 |
Древние истории превращения в зверей
|
|
|
|
Оборотни
Собрались и воют, словно ирландские волки на луну! [20]
— Уильям Шекспир, Как вам это понравится
Вероятно, вражда волка и человека живет дольше всего, история, которая уходит в туманное и отдаленное прошлое. Наши давние предки, которые боялись и преклонялись перед зверем, с которым они часто соперничали за пищу. Человек боялся волчьей свирепости, но восхищался их хитростью; он боялся его хищнических инстинктов, но восхищался его изворотливостью и стремительностью; он боялся его силы и неутомимости, но восхищался его охотничьим мастерством. С многих сторон, волк был безоговорочным врагом, но было жаль, что невозможно было ему подражать. Совсем не удивительно, что некоторым из пращуров-охотников было досадно, что они не могут воспользоваться некоторыми из его способностей, помогающих в собственной охоте или защищающих от других хищников. Как следствие этих желаний, в первобытном уме, человек и зверь начали сливаться в мечтах в единое существо подобное существу, с которым так неплохо делили окружающую среду. Но как можно приобрести эти желанные особенности? Ответ, казалось, был – сверхъестественными возможностями.
Древние истории превращения в зверей
Агрессивность
При использовании потусторонних сил люди смогли бы привлечь на свою сторону силу, хитрость и агрессивность, в этих качествах они сами, казалось, испытывали недостаток, но их имели в изобилии, звери (такие как волк). Эту модель преобразования – с жалкого человека в хищное животное – возможно, ритуалы наших доисторических предков вполне могли сберечь шаманы. Шаман, в ходе такого ритуала, возможно, впитывал враждебность дикого животного, возможно, влезал в его шкуру и, возможно, даже казался похожим на зверя.
|
|
|
Колдун пещеры в Труа Фрере
Эти черты шаманистики, кажется, приведены на известном рисунке, известном как “Колдун Труа Фрере”, наскального рисунка палеолитического периода, обнаруженного в разветвленной системе пещер у подножия Пиренеев. Настенный живописец изобразил “колдуна” как любопытный гибрид существа – человека и животного. Он, кажется, находится в позе своего рода танца, двигаясь боком и прямо по-человечьи на ногах, балансируя передними лапами как медведь, и клонясь вперед, как будто готовый стать на четыре конечности. Большие рога украшают его голову с бородатым лицом, подобным человеку, умные совиные глаза которого приводят в замешательство. Но сзади ясно виден откинутый назад густой волчий хвост, открывающий подобный льву, фаллос. В пещеру, в которой была создана эта характерная картина, можно попасть, только ползком по почти горизонтальному соединительному туннелю длиной около тридцати или сорока ярдов. Историки культуры, такие как Джозеф Кэмпбелл, предположили, что это труднодоступное размещение картины наводит на мысль о мистическом и религиозном аспекте. Также возникают соображения о гипотезе, что люди Палеолита исполняли роль то охотников на животных, то преследуемых зверей. Не трудно также представить танцующего шамана в звериной шкуре в какой-то отдаленной пещере, вызывающего спустится вниз дух зверя, который гарантировал бы удачную охоту и обильные общинные запасы.
Рем и Ромул
Возможно, это был волк, который привлекал наибольшее внимание древних людей. Волки, как и люди, были общественными животными – они жили и охотились в стаях, строго подчинялись законам лидерства и заботились о подрастающем поколении. Естественно, что с развитием организованности, многие древние легенды концентрировались на общих положительных чертах людей и волков и нивелировались их агрессия и злобность. Поэтому, истории про детей, воспитывающихся совместно с доброжелательными детенышами волков, о таких как Ромул и Рем – основателях Рима – также широко распространялись в древнем мире. Тогда, несомненно, были случаи воспитания детей волчицами, у которых, во многих отношениях, проявлялись материнские инстинкты – и, действительно, подобные случаи случаются в отдаленных уголках земли и сегодня. Рассказы о воспитанных волками диких детях, живущих в дикой природе и выказывающих повадки, подобное волкам, должно быть, усиливали в подсознании человека связи между людьми и волками.
|
|
|
Гильгамеш [21]
Таким образом, волк укореняется в человеческом сознании и хищником и партнером. Элементы этой путаницы закрепляются старыми мифами, возникшими в ранних цивилизациях. Любопытно, что все они описывают мужчин, превращающихся (или превращенных) в зверей. В греческой легенде существует история Актеона, юноши, который тайно подсматривал за богиней-охотницей Артемидой, когда она купалась. В гневе она превратила его в оленя, и он был тут же растерзан собственными охотничьими собаками. Возможно еще более древняя аккадская легенда, взятая из Эпоса о Гильгамеше, датированного около второго тысячелетия до н. э., рассказывает о молодом пастухе, приносящем регулярные жертвы богине Иштар. И, все равно, капризная богиня превращает его в волка и, подобно Актеону, его разрывают в клочья собственные собаки. Этот рассказ – вероятно, самая древняя известная легенда о таком превращении, из человека в волка.
|
|
|
