 |
Как я последний раз у Михалыча работал
|
|
|
|
КАК Я ПОСЛЕДНИЙ РАЗ У МИХАЛЫЧА РАБОТАЛ
6 января 2003 года, в понедельник, в половине седьмого утра я услышал шум подъехавшей машины, и в мою дверь постучал Михалыч. Я вышел на улицу. Стоял страшный, за 30, мороз. «Девятка» была забита до предела. Кроме Михалыча, его сына Вовы, меня и целого воза всякого добра, тут располагался также друг Михалыча Костя. И хотя все, кроме меня, тут были ярыми охотниками, больше всех на предстоящую охоту рвался, конечно, Костя.
- С этим колесом я не доеду, оно почти пустое, - сказал Михалыч, едва мы выехали на большую дорогу.
- Ёб твою мать, ты что, вчера не мог его накачать! – заорал Костя. Михалыч направил машину в Бор, к своему дому, и пока я курил сигарету «Новость», он быстро накачал колесо итальянским компрессором.
На выезде из Билибина Михалыч остановил «девятку» и пошёл в магазин. Вернувшись, он открыл дверцу, кинул в машину хлеб, но влезать почему-то не спешил.
- Тут собака бегает, - сказал Михалыч.
- Хуй с ней, - сказал Костя. – Слушай, не май-месяц, садись, да поедем.
- Значит, не всех ещё бомжи сожрали, - сделал вывод заспанный Вова. И правда, на обочине дороги можно было разглядеть очертания некого барбоса.
- Давай возьмём её в деревню, - сказал Михалыч, не собираясь ни садиться в машину, ни закрывать дверцу.
- Да на хуй она нужна!! – выйдя из себя, заорал Костя.
- Она охотничья, - объяснил Михалыч.
- Да какая она на хуй охотничья!! – заорал Костя. – Ты на её уши посмотри.
- У меня все собаки охотничьи, - объяснил Михалыч.
- Да куда мы её на хуй посадим!! – в ярости заорал Костя. Действительно, в машине не поместился бы и кот. Михалыч подумал, вздохнул, сел, и мы поехали.
В деревне оказалось, что Слава, стороживший михалычевы дачные угодья и живший тут же в вагончике, проспал и не зажёг заблаговременно газ под трактором.
|
|
|
- Ёб твою мать!.. Ну, ёб твою мать!.. – в отчаянии заорал Костя и, толкая сонного Славу, принялся устанавливать под трактором газовую печку.
Михалыч, не сказав ни слова, пошёл в дом. Там минус 12. (В своё время сын Михалыча Олег, руководивший постройкой дачи, не додумался утеплить стены стекловатой, и вагонку изнутри приколотили просто так). Затопили камин.
Костя и Слава в это время копошились возле трактора. Желая посмотреть, что они там делают, Михалыч отправился было к ним, но тут же замёрз.
- Да на хуй я поехал на вашу охоту!! – в ярости заорал Михалыч и вернулся в дом. У камина было тепло, и Михалыч уснул на стуле.
Тем временем я, готовя прицеп, вырыл из него снег, после чего размотал удлинитель и установил под «девяткой» электрическую «трамвайную» печку, дабы после охоты все мы смогли вернуться в Билибино. Слава, Костя и Вова копошились у трактора с баллонами, зарядками, аккумуляторами и прочей дрянью.
Затем, не желая будить спавшего Михалыча, мы занялись жаркой сала в камине на шампурах, варкой сосисок и питьём чая. В ожидании, пока можно будет завести трактор, Костя решил пострелять сорок и потребовал, чтобы Слава показал, где они тут водятся. Слава показал Косте в окно, как идти к помойке. Костя немедленно отправился на помойку с карабином наперевес, однако ни одной сороки не погубил и на некоторое время угомонился.
В 11 часов трактор завели.
- Михалыч! Михалыч, вставай!! – заорал Костя, услышав шум заработавшего двигателя. Уже давно выказывавший признаки крайнего нетерпения Костя развёл такую стремительную суету, что опрокинул со стола блюдо с сахарным песком и рассыпал по полу сразу целый килограмм оного.
- Ёб твою мать!! – заорал на него проснувшийся Михалыч.
Костя между тем уже сидел в кабине трактора, в Вова – в прицепе вместе с рюкзаками и ружьями. Михалыч с громоподобным стоном повалился на дно прицепа, и вся компания торопливо умчалась в лес.
|
|
|
Мы вновь заварили чай, а через часок наконец взялись за работу. Работы, собственно, было немного – обшить вагонкой простенок на кухне да дверной проём. Я пилил вагонку на станке, а Слава её прибивал.
За пару часов мы сделали то, что было задумано, и сели обедать, пить чай и играть в карты. Затем в лесу послышался шум приближающегося трактора. Вскоре появились, ни с чем, вусмерть замёрзшие охотники. Слава напоил их чаем, и мы уехали домой. Получилось так, что это был последний день, когда я работал у Михалыча.
КАК ВОВА ПРОИЗВОДСТВЕННУЮ ТРАВМУ ПОЛУЧИЛ
Как-то раз Вова и Саня газоновскую полуось починяли. Саня – это сосед Михалыча. Михалыч попросил его заняться ремонтом «газона», а Вову придал ему в напарники.
Во время выполнения одной из технологических операций Вова держал зубило, а Саня со всего размаху ударял по зубилу кувалдой. Следует заметить, что зубило, которое держал Вова, было не обычное маленькое зубило, а имело длинную ручку, за которую сильно похмельный Вова и держался. Поэтому тем более странно, что Саня со всего размаху врезал кувалдой не по зубилу, а по вовиной башке, а точней – прямо Вове в висок. Как это получилось – неизвестно, так как Саня, в отличие от Вовы, бодуном не страдал, потому что уже два года как пить вообще бросил, а над Вовой хотя и постоянно по-всякому насмехался, но относился к нему в то же время очень хорошо и погубить не хотел. Если вы думаете, что на этом технологический процесс завершился, то ошибаетесь: Вове с бодуна было так хреново, что он даже не заметил, что Саня ему кувалдой в висок дал и странно, как вообще не убил, а поскольку он ничего Сане не сказал, то Саня и сам не понял, в чём тут дело, и продолжал лупить кувалдой по зубилу до тех пор, пока от полуоси не отлетел железный осколок и не вонзился Вове глубоко в правый глаз.
Тут уже Вова проснулся, завопил, бросил зубило и шатаясь и падая, побежал к Михалычу, а Саня неторопливо убрал в сарай инструмент, закурил сигарету «Стрела» и пошёл домой.
В этот момент ни Михалыча, ни Олега дома не оказалось, и на вовин звонок вышла Семёновна, жена Михалыча.
|
|
|
- Семёновна! Семёновна! – залепетал повреждённый Вова. – Я глаз выбил. Дай мне на бутылку.
Семёновна присмотрелась – точно, лицо у Вовы фиолетовое, а глаз заплыл вовсе.
И она уже совсем собралась было действительно дать Вове на пузырь, но что-то её остановило. Тем более, что она вспомнила: сейчас должны Михалыч с Олегом домой приехать.
- Так, Вова, - сказал приехавший вскоре Олег. – Сегодня я тебе, конечно, ничего не дам, потому что ты нажрёшься.
Тут нужно заметить, что, хотя Вова был старейшим работником фирмы, медицинского полиса, тем не менее (как и все остальные рабочие), не имел. Олег отвёз Вову в больницу, наутро сделал ему временный полис, и Вове дали направление в Новгород в глазную клинику Святослава Фёдорова.
- Так, Вова, - сказал Олег. – Сколько тебе денег-то надо?
- Не знаю, Олег, - сказал Вова. Олег дал ему 200 рублей, и Вова отправился на утренний автобус.
Став автономным, да и с бабками на кармане, Вова приободрился. Поскольку путь к билибинской автостанции пролегает мимо легендарной «бочки», Вова не преминул туда зайти и ёбнуть 150 грамм знаменитой билибинской ацетонной левой водяры.
Какой тут выбитый глаз! В дивном настроении Вова прибыл через час в Малую Вишеру. Здесь стоянка автобуса длилась сорок минут, и Вова, выйдя погулять, оказался перед длинной вереницей киосков...
-... Парень, - сказали ему в Новгороде в приёмном покое глазной клиники, когда Вова туда наконец добрался, - да ты, никак, пьяный?..
Хотели Вову попереть на хрен из больницы – да сжалились над ним, тем более что Вова понёс какую-то испуганную белиберду; короче, не попёрли, и в больницу положили.
Лежал Вова там долго. Железный осколок из глаза извлекли с помощью сильного магнита. Глаз стал слегка видеть – Вова мог читать им крупные газетные заголовки. Вове прописали лекарства и назначили курс лечения, которое он должен был проходить в билибинской поликлинике.
Приехав в Новгород за Вовой, Олег его сперва не узнал: такой чистый и белый Вова в больнице сделался.
Олег купил Вове прописанные лекарства, однако вместо того, чтобы регулярно ходить в поликлинику на уколы, Вова этого делать не стал, и правый глаз вскоре стал видеть у него только белый свет, и ничего более.
- А когда мне туда ходить?! – искренне недоумевал и возмущался Вова.
Кто ж спорит – бухать-то надо!
|
|
|
