Глава десятая

ФАКТОРЫ СЧАСТЬЯ

                                                                                Если б нам, Марциал мой, можно было

                                                                               Коротать свой досуг вдвоем беспечно,

                                                                    Проводя свое время как угодно,

                                                                            И зажить настоящей жизнью вместе,

                                                                                     То ни атриев, ни долгов магнатов,

                                                                                    Ни докучливых тяжб, ни скучных сде­лок

                                                                     Мы не знали б, ни гордых ликов

                                                                                                                               предков.

                                                                               Но прогулки, рассказы, книжки, поле.

                                                                           Портик, Девы родник, аллеи, термы

                                                                  Развлекали бы нас и занимали.

                                                                             А теперь нам нет жизни, и мы видим,

                                                                   Как хорошие дни бегут, уходят,

                                                                            И хоть гибнут они, а в счет идут нам.

                                                                              Разве кто-нибудь, жить умея, медлил?

Марциал

«Факторы» счастья – это все то, что имеет положитель­ное значение для счастья, способствует ему. Установление их является важным в практическом отношении, и поэтому люди говорят о них много, используя при этом различные выражения. Они не только пытаются выяснить, каковы факторы счастья, но и от чего счастье «зависит»? что для него «требуется»? каковы «средства» или «способы», чтобы его достичь? что «приводит» к счастью, «создает», «вызывает» его, что ему «способствует»? каков «путь» к счастью? И не­смотря на разные слова, смысл этих вопросов, в сущности, один и тот же.

I. Различия взглядов на факторы счастья

Различия в ответах на эти вопросы велики; больше, чем на вопрос, каковы препятствия, стоящие на пути к сча­стью. И не только среди обычных людей, но и у самых выдающихся мыслителей различны мнения, и каждый имеет свое представление о том, как быть счастливым.

1. Для счастья нужна добродетель – так утверждают не только идеалисты, но и философы-материалисты, на­пример Кабанис. Наоборот, для счастья нужно плохое сердце и хороший желудок, говорил французский философ Фонтенель.

Распространено мнение, что нужно жить по правде,

чтобы быть счастливым. Чехов отметил в одной из своих записных книжек: «Счастье и радость жизни не в деньгах и не в любви, а в правде»¹. Но другие считают, что человек должен жить фикциями и иллюзиями, чтобы обрести сча­стье. «Очень часто ошибка является наивысшим счастьем», – сказал поэт XVII в., а Фонтенель заявил, что человек утратил бы мужество, если бы его не поддерживали фаль­шивые представления.

Сколько мыслителей утверждали, что счастье – в люб­ви, сколько отстаивали противоположное, считая любовь пустой забавой.

Счастье состоит в том, чтобы делать счастливыми дру­гих, и появляются книги под таким названием («Счастье состоит в предоставлении счастья другим» Ст. Лещинского). А современный писатель Грэхем Грин в романе «Суть дела» пишет, что не стоит заботиться о счастье других.

Кажется элементарной истина, что для счастья нужно здоровье. Но мудрый француз Мопертюи написал гедони­стическую хвалу болезни.

Общеизвестной истиной считается и то, что счастье – это привилегия молодости. «Какими же словами выразить счастье здоровой молодости», – говорил С. Жеромский. Но как Цицерон, так и Шопенгауэр доказывали, что старость счастливее.

В. Грущиньский в своей работе «Экономия хороших обычаев» (1777) писал: «Хорошо переносит нищету тот, кто скрывает ее». Современные психологи считают, что свои страдания не следует скрывать, но именно выражать их, чтобы они не подавляли сознание и не отравляли сча­стья.

Стоики предостерегали от страстей, которые являются источником людских несчастий. Французский мыслитель начала XVIII в. Ж. -Б. Дюбо выступил с противополож­ным воззрением: страстей не нужно избегать, и именно во имя счастья; без них воцарится скука, а она – самый силь­ный враг человеческого счастья.

Счастье – в свободном развитии своей личности, гово­рили индивидуалисты и либералы в XIX в. Счастье – в «свободе и ответственности», утверждает одна из героинь Ибсена. Наоборот, счастье – в смирении и послушании, убеждает на протяжении веков религия.

¹ Чехов А. П. Собр. соч. в 8-ми томах, т, 8, М., 1970, с, 350.

Истинное счастье – дар судьбы и не требует усилий, оно приходит непрошенно и незванно, само по себе, так думает большинство людей, об этом пишут многие мысли­тели. Подлинное счастье – результат собственных усилий, мужества и труда, возражают другие, например Бальзак.

Счастье – в борьбе, говорят сангвиники; оно – в по­кое, говорят флегматики. Оно – в активности и предпри­имчивости, говорят те, кому в жизни повезло; нет, оно именно в обуздании своих желаний и стремлений, утверж­дает тот, кто дорого заплатил за их реализацию.

Для того чтобы быть счастливым, нужно иметь все, что человек только может иметь, ибо каждый недостаток ощущается болезненно; наоборот, ради счастья нужно себя ограничивать в чем-то, считал Виктор Гюго, а Шопен­гауэр говорил, что каждое ограничение осчастливливает.

Фактором счастья является человеческая солидар­ность, об этом писали многие известные поэты и писа­тели, среди них – Мицкевич и Корнель. Согласно другим, счастью способствует именно контраст собственного благо­получия и невезения окружающих.

Нужно делиться собственным счастьем, утверждает польский поэт Л. Стафф. А другие не согласны с этим.

Во имя счастья нужно отказаться от привязанностей и желаний, считал Гёте; за ним повторил эту мысль М. Штир­нер. Наоборот, счастье–именно в любви и надежде, говорил Ламенне.

Счастье возможно только для тех, кто сможет забыть о смерти, так думали многие философы. Об этом рассуж­дает, например, Цицерон в «Тускуланских беседах»: «Какое может быть удовольствие от жизни, если дни и ночи ду­маешь о том, что ты вот-вот должен умереть». А религиоз­ные мыслители утверждают обратное: счастлив только тот, кто неустанно думает о смерти.

Условием счастья для человека должна быть свобода от тревоги и страха, так как они делают людей несчаст­ливыми. Некоторые полагают, что это – первое и самое важное условие счастья, и даже первое и последнее усло­вие, необходимое и достаточное. Но многие не разделяют этой точки зрения.

Счастье – в покое. Б. Рассел утверждает, что счаст­ливая жизнь должна быть в высшей степени спокойной жизнью. Однако ему возражает немецкий поэт Т. Кёрнер. По его мнению, никогда не поймет вкуса счастья тот, кто

ищет его в покое. А одна из последних анкет о счастье выявила, что большинство людей жаждет приключений, а не покоя.

Счастье – в удовлетворении желаний, с неудовлетво­ренными желаниями нельзя быть счастливым. Наоборот, счастье – в самих желаниях, именно в неудовлетворенных, ибо хотя они и беспокоят, но побуждают к жизни и придают ей очарование.

Счастье – в жизни, полной разнообразных впечатле­ний, человек должен искать все новые переживания, чтобы избежать скуки и пресыщения. Так думает, может быть, большинство людей, но некоторые смотрят на это совершенно иначе. Они видят счастье именно в жизни однообразной, урегулированной, привычной, как писал Шатобриан.

Счастье только в боге, говорили Августин Блаженный, Фома Аквинский и многие христианские теологи. Счастье возможно только для тех, кто понял, что бога нет, говорят материалисты и атеисты, начиная если не с Эпикура, то с Ламетри.

Большинство людей воображает себе, что в жизни нужно иметь все, что только можно; если у человека все есть, то, несомненно, он будет счастлив. Однако и с этим утверждением спорит другой опыт. «Все у меня было, кроме счастья», – говорит один из героев Э. Ожешко.

Многие видят счастье в материальном достатке. Но стоики всех времен считали, что он может только помешать счастью. Согласно средней точке зрения, счастье опреде­ляет не достаток, а его соответствие потребностям. (Юмо­ристически сформулировал такое счастье Диккенс: счаст­ливым является тот, кто, имея 20 шиллингов дохода, еженедельно тратит 19 и ½, несчастливым – тот, кто получает 20 шиллингов, а тратит 20 и ½. )

Счастье зависит от хороших условий жизни – так думает обычный человек. Наоборот, оно зависит только от нас самих, учат философы, начиная с Сократа и стоиков. И тех, и других корректирует Н. С. Шамфор: счастья достичь непросто; его трудно найти в нас и невозможно – в других.

Чтобы быть счастливым, нужно иметь как можно больше удовольствий – таково мнение обычного человека, и это признавали некоторые философы, например из киренской школы. Однако большинство философов считают, что это

наименее верная дорога к счастью; они советуют скорее избегать страданий, чем искать удовольствий.

Многие считают семью источником счастья, Немецкий философ Г. Риккерт писал даже, что она – единственное, что может обеспечить полное счастье, и что на семейной жизни построено само наше представление о счастье. Но есть и другое мнение: французский поэт Поль Валери говорил, что семья таит в себе особое недовольство, которое побуждает к бегству каждого из ее членов, пока он сохра­няет какую-то жизненную силу.

Сильная любовь – наивысшее счастье на земле; для нее одной, пусть даже и короткой, стоит жить – так с дав­них пор пишут поэты. Однако в одной английской песне утверждается обратное: люби меня мало, но люби долго.

Для счастья необходимы глубокие переживания, гово­рят философы. Для счастья достаточно поверхностных чувств, лишь бы они были приятны, считают широкие массы.

2. Можно было бы до бесконечности множить эти про­тивоположности во взглядах на счастье. Но и приведенных более чем достаточно. Важно другое – объяснение этих противоположностей.

А. Часть различий происходит из многозначности поня­тий и неопределенности вопросов. Люди часто различа­ются во взглядах на счастье только потому, что говорят на разных языках. Они пользуются одинаковыми словами, такими, как «счастье», «фактор», но понимают их неодина­ково. Они ставят сходно звучащие вопросы, но на самом деле каждый спрашивает о чем-то другом. Людям в прак­тической жизни трудно упорядочить эти вопросы, однако теоретик может и должен провести необходимые понятий­ные различия. Когда же он их проводит, то оказывается, что различия взглядов на факторы счастья – чисто сло­весные.

а) Люди, говоря о факторах счастья, в одном случае имеют в виду факторы непосредственные, в другом – опо­средованные. Иногда так называют только то, что прямо «дает» счастье, иногда – также и то, что опосредованно ему «способствует». Это – разные вопросы, но в обоих случаях используется одно и то же слово «фактор».

В схоластике четко различались факторы непосред­ственные и опосредованные, как «то, в чем счастье» и «то, что нужно для счастья». В терминологии, используемой

Фомой Аквинским, это различение звучало так: «in quo est beatitudo» и «quid requiritur ad beatitudinem».

б) Одни понимали факторы счастья как то, что необходимо для счастья, другие – все то, что хотя и не является необходимым, но каким-либо способом приводит к счастью. Если же фактор не является необходимым, он может быть заменен, и иногда – даже фактором прямо противополож­ным. Например, когда один утверждает, что находит счастье в умеренности, а другой – именно в предъявлении к жизни наивысших требований. И оба эти утверждения можно считать правильными, если не понимать факторы счастья как необходимые и незаменяемые. То же самое относится и к другим утверждениям: счастье обретают, когда помнят о смерти и когда забывают о ней, когда имеют доброе сердце и когда имеют злое.

в) Говоря о факторах счастья, одни имеют в виду сча­стье совершенное, другие, наоборот, счастье обычное, про­стое человеческое счастье. Религиозные моралисты раз­мышляли о факторах совершенного счастья, а светские – обычно о факторах простого счастья. Аристотель в молодые годы видел счастье только в самосовершенствовании, по­скольку имел в виду счастье совершенное; позднее же, ограничившись счастьем простым, указывал, что оно – в деятельной жизни ¹.

Б. Кроме того, источник различий во взглядах на факторы счастья еще и в том, что люди не знают факторов своего счастья. Люди, отмечал Вольтер, ищут счастья, как пьяный свой дом: не могут его найти, но знают, что он есть. Руссо считал, что мы судим о счастье слишком поверхност­но; усматриваем его там, где его меньше всего, ищем его там, где его быть не может. А Джон Грей, социалист-реформатор первой половины XIX в., писал, что человек «еще не научился понимать собственную природу и посту­пать в согласии с нею, он не научился искать своего сча­стья там, где может найти его... »². И в дальнейшем фило­софы и моралисты писали то же самое.

Незнание своего счастья, о чем нередко заявляют люди, есть фактически незнание его причин. Многие не знают,

¹ См. об этом: Тatarkiewicz W. Les trois morales d'Aristote. – «Comptes rendus de l'Academie des Sciences Morales et Politiques», 1931.

² Джон Грей, Сочинения. М., 1955, с, 25,

чему они обязаны своим счастьем, и, во всяком случае, не отдают себе отчета обо всех его факторах. Чаще всего помнят только о тех, в которые вложено много усилий или беспокойства, помнят, например, о семье или о работе и не помнят о разнородных факторах общественного и эконо­мического характера, необходимых для того, чтобы можно было спокойно жить в кругу семьи и работать. А также ценят факторы, которыми не располагают, и не ценят те, которыми пользуются. Многое кажется нам важным для нашего счастья только тогда, когда оно недостижимо.

Особенно же трудно решить, какие факторы необходимы для счастья; ибо для этого мы должны были бы знать, не могут ли их заменить другие факторы или как бы было, если бы было иначе, чем есть, а именно этого мы никогда не можем знать достоверно.

В. Однако источник различия во взглядах на факторы счастья – не только в их незнании и словесных недоразу­мениях, а и в самих материальных факторах: для счастья разных людей действительно важны разные факторы. Во-первых, условия жизни разных людей различны. У одних ничто не мешает счастью, другим недостает здоровья или средств к жизни, и им приходится бороться с этими труд­ностями. Далее, существуют разные типы людей: одним для счастья нужно что-то иное, чем другим. А для многих чужие средства совсем не пригодны. Как говорил Ларош­фуко: «Я счастлив благодаря тому, что люблю сам, а не благодаря тому, что другие это считают достойным любви». Для одних людей, в соответствии с их природой, счастье может состоять только в удовлетворении своих инстинктов, для других, наоборот, в их обуздании; для одних в свободе, для других в повиновении, для одних в одиночестве, для других в общении с людьми, для одних в том, чтобы давать, для других в том, чтобы брать, для одних в жизни неупо­рядоченной, для других в жизни нормализованной. Раз­ными путями приходят люди к счастью.

II. Понятие фактора счастья

Несмотря на значительные различия во взглядах на факторы счастья, по некоторым пунктам обнаруживается достаточно заметная согласованность, единодушие. Почти повсеместно признаются факторами счастья здоровье и красота, силы и способности, благосостояние и власть, свобода, любовь и дружба.

1. Важно установить, в каком значении мы берем поня­тие «фактор счастьям, когда говорим, что здоровье или красота, свобода или любовь, благосостояние или власть являются его факторами? Каково действительное отно­шение всего этого к счастью? Для более точной формули­ровки назовем каждый из этих факторов – «С», а сча­стье – «S». Способов соотношения С и S существует не­мало, но именно те, которые кажутся очевидными prima facie, по размышлении должны быть отброшены.

а) «Если кто-то имеет С, тот имеет и S». Несомненно, нет; здоровье считается фактором счастья, но можно быть здоровым и не быть счастливым. И точно так же с другими факторами. Ни одно С не является условием, достаточным для S; может быть С без S.

б) «Если кто-то не имеет С, тот не имеет и S». Несом­ненно, нет: бывают счастливые люди и без красоты, без благосостояния или власти, без контактов с наукой или искусством и даже без здоровья, а все эти вещи считаются факторами счастья. Ни одно С не является необходимым условием для S; может быть S без С.

в) «Чем больше кто-то имеет С, тем больше имеет S». Тоже нет: наивным кажется допущение, что люди могли быть счастливыми пропорционально доходам, хотя благо­состояние считается фактором счастья. S не пропорцио­нально С.

г) «С может увеличить S, но не может его уменьшить». И это не так: полученное по наследству благосостояние не увеличивает удовольствия, но даже уменьшает его, ибо приносит новые хлопоты и беспокойство. Это утверждение можно было бы принять только с уточнением, что С «само по себе» увеличивает S в то время, как следствия С могут уменьшить S.

2. Следовательно, и четвертая формула не удовлетво­ряет: нужно искать еще осторожней. Искомая формула будет звучать примерно так: факторы счастья (С) суть те относительно независимые переменные, функцией которых является счастье (S) как зависимая переменная. Можно записать ее:

S = f (C₁, С₂, С₃, С₄, ... ).

Фактором счастья (С) является все то, что влечет за собой какую-либо перемену (положительную) в счастье (S).

Точнее: фактором счастья является для человека все то, изменение чего влечет за собой изменение ценности (в положительном смысле) счастья для какой-либо лично­сти X.

А поскольку таких вещей для каждого X обычно много, поэтому каждая вещь, которая есть С, является им в со­четании с другими С в функции f. Это множество С не позволяет установить постоянную связь между S и отдель­ными С, которые были бы ценны для всех X.

То есть уже нельзя говорить об отдельных С как усло­виях счастья, не принимая во внимание их сочетания, не учитывая всей совокупности, в которой они выступают. А также нельзя говорить об условиях счастья без относи­тельности – разве только в самом общем виде данной формулы, ибо f и С имеют разную ценность для разных людей. Следовательно, нельзя дать общую верификацию формулы, а только единичные верификации, относящиеся к отдельным людям.

Но и данная формула опять-таки упрощает связь между S и С. Во-первых, функциональная зависимость между счастьем и его факторами многозначна в математическом смысле, поскольку многим ценным С соответствуют одни и те же ценности S. Во-вторых, может возникнуть аналогия с экономическим законом Бернулли или с пси­хологическим законом Вебера: при малых ценностях S (когда кто-то далек от полного счастья) небольшие изме­нения в ценности С являются поводом для сильного воз­растания S; при больших же ценностях S небольшое уве­личение С не ведет за собой возрастания S, факторы должны подвергнуться значительным изменениям, чтобы возра­стание стало ощутимым. Хотя в очень сложных отноше­ниях, которые складываются между S и С, между счастьем и его факторами, эта зависимость не всегда выступает, а может оказаться и обратной: в счастье любая мелочь может радовать и еще увеличить счастье.

Если даже опустить все эти предостережения, то можно сказать только следующее: кто имеет какие-либо С, имеет S лишь постольку, поскольку имеет и другие условия, по­скольку имеет также другие С в своем распоряжении. На­пример, власть делает счастливым человека, но только если он честолюбив и при этом имеет здоровье, способности и т. д. Такую связь между С и S мы выражаем, когда го­ворим, что С «приводит» к S. Если же С приводит к S, то

необязательно каждый, кто имеет С, имеет также S, это зависит от соблюдения еще и других условий.

Это релятивизированное понятие фактора, однако оно подходит для всего того, что относительно может считаться фактором счастья. Эти факторы не являются для счастья ни необходимыми, ни достаточными; они приводят к нему только отдельных людей, а именно тех, в жизни которых выступают в сочетании с другими факторами. Их можно сравнить со строительными материалами: кирпич – строи­тельный материал, но можно построить дом без кирпича, трудно построить из одного кирпича, ибо для этого нужно железо, и дерево, и стекло (все сказанное относится и к  железу, дереву, стеклу).

В таком релятивизированном понимании фактора сча­стья те или иные вещи являются факторами счастья только для некоторых людей, в определенных условиях. Одни для многих, другие – только для единиц. Здоровье или свобода являются факторами счастья для многих людей, но и они – не для всех. Именно для разных типов сча­стья разными являются и должны быть разными факторы. 3. Тем не менее некоторые вещи мы считаем без боль­ших сомнений и почти единодушно факторами (С) счастья (S). Даже тогда, когда мы встречаемся с индивидуальным случаем С без S или S без С, Будет ли это здоровье или свобода, благосостояние или положение в обществе, любовь  или дружба, мы всегда a priori убеждены, что они суть С. Если же мы видим счастливую жизнь (S) без этих факторов (С), то говорим, что она счастлива, несмотря на их отсут­ствие. Если же видим С без S, то объясняем это себе особыми условиями, которые разорвали связь между С и S. Говорим себе, что: а) данная личность не поняла С, или условия не позволили ей воспользоваться ими, или благоприятные С повлекли за собой неблагоприятные последствия, что помешало S.

Наблюдая же случаи, когда кто-то был счастлив без Каких-либо С, не допускаем, что он был счастлив именно  благодаря отсутствию С; не верим, чтобы не-С было таким же осчастливливающим, как С, и чтобы S зависело только от особенностей людей, из которых одни любят С, а дру­гие – не-С, одни любят материальный достаток и дружбу, другие – нищету и одиночество. Нет: мы всегда чувст­вуем, что если не-С стало причиной S, то не само по себе, а благодаря своим последствиям; и точно так же, если С

стало препятствием S, то не само по себе, а тоже из-за последствий.

Если мы убеждены, что эти факторы С стали причиной S, то потому, что часто, обычно и у многих людей видим их способствующее счастью воздействие; на основе этого мы обобщаем их отношение к счастью. Но также и потому, что считаем их ценными, полезными, хорошими. Первое является эмпирической, индуктивной основой убеждения, а второе – априорной основой. Мы считаем, что только добро дает счастье; все, что мы относим к факторам сча­стья, – это всегда какие-то виды добра: биологического, как здоровье и сила, или общественного, как благосостоя­ние или власть, или духовного, как наука или искусство.

И действительно, виды добра как бы предназначены для того, чтобы быть факторами счастья. Все доброе при­водит к нему легче, чем все плохое или безразличное. Од­нако хотя оно и располагает к счастью, но не гарантирует его, так как всегда могут возникнуть обстоятельства, которые помешают ему быть источником счастья.

Любовь? – но, как писал поэт золотого века, «и не любить тяжело, и любить – пустая забава».

Дружба? – но «избегай друзей, враги менее опасны», говорится в шутке.

Знание? – но «кто приобретает знание, тот приобретает печаль».

Слава? – но «не ищи славы, ибо тогда любой льстец легко найдет тебя».

Разумная и умеренная жизнь? – но «кто знает, продлится ли мир еще три недели? », как предостерегал Бомарше.

Несомненно, любовь, дружба, знание, слава или разум­ная жизнь ведут к человеческому счастью, но не влекут его за собой необходимым образом, так как в жизни они выступают не сами по себе, а переплетаясь с различными обстоятельствами. В крайних же случаях обстоятельства могут даже способствовать тому, что эти виды добра за­трудняют счастье, вместо того чтобы облегчать его; но с другой стороны, то, что вообще не считается и не при­знается единодушно добром и не трактуется a priori как ведущее к счастью, может иметь такие же и даже более благоприятные последствия.

Факторы счастья действуют только в совокупности. Для счастья недостаточно одного здоровья, одной свободы, одного благосостояния, одной красоты. Ф. Бэкон говорил, что счастье как Млечный Путь: существует много малень­ких радостей, способностей, привычек, которые служат

причиной счастья. Если даже какой-то один фактор при­сутствует в жизни, отсутствие остальных может нейтра­лизовать его действие. Ц. К. Норвид писал в 1850 г.: «Че­ловек, для того чтобы быть... счастливым, должен знать: 1) на что жить, 2) для чего жить, 3) за что умереть. Отсут­ствие одной из этих возможностей ведет к драме. Отсутст­вие двух – к трагедии».

Чтобы факторы счастья действительно дали кому-то счастье, для этого нужно прежде всего, чтобы человек обладал способностями, позволяющими воспользоваться этими факторами. Эти способности – будь то сила чувств или мягкость характера, стойкость или честолюбие, доб­рожелательность к людям или вера в свою судьбу, любовь к труду или способности к искусству – все суть, в разъ­ясненном выше значении, факторы счастья. Они служат причиной его, хотя не гарантируют его и не являются достаточными условиями. И действуют они только в сово­купности с другими причинами.

4. Факторы счастья – это с позитивной стороны то, чем с негативной стороны являются препятствия, ему мешающие. Каждому из факторов соответствует, таким образом, препятствие: здоровью – болезнь; молодости – старость; нормальному строению тела – искалеченность; красоте – уродство; благосостоянию – нужда; власти – подчинение, свободе – зависимость; дому, семье, сердечным отношениям с людьми – одиночество.

Более того, факторы и препятствия постоянно переходят друг в друга: постепенно ухудшающееся здоровье переходит в болезнь, молодость переходит в старость и т. п. Болезнь начинается тогда, когда кончается здоровье, старость – когда кончается молодость, нужда – когда уходит мате­риальный достаток, одиночество – когда недостает сер­дечных отношений с людьми. И даже не существует по­стоянной точки в состоянии организма, в возрасте человека, в благосостоянии, положении в обществе или отношениях между людьми, на которой бы кончилось их положитель­ное участие в счастье и началось отрицательное; это за­висит от человека и от условий, в которых он живет.

Можно сказать, что состояние организма человека, его возраст, благосостояние, положение в обществе, его от­ношения с другими людьми и т. д. представляют собой переменные его жизни, функцией которых является его счастье, то есть они, согласно дефиниции, – факторы его

счастья. Изменяясь, они превращаются в. определенной точке из факторов негативных (или препятствий) в факторы позитивные (которые просто названы здесь факторами счастья),

III. Виды факторов счастья

Существуют различные виды факторов счастья.

1. Они четко делятся на две группы. Одну из лих со­ставляют факторы., которые сами по себе являются для счастливого предметом удовольствия, К ним относятся, допустим, благосостояние или власть, сердечные отношения в семье или любимая профессия. Но в том-то и делю, что они недостаточны для счастья. Для вето нужны и такие факторы, которые сами по себе удовольствия недают. Здоровье нужно и тому, кто на него не обращает внима­ния, однако он был бы несчастлив, если бы не имел его.

Итак, существуют две группы факторов счастья: те, которые сами по себе дают счастливым удовольствие, и те, которые являются факторами счастья, хотя сами по себе удовольствия не дают. Граница между ними изме­няется в конечном счете в зависимости от личности. Од­ному благосостояние необходимо для счастья, ибо благо­даря ему он может быть независимым, но он пользуется им, не думая о нем; другой же непосредственно радуется благосостоянию, считая свои доходы. Тот, кто познал не­волю, радуется свободе; другой же не думает о ней и не радуется ей, тем не менее она необходима для счастья, и он убедился бы в этом, если бы утратил ее. Если по­пытаться терминологически разграничить обе группы фак­торов, то первую можно назвать источниками счастья, а вторую – его условиями.

2. Факторы счастья распадаются в свою очередь на две другие группы; одни находятся в самом человеке, другие – вне его. Вне его – дом, семья, имущество, профессия, которой он посвятил себя, искусство или наука, которые заполняют его жизнь и делают ее приятной. Но чтобы семья или работа могли быть для него действительно фактором счастья, нужно, чтобы он любил семейную жизнь, любил свою профессию. И точно так же обстоит дело со всем остальным: если в самом человеке оно не опирается на некоторые психические качества, то не станет и фак­тором счастья.

Эти психические качества являются факторами счастья, но, в общем, не его «источниками». Человек ра­дуется своей семье и работе, но не своей любви к семейной жизни и не пригодности к своей профессии. Психические качества, будучи факторами его счастья, обычно не яв­ляются сами предметом его удовольствия: он доволен благодаря им, но не ими. Они для него не источники, а условия счастья. Сказанное относится ко всем психиче­ским качествам человека. Легче радуешься жизни, когда имеешь чистую совесть или скромные требования, но не радуешься самой чистой совести или скромным требова­ниям.

Обычный человек занимает в этих вопросах крайнюю позицию: недооценивает внутренние факторы и ставит счастье в зависимость исключительно от внешних. Позиция многих философов также была крайней, но противополож­ной. Декарт считал, что счастье не зависит от внешних факторов, что при самой неудачной судьбе можно достичь счастья, так же как и при наилучшей. Эту мысль он вы­разил в одном из своих писем: «Маленький сосуд может быть таким же полным, как и большой, хотя и содержит меньше жидкости; точно так же исполнение подвластных разуму желаний может быть полным, что нисколько не противоречит тому, что самые бедные и обиженные судьбой или природой могут познать полное удовлетворение, как и другие, хотя и не обладают таким же количеством благ»¹.

Среди внешних факторов счастья имеются как средства, так и условия. Но средства настолько преобладают, что (с некоторой неточностью) их можно отождествить с внеш­ними факторами счастья. Тогда внутренние условия сча­стья противостоят внешним средствам.

Жизнь человеческая – это постоянная игра внутренних условий и внешних средств счастья, и от гармоничного их соотношения в значительной мере зависит, будет ли достигнуто счастье. Чем больше кто-то имеет средств сча­стья, тем меньше ему требуется условий: кому, как гово­рится, жизнь дала все, тому нужна только способность пользоваться этим и радоваться тому, что он имеет. Кому жизнь дала мало хорошего, а много зла, тот должен иметь еще другие способности (например, довольствоваться малым,

¹ Descartes R. Oeuvres publiees par Ch. Adam et P. Tannery, V. 1- 12 et Suppl. P., 1897–1913, v. 2, 1901, p. 264.

не принимать зла, вырабатывать то, чем он обделен от природы и мира), чтобы быть счастливым. И опять-таки – чем больше человек выработал в себе условий, тем меньше ему нужно средств счастья.

В следующих главах будет отдельно идти речь о внеш­них источниках счастья, состоящих из благ, которыми человек располагает, и о внутренних условиях, кореня­щихся в его личности, его характере; и отдельно о предпи­саниях – советах и запретах, – как усилить средства и условия счастья, чтобы оно действительно стало уделом человека.

3. Факторы счастья – как средства, так и условия – делятся еще на две группы в зависимости от происхождения: счастливый либо приобрел их сам, либо получил в дар от судьбы. Одни и те же средства и условия счастья достаются людям по-разному: не только благосостояние одни полу­чают по наследству, а другие приобретают сами, но и здоровье один имеет от рождения, а другой приобретает только благодаря суровому режиму, один имеет врожден­ный оптимизм, другой должен долго работать над собой, чтобы выработать его.

Согласно распространенному мнению, средства сча­стья – это дар судьбы, в то время как условия счастья зависят от усилий человека; имеем ли мы внешние блага или нет, – это зависит от судьбы, ибо самих себя мы можем формировать как хотим. Тот, кто разделял это воззрение, приписывал практическое значение исключи­тельно условиям; только в них мы независимы, и только над ними мы можем властвовать. Так, собственно, считали и древние: мы зависим от внешнего мира, в то время как в своем внутреннем мире мы свободны, ибо он зависит от нас. «... Боги, – писал Эпиктет, – сделали зависящим от нас только самое лучшее из всего и главенствующее – правильное пользование представлениями. А все осталь­ное не зависит от нас»¹.

Однако сегодня мы склонны допускать, что древние ошибались и что истина в противоположном. Именно внеш­ним миром мы можем управлять свободно, он подчиняется нашей воле, и мы всегда можем формировать его так, как это нужно для нашего счастья. Управлять же собственной

¹ Беседы Эпиктета, кн. первая, I (8). «Вестник древней истории», 1975, № 2, c_. 212.

 

психикой несравненно труднее, а иногда и невозможно. В нас укореняются способы мышления, восприятия вещей и реакции на них, от которых нам не дано освободиться. Иногда легче добиться благосостояния, славы или власти, изменить свой внешний вид и свое окружение, чем выйти из состояния депрессии, которая не позволяет радоваться ни благосостоянию, ни красоте, ни славе, ни власти.

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: