 |
Глава 26. Skillet. Amaranthe
|
|
|
|
Глава 26
I feel it deep within,
It's just beneath the skin
I must confess that I
Feel like a monster
I hate what I've become
The nightmare's just begun
Skillet
Проснувшись утром, Снейп позволил себе немного понежиться в кровати, чего с ним обычно никогда не случалось. В комнате по-прежнему было темно. Гермиона спала на соседней подушке. Он слушал ее размеренное дыхание, ощущая ее пальцы на своей руке – она даже во сне продолжала прикасаться к нему. Он еще вчера заметил эту ее особенность – постоянно дотрагиваться до него, цепляться за его руку, словно наличие такого контакта успокаивало ее и придавало ей сил. Кто знает, может, так оно и было. Он решил, что не будет этому препятствовать. Еще один нюанс, который его не раздражал, хотя последние лет пятнадцать он никому не позволял прикасаться к себе. Порой он даже не узнавал сам себя. Всего за несколько недель… или, возможно, даже дней… эта девочка вызвала в нем такие изменения, на которые, как он считал ранее, он был совершенно неспособен. Он пока не мог до конца осознать, нравится ли ему это или нет, но с уверенностью мог сказать, что жить без этого постоянного давящего напряжения было куда приятнее.
Не желая будить Гермиону, Снейп тихонько отодвинул ее руку от своей руки, выбрался из постели и оделся. Отогнув краешек тяжелых плотных занавесей на окне, зажмурился – на улице уже было светло. Сколько же он спал? Немного постояв у окна, он закинул руки за голову и потянулся. Пожалуй, пока она спит, можно немного поработать, он обещал Макнейру принести готовые заказы послезавтра. Обернувшись к кровати и снова отодвинув занавеси, чтобы впустить в комнату немного света, он посмотрел на свою жену. Ее волосы разметались по подушке во все стороны, лицо безмятежное, на щеках играл легкий румянец.
|
|
|
Его девочка.
Снейп отпустил занавеси, обошел кровать и, склонившись, легко коснулся губами виска Гермионы. Она не проснулась. Улыбнувшись самому себе, он прихватил со стола свою палочку и вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.
На кухне он сделал себе легкий завтрак, после чего спустился в свой рабочий подвал, который Гермиона, судя по всему, до сих пор так и не обнаружила – во всяком случае, он ни разу не заметил следов того, что она сюда заходила. Там он быстро подготовил все к работе, разжег огонь, просмотрел заказы еще раз, чтобы убедиться, что он ничего не забыл, и принялся отмерять ингредиенты для Умиротворяющего бальзама.
ХЛОП!
Склянка с уже отмеренным и нарезанным корнем валерианы выпала из его пальцев и разбилась о каменный пол.
Холодея от ужаса, Снейп схватил палочку и прислушался. Звук определенно исходил из кухни. И ошибки быть не могло. Кто-то только что аппарировал прямо к нему в дом.
Лихорадочно соображая, в каких защитных чарах, наложенных на дом и территорию вокруг, он мог просчитаться, он поднялся по лестнице, бесшумно переступая со ступеньки на ступеньку, приоткрыл дверь, ведшую с лестницы в гостиную, и выглянул в щелку. В гостиной было пусто. Дверь на кухню была открыта, лившийся из кухонного окна свет прочертил по темному полу белую полосу. Снейп напряженно вслушивался, задержав дыхание, пытаясь унять бешено колотившееся сердце.
«Как? »
«Кто? »
В своих защитных заклинаниях он был уверен. Это было попросту невозможно. Дом был надежно защищен от любого проникновения извне. Каждый раз, возвращаясь домой, Снейп опускал невидимый барьер и замыкал периметр вокруг дома. Если бы кто-то пересек его, он бы услышал. А уж аппарировать внутрь не было вообще никакой возможности. Даже он сам не смог бы это сделать, не говоря уж о чужаках.
«Как?.. »
|
|
|
В полосе света мелькнула чья-то тень. Кто-то зашаркал по кухне. Заскрипели дверцы шкафчиков.
Он весь сжался, ощущая, как внутри закручивается тугая пружина, готовая вот-вот выстрелить.
Кто бы это ни был – он за это ответит.
Крепче сжав палочку, Снейп одним быстрым, как у змеи, движением распахнул дверь и вылетел в гостиную.
– Стоять!..
Прямо ему под ноги с оглушительным лязгом грохнулась кастрюля. Кто-то взвизгнул.
В голове и животе образовался полный вакуум, и мир остановился. Всего на миг. А затем сердце камнем ухнуло куда-то вниз.
Тугая пружина у него внутри выстрелила, мгновенно активируя подвешенное на рефлекс боевое заклинание.
– Северус, нет!
Чья-то рука перехватила его запястье, и сорвавшееся с палочки заклятие ударило в стену, оставив черную подпалину. Он резко развернулся, уже готовый дать отпор, и увидел перед собой растрепанные каштановые кудри и огромные, круглые от испуга глаза.
Как она так быстро сюда спустилась? На крыльях, что ли?
Тяжело дыша, ощущая, как в голове и теле разом горят километры нервов, Снейп опустил палочку и обвел глазами кухню. В углу, прикрыв голову руками, скрючился старый, очень старый домовой эльф в белоснежном полотенце с эмблемой Хогварца. Снейп, еще толком не понимая, что видит, рассматривал его, с каждой секундой все больше хмурясь.
Гермиона, придерживавшая на груди простыню, в которой и прибежала из спальни, отпустила его руку:
– Северус… Все в порядке. Успокойтесь. Это всего лишь Кричер.
– Что это… существо делает на нашей кухне?
– Это я его пригласила. Он уже несколько дней учит меня готовить. Это эльф Гарри. Он работает на кухне в Хогварце по приглашению директора.
Он посмотрел на нее, все еще пытаясь угомонить сильно бьющееся сердце, тугими волнами расплескивавшее адреналин по венам. Гермиона, хорошо знавшая это выражение лица, поняла, что идея с готовкой была крайне неудачной. Особенно в той части, где она должна была поставить своего мужа в известность о том, что в доме иногда бывает домовой эльф.
Снейп уперся руками в край стола, низко опустив голову. Постоял так несколько секунд, приходя в себя. А затем выпрямился и, скрестив руки на груди, заговорил так хорошо знакомым Гермионе вкрадчивым, едким тоном, от которого ей хотелось забиться под стол.
|
|
|
– Вы хотите мне сказать, что вы, не спросив меня, пригласили в дом… чужого домового эльфа… да еще эльфа, принадлежащего Поттеру… чтобы он… учил вас… готовить? Да вы в своем уме?!
– Северус…
– Разве я не говорил вам, что никто, абсолютно никто не должен заходить в этот дом без моего разрешения? – прошипел он, наступая на нее. В его глазах полыхало пламя, а лицо исказилось от ярости. – Разве я не предупреждал, что здесь не должно быть посторонних? Или я неясно выразился?
– Северус, я…
– Молчите! Глупая девчонка! Я не желаю выслушивать никаких идиотских оправданий. До вас, похоже, не дошло, что за этими стенами далеко не все желают нам добра. И что любой, кто сюда войдет, может быть опасен. Я оградил этот дом защитными чарами не для того, чтобы вы таскали сюда домовых эльфов. И уж тем более эльфов, работающих на Поттера. Да как вам подобное вообще могло прийти в голову? Я считал вас разумной женщиной.
– Северус… Может, вы все-таки выслушаете меня? – она попыталась отодвинуться от него, отвернула голову, избегая его взгляда, и через секунду охнула от боли. Снейп схватил ее за запястье и дернул к себе, заставляя ее повернуться и смотреть ему в лицо.
– Из-за вашей глупой выходки у нас обоих могут быть серьезные неприятности, – процедил он сквозь зубы, все сильнее сдавливая ей кисть. – Это просто чудо, что следом за этим эльфом не проник кто-то еще. И неизвестно, что и кому он успел выболтать о том, что здесь происходит.
Гермиона в страхе смотрела ему в лицо.
– Он никому ничего не будет выбалтывать! – пролепетала она, не выдерживая этого натиска. – Кричер мой друг. Он очень любит Гарри и меня, и он… Северус, мне больно!
– Я видел достаточно любящих существ и даже людей, по вине которых случались самые страшные несчастья, – он бросил ее руку, и Гермиона подтянула ее к груди, баюкая запястье. – Как он сюда проник? – Снейп бросил уничтожающий взгляд на трясущегося до кончиков огромных ушей эльфа. – Дом закрыт от аппарирования.
|
|
|
– У домовых эльфов особая магия, – от обиды Гермиона чуть не плакала. – Они могут аппарировать даже там, где территория защищена от аппарирования. В прошлом году один такой эльф спас нам всем жизнь, когда мы попали в плен к Пожирателям. Он вытащил нас из Малфой Мэнор.
У Снейпа сделалось такое лицо, что Гермиона невольно подалась назад, вжимаясь спиной в стену. Какое-то время он стоял, застыв на месте, затем хлопнул себя рукой по лбу:
– Проклятье… Как я мог об этом забыть.
Гермиона смотрела на него и с трудом узнавала. Он совершенно не был похож на того мужчину, который так самозабвенно ласкал ее ночью. Он был бледен как полотно, пальцы, сжимавшие палочку, слегка подрагивали. На нем была черная рубашка, расстегнутая у ворота, и черные брюки. Рукава закатаны до локтей. На внутренней стороне левой руки чернел Смертный знак, который она увидела впервые. Обычно его руки были полностью закрыты длинными рукавами, а ночью она не обратила на эту часть руки никакого внимания. Увидев эту жуткую метку при дневном свете, она невольно вздрогнула и закрыла глаза.
Пожиратель смерти как он есть.
Зрелище было не из приятных. Он напугал ее. Она проснулась, услышав хлопок, мгновенно поняла, что это Кричер, а затем, вспомнив, что Северус об этом не знает, в панике вылетела из постели и ринулась вниз. И едва успела схватить его за руку, спасая эльфа. Наверное, если бы она прибежала мгновением позже, он уже покалечил бы Кричера. Или сделал что похуже.
И, наверное, активировал бы наложенные на них чары. Хотя, возможно, это заклятие не учитывает жизнь домового эльфа и действует только при попытке нанести вред человеку.
Вполне в духе министерства.
Снейп, наконец, успокоился. Поднял на нее тяжелый взгляд. Такой взгляд у него был, когда она приходила к нему в больницу первые дни. Взгляд больного, смертельно уставшего человека. Когда он заговорил снова, у нее внутри все сжалось. Она не выносила этот тон. Уж лучше бы кричал. Когда он говорил так с ней, ей хотелось немедля провалиться сквозь землю.
– Вы не послушались меня. И именно мне придется отвечать за последствия вашей недальновидности. Я надеюсь, вы доверяете Поттеру, миссис Снейп. Потому что я – не доверяю. Я не склонен считать, что его домовой эльф – такое уж безвредное существо, как вы, очевидно, решили. И я бы немедленно избавился от него. Прямо. Сейчас.
«Грейнджер, не смей трусить. Только не сейчас. Если ты позволишь ему говорить с тобой так, то ничего не изменится. Никогда».
– Я доверяю Гарри, – сказала она решительно, задирая подбородок. – Он все это время помогал мне и поддерживал. Ваши с ним проблемы – это ваши с ним проблемы, и меня они не касаются. Кричер учил меня готовить, не более. Я ничего не рассказывала ему. И я уверена, что он тоже никому ничего не скажет. Мне нужна его помощь.
|
|
|
– Превосходно, – процедил он ядовито, крепче сжимая палочку в пальцах. – Вы по-прежнему демонстрируете непревзойденное гриффиндорское упрямство и беспечность. Это – последний визит этого существа в наш дом. И не говорите потом, что я не предупреждал. Надеюсь, вам есть чем заняться. Я иду в подвал поработать. И не беспокойте меня, пока я не выйду оттуда. Но когда я выйду – в доме не должно быть посторонних. Вам ясно?
– Я поняла, – она бросила любопытный взгляд в сторону гостиной. – А… у нас есть подвал?
– Да, есть.
Он еще раз окинул взглядом дрожавшего в углу эльфа, развернулся и быстрым шагом вышел из кухни.
Гермиона, покрепче ухватившись за простыню, в которую была завернута, на ватных ногах приблизилась к эльфу:
– Кричер, как ты? Ты не ранен?
– Мисс Гермиона не предупредила хозяина дома, что Кричер приходит? – проскрипел эльф, наконец, переставая трястись и подглядывая сквозь растопыренные пальцы. – Хозяин сердится на Кричера?
– Нет, Кричер. Он сердится на меня, – она потерла запястье, на котором уже начал проступать синяк. – Но это ничего. Я сейчас пойду оденусь, и мы будем готовить обед, хорошо? Ты только, пожалуйста, не говори никому о том, что здесь было.
– О, Кричер не скажет, конечно, Кричер будет молчать, Кричер умеет хранить секреты, мисс Гермиона назвала Кричера своим другом, Кричер будет молчать.
И эльф, выбравшись из угла, зашаркал по кухне, доставая из шкафчиков посуду.
Снейп, вернувшись в подвал, собрал с пола рассыпанную валериану, починил разбитую склянку и, привалившись к своему рабочему столу, прижал ладонь ко лбу. В крови кипел адреналин.
«Будет тебе наукой, бестолочь, – сказал он себе. – Не расслабляться».
Он потерял бдительность. Последние два дня привели его в благодушное настроение и заставили убрать защитные барьеры, которые он так старательно возводил вокруг себя последние двадцать лет. Нельзя, нельзя было этого делать. Стоило ему утратить контроль – и вот, пожалуйста, чужие домовики у него на кухне. Похоже, он позволил своей жене слишком много вольностей. Ему следовало бы догадаться, что она не воспримет его просьбу всерьез, хотя вчера она намекала, что ей что-то известно о заговоре против него. Надо поговорить с ней об этом, сегодня же. А заодно вложить в эту беспечную кудрявую голову понимание того, что их безопасность – не шутки.
«Во всей этой ситуации виноват только ты сам. Ты должен был сразу сказать ей все как есть. И про слежку, и про защиту в доме. Тогда она была бы осмотрительней».
«Я же предупреждал ее, чтобы не водила в дом посторонних, не спросив меня, – возразил он сам себе. – Я предупреждал, а она не послушалась. Я не хотел тревожить ее сверх меры».
«Она твоя жена, а не прислуга. Хочешь от нее доверия – относись к ней соответственно. Если бы ты объяснил ей все сразу, этого бы не произошло. Она отнюдь не глупа. И у нее отменная реакция. Не схвати она тебя за руку, были бы крайне неприятные последствия».
Снейп отнял ладонь от лица и угрюмо осмотрел подвал. Опять все на круги своя. Опять зелья, подземелья, заговоры, этот бездонный ужас, когда он решил, что защита сломана. Память живо подкинула ему воспоминания о том дне, когда он ощутил сильнейшее жжение в левой руке, вызвавшее у него приступ дикой животной паники – Темный лорд, это Темный лорд, он вернулся, вернулся и требует к себе своих верных слуг, это смерть-это-смерть-это-смерть-я-не-хочу-я-не-могу-я-боюсь-только-не-это-только-не-это-только-не...
Но он ведь справился с собой, не так ли? Он справился, пересилил страх, он пришел на зов, опоздав на два часа – и был жестоко наказан. Вольдеморт пытал его почти всю ночь, при этом не давая ему потерять сознание, чтобы урок был усвоен как следует, а затем просто бросил его, резонно полагая, что если слуга не выживет – значит, не боец. Значит, не нужен, невзирая на всю его ценность как шпиона. Как он тогда добрался домой – он не помнил. И сколько провалялся в этом самом подвале, на автопилоте, почти наощупь отыскивая болеутоляющие и дурманящие зелья, чтобы отключиться и в беспамятстве переждать, пока не прекратится эта адская боль, словно его живьем разбирали на атомы и молекулы.
Снейп глухо застонал, сжимая голову в ладонях.
«Нет. Все это закончилось. Все закончилось. Это просто последствия стресса».
Он не раз и не два думал о том, чтобы наложить на себя Заклятие забвения, только бы перестать вспоминать о самых черных днях. Но у этого заклятия масса побочных эффектов. И нет гарантии, что оно не вытрет память начисто, включая все то, что ему необходимо для жизни и работы.
«Хватит ныть. Возьми себя в руки. Ты здесь еще нужен».
Он справился тогда, справится и сейчас. Он просто забыл, что у некоторых волшебных существ есть своя магия, позволяющая им проходить сквозь обычные защитные чары. Он доработает защиту вокруг дома, и все будет хорошо. И нечего психовать, это совершенно не исправит ситуацию.
Снейп вспомнил, с какой обидой смотрела на него Гермиона. Она притащила домовика, чтобы тот научил ее готовить. А готовить она хотела научиться, чтобы порадовать его. Своего мужа. Сделать ему приятное. Чтобы он, приходя домой с работы, мог вкусно поесть.
Идиот. Идиот-идиот-идиот.
Кто хоть когда-нибудь пытался сделать для него что-то приятное? Пусть даже и такую мелочь.
Ему стало мучительно стыдно за свои слова. Первой мыслью было выйти обратно к ней и извиниться, но он заставил себя оставаться на месте. Ничего. Он извинится. Но пока пусть она подумает над тем, что сделала, и осознает, насколько глупо себя повела. Ей это пойдет только на пользу.
Снейп проделал свое излюбленное дыхательное упражнение, окончательно успокаиваясь, а затем приступил к работе.
Когда голод и усталость, наконец, выгнали его из подвала обратно на кухню, Гермиона даже не повернулась к нему. Она что-то доделывала за кухонной поверхностью, где он заметил несколько портативных костерков под кастрюльками и решетками для обжарки. Запахи по кухне витали изумительные. Эльфа нигде не было видно. На Гермионе были все те же джинсы и кофточка, и в другое время это взбесило бы его повторно, но сейчас у него слишком болела голова, чтобы придираться. Вдобавок, он все еще терзался из-за того, что наговорил ей утром. Решив пока не проявлять инициативу, он молча уселся за стол и стал ждать, когда она повернется к нему.
Когда игнорировать его присутствие стало уже невозможно, Гермиона обернулась через плечо. Снейп сидел, опершись локтем о столешницу и подпирая рукой голову, и смотрел на нее. На нем была та же черная рубашка, но рукава уже опущены, скрывая Смертный знак. Гермиона снова отвернулась к своим кастрюлькам, погасила огонь и сняла с решетки запеченный ростбиф, чтобы он немного остыл перед подачей.
– Гермиона… Я был груб с вами сегодня. Простите меня.
Она слегка поджала губы. Постояла к нему спиной еще немного, буквально кожей ощущая его нарастающее нетерпение. Затем повернулась к нему и оперлась о край рабочей поверхности:
– Ничего. Я понимаю. Мне следовало спросить вас. Простите и вы меня.
Он сглотнул. Перевел взгляд на почти готовый ужин у нее за спиной:
– Под вашими костерками нет подставок. Не сожгите кухню, пожалуйста.
Она улыбнулась. Вытянула руку ладонью вверх и наколдовала еще один костерок прямо на своей ладони. Снейп дернулся, уже готовый загасить огонь, чтобы она не сожгла себе руку, но она держала пламя в руке так, словно не ощущала жара. Он нахмурился:
– Как вы это сделали?
– Сочетание Incendio и Impervius. Обычно используют Incendio и Левитирующие чары, чтобы огонь не касался кожи, но это все равно не защищает от ожогов, если недостаточно хорошо контролировать высоту пламени.
– Сами додумались?
– Портативные костры я умела делать еще с первого класса, – она взяла пустую жестяную банку из-под каких-то консервов и сбросила огонек внутрь. – Так мы грелись зимой на улице на переменках. Ваша кухня в полном порядке.
Его это впечатлило. Не зря она считалась самой способной ученицей на своем курсе. Отметил он и то, что она пользовалась невербальными заклинаниями. Это очень пригодится в защитной магии.
– У вас уже готово? Я хотел бы что-нибудь съесть. Пахнет отменно.
– Да, сейчас.
Все еще улыбаясь, она быстро накрыла стол, ловко выложила все на тарелки, выставила соус и бокал для вина и уселась на свое место. Снейп по обыкновению съел все, что она перед ним поставила, стараясь не замечать ее взглядов, бросаемых на него исподтишка. Когда с едой было покончено, Гермиона убрала грязную посуду в раковину, налила себе свежесваренный какао и забралась с ногами обратно на свой стул, уютно свернувшись на сиденье. Снейп налил себе полбокала вина:
– Нам надо поговорить.
– Я слушаю.
– Что вам известно о моем суде?
Она сделала глоток из своей чашки и опустила ее на свое подтянутое к груди колено, придерживая ее обеими руками:
– Наверняка меньше, чем вам. Нарцисса Малфой пришла ко мне с книгой почти сразу же, пока вы были в больнице еще без сознания. Она уже знала о том, что вас осудят на Поцелуй Дементора.
– Это я знаю, она сказала мне. Остатки старой гвардии боялись, что я начну говорить, – он пожал плечами. – Хотя, мне сложно представить, что министерство может чего-то не знать о деятельности Пожирателей за последний год. Никто ни от кого уже не прятался. Все имена известны. Не представляю, что такого я мог рассказать, чего еще не знали авроры и Орден Феникса. Если кого-то еще не арестовали, это лишь вопрос времени.
– Но раз Нарциссе было об этом известно, выходит, за этим мог стоять ее муж? – уточнила Гермиона, глядя на него поверх чашки. Он кивнул:
– Так и было.
Ее передернуло. Она резко отставила чашку на стол:
– И мы еще ходили к ним на прием! Да они могли попросту отравить нас обоих!
– Угомонитесь, – он сделал глоток вина. – Что бы ни творил Люциус Малфой – свою жену ему не превзойти. Она предупредила бы меня.
– По вашей старой… дружбе?
Северус уловил эту легкую заминку и акцент на последнем слове. Улыбнулся одними уголками губ:
– Все-таки ревнуете.
– Ревность здесь ни при чем, – отрезала она, и он с удовольствием отметил, что она уже не краснеет. – Я не понимаю, как вы можете доверять этим людям после того, что произошло.
– Я и не говорю, что полностью им доверяю. Порой врагов нужно держать ближе, чем друзей. В больнице вы говорили, что Поттер собирался выступить в мою защиту.
– Он и собирался. За два дня до суда его вызвали в штаб авроров и отправили на задание. Я посылала ему сову с запиской, уведомить о дате и времени заседания, но сова не нашла его и вернулась обратно, так и не доставив сообщение.
– Гм… Любопытно, что сова не нашла его. И что он думает обо всем этом?
– Ему это не понравилось. Так же, как и мне. Он считает, что в министерстве кто-то имеет на вас зуб. И предпримет вторую попытку.
– То же самое сказала мне Минерва Макгонаголл, когда мы ходили к ней насчет вашей учебы. Уж не знаю, действовал ли Люциус в одиночку или с кем-то, но Фадж совершенно определенно выполнял его указания, когда проводил заседание Визенгамота.
– Но ведь Фадж не мог обойти прямой приказ министра, – сказала она, поразмыслив мгновение. – Вы же не думаете, что Кингсли… что министр магии намеревался убрать вас таким способом?
– Министр приходил ко мне после заседания, – Снейп снова отпил из бокала. – Он ясно дал мне понять, что я ему неприятен, но смерти он мне не желал. Он собирался запереть меня в Азкабане, чтобы успокоить общественность, после чего провести подробное расследование моих действий и принять окончательное решение. По результатам которого я мог бы даже выйти на свободу.
– Но ведь такое расследование может занять не одну неделю, – в ее голосе послышались тревожные нотки. – За это время с вами в Азкабане могло произойти что угодно.
– И это верно, – он слегка поморщился и прикрыл глаза. – Как оказалось, дементоры имеют на меня куда более сильное влияние, чем я предполагал. Особенно когда я не располагаю никакими средствами защиты. Окклуменция против них бесполезна. Сопротивляться им можно лишь при наличии очень конкретной цели, не имея при этом никаких счастливых мыслей. Только на силе воли… которой у меня к тому моменту было… скажем так, недостаточно.
– И поэтому вы признали свою вину на суде.
Снейп поднял на нее глаза. Гермиона смотрела на него, не моргая.
– Я уже говорил вам, – произнес он гораздо тише. – Да, поэтому признал. Мне все равно некуда было идти. И я должен в очередной раз поблагодарить вас за мужество вступиться за меня. Поступок, достойный вашего Дома.
– Вы ведь не любите Гриффиндор, – чуть прищурилась она, желая увести его от того мрачного направления, в котором неудержимо следовал их разговор. – Вы сами говорили, что у нас храбрости хоть отбавляй, но не хватает мозгов.
– Я так говорил? – удивился он. – Конкретно вам?
– Не мне. Гарри.
– А, – он усмехнулся. – Должен сказать, что в случае с вашим другом Поттером это чистая правда.
– Северус, он совершенно искренне хотел вам помочь. И он поддерживает меня сейчас, когда от меня отвернулись все остальные. Мне кажется, вам следовало бы отнестись к нему снисходительнее. И это именно он помог вам в больнице, когда нам нужно было трансфигурировать вас обратно.
Снейп поставил бокал на стол и оперся локтями о столешницу:
– Вот здесь я бы хотел подробностей. Расскажите мне, что вы сделали, когда нашли меня.
Она наморщила лоб, вспоминая.
– У меня с собой было немного крововосстанавливающего зелья и экстракт бадьяна, но он не закрыл бы раны. С одной стороны вам повезло, что кровотечение было таким сильным и быстро вымыло яд змеи, не дав ему распространиться. Но...
– …но в итоге я все равно умер бы от кровопотери, если бы вы не вернулись и не закрыли раны.
Она кивнула:
– Я запаниковала. У меня с собой больше ничего не было, а обычные заклинания не действовали. И тогда я вспомнила заклинание… э-э… Vulnera Sanentur.
– Вы знали это заклинание? – снова удивился он. – Оно не входит в список зарегистрированных чар.
– Я знаю. Но я много читаю, если вы не заметили, – она кивком головы указала в сторону гостиной, увешанной книжными полками. – Мне пришлось изучить все возможные способы оказания первой помощи перед тем, как мы отправились в путешествие. Мы могли столкнуться с чем угодно. Но раньше я никогда не пробовала его применять. Это был первый раз.
«Потрясающе… Она куда сильнее, чем я думал».
Она буквально сверлила его взглядом:
– Это ведь вы его изобрели, да? Как контрзаклятие к Sectumsempra.
Снейп опустил глаза:
– Откуда вам это известно?
– Это единственный существующий способ закрыть раны, нанесенные черной магией. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что укус змеи Вольдеморта тоже относится к этой категории.
Он невесело улыбнулся, слегка постукивая указательным пальцем о стенку бокала:
– Оба заклинания не прошли проверку министерства. Первое до сих пор считается темным. Но второе распространилось на удивление быстро. Его используют даже целители в Мунго. Хоть и вряд ли знают, что авторство принадлежит мне… Ну, так что было дальше?
– Заклинание сработало, но действовало не более нескольких минут, раны то и дело открывались снова. Вероятно, от остатков яда. Я поняла, что не успею доставить вас в больницу живым. У вас почти не было пульса и сильная кровопотеря. Из курса трансфигурации я знала, что при уплотнении материи все процессы замедляются, поэтому и решила трансфигурировать вас в неодушевленный предмет, чтобы потянуть время. Но поскольку раньше я никогда этого не делала с людьми… только с животными… то…
– …не учли те процессы, которые происходят в организме при полном окаменении, как, например, происходит под отраженным взглядом василиска.
Она кивнула:
– Вроде того. И поэтому времени на обратную трансфигурацию было гораздо меньше, чем при обычных условиях. Нужно было вернуть вам человеческий облик как можно скорее, пока чары не стали необратимыми.
– И во что же вы меня превратили?
– Я не думала о форме, когда превращала вас. Я понятия не имею, почему из вас получилось… то, что получилось. Это была закрытая шкатулка. Вся черная. И такая… как будто в шрамах.
Он вздрогнул. Слишком близко к правде, слишком. При полном отсутствии задуманной формы такая трансфигурация могла вообще прикончить его. Но заклинание почему-то сработало, обратив его в артефакт, полностью отражавший его сущность. По крайней мере, внешне.
– Что было внутри?
– Я не знаю. Мы не смогли ее открыть. Как я уже сказала, вас расколдовывал Гарри. Именно он заставил шкатулку открыться. Он говорил с вами.
Снейп закрыл глаза, силясь вспомнить. Какие-то неясные обрывки фраз, эхом доносящиеся словно со дна глубокого озера.
– Он сказал вам, что видел?
– Нет. Он сказал, что не знает, что это было.
Очень интересно. Теперь он и сам бы хотел знать ответ на этот вопрос.
Очень хотел бы.
Похоже, ему таки придется пересилить себя и поговорить с Поттером.
Снейп невольно потер шею, на которой до сих пор виднелись белые полосы шрамов. Ему почти удалось их свести при помощи регенерирующих мазей, но полностью они не исчезли. Впрочем, какая разница… Он и так был покрыт шрамами – как снаружи, так и внутри.
Гермиона снова взяла со стола свою чашку с какао:
– Значит, против нас Люциус Малфой и Фадж. Министр и Макгонаголл за нас. И Гарри тоже. И, наверное, есть кто-то еще, кто стоял за Фаджем, да?
Он отметил это «нас». Кивнул:
– У меня было очень много врагов. Как среди министерских сотрудников, так и среди Пожирателей. Моя смерть устроила бы всех. Как и где искать – не представляю.
– И что же нам теперь делать?
– Пока ничего. Дом я защитил как мог. Кроме меня и вас в него никто не войдет. Сегодня закрою его еще и от эльфов. Наверное, я должен и здесь сказать вам спасибо – без этой вашей выходки я не вспомнил бы об особенностях магии домовиков.
Она поморщилась:
– Я же уже извинилась.
– Я знаю. И уже не сержусь.
– Какая защита здесь стоит? Заклятие Верности?
– Нет, эти чары слишком ненадежны, как подтвердила история семьи вашего дражайшего Поттера.
– Северус, не надо.
Он закатил глаза. Раздраженно фыркнул:
– Некоторые вещи невозможно просто отбросить в один миг. И вы наверняка это знаете.
Она нетерпеливо заерзала на стуле:
– Так чем защищен дом?
– Периметр закрыт сигнальными чарами в радиусе пятисот метров. Если кто-то аппарирует в этом радиусе днем… кто-то, кроме меня и вас… я буду об этом знать. Дом окружен репеллентным щитом, который не допустит физического проникновения и отразит любые заклинания обратно к источнику. Ни подслушать, ни увидеть, что происходит внутри, невозможно. Аппарировать внутрь тоже нельзя. Все чары пропускают внутрь и наружу только меня и вас. На ночь я ставлю дополнительный антиаппарационный купол, чтобы никто не мог аппарировать в указанном радиусе.
Она с восхищением смотрела на него:
– Когда мы путешествовали… ну, весь прошлый год… мне удавалось закрыть только радиус в двадцать метров. И защита полностью перекрывала аппарирование, даже нам. Это же очень тонко наведенные чары, если сквозь них могут пройти только конкретные люди.
Снейп ухмыльнулся. Ему это польстило. Наличие у него тонкости для подобного колдовства никогда раньше никого особо не поражало. Точнее, мало кто обращал на это внимание. Именно подобная тонкость являлась отличительной чертой и особенностью профессионального зельевара.
– У меня больше практики. Я научу вас, если хотите.
– Очень хочу.
– Договорились, – он допил свой бокал и отставил его в сторону. – Надеюсь, после этого разговора мне нет нужды напоминать вам, что вы должны вести себя на улице как можно осторожнее? За нашим домом следят. Я не знаю, кто и почему. Пока мы внутри, бояться нечего, в защите дома я уверен. В дневное время и в оживленных местах, думаю, с вами тоже ничего не случится, а вечером мы если и выходим, то вдвоем, и отследить, куда мы аппарируем, никто не сможет. Но я убедительно прошу вас сообщать мне, когда, куда и с кем вы идете. И как надолго.
– Хорошо.
– И еще, – он подался вперед, склоняясь над столом. – Помните, где мы были вчера?
– Озеро Лох-Катрин? Да, помню.
– Запомните это место. Если вдруг что-то произойдет, если вдруг вы вернетесь домой и увидите, что защита нарушена – а вы увидите, если это так… или если нас разделят… или что-нибудь еще… отправляйтесь туда и ждите меня там.
В ее глазах мелькнула тревожная тень. Вот опять начнет бояться, с тоской подумалось ему. Ведь только успокоилась. Но какие у него есть варианты? Он должен позаботиться о ее безопасности. И если для этого нужно слегка ее напугать, чтоб не теряла бдительность…
– Хорошо, – ответила она. – А… можно я спрошу?
– Вы можете спрашивать меня о чем угодно. Без дополнительного разрешения.
– Почему вы сказали, что никто не должен знать, что мы с вами близки?
Снейп вздохнул:
– Мне казалось, вы уже поняли… Если кто-то и впрямь вознамерился убить меня, он будет пытаться добраться до меня всеми возможными способами. Все знают, что вы поручились за меня, но никто не знает, в каких мы отношениях. Я не хочу давать людям повод думать, что вы дороги мне. Чтобы никто не подумал причинить вред вам, пытаясь добраться до меня.
Сказал и отвел глаза, глядя куда-то в стену.
Гермиона какое-то время обдумывала его слова. С его стороны это, безусловно, забота. Но, возможно, не только она. Сердце в груди мучительно сжалось. Она сидела, глядя на его руки, лежавшие поверх стола. Она уже ощутила, какими ласковыми они могут быть. И эта страшная черная метка, которую она видела утром, показалась ей ужасной несправедливостью. Ведь многие продолжают судить его лишь за то, что она была у него на руке, но при этом не видят его самого. Даже и не пытаются увидеть.
Помедлив, она потянулась к его левой руке. Дотронулась пальцами до рукава на внутренней стороне кисти и попыталась задрать его. Северус отдернул руку:
– Не надо. Я не хочу, чтоб вы это видели.
– Я уже видела. Сегодня утром. Покажите мне.
Он скривился, будто от сильной боли. Но вернул руку на стол, ладонью вверх. Гермиона расстегнула манжету и задрала рукав до локтя. Склонилась, вложив свои пальцы в его ладонь, рассматривая черную татуировку. Рисунок оставался довольно четким, но по краям был уже не черным, а серым.
– Со смертью Темного лорда пали и все наложенные им чары, – пояснил он, глядя, как она всматривается в контуры рисунка. – Теперь это просто татуировка. Но она не сводится. Ничем. Я пробовал. Как мне всегда говорят люди, знавшие, кто я – некоторые пятна не отмываются.
Гермиона потянула его за руку и приложила его ладонь к своей щеке:
– Ну и ладно. Мне, в общем, это не мешает. Пусть остается.
Снейп нежно погладил ее по щеке и тут заметил, что из-под манжеты ее кофточки выглядывает синяк.
– Что это? – он взял ее руку и отодвинул рукав. И вспомнил. Голос предательски дрогнул. – Это… это я сделал?
– Заживет, – она попыталась было вытащить руку из его пальцев, но он склонился над ней и прижался к ней губами:
– Простите… простите меня… Я не хотел причинять вам боль. Я… у меня есть очень хорошая мазь от синяков. За полчаса все исчезнет. Я сейчас принесу.
Выпустив ее, он метнулся обратно в подвал и через минуту вернулся с маленькой стеклянной баночкой в руке. В баночке была знакомая ей густая паста ярко-желтого цвета. Такую ей когда-то дали Фред и Джордж, когда одна из их недоделанных волшебных игрушек случайно ударила ее в лицо, оставив синяк под глазом. Снейп открыл баночку и осторожно, едва касаясь, нанес пасту на поврежденный участок. Легонько помассировал кончиками пальцев. А затем снова прижал ее руку к своим губам. Гермиона погладила его по волосам свободной рукой. Он вздохнул, роняя голову, прижимаясь щекой к ее руке.
– Почему вы так нежны со мной? – хрипло, сдавленно произнес он, не поднимая головы. – Я чудовище… я все время вас обижаю…
– Потому что я знаю, что вы можете быть лучше, – ответила она, поднимаясь из-за стола, чтобы обнять его. Он вжался лицом ей в живот, обхватив ее обеими руками. Она гладила его по волосам, пропуская черные пряди сквозь пальцы. Когда он оторвался от нее, она подняла его голову за подбородок и на мгновение прижалась губами к его губам. А затем отошла и взялась убирать и мыть грязную посуду, оставшуюся после ужина. Северус еще какое-то время посидел за столом, глядя на нее, затем с силой потер ладонями виски и поднялся на ноги:
– Я… пойду прилягу. Если вам что-нибудь…
– Ничего не нужно, спасибо. Идите, ложитесь.
Он побрел прочь из кухни. Его слегка шатало. Гермиона уже видела его таким пару раз. Явный признак того, что ему сейчас очень плохо, и его собственный яд, так до конца и не выйдя наружу, отравлял его самого. Ей было жаль его, но он не хотел от нее никакой помощи, и она, скрепя сердце и сцепив зубы, не вмешивалась, лишь выжидала, когда ему станет лучше, чтобы он смог снова контактировать с ней.
Возможно, завтра ему станет легче, когда он отоспится. Прошлой ночью у него было мало времени на сон.
О
|
|
|
