 |
Глава 28. Poets of the Fall
|
|
|
|
Red
Проснувшись утром, Гермиона позволила себе немного полентяйничать и поваляться в кровати. Последние несколько дней ей редко это удавалось. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Наверное, он еще спит. Или же ушел на работу ни свет ни заря. Она так и не поняла, почему он последние два дня провел дома. Не то чтобы она жаловалась, конечно. Вчера он говорил про какую-то работу, которой и занимался весь день в подвале. Но он велел ей не беспокоить его, а вечером она напрочь про это забыла, поглощенная обсуждением министерского заговора.
Так непривычно просыпаться одной в своей постели после того, что было. Ей понравилось спать с ним. Было так уютно…
Выбравшись, наконец, из кровати, она оделась, расчесала и заплела волосы и, не ожидая никакого подвоха, безмятежно спустилась вниз. Северус сидел на кухне, допивая чай. Видимо, уже позавтракал.
– Доброе утро, – сказала она ему, обходя его, чтобы подойти к рабочей поверхности. Несколько секунд на кухне было тихо, и Гермиона уж было взяла чайник, чтобы сделать чай и себе.
– Что это? – неожиданные раздраженные нотки в его голосе заставили ее повернуться и удивленно посмотреть на него.
– Во что это вы опять вырядились? – так же раздраженно повторил он.
Начинается, подумала она. Не с той ноги встал, что ли? Эти его внезапные придирки всегда выводили ее из себя. Она подняла подбородок, но, увидев знакомый неприятный блеск в его глазах, сдержалась и спокойно ответила:
– Джинсы, майка и рубашка, Северус.
Он поставил чашку на стол, брякнув ею о блюдце:
– Я, кажется, уже говорил вам, что не желаю более видеть вас в такой одежде. Наденьте то нелепое платье, которое у вас есть, возьмите в банке необходимую сумму и смените гардероб. Сегодня.
|
|
|
– Северус…
– Не спорьте. А это… тряпье сожгите в камине. Прямо сейчас, – он поднялся из-за стола и пошел в гостиную, дав понять, что разговор окончен, даже толком не начавшись. Ошеломленная Гермиона даже не нашлась что сказать ему в спину. Вот же чудище. Она резко развернулась и, пройдя мимо него, поднялась по лестнице обратно в свою комнату. Нервно дернула дверцу шкафа. Ну и ладно. Все равно она собиралась сегодня в город. Вот-вот должна вернуться Гестия с ответом.
В ожидании ответа от Джинни Гермиона задумчиво перебирала свои вещи в шкафу, откладывая ненужные. Заменить гардероб. Он велел ей заменить гардероб. И сжечь ее старую одежду. Оказывается, у нее кроме ночной сорочки и белья – все неподходящее. Она сбросила и сложила джинсы, сняла с вешалок немногочисленные блузки и кофточки, а еще несколько Уизли-свитеров, так и валявшихся на самом дне шкафа. Достала старую рубашку в темно-синюю клетку. Подержала ее в руках, машинально сминая пальцами. Воспоминания. Тяжелые воспоминания. Холод. Страх. Растерянность. Обида. Жгучая обида. И ледяной дождь по плечам, когда она выбежала из палатки. Гарри тогда поддержал ее. Поддержал. Ее. Она тряхнула головой и решительно бросила рубашку к остальной куче одежды на полу. На освободившейся полке в самом дальнем углу лежал маленький квадратный сверток, обернутый пергаментом. Она достала его и сунула в свою сумочку.
В открытое окно, шурша крыльями, влетела Гестия. Сделав ловкий вираж под потолком крошечной Гермиониной комнатки, она уселась на открытую дверку шкафа и протянула лапку. Гермиона отвязала послание и развернула тоненький свиток.
«Привет. Можем встретиться возле магазина мадам Малкин в час дня. Джиневра Уизли».
Отлично, значит, она пойдет за покупками с Джинни. Ей не хватало подруги. Она привыкла делиться с Джинни своими секретами и переживаниями, и та всегда ее понимала и поддерживала, как девушка девушку. Даже в этой дикой ситуации Джинни восприняла ее уход спокойнее, чем все остальные. Гермиона была благодарна ей за тот вполне мирный прием, когда она ходила к Гарри просить Кричера. Интересно, знает ли Джинни о ее встрече с Роном? И что скажет (или не скажет) ей? Она перечитала записку еще раз. Джиневра Уизли. Значит, ей не понравилось то, как она написала имя адресата на конверте вчера. Ну что ж, если она по-прежнему Джинни, то, конечно, будет намного легче. Как будто тот невидимый барьер, который она мысленно нарисовала себе, уходя из Норы, вдруг исчез.
|
|
|
Гермиона еще раз посмотрела на кучу одежды на полу, затем надела свое единственное оставшееся платье помимо атласной роскоши от Твилфитта и решительно подняла палочку, обращая лежащий на полу ворох тряпок в кусок древесины. Подняв получившееся у нее полено с пола, она прихватила сумочку и снова спустилась в гостиную.
Северус сидел в своем кресле, углубившись в изучение какого-то справочника при свете маленького, но яркого светильника, висевшего в воздухе слева от его головы. В другое время Гермиона обязательно полюбопытствовала бы, что он читает, но сейчас она была слишком взвинчена, чтобы спрашивать. Да и вообще разговаривать с ним. Она прошествовала к камину, бросила полено внутрь и ткнула в него палочкой. Дерево вспыхнуло ярким пламенем.
Он поднял глаза от книги и посмотрел в камин:
– Что это?
– Моя одежда. Как вы и велели. Я ухожу за покупками. Меня будет сопровождать мисс Уизли. Вернусь к ужину, – отрапортовала она, стоя перед ним и глядя ему в лицо. Несколько секунд он смотрел на нее, затем необычайно мягким голосом ответил:
– Хорошо, – и жестом указал на диван. – Присядьте, я хочу озвучить некоторые… пожелания.
В его безупречно вежливом голосе ей почудилась издевка. Она села на диван, выпрямив спину и подняв подбородок. Взглянула ему в глаза, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. Кажется, у нее получалось. Она больше не боялась его. Но и будить спящего дракона не собиралась. Вчера она поняла, насколько эта затея может быть опасна.
Пожелания, однако. Пожелания к ее одежде.
Вот же любитель все контролировать!
|
|
|
– Я хочу видеть вас… в платьях. Длинных, женственных, с широкой юбкой. Спокойных цветов, возможно, черный, серый или синий. Можете выбирать. Но не красный, – подчеркнул он. – Купите себе мантию. Может быть, несколько разных, на разную погоду. Цвет и фасон выбирайте самостоятельно, но мантия должна надежно укрывать вас от посторонних взглядов, – он сделал паузу. Окинул ее взглядом и, вернувшись к ее лицу, добавил: – Купите несколько приличных платьев для дома и красивое белье. Это все. Можете идти. Мое почтение мисс Уизли.
И опустил глаза обратно в книгу.
Гермиона резко поднялась, стараясь не издавать лишних звуков и сохраняя бесстрастное выражение лица, прихватила с вешалки мантию и вышла за дверь, аккуратно притворив ее за собой.
Аппарировав на Диагон-аллею, она бросила взгляд на часы и, убедившись, что до встречи с Джинни у нее еще есть чуть больше часа, решила первым делом сходить в банк. Когда гоблин открыл перед ней тяжелые двери их семейного сейфа, она, зайдя внутрь, осмотрелась, оценила примерное количество монет, сложенных в довольно внушительную кучу на полу, взяла необходимую ей сумму и вернулась на Диагон-аллею.
Джинни появилась возле магазина мадам Малкин несколько раньше, чем обещала, но Гермиона все равно уже дожидалась ее. Яркие рыжие волосы и сияющие глаза младшей Уизли привлекали немало внимания. Какая же хорошенькая! И такая живая. Так удивительно, что в семье, где были сплошь мальчишки, родилась такая девочка.
– Привет, – поздоровалась Джинни, ненавязчиво и быстро осмотрев ее. Широко улыбнулась. – Я так понимаю, мы заняты до вечера? Или так, по мелочи?
Гермиона облегченно улыбнулась ей в ответ:
– До вечера, да. Но пойдем сначала поедим. Я сбежала сегодня из дома и хочу спокойно поесть.
– Спокойно? – Джинни оглянулась на витрину Фортескью. – Это вряд ли, там сейчас куча народу.
– Я знаю, куда мы пойдем, – уверенно сказала Гермиона, кивнув в противоположную сторону. – Пошли, я покажу!
Закрывшись в кабинете, куда их проводил Яруз, и ожидая свой заказ, они заняли места друг напротив друга за столом. Джинни разглядывала кабинет. Гермиона, уже бывавшая здесь дважды, расслабленно откинулась на спинку стула.
|
|
|
– Так, значит, все-таки миссис Снейп, – произнесла Джинни, покончив с осмотром кабинета и поворачиваясь к ней.
– Да, – кивнула Гермиона, – миссис Снейп.
– Это он показал тебе это место?
– Мы приходим сюда иногда… обедать или ужинать, – подтвердила Гермиона.
Их прервал стук в дверь и появление официанта. Когда он, сервировав стол, откланялся и исчез за дверью, Гермиона, собравшись с духом, полезла в свою сумочку и положила перед Джинни маленький сверток.
– Джинни, я… хочу вернуть это. Это фотография... Рона. Надеюсь, он меня простит когда-нибудь.
Джинни, не говоря ни слова, забрала сверток и положила его в свою сумочку. Некоторое время они обе молчали. Затем Джинни произнесла:
– Знаешь, Гарри тоже не может понять. Про Рона я молчу, он болван, хоть и мой брат, но ты удивила нас всех. Почему, Гермиона? Неужели ты и впрямь так прониклась его судьбой?
Гермиона налила себе воды, глядя в огонь:
– Тяжелая и некрасивая история, Джинни. И уже необратимая. Какой смысл об этом сейчас говорить? Назад ничего не вернешь. Я решила принять это. Теперь он – мой муж. Я останусь с ним. Наверное, навсегда.
Джинни взяла свой бокал.
– Какой он? – вдруг спросила она.
Гермиона бросила на нее быстрый взгляд и, подумав, ответила:
– Сложный. С ним нелегко. Терпеливый... Нежный, – она улыбнулась сама себе.
– Нежный? – удивилась Джинни, поднимая брови. – Профессор Снейп?! – а затем, подумав мгновение, осторожно уточнила: – Гермиона, вы… любовники?
Гермиона облокотилась на стол, переплетя пальцы обеих рук, опустила на них подбородок. Она смотрела мимо Джинни и не торопилась отвечать. Та безмолвно изучала ее лицо.
– Да, – наконец, тихо ответила Гермиона. – Уже да, – она взглянула на подругу. Джинни внимательно ее рассматривала, не говоря ни слова. – Как-то… само получилось. Он очень молчаливый. Иногда за день кроме «доброе утро» и «добрый вечер» ничего не услышишь. Иногда бывает… удивительным. А иногда – невыносимым, – она помрачнела. – Как, например, сегодня.
– И что сегодня? – поинтересовалась Джинни, отпивая из своего бокала.
– Он велел мне сжечь всю мою одежду и купить новую. Такую, в какой он хочет меня видеть, – Гермиона поморщилась и потерла лоб. – Длинные платья, классические мантии, определенных цветов. Стремится контролировать, в общем.
– А ты? – теперь Джинни откинулась на спинку стула.
– А я… не могу ему перечить, – призналась Гермиона. – Наверное, у меня не хватает силы духа. Пока не хватает. Не получается. Хотя… первые две недели я боялась на него глаза поднять. А сейчас… Иногда я даже чувствую себя счастливой… со Снейпом… Представляешь? Вот говорю тебе об этом и сама себе не верю.
|
|
|
Джинни допила свой бокал и взялась за вилку:
– Кажется, ты хотела есть? Ешь давай, и пойдем за этими твоими длинными платьями определенных цветов. Гермиона Снейп. – Она хмыкнула. – Звучит кошмарно. Поверить не могу, что смогла такое произнести.
Гермиона улыбнулась. Она была так рада, что Джинни вернулась.
– Так куда мы идем? – Джинни зажмурилась на солнце, когда они вышли из полумрака заведения Яруза.
– Наверное, к мадам Малкин, – решила Гермиона. – У меня ничего нет. Вот вообще ничего. Кроме того, что сейчас на мне.
– Неужели все-все сожгла? – Джинни недоверчиво покосилась на нее. – Зачем? Что за странные требования? Чем ему не угодила твоя одежда?
– Джинни, я не знаю, я не могу понять, что у него в голове. Он не хочет видеть меня в маггловской одежде. Подчеркивает это. Ты бы видела, как он выбирал мне платье для приема у Малфоев…
– Так это он выбрал то платье? Ничего себе. Никогда бы не подумала, что у профессора Снейпа такой вкус, – поразилась младшая Уизли.
– Да нет, пришли-то мы вдвоем, но мне в итоге пришлось выставить его из магазина. То платье я выбрала без него. Он только тиару сам покупал. Я ее увидела уже у парикмахера.
– Но выглядели вы эффектно, – признала Джинни. – Я еще когда увидела эти фото, подумала, что ты уже точно не вернешься.
Гермиона скривила губы:
– Это была игра. На публику. Он инструктировал меня, как мне нужно себя вести. На том приеме я была куклой. Джинни, это такое мерзкое ощущение – чувствовать себя декорацией, ты бы знала… На меня там пялились все. Кто и как хотел. А Северус развлекался…
Ей неприятно было вспоминать тот злополучный прием, но ее несло. Ей нужно было выплеснуть все эти мысли хоть кому-нибудь. Выговориться кому-то, кто понял бы, что она чувствовала в тот вечер, когда эти сальные взгляды елозили по ее коже.
– Это было отвратительно, в общем. Этот дом… и эти люди… И видела бы ты Драко. Он за весь вечер не сказал ни единой гадости, был такой обходительный, но меня от него просто тошнило.
– А зачем он тебя туда повел? – спросила Джинни. – Если тебе эта компания была настолько в тягость?
– Ну… Он ищет пути реабилитации в обществе. Вот и пришлось.
– А чем он сейчас занят вообще? Дома сидит? Вряд ли он вернется в школу. Он же уже не директор. Кстати, о школе… ты собираешься продолжать учебу?
– Нет, в школу он не вернется. А чем занят… – Гермиона пожала плечами. – Северус сейчас работает в Мунго. Варит им там зелья. А учиться я буду. Только заочно. Рон разве не говорил?
Едва эти слова сорвались с языка, она застыла. Она ведь не знала, говорил ли Рон что-либо своей семье об их последней встрече. И что именно он сказал.
Джинни оставалась на удивление спокойной:
– Я последнее время не анализирую то, что говорит Рон. Ему нужно время, чтобы оправиться. И чтобы забыть. А пока… общаться с ним невозможно.
Гермиона снова ощутила страх и неловкость. Видимо, Джинни почувствовала это. Она сложила руки на груди, глядя на подругу:
– Гермиона, давай проясним этот момент раз и навсегда. Я конечно, люблю Рона, он мой брат, и я была бы рада, если бы ваши отношения сложились. Но он сам их уничтожил. Злиться на тебя за то, что ты разлюбила его и… вышла замуж за другого – это глупо. Люди расстаются, так бывает. Если ты хочешь жить со Снейпом – то это твое право. Я уважаю твой выбор. Поэтому расслабься и не опасайся сцен с моей стороны. Ты же знаешь, я не склонна их устраивать. Так что ты там говорила про Хогварц? Будешь учиться заочно?
– Да, – Гермиона благодарно выдохнула, когда разговор вновь перешел в безопасное русло. – Я ходила к Макгонаголл, мы обо всем договорились. Она будет учить меня трансфигурации, а Северус – защите, зельям, алхимии.
– Алхимии? – хмыкнула Джинни. – Алхимия-то тебе зачем? Ты же куда хочешь пойти потом, в министерство? Департамент магического правопорядка?
– Да, но… Я подумала, что это интересно. И мне не помешает. Курс факультативный и на общую оценку не повлияет.
– Вот любишь ты нагружать себя сверх меры, – проворчала Джинни. – А еще что? Арифмантика, наверное, да?
– Да, арифмантика, руны, история магии. Все это я буду изучать самостоятельно и по мере необходимости брать индивидуальные уроки. Думаю, у меня получится, и мы вместе сдадим экзамены.
Обсуждая школу и различные предметы, они дошли до магазина мадам Малкин. Обычно приветливая хозяйка заметно смутилась, узнав звезду недавних газетных публикаций, но быстро взяла себя в руки и стала их обслуживать.
Гермиона купила несколько длинных широких классических мантий с капюшонами и потайными карманами. Затем начала примерять платья, выбирая сдержанные цвета, длинные юбки и минимальное декольте. Она смотрела в зеркало – и не узнавала себя. Так непривычно. И, наверное, надо что-то сделать с волосами – разлетающиеся во все стороны кудри смотрелись с этими платьями нелепо. Джинни наблюдала за процессом, иногда комментируя цвет или посадку изделия. Но выражение ее лица немного смущало Гермиону. Джинни оценивающе осматривала выбранную ею одежду, но развернутый комментарий дала лишь однажды.
– В этом платье ты прямо Мисс Слизерин. У тебя даже цвет лица меняется. Совсем не похожа на себя.
Гермиона стояла перед ней в шелковом платье изумрудного цвета с элегантной серебряной отделкой по вороту, поясу и манжетам. Мадам Малкин подала ей одну из выбранных ею мантий. Повертевшись перед зеркалом так и сяк, Гермиона задумчиво собрала волосы обеими руками и подняла их наверх:
– Сюда нужно серебряные украшения. Может быть, серьги. Будет хорошо… Я возьму это платье, – обратилась она к владелице магазина.
Джинни подняла бровь, но ничего не сказала.
Потратив часа три, они отобрали пять платьев и три мантии, затем зашли в магазин волшебной косметики, после чего, чувствуя себя довольно уставшими, отправились перекусить к Фортескью, где к этому времени публика значительно поредела.
– А что случилось вчера? – вдруг спросила Джинни, ковыряя ложечкой свое мороженое. – Гарри сказал, что ты отослала Кричера. А потом поздно вечером прилетела твоя сова… Как ее зовут?
– Гестия, – ответила Гермиона. – Вчера… Вчера мы с Северусом поссорились. Хотя, нет... скорее, я провинилась, а он буквально размазал меня по стенке, как он это умеет.
Вспомнив его ужасающий вчерашний облик и пышущее яростью бледное лицо, она поежилась и невольно потерла руку, на которой, к слову, не осталось и следа. Она даже не болела. Джинни проследила ее движение и нахмурилась.
– Он что, ударил тебя? – тихо спросила она.
– Что? Нет! – Гермиона мотнула головой. – Ну… не совсем. Я не предупредила его о визитах Кричера, и он… рассердился. Вывернул мне руку. Потом пришлось лечить синяк. Сам же и лечил, – мрачно добавила она.
– Ты сказала, он терпелив. И нежен, – сухо произнесла Джинни, прожигая ее взглядом. – И при этом он выкручивает тебе руки, а ты его выгораживаешь. Знаешь, как это называется?
– Да все совсем не так, – начала оправдываться Гермиона. – Я была виновата. И он вспылил. Джинни, он не хотел. И потом извинился.
– Ты бы себя слышала, – пробурчала Джинни, рассматривая ее, и на ее лице отчетливо читалась тревога, приправленная разочарованием. – Да. Ты изменилась. Я почти тебя не узнаю. Ты же гриффиндорка. Всегда была. А сейчас у тебя на лбу стоит отпечаток Снейпа. Он заставил тебя сжечь твою одежду. Дал тебе инструкции, что и как тебе носить. А ты покорно терпишь. Неужели тебе это нравится? Да он чудовище. Я расскажу об этом Гарри, сегодня же.
Гермиона вдруг поняла, что слышать подобное от кого-либо ей не то что неприятно… Ее это злило. Особенно после всего того, что произошло в последние несколько дней. Она ведь знала, что это не так. И даже слегка подзабыла, что и сама могла про себя обозвать его чудовищем. Но это ведь она. Она имеет на это право. А остальные пусть не лезут.
– Нет, мне это не нравится, Джинни. Но я разберусь с этим. И не надо называть его чудовищем. Он вовсе не такой. Он просто… Он пережил много всего, и ему трудно. Но он сильный, и у него все получится… у нас получится.
Джинни слушала ее, откинувшись на спинку стула. Затем изобразила натянутую улыбку, совершенно не красившую ее лицо:
– Ладно, отлично. По большому счету, меня это не касается. Поступай как считаешь нужным. Что у нас дальше по плану?
«О, Мерлин, какая же я дура… Она решила, что я в опасности, и меня надо спасать. И как мне объяснить ей, что это не так? »
«Да любой бы решил, что ты в опасности, – прошелестел тихий, едва слышний голосок изнутри. – Ты себя послушай. Разозлился, размазал тебя по стенке, вывернул тебе руку? Да за такое его самого следовало бы по стенке размазать. И то, что она сейчас вот так на тебя смотрит, очень показательно. Она беспокоится».
Гермиона перегнулась через стол:
– Джинни, послушай… Что ты себе уже надумала? Если ты решила, что Северус издевается надо мной, поверь мне, ты ошибаешься. Не нужно думать, что я оправдываю его. В этой ситуации я его спровоцировала, а он… он просто сорвался. И он искренне раскаивается. Он первым попросил прощения. Я разберусь с этим сама. Не нужно меня спасать.
Джинни прищурив глаза, изучала лицо Гермионы. Затем кивнула:
– Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Просто… мне проще поверить в то, что Снейп издевается над тобой, чем в его раскаяние и нормальное поведение. Особенно если вспомнить, какой он был в школе весь последний год. Тебя там не было. Ты не видела, что творили прихвостни Вольдеморта, и как он смотрел на все это сквозь пальцы. Ты не видела, как нас наказывали за то, что мы пытались давать им отпор. К некоторым ребятам применяли Crucio. Он об этом знал и ничего не сделал. А сейчас ты говоришь, что он выкручивает тебе руки… Нет, я не понимаю.
Гермиона вздохнула. И предприняла еще одну попытку.
– Джинни… Ты представить себе не можешь, как он раскаивается во всем, что сделал. Мы говорили об этом. Я тоже думала как ты. И если он чем и удивил меня за эти два месяца, так это поведением. Я с ужасом ждала его возвращения домой… ну, после суда. Я ожидала кошмара. Но так и не дождалась, – она заглянула подруге в глаза. – Северус оказался… полным самоотречения, заботливым, тактичным… Он совершенно не злой. Он ранимый. Он боится открываться, потому что пережил столько боли, сколько мы и представить себе не можем. Ему проще закрыться наглухо, чем кого-то к себе подпустить. Гарри рассказывал тебе, что он видел в его воспоминаниях?
Джинни поджала губы:
– Ну… Рассказывал. Правда, не все. Но основное я знаю.
– И ты, зная это, сомневаешься? Никто же не говорил, что будет быстро и легко. Ты только представь, что он испытывал каждый день, когда Вольдеморт отдавал ему какие-то приказы. И когда Дамблдор тоже отдавал ему какие-то приказы. Любой бы сошел с ума. А вчера… Он испугался. Он подумал, что все его усилия по обеспечению безопасности оказались бесплодными, потому что Кричер аппарировал в дом, а я не предупредила его. Я не виню его. Ну, почти не виню. Но я способна разобраться с этим самостоятельно, правда. Я не боюсь его, Джинни. Просто не хочу лишний раз устраивать разборки. Хочет он этих платьев – пусть. Мне ведь не сложно. В конце концов, неужели это так важно? И потом, – Гермиона чуть прищурилась, и в ее глазах мигнули лукавые искорки, – я найду, как с ним… поквитаться.
Джинни, услышав это, прыснула в кулак и, наконец, расслабилась. Нехороший огонек в ее глазах погас.
– Тогда я повторяю свой вопрос: какие у нас теперь планы?
Гермиона мечтательно улыбнулась:
– Мы пойдем мстить за мои невинно убиенные джинсы. Купим «несколько приличных платьев для дома», как выразился мой драгоценный супруг.
Джинни хихикнула:
– О, вот это мне больше нравится! Отлично, и куда идем?
– К Твилфитту.
Зайдя в уже знакомую дверь с простенькой медной табличкой вместо вывески, Гермиона огляделась. Но не успела она открыть рот, как в зале появился сам владелец магазина и, отослав помощника, величаво поплыл им навстречу:
– Миссис Снейп, я несказанно рад снова видеть вас в моем магазине! – Твилфитт перевел взгляд на Джинни. – И вашу прелестную спутницу.
– Добрый день, мистер Твилфитт, – вежливо ответила ему Гермиона, протягивая руку для поцелуя. – Познакомьтесь, моя подруга, мисс Уизли.
Джинни с непроницаемым выражением тоже протянула руку для поцелуя. Зная ее, Гермиона поняла, что она с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Но держала лицо, словно ей доводилось бывать в таких ситуациях по десять раз в день. Твилфитт, очевидно, был покорен рыжеволосой красоткой сразу и бесповоротно. Выслушав его восторгания по поводу их прихода, Гермиона слегка кашлянула:
– Мистер Твилфитт, мне требуется ваша помощь. Мне нужно… – она призадумалась, постукивая указательным пальцем по своим губам, – три или четыре платья для дома. Две ночные сорочки. И несколько комплектов белья.
Теорус подобострастно склонил голову:
– Я с удовольствием предложу вам все, что можно найти в моем магазине.
– Нет, все, пожалуй, не нужно, – остановила его Гермиона, памятуя о своем прошлом походе сюда и о том, как у нее разболелась голова от этого изобилия. – Видите ли, у нас с Северусом очень разные предпочтения, вы наверняка заметили это во время нашего прошлого визита.
Теорус снова поклонился в знак того, что помнит тот… «визит».
– Я хотела бы… компромисса. И очень рассчитываю на вашу помощь. Он же ваш давний клиент, не так ли?
Лицо Твилфитта буквально застыло. Но уже через пару секунд он снова вежливо улыбнулся, приглашая их к стойкам с одеждой:
– Прошу, миссис Снейп, я с радостью помогу вам всем, чем смогу.
Гермиона, воспользовавшись тем, что он отвернулся к стойкам, хитро подмигнула Джинни и важно прошествовала в соседний зал. Джинни с каменным лицом проследовала за ней.
Через два часа они в совершенно благодушном настроении вновь сидели у Яруза в отдельном кабинете. Джинни потягивала молочный коктейль через соломинку и улыбалась. Ей определенно пришлась по вкусу такая «месть».
– Так, значит, Снейп завтра получит счет? Гермиона, там больше трехсот галлеонов. Ты уверена, что можешь столько потратить?
– А причем тут я, – фыркнула Гермиона, помешивая трубочкой в своем коктейле. – Я не нарушила ни единого его указания. Платья красивые. Белье тоже. А про белый цвет и сумму, которую я могу потратить, он мне ничего не сказал.
– И та сорочка… ну, кружевная, с открытой спиной… ты в ней просто…м-м-м… прелестна, – сладким голоском пропела Джинни. – Поверить не могу, что такая красота – и для Снейпа.
Гермиона порозовела и кокетливо опустила глаза.
– А куда ты собралась в том белом платье? – поинтересовалась Джинни.
– Не знаю, – пожала плечами Гермиона, – просто оно мне понравилось. Найду повод… Слушай! А что мне сделать с волосами? В парикмахерскую уже поздно, а в этой косметике для волос я не очень уверена, я такой пользовалась только один раз.
– Да успокойся уже, – смеясь, осадила ее Джинни. – Мне кажется, ты приложила достаточно усилий сегодня. Я думаю, ему все понравится.
Гермиона глянула на часы:
– Ого, уже почти восемь. Наверное, мне таки пора домой. А то еще искать меня пойдет.
Джинни повела бровями:
– А что, были преценденты?
– Были, – усмехнулась Гермиона и поднялась из-за стола.
Глава 28
And I know, we go deeper than skin
But what lies within is still deeper than we know
Poets of the Fall
I dance entangled with my dear
She pulls my every string
|
|
|
