 |
ПРИЛОЖЕНИЕ 7.
|
|
|
|
А. Мидийские цари по Кефалиону. — Мидийские цари по греческими историкам. — Армянские сказания о последнем мидийском царе Астиаге (Аждахаке). — В. Династия Ахеменидов по Бисутунской надписи и по греческим историкам.
А. Список мидийских царей у нашего автора значительно разнится от списка Кефалиона у Евсевия (см. его Хрон. Ч. I, стр. 10); и потому приведем его здесь для проверки нашего автора и в то же время посмотрим, что говорят о мидийских царях греческие историки.
Мидийские цари по Кефалиону:
1. Варбакес.............. 28 л.
2. Мавдакес............. 20 л.
3. Сосармес............. 30 л.
4. Артикас.............. 30 л.
5. Дейокес.............. 54 г.
6. Фраортес............. 24 г.
7. Киаксарес............ 32 г.
8. Аждахак 38 л. — Итого 256 лет.
Мидийские цари по Геродоту и Ктезию:
По Ктезию. По Геродоту.
1. Арбакес.............. 28 л. ..............
2. Мандакас............. 50 л. ..............
3. Сосармос............. 30 л. ..............
4. Артиас............... 50 л. ..............
5. Арбианес............. 22 г. .............. {222}
6. Артеос............... 40 л. 1. Дейокес......... 63 г.
7. Артинес.............. 22 г. 2. Фраортес........ 22 г.
8. Астибарас............. 40 л. 3. Киаксарес....... 40 л.
9. Астиагес.............. — = 4. Астиагес........ 35 л. º 150.
282 (см. Ктезий у Диод. Сиц. (см. у Герод. кн. I, 96—131). кн. II, 32—34).
По Ктезию мидийское царство началось за 282 года до вступления Астиага на престол, т. е. около 875 года до Р. X.; а по Геродоту 167 годами позже, т. е. в 708 до Р. X. * Оба историка вдаются в подробности, доводя число государей: один до девяти, другой до четырех с тщательным обозначением го-{223}дов царствования каждого из них. При этих условиях мы естественно придем к следующему заключению: или показания обоих писателей одинаково верны, или же из них один только передает нам настоящую историю Мидии.
|
|
|
Ученые не мало старались о соглашении обоих греческих историков. Одни полагали, что последняя половина Ктезиева списка тождественна со списком Геродота, и что первая — просто вставка или же список подвластных Мидии государей. Геерен думает, что Ктезий передает нам историю какой-нибудь другой династии, господствовавшей в восточной Азии (см. его Manuel de ľ Hist. ancienne, T. I., Monarchie des Mè des). Чтобы ни говорили ученые, показания Ктезия возбуждают сильное к себе недоверие. С первого взгляду виден в нем характер вымысла, повторение одних и тех же чисел, придаваемых им каждому из мидийских государей и преобладание круглых чисел в его списке уже одни делают этот последний сомнительным.
Рассказ Геродота заслуживает более доверия. Его мидийские цари, несмотря на некоторую неясность во взгляде на них Геродота, прежде всего выражают собою или мидийские понятия, или суть исторические лица. Несмотря на греческий колорит, данный Геродотом Дейоку *, полковник Henry Rawlinson видит {224} в его имени повторение слова Аждахак (см. выше Приложение 5), под которым, как под мифическим титлом, олицетворялся народ мидийский. — Имя Фраорта не только чисто мидийского происхождения, но встречается даже в Бехистунской Надписи под формою Фравартиш (колон. II, парагр. 5): подробности его жизни также не имеют в себе ничего невероятного. Но вот затруднение; если Фраорт действительно жил и основал, как рассказывает Геродот (Кн. I, 102), мидйскую монархию; то на Киаксара не стали б смотреть вообще как на основателя величия его династии (Герод. там же, следующ. гл. ), как это делали в Мидии, Сагартии и Греции. Фравартиш был просто отложившийся от Дария мидянин, которому удалось на несколько месяцев занять мидийский престол, как это ясно видно из Бехистунской Надписи (колон. II, парагр. 5—13). Очень немудрено, что Геродот смешивает рассказ об этом событии с древней историей мидян, как независимого народа. Мимолетная удача Фравартиша в борьбе его с парсийским царем показалась Геродоту завоеванием Парсии мидянами. Из этого ясно, что существованию Фраорта, как предполагаемого мидийского царя, подлежит сомнению.
|
|
|
Зато мы имеем полное основание думать, что Киаксар первый основал великое мидийское государство в 633 г. до Р. X. Еще до Геродота греки смотрели на Киаксара, как на основателя династии мидийских царей (см. Диодор. Сиц. Кн. II, 32); такого же мнения были и восточные народы. Ибо когда претенденты покушались на верховные права царей Ахеменидов, прежде всего старались доказывать, что они происходят от Киаксара. Фравартиш напр. выражал свои права на мидийский престол в следующих словах: «Я — кса фритес (хшафрита) из рода Киак-{225}сара; я — царь мидийский (Бехистун. надп. колон. II, парагр. 5). Так поступал и Читратахма, взбунтовавшийся против Дария в отдаленной Сагартии, лежавшей на востоке от Каспийского моря (см. там же, колон. II, парагр. 14). Словом, никто из царей не оспаривает у Киаксара этого его преимущества.
Из сказанного видно, что мидийское могущество растет не постепенно, как это говорит Геродот, но возникает вдруг во всей силе, быстро доходит до апогея и потом скоро приходит в упадок. Подобно Киру, Аттиле, Чингиз-хану, Тимуру и другим восточным завоевателям, Киаксар выходит из неизвестности и во главе неотразимых орд своих сметает все на пути своем, мгновенно создает громадное могущество, которое, не имея прочного основания, сокрушается также скоро, как оно и возникло. Его продолжительная борьба со скифами, осада и взятие им Ниневии, разрушение ассирийской монархии, поход его в Лидию, война с Аллиатом отцом Креза суть факты, не подлежащие никакому сомнению. С него-то начинается история Мидии, как независимого государства, или вернее сказать — и то и другое начинаются и кончаются с ним вместе. Ибо о его преемнике Астиаге мы ничего не знаем кроме поэтических сказаний, которые скорее относятся к Киру, нежели к нему самому. Так как греческие историки ничего не говорят о царствовании Астиага, то, за исключением схватки его с Тиграном I царем армянским, кончившейся не в его пользу, можно думать, что оно протекло спокойно, пока великий парсийский завоеватель не положил ему конец. *
|
|
|
Если от греческих историков перейдем к армянским источникам, то в последних найдем интересные подробности о последнем царе мидийском. Эти подробности сохранены Моисеем хоренским, на которые занимающиеся древней историей Востока до сих пор не обратили надлежащего внимания. Они бросают совершенно новый свет на последние годы существования мидийского царства, и потому мы намеренно останавливаемся на них, дабы короче познакомить с ними читателя. В рассказе {226} армянского историка о Аждахаке (Астиаге) не Кир является сокрушителем мидийского могущества, но современный им обоим армянский царь Тигран из поколения Хайка; Кир же играет только роль союзника царя армянского. Надобно заметить, что Моисей хоренский говорит здесь не на основании мидийских, парсийских или греческих ** источников, как это он делает вообще, когда ведет речь о древнейшем периоде своего отечества: он черпает свои данные из весьма важного источника, к которому он впрочем нередко обращается — я разумею исторический народный эпос древней Армении. В нем-то Тигран представлен не только победителем Астиага, который падает под его ударом, но и полонителем всего царственного семейства последнего, и десяти тысяч мидян, отведенных им в Армению и поселенных у подошвы Масиса (Арарата). Если скажем, что армянская легенда о Аждахаке, не имея за собой свидетельства древних восточных или западных писателей, стоит на нетвердой почве и есть плод фантазии армянских рапсодов, которые, желая польстить народному чувству, обстановили всевозможными доблестями любимого царя-героя; то указание на пленную колонию 10, 000 мидян, поселенных в самом сердце Армении, продолжавших свое существование до начала I столетия по Р. Х. т. е. до Артавазда II, и известных в истории армянской под именем «Вишапазунк’ов», т. е. «Потомков дракона» (Аждахака) — есть такой факт, который пожалуй и даст некоторую возможность допустить историческую правду, лежащую в основании армянской легенды. Но так или иначе, этот вариант *** истории последних дней мидийского царства, на мой взгляд, не лишен интереса и важности; и потому мы его приведем здесь {227} несколько подробно, предлагая на суд ученых, более нас опытных в деле оценки и разумения исторических фактов.
|
|
|
Приступая к описанию борьбы Тиграна с Аждахаком, Моисей хоренский прежде всего рисует перед нами портрет армянского царя в следующих выражениях: «для нашей страны (т. е. Армении) Тигран сын Еруанда совершил много полезного: Тигран белокурый, с завитыми волосами, красивоокий, румяный, статный, широкоплечий, быстроногий, красивоногий, умеренный в пище и питье и воздержанный на пиршествах. Певцы говорят: он владел своими страстями, был красноречив и велемудр во всем… Был правдив, справедлив и на весах ума своего взвешивал поступки каждого…
Аждахак при виде союза Тиграна с Киром, не мало опасался их дружбы, не дававшей ему покою ни днем, ни ночью. Не раз обращался он к своим советникам с вопросом: «как бы разорвать нам узы дружбы, связующие парса с многодесятитысячным хайкидом? » Терзаемый этой мыслью, как-то раз видит он пророческий сон, в котором ясно изобразилась вся предстоящая жизнь его. Он видит себя в какой-то неведомой стране близ горы, высоко возвышающейся над землею, вершина которой, казалось, была покрыта льдами; говорили, будто это была земля Хайкидов. Пока Аждахак пристально смотрел на эту гору, представилась его глазам женщина, сидящая на самой ее вершине, облеченная в пурпур и покрытая небесного цвета покрывалом. Это была женщина с прелестными глазами, высокая, румяная: она мучилась родами. Между тем как Аждахак в великом удивлении пристально смотрел на это зрелище, женщин вдруг разрешилась тремя взрослыми, совершеннолетними героями. Из них первый, сев на льва, устремился к закату, второй на леопарде держал путь на полночь, а третий, взнуздав чудовищного дракона, нападал на царство мидийское.
Когда все это происходило, Аждахаку казалось, что он стоит на кровле своего дворца, покрытой многоцветными красивыми шатрами; что он видит венчавших его богов стоящими там в дивном величии, видит себя, окруженного своими советниками и чествующего их жертвоприношениями и фимиамом. Но, подняв глаза, он увидал сидящего на драконе несущимся как бы {228} на орлиных крыльях, который, подошед, хотел сокрушить богов. Аждахак бросился между ними и всадником и, приняв на себя нападение дивного полубога, вступил с ним в бой. Сначала они копьями наносили друг другу раны и скоро блестящую кровлю дворца обратили в море крови; потом в продолжение долгих часов они бились на других оружиях. Наконец бой кончился поражением Аждахака. — Тут улетает сон с глаз царя и он просыпается, облитый потом.
|
|
|
Была полночь. Несмотря на то, он немедленно сзывает своих советников и, рассказывая им свой сон, в то же время сообщает мысли и сомнения, до тех пор глубоко лежавшие на дне его сердца. Он говорит: «сновидения эти предвещают сильное на нас нашествие, подготовленное Тиграном хайкидом. Тот из вас, кто предложит полезный совет — как избавиться от предстоящей опасности, будет иметь полное право делить с нами царскую власть нашу». После долгих совещаний положено избрать орудием против Тиграна дружбу. Аждахак, скрывая под личиною этого благородного чувства вражду свою и опасения, пишет письмо к армянскому царю и просит руки сестры его Тигрануи, «прекраснейшей девы», с условием назначить ее царицею цариц. Тигран соглашается, отправляет сестру свою к мидийскому царю, который с той минуты во всем царстве своем ничего не предпринимает без совета и согласия Тигрануи. Наконец Аждахак с большой осторожностью приступает к ней: «знаешь ли ты, говорит ей, что твой брат Тигран, подстрекаемый женою своей Заруи, начинает завидовать тому, что ты назначена арийскою царицей? Чем может это разрешиться, если во-первых, не смертью моею, а во-вторых, не назначением Заруи над арийцами и не занятием ею места богинь? А потому тебе предстоит одно из двух: или из любви к брату согласиться на позорное унижение в глазах арийцев, или же для собственного блага предложить полезный совет и позаботиться о предстоящих обстоятельствах.
Между этими ковами скрывалось и то, что если Тигрануи не согласится с Маро-Парсом, то она будет умерщвлена. Но хитроумная красавица угадала измену, и потому отвечала Аждахаку словами любви; а между тем через верных людей немедленно передала своему брату об этих ковах». {229}
После того Аждахак приступает к делу: через посланных предлагает Тиграну съехаться в назначенное на границах обоих государств место, как бы для личного совещания о важном деле. Но Тигран, зная цель посольства, в письме своем открывает Аждахаку его собственные замыслы. И когда таким образом личина была сорвана, война сделалась неизбежною; и потому армянский царь начинает собирать свои войска. Ужас овладевает Аждахаком при мысли о встрече с Хайкидом. Враждебные отношения продолжались около пяти месяцев, потому что Тиграна заботила мысль о спасении сестры его, Тигрануи.
Наконец настало время боя. Легенда говорит: «страшный копьеносец Тигран, стройный, красивый, быстрый, не имеющий равного себе в силе, при самом начали сражения нападает на Аждахака; копьем своим как воду разрезывает крепкий железный его панцирь, и в одно мгновение мидянин, насквозь пронзенный, является на конце длинного его копья» (см. Ист. Арм. Моисея хоренского, кн. I, гл. XXIV—XXX).
Таков рассказ армянских рапсодов о поражении Астиага!
В. Династия Ахеменидов по Бехистунской или Бисутунской Надписи * и по греческим историкам.
1. Ахеменес (Hakhà manish), родоначальник Ахеменидов, под предводительством которого парсы пришли и поселились в стране, которая с тех пор стала называться Парсиею. Геродот (кн. VII, 11) в генеалогии Ксеркса дает надлежащее ему место, а из Бехистунской Надписи видно, что Дарий возводит себя до Ахеменеса через четыре посредствующие лица (перв. колон. па-{230}рагр. 2). Тот же Геродот (кн. I, 126} совершенно прав, говоря, что у парсов царственный род называется Ахеменидами.
Парсийские цари от Кира до Артаксеркса Оха с гордостью употребляют этот титул, как замечает полковник Henry Rawlinson (Behistun Memoir, vol. I, p. 195 и след. ). Время появления Ахеменеса можно отнести к 700 годам до Р. X.
2. Теиспес (Chishpaish), сын и преемник Ахеменеса, как то видно из Бехистунской Надписи (перв. колон. парагр. 2) и из Геродота (там же). У него было два сына: Камбисес и Ариарамнес и одна дочь, по имени Атосса, бывшая за Фарнаком, царем каппадокийским (Диод. сиц. у Фиотия).
3. Камбисес (Cambujiya) — лицо, существование которого несколько сомнительно. В генеалогии Ксеркса, приведенной у Геродота, имена Камбисеса и сына его Кира не встречаются. Во всяком случае Камбисес этот, которого сестра в четвертом колене была родоначальницею одного из семи заговорщиков, должен быть по времени старше того царя Камбисеса, сын которого был их современником. На Камбисеса I можно смотреть с одной стороны как на сына и преемника Теиспеса, а с другой — как на брата Ариарамнеса и Атоссы.
4. Кирус, Кир (Kyraush); о нем Геродот упоминает в одном только месте (кн. I, 111), как об отце Камбисеса, женатого на Манданé. Кир I был сын и преемник Камбисеса I и четвертый царь парсийский: жил около 600 л. до Р. X.
5. Камбисес и, сын и преемник Кира I и отец Кира II, названного Великим, был не только, как говорит Геродот (кн. I, 107), человеком благородного происхождения, но и государем страны подобно предкам своим и преемникам. Он был наследственным царем своего народа, удержавшего за собою природных своих государей из рода Ахеменеса, даже после мидийского завоевания. В Бехистунской Надписи (перв. колон. парагр. 4) Дарий возводит свою генеалогию до Ахеменеса, говоря, что «из его рода прежде него было восемь царей и что он — девятый».
В число этих восьми царей вероятно включены: Камбисес отец Кира, сам Кир и Камбисес сын Кира.
6. Кир II, прозванный Великим, могила которого находится в Mypx-абе, древнем Пасаргате, с следующей надписью на парсийском и мидийском языках: «Я — царь Кир, ахеменид». — {231} О нем упоминается в Бехистунской Надписи (перв. колон. парагр. 10), ее говоря уже о Геродоте, Ктезие, Ксенофонте и о св. Писании (см. Даниил, I, 21; VI, 28; X, 1. — Ездра, I, 1—8; III, 7; IV, 5 и д. ). — Он царствовал с 558 до 529 г. до Р. X.
7. Камбисес III, сын и преемник Кира. О нем подробно говорится в двух параграфах (10 и 11) Бехистунской Надписи, из которых видно, что он должен быть тот самый, который убил брата своего Смердиса (Bardiya), предпринял поход в Египет, был лишен своего царства лже-Смердисом (Gautama, парагр. 12) и добровольно лишил себя жизни. Его имя встречается у Манефона, в египетских надписях и у известных историков. Быть может, Ездра (кн. I, гл. IV, 6) под именем Ассуира разумеет его.
8. Смердис, сын Кира и брат Камбисеса, собственно назывался Bardiya или Бардес. (Греческая форма этого имени Мардус; у Ник. Дамас. и Юст. кн. I, 4, оно является под формою Мердис, Смердис у Геродота). О тайном его убийстве собственным его братом упоминается в Бехистунской Надписи. Ктезий называет его Таниоксарсесом, что должно быть эпитетом, означающим «великий или сильный телом» и указывающее на физическое его превосходство, описанное Геродотом (кн. III, 30).
9. Атосса, дочь Кира, бывшая попеременно женою брата своего Камбисеса, лже-Смердиса и Дария. О ней ничего не говорится в надписях, но Геродот упоминает (кн. III, 68, 88, 133—4; VII, 3).
10. Артистоне, младшая дочь Кира, бывшая за Дарием. Ее свадьбу описывает Геродот, (кн. II, 88) который говорит, что у нее было двое детей — Арсамес и Гобриас (кн. VII, 69, 72).
11. Ариарамнес является в Бехистунской Надписи в числе предков Дария (перв. колон. парагр. 2). Он — сын Теиспеса. У Геродота упоминается о нем в генеалогии Ксеркса (кн. VII, 11).
12. Арсамес — сын Ариарамнеса и отец Гистаспа.
13. Гистаспес (Vistaspa, парагр. 2; армяне. Вĕ штасп) — сын Арсамеса и отец Дария, Густасп парсийского эпоса. Его мы находим не только в генеалогических списках греков и парсов (Герод. кн. VII, 11), но и в Бехистунской Надписи, где он показан живущим в царствование своего сына и служащим ему (колон. II, парагр. 16; колон. III, парагр. 1). {232}
14. Дариус, Дарий (Darayavush) — старший сын Гистаспа. О нем мы имеем более подробные сведения, нежели о прочих парсийских царях. Не говоря уже о Бехистунской Надписи, мы находим о нем любопытные подробности в Персеполисе, Эльвенде, Нахши-Рустеме и Суэце, где на так называемом Суэцском камне с клинообразными письменами читаются следующие слова: «Дариавуш нака вазарка», т. е. «Дарий, царь великий». Геродот уверяет, что на берегу Босфора Дарий воздвиг две колонны из белого мрамора, на которых он начертал имена всех народов, входивших в состав его армии: одну с греческими, другую с ассирийскими буквами * (кн. IV, 87, 91). Это, вероятно, тот самый Дарий, в царствование которого построение второго храма было приведено к концу.
18. Ксерксес — старший из сыновей Дария от Атоссы, дочери Кира. О нем, по уверению Н. Rawlinson’a, упоминается в Персеполисе, Ване и Хамадане (Memoir on the cuneiform inscriptions, vol. I, pp. 319—339). Поход его в Грецию и вообще деяния его описаны греческими историками. Он наследовал престол Дария.
Дарий — старший сын Ксеркса.
Гистасп — второй сын Ксеркса.
16. Apmaксepкс I, по прозванию Долгорукий, или Длиннорукий, третий сын Ксерксеса, царствовал 40 лет (с 466—425). От жены своей Дамаспии он имел единственного законного сына Ксерксеса II. О нем говорят: Геродот (кн. VI, 98) и Фукидид (кн. I, 104, 127; кн. II, 67; кн. IV, 50), бывшие его современниками. {233}
17. Ксерксес II, единственный законный сын Артаксеркса Длиннорукого, царствовал 2 месяца; был убит Согдианом, незаконнорожденным своим братом и сыном Артаксеркса (Диод. Сиц. кн. XII, 71).
|
|
|
