Нотариальная деятельность и правосудие

В современных условиях исследование особой роли нотариата в меха­низме реализации права приводит некоторых исследователей к выводу о его особом квазисудебном статусе как органа юстиции[62] и, соответственно, о юстициарной природе процедур совершения нотариальных действий40. Действительно, на первый взгляд деятельность нотариуса легко вписывается в процессуальную модель правосудия, в судебную процессуальную форму и позволяет говорить о нотариальном процессе как альтернативе судебному гражданскому процессу.

Справедливы указания на сходные черты, которых немало у нота­риата и правосудия. К таковым относятся как организационные, так и функциональные принципы (публичность, законность, независимость при решении дела).

Можно раскрыть три области, сближа­ющие нотариат с судами. Первая - публично-правовая сфера деятель­ности. И нотариат, и суды осуществляют свои полномочия от имени государства - РФ. Вторая - общность принципов ор­ганизации и деятельности нотариата и судов: законность, независимость, беспристрастность производства. Третья - общегосударственный статус нотариата и суда. Для суда характерен исключительно федеральный уровень правового регулирования, а для нотариата - преимуществен­но федеральный, обеспечивающий сохранение единого правового про­странства на территории РФ.

На самом деле здесь только поверхностное сходство. Нотариус же руководствуется мерами законности и достоверности факта, о которых он судит только по представленным ему документам и действиям заинтересованных лиц[63]. При этом существенна позиция самих сторон, вполне разделяющих позицию нотариуса по своему делу и только этим оправдывающих его вмешательство в их частные дела. Любые признаки несогласия сторон по обстоятельствам, имеющим существенное значение для разрешаемого нотариусом дела, есть непреодолимое препятствие при выполнении их просьбы по совершению искомого нотариального действия. Поэтому нотариальное производство только внешне может напоминать правосудие, т.е. только как процедура правоприменения, и не более того. Вместе с тем вполне допустимо вести речь о существовании нотариального процесса как особой процессуальной формы применения права, разрешения юридических конфликтов и предупреждения правонарушений. Более того, нет никаких методологических препятствий к тому, чтобы клас­сифицировать эту процессуальную форму в качестве разновидности гражданского процесса, формы несудебного рассмотрения и разрешения гражданских дел.

Следовательно, это означает, что нотариат близок по своим свойствам к судам, но еще не превращает его в орган правосудия и тем более не включает его в судеб­ную систему.

«В отличие от суда, который рассматривает в гражданском про­цессе споры о праве, нотариат выполняет функции, направленные на юридическое закрепление гражданских прав и предупреждение их возможного нарушения в будущем. Таким образом, деятельность нотариата имеет предупредительный характер». Эти слова оста­ется только немного уточнить: поскольку «юридическое закрепле­ние гражданских прав и предупреждение их возможного нарушения в будущем» не исчерпывают всего объема нотариальных действий, то, видимо, именно в них полагается существо нотари­альной деятельности, дополняющей судебную деятельность в сфере правовой охраны, но никак с ней не конкурирующую в правосудии: «нотариат и суд осуществляют единую функцию предварительного и последующего контроля за законностью в гражданском обороте. Поэтому их деятельность тесно соприкасается: суд рассматривает жалобы на нотариальные действия или отказ в их совершении, нота­риальные акты могут оспариваться в порядке искового производства в суде общей юрисдикции или в арбитражном суде, при совершении некоторых действий нотариальный орган, как и суд, руководствуется нормами ГПК»[64].

В деятельности нотариата можно увидеть, В.М. Жуйкова орган превентивного правосудия: «Какое содержание мы вкладываем в понимание нотариата как института превентивного, предупредительного правосудия? Прежде всего, это те случаи, когда нотариус непосредственно обеспечивает защиту прав гражданина, чем предупреждает необходимость обращаться к суды, защитой этих прав. В других случаях, когда все же не удается предотвратить обращение к правосудию, нотариальные действия максимально облегчают и упрощают деятельность правосудия. Если наш свободный российский нотариат латинского типа в состоянии выполнить эти задачи, то он может рассматриваться в качестве института nревентинного, предупредительного правосудия». Это справедливые, но не вполне достаточные, поскольку такая характеристика свойственна не только нотариату, но и иным несудебным формам осуществления и защиты гражданских прав (третейский суд, иные примирительные процедуры). Кроме того, функция общей и частной превенции, свойственная и судам, не образует вместе с тем существа правосудия как особой формы применения права, реализуемого судебной властью. Правосудие в РФ осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводств[65]. Содержанием правосудия по гражданским делам (гражданского судопроизводства) является рассмотрение и разрешение споров и других дел, связанных с защитой прав и интересов граждан и юридических лиц. Правосудие по гражданским делам осуществляется только судами, учрежденными в соответствии с Конституцией РФ и Федеральным конституционным законом «О судебной системе РФ». При таких обстоятельствах применение выражения «превентивное правосудие» к нотариальной деятельности можно расценивать только как «жест вежливости к аудитории» И одновременно призыв ориентироваться в своей работе на самые высокие юридические стандарты (автор выступал с речью перед нотариусами). Наличие единой цели не исключает качественно различных форм их достижения.

По утверждению профессора В.В. Яркова, нотариальную деятель­ность от судебной отличает, во-первых, исключительность право судия, которое может осуществляться только судом; во-вторых, разная степень обязательности судебных и нотариальных актов; в-третьих, разные ис­точники финансирования[66]. Между тем невозможно не заметить, что существует область, где ин­тересы правосудия и нотариальной деятельности сходятся, и область эта определяется общей функцией право вой охраны, реализуемой в фор­ме превентивного применения права. Здесь и суды, и нотариальные ор­ганы руководствуются одними правилами, и это делает их, несомненно, родственными друг другу настолько, что допускает возможность использования одних и тех же процедурных норм при рассмотрении дел опреде­ленного рода. В России такая возможность не реализована: суды руковод­ствуются в своей деятельности нормами гражданского процессуального законодательства (особое производство), а нотариальные органы ­нормами законодательства о нотариате, хотя и вынуждены оглядывать­ся на нормы ГПК, определяющие порядок обжалования нотариальных действий, и на нормы исполнительного законодательства, регулирую­щие порядок принудительного исполнения некоторых нотариальных актов. В отличие от этого в Германии, например, и суды, и нотариусы причастны к рассмотрению и разрешению дел охранительного производства (буквально именуемых «делами добровольной подсудности»). Там еще в 1898 году был принят Закон о делах добровольной подсудности (последние изменения были внесены в марте 2005 г.), процедурные нормы которого одинаково применяются и судами, и нотариусами при разрешении дел этой категории.

Не к правосудию, а к управленческой деятельности в рамках добровольной подсудности относится разбирательство дел об одобрении сделок и назначении либо увольнении представителей, управляющих и ликвидаторов; увольнение, однако, представляет собой акт правосудия, если оно производится по указанному заявителем основанию, признаваемому имеющим существенное значение для увольнения. Но основной разновидностью управленческой деятельности в сфере добровольной подсудности является, конечно, ведение публичных книг и реестров.

По признанию немецких юристов, эта классификация дел добро­вольной подсудности с точки зрения практики большого значения не имеет, т.к. законодатель четко определяет круг дел добровольной подсудности и устанавливает соответствующие процедурные правила раз­решения каждого из них.

Сказанное выше убедительно свидетельствует, что германская юри­дическая доктрина не относит нотариальную деятельность ни к право­судию вообще.