Историко-биографические экскурсы: восточнославянские первопечатники Франтишек Скорина (до 1490 — ок.1541) и Иван Федоров (ок. 1510 — 1583) в языковых ситуациях своего времени

При всей новизне в XVI в. "друкарского" станка, основные заботы восточнославянских первопечатников были не технические, а культурно-просветительские и филологические (текстологические, языковые). Это заботы исследователей-библеистов, переводчиков, редакторов, комментаторов. Поражает широта издательских программ Франтишка Скорины и Ивана Федорова. Они осуществили книжные "предприятия век а", причем предприятия отнюдь не коммерческие, но ориентированные на высокую классику своего времени, исполненные веры в пользу просвещения.

Сын полоцкого купца Франтишек Скорина прожил богатую событиями жизнь. Много закрыто от нас временем, но все же известно, что Краковский университет присудил ему степень бакалавра "свободных наук", а Падуанский — степень доктора в "лекарских науках"[96]. Скорина вел торговые дела в Беларуси и Польше. Сохранились королевские охранные листы, выданные Скорине, но также и королевские указы против него. Скорина не раз судился, несколько месяцев сидел за долги в тюрьме. В Вильне он был секретарем и врачом виленского епископа. В Кенигсберге недолгое время состоял на службе у прусского герцога Альбрехта. В Праге ему поручили устроить королевский ботанический сад. Один документ допускает чтение, согласно которому Скорина был секретарем датского короля. Согласно другому (однако не подтвержденному источнику), Скорина встречался в Виттенберге с Лютером и Меланхтоном, причем Лютер принял его за "интригана от дьявола". Судя по некоторым косвенным данным, Скорина привозил книга своей печати в Москву[97].

В 1517 - 1519 гг. Скорина на деньги богатых белорусских купцов завел в Праге типографию, нанял печатников и граверов и издал 23 книги Ветхого Завета (начав с Псалтыри) под общим названием "Библия руска, выложена доктором Франциском Скориною из славнаго града Полоцька, Богу ко чти и людем посполитым к доброму научению", сопроводив каждую книгу объяснительным "предословием" и кратким послесловием. В Вильне Скорина открыл типографию (первую на территории бывшего СССР). Здесь в 1522 г. он напечатал "Малую подорожную книжицу", в которую вошли Псалтырь, Часословец, Шестодневед, Пасхалия, и также несколько сочиненных им церковных песнопений; в 1525 г. издал "Деяния и послания апостольския" (Апостол).

Вероисповедная принадлежность Скорины неизвестна и неопределима по характеру его изданий (особенно пражских) - настолько его предисловия веротерпимы и, говоря современным языком, экуменически надконфессиональны.

В обращении Скорины к Ветхому Завету ярко сказался присущий европейскому Возрождению интерес к первоисточникам христианства, решительное предпочтение Св. Писания церковному преданию. Книги Ветхого Завета (за исключением Псалтыри, особенно у православных) не использовались в христианском богослужении; они не были так популярны, как жития или календари, и так повседневно необходимы в каждой церкви, как Евангелия. Ветхий Завет в начале XVII в. - это по-своему изысканное чтение европейской интеллектуальной элиты, и именно к такой классике стремился приобщить Скорина своих соотечественников.

Его виленские издания по составу текстов более традиционны (в церковном отношении), однако новаторским был сам замысел "Малой подорожной книжицы". Это почти карманное издание предназначалось для индивидуального, "приватного" обращения (хотя бы и в дороге) к вечным истинам христианства.

Вопрос о языке конфессиональных текстов Скорина решает в пользу церковнославянского — классического языка восточнославянской книжности, однако при этом стремится объяснить непонятное на народном языке. Это было продуманное решение, сформулированное в предисловии к первой изданной им книге — Псалтыри: "Повелел есми Псалтырю тиснути рускыми словами а словенскым языком [т. е. русскими буквами и словенским языком]... Также положил есми на боцех [т. е. на полях] некоторые слова для людей простых не рушаючи самое Псалтыри ни в чем же... Иные слова который суть в Псалтыри неразумный простым людем найдуть е на боцех руским языком что которое слово знаменует" (цит. по факсимильному воспроизведению памятника в издании: Францыск Скарына 1988, 24).

Реально язык скорининских книг в разной мере церковнославянский. Те книги, которые он печатал по церковнославянским рукописям (Псалтырь, Апостол), сохраняют церковнославянский язык в большей мере. Однако в переведенных Скориной библейских книгах (с латыни, с чешского), при сохранении церковнославянской основы, вполне ощутима белорусская языковая струя.

В изданиях Скорины кириллица впервые получает вид, близкий к современной "гражданской" азбуке: буквы стали округлые и легкие, прозрачные, некоторые дублетные буквы исключались. Скорина, таким образом, предугадал облик будущей "гражданки", почти на два века опередив реформу графики и алфавита Петра I 1710 г. (Впрочем, в православных церковнославянских изданиях канонических текстов подобный светский шрифт невозможен и до сих пор.)

Издания Скорины были достаточно известны как в Беларуси и на Украине, так и в Московской Руси. Еще в XVIII в. на авторитет Скорины ссылались старообрядцы. Однако белорусский и западнославянский "акцент" в церковнославянском языке Скорины, как и слишком светский тон его предисловий, по-видимому, затрудняли полное принятие его книг официальной православной традицией. Во всяком случае, издания Скорины не оказали такого влияния на языковую ситуацию, как книги Ивана Федорова.

Иван Федоров (или Федоро́вич), по геральдическим данным, происходил из белорусского шляхетского рода Рогозов. Учился в Краковском университете (бакалавр "свободных наук"), в бытность в Москве — дьякон одной из церквей Кремля. Его первые издания увидели свет в Москве (Апостол 1564 г., Часовник 1565 г.). Из-за гонений вынужден был перебраться в Литовскую Русь. Здесь в Заблудове (сейчас местечко в восточной Польше) в 1569 — 1570 гг. в типографии великого гетмана литовского Григория Ходкевича Иван Федоров напечатал Учительное Евангелие и Псалтырь с Часословцем. Позже в собственной типографии во Львове он издает Апостол и первый у восточных славян печатный букварь (1574 г.), оказавший определяющее влияние на все последующие буквари допетровской Руси. С конца 70-х гг. Иван Федоров в Остроге (сейчас райцентр в Ровенской области на Украине). Здесь, в типографии православного магната князя Константина Острожского, он издает греческо-церковнославянский букварь (1578 г.), Новый Завет с Псалтырью и знаменитую Острожскую Библию (1581 г.). В ее основе лежит рукописный полный свод библейских книг, который в 1499 г. был подготовлен на "книжном дворе" новгородского архиепископа Геннадия (так называемая Геннадиевская Библия) и спустя десятилетия с санкции Ивана IV передан Ивану Федорову для издания «типом».

Острожская Библия Ивана Федорова сыграла выдающуюся роль в утверждении церковнославянского языка в качестве основного языка книжно-письменной культуры восточного славянства до XVIII в. Она была переиздана в Москве в 1663 г., с ней считались последующие издатели церковнославянской Библии в России. Острожская Библия послужила источником языковых примеров и образцов в той кодификации церковно-славянского языка, которая представлена в знаменитой грамматике Мелетия Смотрицкого (Евье [близ Вильны], 1619; 2-е изд. — М., 1648; 3-е изд. — М., 1721). В Московской Руси XVII — начала XVIII в. грамматика Смотрицкого была главным нормативным руководством по церковнославянскому языку. Она утверждала и пропагандировала тот церковнославянский язык, который был ее камертоном и источником, — язык Острожской Библии Ивана Федорова.

РОЛЬ ШКОЛЫ

С созданием письма в обществе возникают специальные институты, которые обеспечивают функционирование письменной речи и непрерывность письменной традиции. Это, во-первых, школа и, во-вторых, те или иные хранилища текстов — библиотека, архив, музей (см.: Рождественский 1979, 55). Школа является обязательным условием существования письменности: школа учит понимать написанное и создавать новые тексты.

Роль школы в истории языковой коммуникации состоит в том, что школа подготавливает подрастающее поколение к участию в сложных видах информационного обмена — с использованием письма, искусственных семиотических систем (например, символических языков математики, физики или таких семиотик, как географическая карта или чертеж), с использованием неродных (иностранных) языков. То, что входит в предмет общего образования, сразу становится традицией, классикой или азбучной истиной, начинает «само собой разуметься». Именно через школу новые семиотики и новые технические средства общения, становясь по-настоящему массовыми, внедрялись в жизнь. Особенно велика роль школы в распространении такого сложного и богатого «кода», как литературный язык. В отличие от знаков дорожного движения, литературному языку нельзя выучиться за две недели. Здесь нужны годы школьного учения, т.е. чтения классических произведений и просто правильных (т.е. отвечающих языковым нормам) текстов учебников, под руководством учителей, вполне владеющих литературной нормой и могущих научить правильной устной и письменной речи.

Роль школы в социальной истории языков особенно заметна в условиях двуязычия. Из всех факторов, способных упрочить позиции языка этнического меньшинства, самым действенным является использование этого языка в качестве языка обучения в средней школе (в сравнении с такими факторами, как: 1) использование языка в массовой коммуникации; 2) использование в судопроизводстве и администрации; 3) придание языку престижного юридического статуса "государственного" или "официального"; 4) наличие литературной традиции на языке этнического меньшинства; см. с. 122 - 131). Первенствующая роль школы в сохранении языков меньшинств связана, во-первых, с тем, что школа, в отличие от семьи, передает подрастающему поколению язык функционально более богатый, чем язык семейно-бытовой. Язык базового образования имеет наибольшие шансы стать основным языком жизнедеятельности человека. Во-вторых, само существование средних школ с определенным языком обучения предполагает достаточно широкую инфраструктуру, которая "работает" на сохранение этого языка.

Начать с того, что нужны учителя для преподавания на языке всех предметов средней школы. Значит, в пединститутах должны быть, как минимум, группы или отделения, готовящие таких специалистов. Далее, нужны учебники, пластинки, учебные фильмы на языке меньшинства; нужна литература хотя бы для внеклассного чтения, а может быть, и для развлечения. Значит, нужны авторы, владеющие этим языком, а также переводчики, редакторы, корректоры, наборщики. Создаются органы, координирующие работу школы (средней и высшей) и издательского дела на языке. В таких условиях естественно возникает печать на своем языке, свои программы или каналы на радио и телевидении, свои клубы, свои любительские театры и т.д. Вполне вероятно, что дети тех, кто хотя бы в силу профессии связан с языком этнического меньшинства, пойдут в среднюю школу с этим языком обучения.