 |
Не знает ласточка, как много...
|
|
|
|
Не знает ласточка, как много
Стихов ей вскользь посвящено,
Как мы подходим к рифмам строго,
Скорей на совести пятно
Себе простим, чем на бумаге:
Исполнен весь ее полет
Безукоризненной отваги,
И мнится: вот кто нас поймет!
И как прожить без темных пятен,
Когда развал такой и дым?
Она - последний наш читатель,
Когда мы всем надоедим,
Когда в ущербе и в опале
Поймем, летящие на свет:
Мы для нее стихи писали,-
И большей славы в мире нет!
1972
Неромантичны наши вкусы...
Неромантичны наши вкусы.
Нам утешаться до конца
Волос начесом светло-русым
И миловидностью лица
С чуть-чуть размытыми чертами
И носом, вздернутым слегка.
Где рок, сверкающий очами?
Как исступленность далека!
Угля на брови не хватило
И синей краски - на глаза.
Губа другую прикусила,
Чтобы не вылилась слеза.
Не плачь, пройдет! Вся жизнь с пустыми
Мечтами, все пройдет вполне.
Какими средствами простыми
Ты надрываешь сердце мне!
1973
* * *
Нет, не одно, а два лица,
Два смысла, два крыла у мира.
И не один, а два отца
Взывают к мести у Шекспира.
В Лаэрте Гамлет видит боль,
Как в перевернутом бинокле.
А если этот мальчик — моль,
Зачем глаза его намокли?
И те же складочки у рта,
И так же вещи дома жгутся.
Вокруг такая теснота,
Что невозможно повернуться.
Ты так касаешься плеча,
Что поворот вполоборота,
Как поворот в замке ключа,
Приводит в действие кого–то.
Отходит кто–то второпях,
Поспешно кто–то руку прячет,
И, оглянувшись, весь в слезах,
Ты видишь: рядом кто–то плачет.
1969
Ночной дозор
На рассвете тих и странен
Городской ночной дозор.
Хорошо! Никто не ранен.
И служебный близок двор.
|
|
|
Голубые тени башен.
Тяжесть ружей на плече.
Город виден и нестрашен.
Не такой, как при свече.
Мимо вывески сапожной,
Мимо старой каланчи,
Мимо шторки ненадежной,
Пропускающей лучи.
«Кто он, знахарь иль картежник,
Что не гасит ночью свет?» —
«Капитан мой! То художник.
И, клянусь, чуднее нет.
Никогда не знаешь сразу,
Что он выберет сейчас:
То ли окорок и вазу,
То ли дерево и нас.
Не поймешь, по правде, даже,
Рассмотрев со всех сторон,
То ли мы — ночная стража
В этих стенах, то ли он».
* * *
О слава, ты так же прошла за дождями,
Как западный фильм, не увиденный нами,
Как в парк повернувший последний трамвай,—
Уже и не надо. Не стоит. Прощай!
Сломалась в дороге твоя колесница,
На юг улетела последняя птица,
Последний ушел из Невы теплоход.
Я вышел на Мойку: зима настает.
Нас больше не мучит желание славы,
Другие у нас представленья и нравы,
И милая спит, и в ночной тишине
Пусть ей не мешает молва обо мне.
Снежок выпадает на город туманный.
Замерз на афише концерт фортепьянный.
Пружины дверной глуховатый щелчок.
Последняя рифма стучится в висок.
Простимся без слов, односложно и сухо.
И музыка медленно выйдет из слуха,
Как после купанья вода из ушей,
Как маленький, теплый, щекотный ручей.
Паровоз
Помню, с экрана
В детстве, раскос,
Мрачно и странно
В зал паровоз,
Потный и шумный,
Гарь и металл,
Полубезумный,
С воем влетал.
Что там грифоны
Или быки?
Рёвы и стоны
Их - пустяки,
Жалкие мифы!
В век скоростей
Локомотивы
Топчут детей.
Как он косился,
Роком влеком,
И проносился
Рядом с виском
В Пензу, за Каму
И на Алтай!
Слушайся маму
И подрастай.
Слушался маму,
Рос, выполнял
План и программу,
Не вспоминал
Про чернобровый,
С красной губой,
То маневровый,
То грузовой.
Брошен, заржавлен,
|
|
|
Названный здесь
«Иосиф Сталин»,
Тоже не весь
Умер: в загробных
Мчится полях
На допотопных
Мрачных ролях.
В копоти, в жиже,
В снежной крупе,
Чёрный, всё ближе,
Ближе к тебе,
Круглые плечи
Кутая в дым...
Смерть - это встреча
Страшная с ним!
1992
Плевать на жизнь! - шотландская принцесса...
Плевать на жизнь! - шотландская принцесса
Сказала, умирая в девятнадцать
Лет,- что ей смерти плотная завеса,
Готовая упасть и не подняться,
И что ей море в п;асмурныx барашкаx,
И что ей лес еловый и оxота?
Эе душа - не наша замарашка,
А точный слепок с птичьего полета.
А может быть, в ее средневековье
Другая жизнь за гробом проступала,
Как тот ларец за шторкой в изголовье,
В котором драгоценности держала?
Или в ней было что-то от повесы
И мудреца, философа-гуляки,
Какиx Шекспир вставлял частенько в пьесы
И убивал в пылу кинжальной драки?
1974
Потому что больше никто не читает прозу...
Потому что больше никто не читает прозу,
Потому что наскучил вымысел: смысла нет
Представлять, как робеет герой, выбирая позу
Поскромней, потому что смущает его сюжет,
Потому что ещё Толстой в дневнике заметил,
Что постыло писать, как такой-то придвинул стул
И присел. Потому что с компьютером дружат дети,
И уныл за стеной телевизора мерный гул.
Потому что права тётя Люба: лишившись мужа
И томясь, говорила: к чему это чтенье ей,
Если всё это можно из жизни узнать не хуже.
Что? Спроси у неё. Одиночество, мрак ночей...
Потому что когда за окном завывает ветер...
Потому что по пальцам количество важных тем
Можно пересчитать... Потому что темно на свете.
А стихи вообще никому не нужны: зачем?
Потому что всего интереснее комментарий
К комментарию и примечания. Потому,
Что при Ахеменидах: вы знаете, Ксеркс и Дарий -
Не читали, читали,- неважно - сошли во тьму,
Потому что так чудно под ветром вспухает штора
И в широкую щель пробивается звёздный свет,
Потому что мы, кажется, сможем проверить скоро,
Рухнет мир без романов и вымысла или нет?
1992
|
|
|
