Культура и творчество в философии Н.А. Бердяева

Сегодня обращение к русской религиозной философии становится особенно актуальным. Русские религиозные философы были глубоко убеждены, что фундамент человеческой жизни составляет начало духовное Кризисная ситуация современного общества подтверждает это их убеждение. Сегодня мы пребываем в ситуации духовной растерянности, которая, в свою очередь рождает скепсис, апатию, ощущение собственного бессилия. Нынешнее общество расколото, в нем единства в понимании фундаментальных принципов собственного устройства, дальнейшего развития. Этот раскол наиболее ярко проявляется в духовной сфере. Именно в эпохи великих потрясений обнажаются те корни, которые питают экономическое благополучие и политическую стабильность, обеспечивают душевное здоровье людей. В такие кризисные эпохи и рождались те философские учения, которые на протяжении веков давали людям мудрость и силу, укрепляя их волю, питая их разум. Создатели этих учений собственными глазами видели ту пропасть, в которую может упасть общество, когда поколеблен дух. К числу таких мыслителей принадлежит А.Н. Бердяев.

Тема творчества в философии Бердяев. " Тема о творчестве, о творческом призвании человека - основная тема моей жизни" - писал Н.А. Бердяев. Эту тему нельзя понимать в обычном смысле культурного творчества, творчества наук и искусств, создания художественных произведений: "Это есть тема об отношении человека к Богу, об ответе человека Богу. Тема об отношении к человеческой культуре, культурным ценностям и продуктам есть уже вторичная и производная".

Бердяев, которого называли "философом свободы" положил свободу в основу своей философии, создав концепцию несотворенной свободы, которая первичнее бытия. Философ верит в Бога, который, сотворив мир, отрекся от своего могущества ради свободы человека, даже если она оказывается губительной и приводит к грехопадению. Но Бог разделяет страдания человека, злоупотребившего своей свободой, вдохновляет, посылая ему свою благодать. Человек может отвергнуть ее или следовать за ней - это тоже элемент свободы. Однако философ верит в сотрудничество Бога и человека - в Богочеловечество. Бог ждет от человека преодоления своего греха. Для этого он дал человеку своеобразный инструмент - способность к творчеству. В Священном Писании нет откровения о творчестве человека. Но как раз это умолчание является для философа одним из важнейших элементов в построении концепции творчества: "Если бы пути творчества были оправданы и указаны в Священном Писании, то творчество было бы послушанием, т.е. не было бы творчеством... Откровение творчества идет не сверху, а снизу..." В своем учении о творчестве Бердяев обосновывает идею "третьего творческого откровения". Согласно его концепции, человечество в своем духовном развитии проходит три фазы. Первая соответствует Ветхому завету и откровению первой "ипостаси Бога-отца". Это фаза законнического сознания. Вторая соответствует Новому завету и второй ипостаси - "Сыну", это - фаза искупления. И, наконец, третий эон, на котором стоит человечество, - это эпоха творческого сознания, соответствующая третьему, уже не божественному, а антропологическому (человеческому) откровению - откровению в "Духе".

Н.А. Бердяев о кризисе культуры. Развитие Бердяевым темы творчества привело к необходимости высказаться о ходе культурного развития человечества. В своем анализе мировых культурных процессов Бердяев приходит к выводу о том, что мировая, и в особенности европейская, культура находится в кризисе. В размышлениях о кризисе культуры он близок к концепциям западноевропейских философов, таких, как Освальд Шпенглер, Хосе Ортега-и-Гасет, но русский мыслитель зафиксировал многие выводы, к которым пришли его западноевропейские коллеги, еще до появления их работ.

В небольшой статье "Предсмертные мысли Фауста", явившейся откликом на выход в свет книги Шпенглера "Закат Европы", Бердяев констатирует один из важнейших признаков кризиса культуры - сваливание ее в цивилизацию. Всякая культура неизбежно переходит в цивилизацию. Цивилизация есть судьба, рок культуры. Цивилизация же кончается смертью, она есть уже начало смерти, истощение творческих сил культуры

Чем же отличается культура от цивилизации?"Культура - религиозна по своей основе, цивилизация - безрелигиозна... Культура исходит от культа, она связана с культом предков, она не возможна без священных преданий. Цивилизация есть воля мировому могуществу, устроению поверхности земли. Культура - национальна, цивилизация - интернациональна. Цивилизация есть мировой город. Империализм и социализм одинаково - цивилизация, а не культура. Философия, искусство существуют лишь в культуре, в цивилизации они невозможны и не нужны... Культура - органична, цивилизация - механична. Культура основана на неравенстве, на качествах. Цивилизация проникнута стремлением к равенству, она хочет основываться на количествах. Культура - аристократична, цивилизация - демократична".

Анализируя работу Шпенглера, Бердяев принимает и разделяет важнейшее положения, выдвинутые западноевропейским мыслителем, отмечая при этом, что подобная постановка проблемы для русской мысли не нова, что многие русские философы еще раньше ощущали "некий священный ужас от гибели культуры и надвигающегося торжества цивилизации. Борьба с духом мещанства, которое так ранило Герцена и К. Леонтьева, людей столь разных укладов и направлений, основано было на этом мотиве". Точка зрения Шпенглера о безрелигиозности цивилизации напоминает Бердяеву мысли Данилевского, изложенные им в книге "Россия и Европа", а культурно-исторические типы Данилевского очень походят на души культур Шпенглера. Но с чем не может примириться Бердяев, так это с готовностью Шпенглера принять пафос цивилизации, с его согласием променять религию, философию, искусство на технику, на осушение болот и сооружение мостов, на изобретение машин. История последних лет, отмечает философ, нанесла тяжкие удары по империалистическому сознанию Шпенглера. Разве мировая война, подорвавшая материальные и духовные силы Европы, не является таким ударом? Европейская душа - это фаустовская душа, изъеденная мефистофельским началом. Она пришла к осушению болот, к инженерному искусству, к материальному устроению земли, материальному господству над миром, но силы ее истощились. Она пыталась найти подпитку в науке, но и здесь ее ожидали неудача и разочарование. Бердяев видит спасение не в рождении новой науки, а в возрождении духовности..

Каковы же истоки кризиса европейской культуры? Ответом на этот вопрос может служить выдвинутая Бердяевым концепция кризиса Ренессанса. Закат европейской культуры - это закат культуры, гуманистической идеологии эпохи Возрождения. Сущность эпохи Ренессанса по Бердяеву - это выражение избытка творческих сил человека. Оторванный от Бога человек не справился с бременем свободы, и, не сумев ее реализовать, он подпал под власть механического коллектива (например, сталинизм, фашизм), потеряв тем самым свою индивидуальность. В результате, вместо ренессансного образа человека появился антиренессансный образ нового организма, или, вернее, механизма, все себе подчиняющего и все себе поглощающего.

Эпоха кризиса культуры - это эпоха великих разочарований, когда взлетевший ренессансный человек вдруг ощутил себя бескрылым, его гордые мечты сокрушены. Он верил в то, что познание не имеет границ, но разочаровался в науке, которая не может постигнуть всех тайн бытия. Он выдвинул идеалы свободы, равенства и братства, но и они рухнули, ибо ни пустая свобода, ни принудительное братство не могут дать радости людям.

Процессы, происходящие в политической, экономической и социальной жизни мира - отражение того духовного состояния, в котором пребывает современное человечество и поэтому пристальное внимание философа направлено на анализ духовной сферы жизни общества.

Бердяев выступает одним из первых критиков "массового общества", исследует результаты, к которым приводит выход на историческую арену "огромных человеческих количеств", и в этом он в какой-то степени является предтечей испанского социолога Ортеги-и-Гассета. Аристократическое начало культуры, которое придает ей органическую целостность, подвергается, по мнению философа, величайшей опасности от процесса демократизации и уравнения масс. "Мы живем в эпоху "социального заказа"", - пишет Бердяев. Социальный заказ масс определяет, чем должны быть культура, искусство, литература, философия, наука, даже религия. И нет социального заказа на высшую качественную культуру, на духовную культуру, на настоящую философию, на настоящее искусство. Социальный заказ существует главным образом на технику, на прикладное естествознание, на экономику, нет заказа на то, что связано с духом и духовностью. Бердяев страшится профанации и вульгаризации культуры, боится падения духа.

Масса, по наблюдению философа, стремиться к культуре легкой для усвоения, и утрата аристократизма культуры - это ее гибель, а точнее - скатывание в цивилизацию. Тогда от культуры остаются только постройка железных дорог, устроение зрелищ, материальное обустройство мира.

Человек и машина в философии Бердяева. Наиболее ярко переход культуры в цивилизацию выразился во вторжение машины в человеческую жизнь, в той роли, в которой стала играть техника в жизни человека. Машины и техника наносят, по мнению философа, страшные поражения душевной жизни человека, человеческим чувствам. Душевно-эмоциональная стихия угасает в современной цивилизации. Так можно сказать, что старая культура была опасна для человеческого тела, она оставляла его в небрежении, часто изнеживала его и расслабляла. Машинная, техническая цивилизация опасна, прежде всего, для души. Сердце с трудом выносит прикосновение холодного металла, оно не может жить в металлической среде

Каковы же причины власти машины над человеком? И не являются ли приведенные обвинения в адрес машины упреком в адрес самого человека? Ответственность за такое положение Бердяев возлагает на человека, и утверждение философа вряд ли можно оспорить: "Не машина, а человек виновен в страшной власти машинизма, не машина обездушила человека, а человек сам обездушился".

Углубленный анализ всех граней кризиса культуры приводит к выводу: Мир пришел в жидкое состояние, расплавился вместе с распластыванием образа человека. Мир стоит на грани перехода в новую эпоху.

Философ видит два возможных пути выхода из кризиса культуры: она или станет безбожной, антихристианской цивилизацией, или священной, церковной культурой, христианским преображением жизни. Судьба культуры безусловно зависит от выбора человека.