Второй этап процесса перевода - выбор языковых средств при создании текста перевода - представляет собой речевые действия переводчика на

Второй этап процесса перевода - выбор языковых средств при создании текста перевода - представляет собой речевые действия переводчика на

ПЯ.. Переводы будут отличаться от оригинальных текстов более частым использованием структур, аналогичным структурам ИЯ, большим числом искусственно создаваемых единиц (соответствия, заимствования и кальки), отображающих формальные признаки иноязычных единиц, большим числом лексических единиц, воспроизводящих содержание часто применяемых слов ИЯ. В англо-русских переводах герои клянутся Святым Георгием. Значительно реже, чем в оригинальных русских текстах, появляются слова, не имеющие соответствий английском языке (барбос, безлюдье, даль, ежовый, исстарит. п. ). Если в английском оригинале всегда вместо пять суток будет стоять пять дней, то и переводчику не будет надобности переводить five days как пять суток. В результате многочисленных актов перевода в ПЯ образуется своеобразная подсистема средств, наиболее близкая соответствующей системе средств определенного ИЯ и регулярно используемая переводчиками в переводах с данного языка.

В поисках варианта перевода переводчик вновь и вновь обращается к единицам ИЯ в оригинале, ищет в словаре их значения и одновременно пробует, нельзя ли использовать для их перевода один из вариантов, предлагаемы в двуязычном словаре. Техника работы со словарем составляет важную часть действий переводчика в процессе перевода.

Иногда переводчик обнаруживает, что имеющийся в словаре перевод можно непосредственно использовать для перевода данного текста, и задача сводится к правильному выбору словарного соответствия. Однако чаще переводчик не находит в словаре такого варианта, который удовлетворяет условиям конкретного контекста. В этом случае переводчик отыскивает нужную ему единицу ПЯ, сопоставляя словарные варианты, определяя общий смысл переводимого слова и применяя его к условиям контекста. Предположим, что переводчик переводит на русский язык следующую английскую фразу:

The United States worked out a formula which later came to be known as dollar diplomacy.

БАРС предлагает четыре перевода слова formula: формула, рецепт, догмат

и шаблон, ни один из которых не может быть прямо перенесен в перевод данного высказывания. Но переводчик может все же использовать словарные варианты следующим образом:

1)  найти по данным словаря общее значение английского слова: формула,
рецепт и пр. - руководство к действию;

2) перенести найденное значение в конкретную обстановку (в нашем
примере - это сфера политической жизни): руководство к действию в
политическом языке - это программа, платформа, доктрина.

Отсюда перевод:

США выработали политическую программу, которая затем стала называться " долларовой дипломатией".

Отнюдь не всегда существует возможность или необходимость отыскивать в процессе перевода общее значение переводимого слова:

In a few days' time this war criminal will be writing articles demanding that the German Army be praised and not blamed for its attitude in the last war.

Ни один из вариантов, которые англо-русский словарь предлагает для перевода слова attitude, не может быть использован в данном предложении. Но на основе первого словарного значения слова позиция, отношение нетрудно отыскать необходимый вариант перевода. Позиция, отношение армии во время войны - это, несомненно, ее поведение, деятельность, действия:

Через несколько дней этот военный преступник уже будет строчить статьи о том, что действия германской армии в последней войне достойны не осуждения, а всяческих похвал.

Особенно осторожно действует переводчик, когда в словарной статье дается лишь один вариант перевода. Он учитывает, что это отнюдь не обязательно означает наличие у переводимого слова единичного соответствия или отсутствие у этого слова иных значений. И в данном случае

словарь служит лишь отправным пунктом для поисков необходимого способа перевода слова в контексте:

The Tory leaders, skilful opportunists that they are, immediately changed the tune and began to pose as great champions of peace.

БАРС предлагает для перевода английского opportunist единственное соответствие - оппортунист, которое явно не подходит для объяснения попыток лидеров консерваторов выдать себя за поборников мира. Слово opportunism в английском языке называет не только известное идейно-политическое течение в рядах социал-демократии, но и любое приспособленчество, беспринципность, готовность идти на любые компромиссы во имя конкретных выгод или преимуществ. Отсюда перевод:

Лидеры консерваторов, эти опытные политические приспособленцы, быстро сменили пластинку и начали выдавать себя за поборников мира.

Важной частью описания второго этапа переводческого процесса является раскрытие стратегии поведения переводчика при выборе варианта перевода. Осуществляя перевод, переводчику постоянно приходится оценивать относительную важность отдельных элементов текста, обеспечивающих построение грамматически и семантически правильного высказывания. Выбор варианта, связанного с наименьшими потерями, составляет важнейшую часть творческого акта перевода. Рассмотрим некоторые проблемы, решаемые переводчиком при переводе следующего английского предложения:

The United States are confronted in world affairs with an increasing number of nations that are violently ambitious in their desires to raise their living standards.

Предположим, переводчик решил сохранить при переводе синтаксическую структуру высказывания и порядок следования его элементов. Перевод предикативного словосочетания не вызовет сколько-нибудь значительных

потерь, поскольку можно будет использовать вполне эквивалентные соответствия: Соединенные Штаты сталкиваются.... Однако далее уже приходится чем-то жертвовать, так как в мировых делах семантически и стилистически мало удовлетворительно. Лучше, пожалуй, в международных делах. А, может быть, отказаться от передачи значения английского affairs и дать привычное русское сочетание на международной арене? Или все же оставить США сталкиваются в международных делах...? Следующая группа слов оригинала может быть передана сочетанием с увеличивающимся числом наций (стран? государств? ). Пожалуй, число не увеличивается, а растет. Итак, США сталкиваются с растущим числом стран? А, может быть, осуществить замену части речи и выбрать вариант США сталкиваются с ростом числа стран? А что делать с сочетанием violently ambitious in their desires? Нельзя же перевести яростно честолюбивы в своих желаниях повысить уровень жизни. Может быть, истолковать честолюбивы в своих желаниях повысить как стремятся резко повысить? Ведь честолюбие означает стремление к достижению какой-то трудной цели. А яростно стремятся - оставить? Или отказаться от яростно и выбрать всеми силами стремятся или горячо стремятся? В каком случае потери будут меньше? Подобные попытки раскрыть ход мыслей переводчика в процессе перевода всегда несколько условны, но они хорошо демонстрируют сложность выбора варианта перевода даже относительно простого и ясного по смыслу иноязычного высказывания.

Конкретная стратегия переводчика и технические приемы, применяемые им в процессе перевода, во многом зависят от соотношения ИЯ и ПЯ и характера решаемой переводческой задачи. В основе переводческой стратегии лежит ряд принципиальных установок, из которых сознательно или бессознательно исходит переводчик. Они кажутся самоочевидными, хотя по-разному реализуются в конкретных условиях переводческого акта. Прежде всего предполагается, что в процессе перевода понимание оригинала всегда

предшествует его переводу не только в качестве двух последовательных этапов, но и как обязательное условие осуществления переводческого процесса. Иными словами, переводчик может перевести лишь то, что он понял. Эта установка осуществляется не вполне последовательно, поскольку, с одной стороны, само понимание может быть разной степени, а, с другой стороны, в исключительных случаях переводчик может использовать в переводе единичное соответствие, не будучи уверен, что означает переводимый специальный термин. Кроме того, оригинал может включать высказывания, намеренно лишенные смысла, вплоть до бессмысленных " абсурдных" текстов значительных размеров. " Слова-перевертыши", лишенные смысла, но связанные с реально существующими значимыми языковыми единицами, переводятся аналогичными образованиями на ПЯ. Примером могут служить переводы на русский язык известной баллады Л. Кэрролла " Jabberwocky":

'Twas brillig, and the stithy toves did gyre and gamble in the wabe; all mimsy were the borogoves, and the mome raths outgrabe. - Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по паве и хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове. (Пер. Д. Орловской)

Произведения " литературы абсурда", как правило, не подлежат переводу. В этих случаях указанный принцип дополняется оговоркой, что то, что бессмысленно или неясно в оригинале, должно остаться таковым и в переводе. Однако в общем виде правило " не понимаю - не перевожу" сохраняет свою силу.

Второй принцип, определяющий стратегию переводчика, обычно формулируется как требование " переводить смысл, а не букву оригинала" и подразумевает недопустимость слепого копирования формы оригинала.. Фактически установка на " смысл, а не на букву" означает необходимость правильной интерпретации значения языковых

единиц в контексте, т. е. требование не довольствоваться тем мнимым смыслом, который связан лишь с наиболее употребительными значениями этих единиц. Когда переводчик переводит на русский язык английское высказывание Не is a regular ass как Он регулярный осел, то он все равно передает не букву, а значение слова regular, но не то значение, которое оно имеет в данном высказывании. Влияние " буквы" сказывается в том, что форма regular способствует выбору русского регулярный, обладающего иным содержанием.

Третий принцип переводческой стратегии заключается в том, что переводчик различает в содержании переводческого текста относительно более и менее важные элементы смысла. Он способен распределять части этого содержания по степени их важности для данного акта коммуникации и в случае необходимости может пожертвовать менее важным элементом смысла, чтобы успешнее воспроизвести более важный элемент. Подчас в переводе не удается одновременно воспроизвести предметно-логический и коннотативный компоненты содержания оригинала, и переводчику приходится выбирать между ними:

The other shoe has been dropped by the company in its push into the computers
market. - Компания сделала еще один шаг в борьбе за рынки сбыта компьютеров.

При переводе этого предложения из научно-технического текста переводчик отказался от передачи коннотативного компонента содержания оригинала, поскольку это приводило к неприемлемому варианту, затрудняющему понимание сути дела (Компания сняла еще один ботинок). А в следующем примере переводчик, напротив, предпочел сохранить коннотативное значение, отказавшись от использования ближайшего соответствия:

The weight penalty of the automatic unit to the traditional gear box must be small. - Вынужденное увеличение веса автоматической коробки передач, по сравнению с используемой в настоящее время, должно быть небольшим.

В переводе не использовано прямое русское соответствие английскому слову penalty, но сохранена его отрицательная эмоциональная характеристика.

Наиболее важным (доминантным) элементом содержания может оказаться и внутрилингвистическое значение языковых единиц. Так, игра слов в оригинале может основываться на одновременной реализации в контексте двух значений многозначного слова или значений двух слов-омонимов. В этом случае доминантным смысловым элементом становится наличие формальной связи общего или сходного плана выражения между реализуемыми значениями. Эта связь производится в переводе для сохранения игры слов:

" Can you herd sheep? " " Do you mean have I heard sheep? " (O. Henry) - А не можете ли выпасти овец? - Не могу ли я спасти овец?

Переводчик попытался передать одинаковое звучание английских слов herd и heard созвучием русских слов пасти - спасти.

Коммуникативно важными могут оказаться и отдельны элементы плана выражения оригинала. В романе Дж. Брэйн " Место наверху" герой, проклиная ненавистный ему город, награждает его рядом отрицательных эпитетов, начинающихся той же буквы, что и название города. Именно эта аллитерация и является средством, при помощи которого он пытается выразить свои чувства:

" Dead Dufton, " I muttered to myself. " Dirty Dufton, Drear Dufton, Despicable Dufton" - then stopped.

Для воспроизведения подобного эффекта в переводе придется отказаться от поисков близких по значению эпитетов. Эквивалентным будет любое нелестное русское слово, начинающееся с буквы " д":

Душный Дафтон, - бормотал я себе под нос. - Допотопный Дафтон, Дрянной Дафтон, Дохлый Дафтон... - и умолк. (Пер. Т. Кудрявцевой и Т. Озерской)

Умение определить смысловую доминанту, наиболее важную часть содержания переводимого высказывания, составляет важнейшую часть профессионального мастерства переводчика.

Четвертый стратегический принцип переводчика заключается в постулате, что значение целого важнее значения отдельных частей, что можно пожертвовать отдельными деталями ради правильной передачи целого. Фактически это убеждение отражает тот факт, что компоненты содержания высказывания, которые сохраняются в первых трех типах эквивалентности, выражаются не отдельными частями высказывания, а всей совокупностью составляющих его элементов.

" Isn't it nice here, " she said. " All Dickensy. And look at that little waiter there with the funny quiff. He is utterly squoo. " (J. Braine) - А здесь очень мило, правда? -сказала Сьюзен. - Что-то диккенсовское. Поглядите на этого маленького официанта, посмотрите, какой у него смешной чубик. Он настоящий куксик-пупсик. (Пер. Т. Кудрявцевой и Т. Озерской)

Предполагается, что все изменения в отдельных деталях этого сообщения (включая полную замену его последней части) не снижают точности перевода, поскольку сохранен смысл сообщения в целом. Утрата отдельных деталей уменьшает степень общности содержания оригинала и перевода, но не препятствует установлению эквивалентности. Примат целого над частью не означает, разумеется, что не следует передавать

детали, когда это возможно, а указывает на возможность ограничиться, в случае необходимости, передачей лишь общего смысла сообщения.

Еще один постулат, лежащий в основе стратегии переводчика, гласит, что перевод должен полностью соответствовать нормам ПЯ, что переводчик должен особенно внимательно следить за полноценностью языка перевода, избегать так называемого " переводческого языка" (translatese), портящего язык под влиянием иноязычных форм. В действительности, как мы видели, язык перевода обладает определенными особенностями, по сравнению с оригинальными текстами на ПЯ, но субъективно переводчик видит свою задачу в том, чтобы " перевод звучал так, как его написал бы автор оригинала, если бы он писал на ПЯ". Поэтому переводчик считает, что перевод не должен отличаться от оригинальных текстов, и вносит в текст перевода необходимые изменения, чтобы сделать его более естественным:

The tire bumped on gravel, skeetered across the road, crashed into a bonier and popped me like a cork onto pavement. (Harper Lee). - Колесо наскочило на кучу щебня, свернуло вбок, перескочило через дорогу, с размаху стукнулось обо что-то, и я вылетел на мостовую как пробка из бутылки. (Пер. Н. Галь и Р. Облонской)

В оригинале нет ни кучи, ни с размаху, ни бутылки но эти добавления (как и опущение барьера или, точнее, какой-то преграды) помогают переводчику создать естественную русскую фразу.

Основные принципы переводческой стратегии дополняются обоснованием правомерности применения ряда технических приемов, нарушающих формальное подобие перевода оригиналу, но обеспечивающих достижение более высоком уровня эквивалентности. Наиболее общими и широко распространенными из таких приемов являются перемещение, добавление и опущение лексических единиц в процессе перевода.

Прием перемещения лексических единиц в высказывании позволяет использовать ближайшее соответствие слов оригинала в другом месте высказывания, если по каким-либо причинам (главным образом, из-за лексической сочетаемости слов в ПЯ) его нельзя употребить там, где оно стоит в оригинале:

Having corrupt alliance with the employers the AFT leaders sabotaged all efforts to organize the workers of other industries.

Английскому слову corrupt соответствует по значению русское слово продажный. Однако по-русски продажным может быть какой-то человек, а не союз или альянс. Поэтому дословный перевод сочетания corrupt alliance невозможен. Переводчик может заменить при переводе один или оба компонента этого сочетания, например, на преступный сговор, но значение продажный остается непереданным. Используя прием перемещения, эпитет продажный можно отнести к наименованию лица в том же высказывании, т. е. к слову лидеры:

Вступив в преступный сговор с предпринимателями, продажные лидеры АФТ саботировали все попытки организовать профсоюз рабочих других отраслей промышленности.

Перемещение слова в предложении часто сопровождается различного рода грамматическими заменами:

Для того чтобы удобнее было разобраться в'том, какие искаженшг возникают при переводе, вспомним ту схему коммуникативного акта с учас^ем переводчика, которая представлена

Из нее, в частности, следует, что на уровне глобальном можно выделить три категории таких искажений:

—искажения, которые возникают при любой коммуникации на естественном языке, они не связаны с переводом как таковым и не являются специфическими при осуществлении перевода,

—искажения, обусловленные языковыми, культурными и прочт. и различиями, они определяются объективными расхождениями системы языков, уклада жизни, историческими, идеологическими причинами и т. д.,

. ^: —искажения, возникающие собственно по вине переводчика.

К ошибкам или искажениям первого рода относятся, например, такие, которые появляются из-за неспособности отправителя информации четко организовать или сформулировать свою мысль. Например, он может сказать: «В этом вопросе есть два важных аспекта, во-первых, , во-вторых, , в-третьих, Такие искажения переводчику «не принадлежат», теоретически он и не должен их исправлять. Вообще искажений, которые допускают авторы текстов, довольно много, и они разнообразны. Нередко источником их является то, что автор текста сам плохо владеет родным языком. В реальной жизни такие искажения не всегда нужно и возможно передавать в иностранном языке. Кстати, больше всего хлопот переводчику обычно доставляет неправильное словоупотребление.

К искажениям второго рода относится то что выраженное на одном языке с помощью одних языковых средств, на другим часто приходится' выражать с помощью других или вовсе игнорировать. Так, отсутствие грамматической категории рода существительных в. английском языке и ее наличие в русском приходится компенсировать при переводе на английский язык лексическими средствами или средствами специальных комментариев. Делается это тогда, когда это необходимвозникает вопрос: а когда это необходимо? Русская «учительница» в английском всегда превращается в бесполое существо, teacher. Мы проясним ситуацию, если заменим это слово личным местоимением. Но ведь для рус­ского с первого предъявления понятно, идет, ли здесь речь о мужчине или женщине. А вот в обратном случае, при переводе с английского слова " teacher", у русского всегда возникает недоумение — «учитель или учительница? » Абсолютно такая же ситуация часто возникает с именами собственными. И опасность ошибки: Лйа. -, ЛЁюеводчика здег з& шшжеда, -изначально. Таких искажений перйщщк не мо^^^збежать срвсем, он может в лучшем случае как-то обойти или смягчить возникшее нарушение, передать содержание описательно и т. п.

Третья категория? " собственной переводческие ошибки, обычно объясняются недостаточной профессиональной подготовкой переводчика^ Это ц, так, и не так. Конечно, ни один из нас от ошибок не застрахован. Вопрос в количестве и качестве ошибок.

Мы говорили, что при определенных условиях опасность появления ошибок резко возрастает, в частности, когда переводчик вынужден спешить, есть отвлекающие факторы, или он элементарно устал. Ошибки, естественно, легче допустить при устном переводе. Очень показательны случаи, когда искажения всех трех категорий сходятся вместе, хотя гнаблюдать это и тем более фиксировать удается крайне редко. Прекрасный пример искажения всех трех уровней дает сообщение о присуждении приза Foot in Mouth за 2003 г. министру обороны США Доналду. Рамсфелду, который получил награду как самый косноязычный политик этого года; оригинал и перевод этой фразы на русский язык найден автором в Интернете:

«... К победе главу Пентагона привела-следующая фраза, сказанная им на пресса-брифинге: " Reports that say that something hasn't happen are always interesting to me, because as we know, there are known knowns; there are things we know we know. . We ^lso know there are known unknowns; that is to say we know there are some things we do not know. But there are also unknown unknowns - the ones we don't know we don't know. " В приблизительном переводе она звучит так: «Сообщенид о том, что что-то случилось, всегда мне интересны, потому что, как-мы знаем, есть известные знания, есть вещи, про которые мы. знаем, что мы их знаем. Мы также знаем, что есть вещи, про которые известно, что они неизвестные, то есть мы знаем, что есть ряд вещей, которые мы не знаем. Однако также есть и неизвестные неизвестности — те, про которые нам неизвестно, что мы их не знаем».

Первое, что бросается в глаза, это, естественно, крайне невнятно выраженная и поэтому с трудом поддающаяся содержательной интерпретации мысль самого автора. Автор буквально «путается в словах». Даже если вы совсем не знаете английского языка, то легко¹ увидите это по навязчивому повторению одних и тех же слов. Это как бы «npoi _±. дммирует» возможность последующего искажения, когда любой партнер, в том числе и носитель языка, пытается вникнуть в смысл сказанного.

Второе — в английском'языкеЧшова --'know'-' и, " known" ' очень близки друг к другу, поскольку второе является производным от первого. Даже если принять, что " known" в значении «известный, -ая, -ое» стало самостоятельной лексической единицей, их родство очевидно. В русском же языке «знать» и «известное» между собой не связаны одним корнем, поэтому русский перевод выглядит несколько менее абсурдно, . чем английский оригинал. Такое искажение возникло -** в • связи с ' лексическими несовпадениями в языке оригинала и перевода. Отчасти его можно было бы сгладить, заменив «мы знаем», на «нам известно», но'это тоже не позволяет полностью передать удивительную. форму исходного текста.

Наконец третье — ошибка, возможно, -не собственно переводческая, но связанная с воспроизведением-текста (могла быть просто опечатка): в первом предложении перевода, конечно, должно было быть написано «... что что-то не случилось... »

Общий вывод неутешителен: искажения в тексте перевода. бывают всегда, поэтому и проблема адекватности всегда проблема «относительная». Это не означает, что не надо стремиться к точности пг^т* переводе. Используя представленную там" схему, мы можем более точно определить, -что послужило причиной ошиоки переводчика, то есть искажения третьего рода: был нарушен канал связи, неправильно проведено декодирование, неправильно интерпретирована полученная информация, ^правильно отобрана или организована информация для текста перевода и т. д.

Из описания, кстати, следует, что у переводчика опасность допустить ошибку вдвое выше, чем у обычного коммуниканта. Некоторые связанные с переводческими ошибками проблемы мы рассмотрим далее

В предыдущих главах мы постарались показать, что в некоторых случаях, причем это случаи совсем не редкие, собственно перевод текста может быть не только не нужен, но и просто вводить человека в заблуждение и нарушать адекватность в передаче информации. Например, если переводить деловое письмо, то нужно сохранить в первую очередь его фактическое содержание и общий стиль письма:

Тема: об участии в              Re: Participation in the Training Complex Project,
проекте «Учебный

  Dear Sirs, комплекс»

Уважаемые господа       Sovincenter's. inquiry dated September

18, 2005, we are notifying our consent to participate in

В ответ на запрос               construction and outfitting of the Росинцентра от 18. 09. 05                       Complex ' for Russian foreign rade'

мы cooбщаем   °             organizations and their counterparts abroad. Our

participation will pertain to projecting and сonstructiori.

Yours faithfully, AMariamiaki President

Мы видим, что эти тексты не повторяют друг друга в буквальном смысле слова. Хотя мало кто усомнится в том, что один текст есть перевод другого. Русский текст выстроен с учетом стандартов, принятых в русской деловой переписке, а английский, соответственно, с учетом английских стандартов.

Представьте себе реакцию русского, получивщего письмо с о ращением «Дорогие судари! » или англичанина, прочитавшего: " Respected masters! "

Однако даже тогда, когда теоретически особенности текста оригинала молено передавать в тексте перевода, целесообразность его сохранения совсем не очевидна. Этот вопрос давно уже волнует переводчиков, в первую очередь, литературных. Например, известный переводчик М. Л. Гаспаров текста-перевода, то надо и Шекспира переводить русским языком начала XVII века. Однако грамотный англичанин может читать Шекспира, хотя и с некоторым усилием. А вот русский текст тех времен скорее всего придется переводить на современный русский язык. Несомненно, «! ято* спектаклю" с " таким «текстом перевода аншлага ожидать не скоро.

• Непростые отношения переводчика к текстам оригинала и зревода, к авторству заметны у некоторых литературных переводчиков. Найдя, по их мнению, некоторую удачную формулировку или интересный образ, которые им навеял текст оригинала, они не поверяют себя оригиналом, а стараются любой ценой сохранить свою находку и, по сути, текст оригинала игнорируют. Они заявляют: «А я вижу (понимаю/ чувствую и т. п. ) пак! » Бывает очень трудно, а то и невозможно, убедить человека в том, что его «видение» имеет к тексту оригинала отношения очень мало, а- то и вовсе никакого.

. Дело осложняется еще и тем, что русские писатели нередко использовали тексты авторов из других стран как основу для написания своих стихов или как «прикрытие» из цензурных соображений. Иностранный автор был лишь некоторым побуждающим импульсом, исходным пунктом для собственного творчества. Вспомним хотя бы «Лорелею» А. А. Блока или «На сев ) диком» М. Ю. Лермонтова. Это совсем не те стихи, что у Г. Гейне. Их вообще вряд ли можно трактовать как переводы. И если у русских поэтов сохраняются мотивы или целые строчки, близкие по содержанию исходному тексту, то это еще ни о чем не говорит. Получившееся новое стихотворение может оказаться конгениально или даже лучше, чем оригинал. Но подобное произведение, даже самое замечательное, не является переводом того, что было в оригинале.

В свое время B. C. Галл любил повторять, что перевед должен быть настолько близок к оригиналу, насколько возможно, и настолько свободен, насколько необходимо. Однако такое определение качества перевода очень правильно. С индивидуальностью переводчика оценка его раооты связана напрямую. С одной стороны, важнейшее значение имеет его умение найти в критике рациональное зерно, с другой, его самооценка.

Как переводчику самому проверить, не упустил ли он что-то важное в переводе? Ведь мнение других далеко не всегда объективно, а часто и просто ложно, особенно, когда о качестве перевода судят люди, не сумевшие выучить ни одного иностранного языка.

Любой опытный переводчик знает, что нельзя быть уверенным в своем переводе на 100%. Гарантировать можно сохранение информации только на 70—80%. В данном случае речь идет обо всей совокупнскпшнформации, выражаемой текстом-оригинал ом, то есть не только о предметно-логическом содержании текста. Конечно, если у нас стандартный текст, где содержание и форма сильно не варьируются и имеются соответствующие аналоги в языке перевода, то уверенность может достигать и 99%. В случаях же более сложных переводчик всегда мучается вопросами: а нельзя ли точнее, учитывая больше. факторов, экономнее?

• Хороший переводчик отличается от плохого не тем, что никогда не_; делает ошибок или всегда выбирает лучший вариант. Хороший знает о том, что ошибка возможна, и не успокаивается до тех пор, пока не сделает все для того, чтобы: (а) не допустить ошибку, и (б) найти тот оптимальный вариант, какой только он способен найти.

Мы говорили, что одну и ту же мысль можно выразить по-разному. Выбор оптимального решения — это часто перебор огромного количества вариантов. Хороший переводчик смотрит на поиск наилучше и варианта как охотник на выслеживание дичи. Поэтому для него и семь верст не крюк. Плохой же переводчик берет первый попавшийся вариант, который отвечает его уровню знаний, но совсем не обязательно соответствует ситуации. Именно поэтому в переводе бесчисленных американских фильмов на телевидении мы и слышим фразы типа: «Оставайся у рации», — вместо: «Не отходи от рации», «Кто заботится о Мэри? », — вместо: «Кому нужна эта Мэри! » и т. п.

К сожалению, даже самый внимательный анализ текста оригинала и перебор огромного количества вариантов перевода далеко не всегд: выводят нас на действительно удачный вариант перевода.

Еще сложнее ситуация, когда приходится выбирать вариант не по принципу «взять какой лучше», а по принципу «отбросить какой хуже». Эта ситуация возникает тогда, когда каждый вариант содержит серьезные погрешности, но

между собой эти варианты несовместимы; то-есть объединить их в один, «гибридный», вариант не удается.

При этом может оказаться и так, что один из нескольких факторов, определяющих языковую реализацию, в языке перевода исключает другие. Оказывается, что, сохранив данное; -содержание, мы вынуждены нарушить стилистические характеристики- текста, решаемая коммуникативная задача вступает в противоречие с основной целью текста..                                                            

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: