 |
Принцип функционирования российской колониальной экономики
|
|
|
|
Представляет собой четырехтактовую модель.
Первый такт: счет оффшорной фирмы — > «легальная» фирма-производитель — > российская фирма-импортер — > контрабандный ввоз либо с нарушением таможенного законодательства с целью получения «неучтенного товара», — реализация с сокрытием большей части прибыли от налогообложения.
Товарная масса контрабандной продукции, по данным российских правоохранительных органов, в точности совпадает с денежной массой, выплачиваемой «черным валютным налом» работникам фирм, обслуживающих колониальную экономику. Именно на них, преуспевающих на фоне общей нищеты, прежде всего и ориентирована контрабанда и незаконный сбыт предметов ширпотреба и роскоши.
Долларовая масса «черного нала», циркулирующая в стране на протяжении многих лет, остается неизменной — примерно сто миллионов долларов. Подобная стабильность говорит о том, что она используется для кассовых операций в финансовой системе колониальной экономики.
Для аккумуляции долларового «нала» запускается второй такт:
— финансирование производства наркотиков — > контрабанда — > реализация за наличные (вариант: стратегические отрасли криминалитета — торговля оружием и выпуск алкогольной продукции).
третий такт:
— передача «черного нала» через систему «отмыва» на выплату зарплаты «в конвертах».
четвертый такт:
— безналичный взаимозачет на счетах оффшорных фирм и полная легализация капитала.
Государственные контролирующие и правоохранительные органы не в силах ничего противопоставить данной схеме. И даже не ввиду вопиющей коррумпированности и утрате профессионализма, а потому что изначально рассматривались именно как часть колониальной экономики, как надзиратели за ней не «де юре», а «де факто». Более того, сломать механизм колониальной экономики означает ввергнуть страну в экономический и социальный хаос, отбросить ее на уровень натурального обмена. Относительная социальная стабильность сохраняется исключительно благодаря бесперебойной работе вышеописанной модели.
|
|
|
Например, для ликвидации социальной напряженности из-за невыплат зарплат бюджетникам и пенсий, концерн-экспортер, контролирующий данный регион, закупает необходимое количество наличных на «черном рынке» и перебрасывает их для выплат зарплаты «в конвертах» своим сотрудникам. Покупательский спрос населения насыщается за счет товаров, произведенных или импортированных с нарушением законодательства. Концерн расплачивается с продавцом «черного нала» за счет безналичных средств, находящихся на оффшорном счету.
На махинации концерна с налогами в таком случае государственные органы вынуждены смотреть сквозь пальцы. Крупные криминальные объединения остаются неприкосновенными, так как являются неотъемлемой частью «промышленно-финансовой системы» колониальной экономики.
Данная схема создавалась в конце восьмидесятых годов по прямому указанию органов ЦК КПСС как средство сохранения контроля за страной в условиях смены режима и либерализации общественной жизни.
…По заявлению госсекретаря Бурбулиса, придя к власти, группировка Ельцина обнаружила, что кроме символов государственной власти она не получила ничего. Рычаги управления страной оказались вне их досягаемости.
Процесс «приватизации» вылился в драматический эксперимент по срочному созданию собственного сектора в уже сложившейся экономике колониального типа. Только окончательная узурпация власти Ельциным в 1993 году позволила правящей группировке получить доступ к национальным богатствам страны. К этому моменту относится проведение операции «Артель», во многом скопированной с операции «Система-Союз», осуществленной конкурирующей группировкой в конце восьмидесятых годов.
|
|
|
В 1993 году Центробанк, Сбербанк и Промстройбанк профинансировали на несколько лет вперед золотодобычу старательских артелей. Артели получили право добытое золото использовать для изготовления ювелирных изделий, монет, оформления оружия и т. п. и в таком виде экспортировать за границу. Затем три указанных банка выкупили большую часть золотого резерва страны и «провели» его как изделия артелей, разрешенные к вывозу из страны. Только по официальным отчетам было вывезено золота на сто сорок два миллиона долларов. Операция прикрывалась ФСБ, СБП и прокуратурой. Считается, что возвышение Павла Бородина напрямую связано с активным вывозом драгметаллов из Якутии и последующим размещением активов через «фирмы друзей» в иностранных банках.
Активы оформлялись на счетах частных (чаще — подставных) лиц. Часть средств в виде инвестиций вернулась в Россию: торговый комплекс «Охотный ряд», гостиницы «Мариотт», «Славянская», «Шаратон», торговые сети «Три кита» и «Перекресток». В Европе и Юго-Восточной Азии на средства от вывоза золотого резерва России были открыты тридцать два банка, включившиеся в обслуживание экономики колониального типа по выше описанной схеме «четырехтактного цикла».
Большая часть активов рассредоточена по банкам Юго-Восточной Азии.[27]Следом была предпринята неуклюжая попытка закрепиться в регионе, вспомним неудавшуюся сделку по продаже современных истребителей Малайзии.
В свете вышеописанного «четырехтактового цикла» место основного вложения капитала правящей группировки выглядит более чем показательно. Банки Тайланда, Сингапура, Малайзии и Гонконга не только обслуживают экономику этого бурно развивающегося региона, но традиционно служат клиринговым центром для операций с незаконной торговлей наркотиками.
Доминирующую роль в наркобизнесе данного региона занимает Китай, полностью контролирующий сбор и обработку сырья через этнических китайцев — «хуацяо», проживающих в странах «золотого треугольника». Существует мнение, что львиную долю инвестиций в реформируемую экономику Китай получает за счет наркоторговли. Во всяком случае, резкие колебания цены золота на биржах региона эксперты традиционно связывают с акциями по отмыву «наркодолларов», осуществляемыми Китаем.
|
|
|
Мощное вливание «русского» финансового капитала не могло не привести к «перегреву» рынка. И так далекий от стабильности, финансовый рынок региона рухнул, что дистабилизировало мировую финансовую систему. Кризис рикошетом ударил по России, став одним из факторов дефолта 1998 года.
С молчаливого согласия МВФ его кредиты были пущены не на стабилизацию внутренней финансовой системы России, а на сохранение каналов финансирования экономики колониального типа.
…Следует вывод, что в настоящее время существуют два независимых финансовых центра, аккумулировавших сравнительно равный капитал, — примерно по двести миллиардов долларов. Первый создан на т. н. «золото Партии», второй — новой российской номенклатурой и приближенными к ним «олигархами».
Конкурентной борьбой этих «капиталов влияния» обусловлены многие, если не все политические и социальные процессы, идущие в стране
В последнее время отмечается резкое обострение конкурентной борьбы между звеньями «финансово-производственного цикла» колониальной экономики. Коррумпированная бюрократия вкладывает теневые доходы в бизнес, криминалитет расширяет свое влияние на стратегические отрасли, силовые структуры от бизнеса «крышевания» переходят к прямому захвату собственности и капитала, финансово-промышленные олигархии наступательно создают административный ресурс как средство защиты бизнеса, внедряя своих ставленников во все эшелоны государственного управления.
…Накал противостояния двух «капиталов влияния» способен привести к использованию самых диких способов воздействия на население, включая психотронные технологии и методы шокового воздействия из арсенала психологической войны…
…Ввиду глобальных катастрофических событий, ожидаемых в десятые-двадцатые годы наступающего века, контрольным сроком для окончательной победы одной из группировок экспертами признается 2008 год.
|
|
|
* * *
— За что боролись, на то и напоролись!
Решетников с трудом вытащил тело из кресла, вразвалочку стал прохаживаться по диагонали кабинета. Салин решил, что топтаться вдвоем будет неудобно и даже комично, и остался сидеть. Хотя нервная щекотка жгла икры. Хлынувшие в кровь стрессины требовали, чтобы их сожгли в движении.
Один Владислав остался демонстративно бесстрастным, даже позы не изменил.
«Счастье исполнителя, — подумал Салин. — Прокукарекал, а рассветет или нет — его не касается. Хотя, как посмотреть… Сгорим, его первого бросят в жесткую разработку. Ближайший помощник, информирован до предела. Вот и будут рвать информацию вместе с зубами».
Владислав как раз улыбнулся, продемонстрировал ряд идеальных зубов.
— Чем еще порадуешь? — спрятав неудовольствие, спросил Салин.
— Загрядский сейчас в пределах досягаемости.
Решетников остановился и круто развернулся на каблуках.
— Вынырнул, вражина? Он же лег на грунт, как только запустил «Артель».
— Как выясняется, не по своей воле. — Владислав переложил в папке листок. — Загрядский включил себя в число физических лиц, на которых открывались счета. И на этом погорел. На его счету в «Голден Сан Бэнк оф Гонконг» обнаружилось десять миллиардов долларов. Об их происхождении Загрядский информации, само собой, предоставить не смог. Или не захотел. По формальному признаку на него возбудили дело по неуплате налогов. Меру пресечения избрали не связанную с заключением под стражу. Но с девяносто пятого он фактически находился под домашним арестом.
— Кто сторожил? — спросил Решетников.
— Формально — силовая структура Генпрокуратуры. Фактически — Служба безопасности президента.
— Наш пострел везде успел, — хмыкнул Решетников.
Салин ответил ему понимающим взглядом.
— Три месяца назад ему было предъявлено обвинение в неуплате налогов и незаконном предпринимательстве. Суд дал восемь лет. Формально отбывает срок в ИТУ в Башкирии. Реально — расконвоирован, проживает на поселении. Для чего отстроил в поселке особняк со всеми удобствами.
— Одно радует, перед законом у нас все равны! — Решетников нервно хохотнул. — Что ты по этому поводу думаешь, Виктор Николаевич?
— Тактически убого, но стратегически абсолютно верно. — Салин покачался в кресле. — Они взяли под контроль главного идеолога операции. Нормальный ход. Кто же за это осудит?
— Разрешите закончить? — Владислав дождался кивка Салина. — Загрядский четвертый день находится в Москве.
|
|
|
— Так-так-так. Уже интересно!
Решетников вернулся к креслу, плюхнулся в него вытянув ноги.
— Формальный повод — вызван на допрос в Генпрокуратуру по делу Козленка. Проживает в гостинице «Советская».
— Чудны дела твои, Господи. — Решетников иронично перекрестился.
— Как это стыкуется с Глебом Лобовым? — напомнил Салин.
Владислав взял схему. По густоте цветных пересекающихся линий она напоминала выкройку из журнала мод.
— По своим делам они никогда и нигде не пересекались. Такое ощущение, что сознательно держали дистанцию. Но я нашел связь. — Он провел пальцем по синему пунктиру. — Странно, что ее проморгали другие. Глеб Лобов остался сиротой в четырнадцать лет. Я подумал, два года кто-то должен был быть официальным опекуном мальчика?
В кабинете повисла долгая пауза. Ответ на столь очевидный вопрос был слишком прост. И тем страшен.
Дикарь (Ретроспектива — 4)
Воздух в зоопарке оглушительно пах зверьем. Острый запах шерсти, помета и дыхания, вырывающегося их раскрытых пастей, заглушал даже муть выхлопных газов. Или Дикарю так казалось.
Вдоль решеток гуляли люди. Но Дикарь видел, чувствовал и ощущал только зверей. Они были ближе, роднее и понятнее.
У волчихи был совершенно больной взгляд. В янтарных шариках, в самой глубине, плескался оранжевый огонь мрачного безумия.
«Они все здесь ненормальные, — подумал Дикарь. — Нельзя жить в таких условиях и не сойти с ума».
Он вспомнил, что в одной книжке прочитал, что человек мог приручить только умственно дефективных особей. Инстинкт свободы у зверя в крови. Только вырожденец, отторгнутый стаей, променяет волю на безопасность, право охоты на миску помоев. А у раба и дети — рабы. Сколько волка ни корми, а он обязательно убежит. Если не убежал, значит, ничего волчьего в нем не осталось.
Все домашние животные — ублюдки дикой Природы, улучшенные плановой селекцией. Из поколения в поколение человек отбирал в помете наиболее подходящих ему, преданных, работящих и покорных. Кто-то отдавал молоко, кто-то тянул тяжести, кто-то защищал хозяина, погибая сам.
Но человеку мало искалеченных его волей и разумом животных. Ему хочется любоваться дикими, не прирученными и непокорными, посаженными на цепь. Словно мстит им унижением за инстинкт свободы и волю к жизни, которые сам давно потерял.
В толпу, расплющившуюся о клетку вольеры с волками, втиснулись два парня. От них смердело перегаром и жирным мясом.
— Смотри, какая дохлая! — заржал первый.
Волчиха стояла у канавы, отделяющей площадку от зрителей. Она повела мордой на звук жирного голоса, потянула носом, еще больше подобрав живот, и вновь уставилась в глаза Дикарю.
— У меня на даче шавка — копия она. Приезжайте, бесплатно покажу, — подключился к веселью второй.
В толпе раздались смешки.
— На, жри!
Первый по высокой дуге швырнул через решетку недоеденный беляш. Он шлепнулся на бетон в двух шагах от волчихи.
Она стремительно отскочила, толкнувшись всеми четырьмя лапами. Замерла, опустив морду. Втянула носом запах, сочащийся из расплющенного беляша.
Тело ее стало вытягиваться вперед, словно кто-то тянул за невидимую ниточку, привязанную к носу.
Дикарь с ненавистью посмотрел на парня, бросившего объедки волчице. На его беспородном сальном лице было написано тупое любопытство. И готовность оглушительно заржать, когда волчица вцепится в кусок теста с тухлым мясом.
Дикарь отчетливо представил себе капкан, распахнувший стальную пасть. Волчиха замерла.
«Не смей!» — закричал Дикарь.
Он крепко сжал губы, чтобы крик не вырвался наружу. Никто ничего не услышал.
Только волчица, как от удара, отскочила в сторону. Оскалилась, ища в толпе взгляд Дикаря.
Он поймал взглядом ее помутневшие от злобы зрачки. И не отпускал, пока волчица медленно, против воли, не растянулась на холодном бетоне. Она пыталась сопротивляться, до отказа задирала верхнюю губу, выставляя напоказ желтые мощные зубы. Но гнет чужой воли оказался сильнее. Она затихла, покорно уткнув морду в скрещенные лапы.
Дикарь расслабился и приказал ей:
«Уходи!»
Волчица рывком вскочила, оглядываясь, потрусила к пещере в глубине вольеры. Растянутые серые мешочки вымени бились о подогнутые задние лапы.
По пальцам Дикаря потекла липкая холодная жижа. Он посмотрел на раздавленное мороженое. Молочная кашица ползла через край вафельного рожка. Дикарь с трудом разжал пальцы. Чавкнув, мороженое плюхнулось на асфальт.
— О, беда! — прогудел дядя Леня.
Дикарь поднял голову и посмотрел в склонившееся над ним лицо крупного мужчины. Дядя Леня был похож на медведя, мощный и подвижный, забавный и опасный. Запах тайги еще не выветрился из его бороды. Из всех взрослых, суетившихся вокруг него, Дикарь с симпатией относился только к дяде Лене.
— Да не расстраивайся ты, паря! Сейчас новое купим. Хоть целый ящик.
Денег у старателя дяди Лени было на целый молочный комбинат. Но как их использовать по уму, чтобы развлечь мальчика, он не знал. Сегодня, например, он ни с того ни с сего потащил Дикаря в зоопарк. Таежник, он с трудом ориентировался в столичной жизни, а своих детей всегда поручал их матерям. У Дикаря уже десять дней не было матери.
Дядя Леня медведем вломился в дом, притихший перед похоронами, сгреб в охапку Дикаря и с тех пор не отпускал от себя.
— Хочешь еще мороженое?
Он положил широкую и тяжелую ладонь на плечо Дикарю. Из нее в тело пошла уверенная в себе, суровая силища. Дикарь не удержался и потерся щекой о его горячую ладонь.
И вдруг ощутил, что дядя Леня жутко нервничает. Как медведь, услышавший над водой трещотку приближающейся моторки. Дядя Леня с высоты своего роста озирался вокруг.
— Хочу шашлык.
— Сделаем, — машинально согласился дядя Леня.
Голова его явно была занята другими мыслями.
Он взял ладонь Дикаря в свою медвежью лапищу, вытянул из толпы. Подвел к скамейке.
— Ты тут посиди, паря. А я — мигом, — произнес он каким-то неестественным голосом. — Чего ты хотел?
— Шашлык. Только не пережаренный.
— Сделаем.
Дикарь проводил взглядом мощную фигуру опекуна и стал ждать. Он был уверен, что-то должно сейчас произойти. Что-то очень важное. Он не нервничал, не боялся. Он просто ждал.
— Вы позволите, молодой человек?
Рядом на скамейку присел невзрачно одетый пожилой человек. Ноздри у Дикаря затрепетали.
Запах… Такого властного, давящего запаха он еще ни разу не ощущал.
Он покосился на соседа.
Седая бородка скобочкой. Очки на крупном носе. За ними ледяные и бесцветные, как талая вода, глаза.
Мужчина скрестил руки на ручке трости — мощной крюки из красного дерева, пристроил на них подбородок. И сразу стал похож на седого вожака, умудренного тысячей охот и десятками зим.
Дикарь, ведомый чутьем, осмотрелся вокруг. Сразу же выделил в праздной толпе четырех человек. Они были намного моложе Вожака, но такие же матерые. Они взяли их скамейку в невидимый квадрат, встав по его углам, и хищным, настороженным глазом осматривали всех, пересекающих границу.
— Я люблю здесь бывать, — неожиданно произнес Вожак. В негромком голосе чувствовались сила и непреклонная воля. — Смотрю на зверей и наблюдаю за людьми. Интересные мысли лезут в голову.
Дикарь повернулся к соседу и встретился со студеным пристальным взглядом. Глаз не отвел. Показалось, что тонкие губы соседа чуть дрогнули в улыбке.
— Вы, наверное, слышали, молодой человек, что Господь изгнал из Рая человека. После смерти душа человека отлетает в Рай или низвергается в Ад. А куда попадают души зверей? Один богослов растолковал мне, что животные не ведают греха. Грехопадение совершил человек, вкусив плод познания добра и зла. За что и был изгнан из Рая. А звери ничем Создателя не прогневили и, получается, до сих пор пребывают в Царствии Божьем. — Он потерся бородкой о запястье. Острие палки царапнуло по асфальту. — Какой из этого следует вывод?
— Не знаю.
Дикарь мало что понял из слов незнакомца, но он чутко уловил главное, впервые взрослый говорил с ним как с равным.
Вожак взглядом прощупал лицо и шею Дикаря.
— Рано или поздно придется искать ответ. Я возьму на себя смелость и подскажу. Разум позволяет человеку отличать добро от зла. Звери этого не умеют. Значит, чтобы избавиться от изначального греха, надо сойти с ума. — Вожак постучал себя пальцем по крутому лбу. Холодно усмехнулся и добавил:
— Если хочешь обрести Рай, надо стать зверем. Логично?
Дикарь промолчал. Он вдруг понял, когда говорит Вожак двуногих, надо молчать.
Вожак медленно откинулся на спинку скамейки. Руки остались лежать на изгибе палки. Дикарь невольно отметил, какие у него ухоженные, но цепкие и сильные пальцы.
— Итак, я знаю, как тебя зовут. Меня, между прочим, зовут Иосиф Михайлович.
Вожак выдержал паузу. Пара, намеревавшаяся присесть на их скамейку, наткнувшись на его взгляд, прошла мимо.
— Будем считать, что познакомились, — продолжил Вожак. — Прими мои соболезнования. Я в курсе того, что произошло с твоей матерью. И с отцом.
— Папа погиб два года назад, — без слез в голосе сказал Дикарь. Он вообще, вернувшись из Леса, еще ни разу не заплакал.
— Да, я знаю, — кивнул Вожак.
— Вы были его другом?
Вожак подумал немного и отвесил полный достоинства поклон.
— Более чем. Партнером. Я здесь, чтобы сказать, что сын моего друга и партнера никогда и ни в чем нуждаться не будет.
— Вы тоже работали в Главалмаззолото? Вы не похожи на геолога.
— Нет, я не геолог. Но цену золоту знаю, — ответил Вожак. — И молчанию. Ты молодец, никому не рассказал, что произошло там, на реке. Расскажи мне.
— Почему вам?
Вожак пожал плечами.
— Расскажешь мне, я буду тебя защищать. Расскажешь другим — им придется защищать тебя от меня. Выбирай сам.
— Вы хотите знать, кто убил папу?
В глазах Вожака на мгновенье вспыхнул ледяной огонь.
— Это я узнал без тебя, мой юный друг. Их больше нет. Перед смертью они рассказали все. Но куда пропал планшет твоего отца, не сказали. Значит, просто не знали. Я думаю, что тем утром он был на тебе.
Вожак стал выбивать пальцами морзянку на изгибе клюки. Он ждал.
Дикарь затаился. Никогда еще смерть не подкрадывалась так близко. Она была рядом и одновременно повсюду.
Осенний ветер, змейкой проскользив между вольерами, растрепал волосы Дикаря.
«Сражайся или умри», — услышал Дикарь тихий шепот.
Стальной капкан страха разжал челюсти, и сердце Дикаря вновь забилось вольно и сильно.
— Иосиф Михайлович, у меня одно условие.
Вожак плавно развернул тело, закинул ногу на ногу.
— Готов выслушать.
Глядя в ледяные водовороты его глаз, Дикарь отчетливо произнес:
— Мне нужен опекун. Я хочу, чтобы им стали вы.
Иосиф Михайлович спрятал взгляд под морщинистыми веками. Долго молчал, время от времени шевеля губами, будто считал в уме.
— Требование неожиданное, но разумное, — наконец, констатировал он. — Но ты пойми, эта гарантия будет действовать всего два года. Тебе же сейчас четырнадцать? Когда получишь паспорт, опека прекратится.
У Дикаря уже был готов ответ:
— Мне хватит, чтобы научиться жить в Раю.
Вожак закаменел лицом. Дикарю показалось, что Вожак даже перестал дышать. Глаза превратились в два шарика льда. Пробивающийся через них свет острыми спицами шарил прямо под черепной коробкой Дикаря. Потребовалась вся воля и жажда жизни, обретенные в Лесу, чтобы не отпрянуть от этого неживого взгляда.
— Я думаю, мы поладим, — размеренно произнес Иосиф Михайлович.
Он протянул сухую ладонь.
— Слово.
— Слово, — вслед повторил Дикарь, пожимая цепкие холодные пальцы Вожака.
После рукопожатия они долго молчали. Обоим потребовалось время, чтобы прийти в себя.
Старые львы
Решетников завозился в кресле, кряхтением и сопением распугав тишину, висевшую в кабинете.
Владислав по памяти начал выдавать текст, как включившийся магнитофон, бесстрастно и без пауз:
— Загрядский взял на себя все расходы по воспитанию и обучению Глеба. Но рядом их никогда не видели. Лобов получил прекрасное домашнее образование: два языка, музыка и рисование. Занимался в секциях каратэ и плавания. Черный пояс и первый разряд. Школу с биологическим уклоном окончил с золотой медалью. Поступил в Сельхозакадемию.
— Странный выбор, — вслух отметил Салин.
— Окончив, поступил в аспирантуру Института госуправления. Защищался по теме: «Управление в социально-экономических системах».
— Уже ближе к теме, — вставил Решетников.
— Далее ушел в бизнес.
Салин поднял ладонь, остановив его. Переглянулся с Решетниковым.
— А что делать? — развел руками Решетников.
— Владислав, срочно все, что есть на Лобова, — распорядился Салин. — Весь архив.
Владислав пружинисто встал.
— Есть, Виктор Николаевич.
— Да, просчитай, как и через кого можно срочно выйти на этого пасынка «золотого короля», добавил Салин.
Владислав заглянул в записи.
— Он работает в контакте с Дубининым. Это самая короткая ниточка.
Решетников скорчил физиономию бегемота, севшего на ежа.
— Что за говорящая фамилия, — в сердцах произнес он. — Типа Горбачев.
— Ты против? — с сомнением в голосе спросил Салин.
— Выбирать некогда, — отмахнулся Решетников.
Владислав вышел из кабинета, и в нем вновь повисла тягучая тишина.
|
|
|
