 |
2. Переезд в Пензу. Жизнь в Терновке
|
|
|
|
Когда ему исполнилось 22 года, Мишенька решил уехать из дома. Мать не хотела отпускать его от себя, плакала. Переживала, как он будет там, без ее заботы, на чужих руках? С детства не ходит, чашку в руках не удержит, в чужие руки дитя безпомощное. Защитить сам себя никогда не сможет: ни рукой не заслонится, ни словом не отгонит.
Но разве удержишь? Отпустила. Десять лет жил без матери. Когда позже спросили, зачем уехал от матери, он ответил:
-Я выехал по Божиему гласу.
И через некоторое время добавил:
-Я выехал на проповедь. Батюшка после рассказывал:
-Повезли меня на лошадке. Мою коляску поставили на телегу и я ехал, как царь на троне. В то время Господь давал мне много говорить людям.
По приезде в Пензу батюшке негде было жить. Из церкви после службы его приглашали пожить то одни люди, то другие. Кто на неделю, кто на месяц.
Постоянного места, где бы он смог спокойно помолиться и отдохнуть, у батюшки не было. Спать приходилось на чужих кроватях, лавках, а иногда-сидя в своем кресле. Кресло в те годы у него было тяжелое и жесткое, грубоватой работы, с мало-подвижными маленькими колесиками, которые всегда застревали, ломались и скрипели.
Батюшка очень переживал, что приходилось часто просить о помощи. Но мужчин поблизости было мало, в основном окружали пожилые люди, которые сами нуждались в какой-либо помощи.
Нина из Терновки, знавшая его долгие годы, рассказывала:
-Со старцем отцом Михаилом мне посчастливилось познакомиться в молодые годы: 50 лет назад. Батюшке тогда не было и тридцати лет. В те годы мы, все окружающие, называли его ласково Мишенькой. Так называла его матушка Ангелина. Всех своих детей она называла ласковыми именами: Мишенька, Галенька, Илюшенька, Катенька. К нам тоже всегда обращалась ласково.
|
|
|
Однажды батюшка остановился в Терновке у одних добрых людей, живших на нашей улице. После одного посещения батюшки мама стала уговаривать папу, чтоб он разрешил батюшке построить келью на нашей усадьбе. Все жили в те годы сравнительно тяжело. Денег никогда не хватало даже на самое необходимое. Папа был разнорабочим, мама часто лежала в больнице, у нее был туберкулез. Одно время была корова, но ее пришлось продать. Вот на месте коровника и стали строить батюшке келью.
В Терновке раньше жили в основном местные, у которых прабабушки, прадедушки здесь родились. Все были верующие, в каждом доме было много икон. Многие откликнулись, чтоб помочь в постройке кельи. У батюшки совсем не было денег, чтоб приобрести получше материал для постройки. Помню, в неглубоком озере на дне мы дергали траву мелкую, потом ее сушили, она как бы заменяла паклю. Потом стены обмазывали глиной. Крышу покрыли толью. Другие люди, у кого более умелые руки, сделали рамы. Окна были маленькие. Когда строили, батюшка всегда сидел неподалеку, с ним советовались. Всех помощников он старался всегда накормить. Всегда были щи и каша, все было очень вкусное.
Келья состояла из одной небольшой комнаты и маленьких сеней. Стояла маленькая русская печь, небольшой столик, за которым ели и готовили еду, две табуретки и лавочка у печки. У батюшки была маленькая железная кровать с досками и соломенным матрацем, позже кто-то подарил ватный.
Батюшка был несказанно рад, когда построили келью. Это была его первая келья после жительства по разным углам. До поселения в Терновке батюшке приходилось жить в разных районах города Пензы: на Шуисте, в Райках, около парка Белинского, в районе завода медпрепаратов.
Начал он благоустраивать келью прежде всего с расстановки икон. Сначала у него их было мало. Помню, осенью поехали мы вместе с ним в его родную деревню Ломовку Лунинского района. В дом, где он родился, где жила его матушка Ангелина. Была у нее коровка (как она ласково ее называла) и курочки. Дом у них был небольшой, стояла русская печь, длинная лавка, стол. В углу были старинные иконы. Помню, за огородом был дубовый лес, в котором мы собирали белые грибы. Пробыв три дня, батюшка взял несколько икон, и мы вернулись в Терновку.
|
|
|
Часто приносили иконы, которые были в плохом состоянии, но батюшка ни от каких не отказывался. Просил других умельцев реставрировать, иконы приобретали начальный вид. Через некоторое время в келье уже было много икон, висело много лампадок.
В келье я была частым посетителем, а если долго не заходила, батюшка посылал за мной. Крыльцо в келью было рядом с нашим. Почти все время он молился. Вставал очень рано. В келье не было ни электричества, ни воды, надо было ходить на колонку. Печь надо было истопить. Вечером тоже молились допоздна при керосиновой лампе, которая давала неяркое освещение.
Пищу у батюшки в келье готовили скромную: щи, каша, горох, картошка. В пост пища совсем была скудная. В те годы я не видела у батюшки на столе ни яблок, ни каких-либо других фруктов. Смолоду Мишенька очень мучился из-за болей в желудке, но никогда не пил лекарства и всегда соблюдал пост.
Посещали батюшку разные люди, встречал он их не всегда одинаково, кого и не принимал. После некоторых он становился молчаливым и задумчивым, так мне казалось. Часто я чувствовала, что он смотрел и как бы видел насквозь. И не по себе становилось, если скажешь неправду или сделаешь что-то недостойное.
В общении с батюшкой дни проходили быстро, легко и беззаботно. Батюшка всегда выслушивал всех терпеливо и внимательно. Он учил нас бороться со своими страстями, благословлял делать добрые дела. Позже поняла, что это было самое полезное время для моей души. У него в келье часто читали духовные книги. Иногда приходили живущие поблизости девушки, вместе пели духовные песни. Они батюшке говорили, что замуж выходить не будут, но он улыбался и говорил:
-Выйдете, выйдете.
Мама у нас была слабенькой, часто лежала в больнице. Но когда поселился у нас батюшка, мама стала поправляться по его молитвам. Ей с каждым месяцем было лучше и лучше. Я помню, этому очень многие удивлялись. Я спрашивала:
|
|
|
-Мама, как батюшка тебя вылечил?
Но она всегда уклонялась от ответа и только улыбалась.
В те годы машин никто не имел, батюшку возили на большой коляске. Она была такая громоздкая, с большими колесами, в деревнях раньше на таких возили трапу. На нее ставили батюшкино кресло, укрепляли веревками, а потом усаживали батюшку. Было очень высоко, приходилось всем тяжеловато.
Зимой батюшку возили на деревянных с длинными полозьями салазках, на которые устанавливали кресло. На коляску сшили чехол, а со всех сторон нашили из атласных лент кресты. Бывало, выезжали и в пургу, и в мороз. Батюшка весь укутан: шапка, шарф, только видны были улыбчивые глаза в инее и борода в сосульках. Под гору ехали веселее. Я стояла сзади на подножках санок, впереди никого не было, сзади торопливо догоняли нас матушка Ангелина с другими помощниками.
В Пензе тогда были две действующие церкви. Чаще всего батюшка ездил в Митрофаниевскую. Он очень любил ходить в церковь, но часто везти было некому. В церковь дорога была все время в гору, и нужно было не меньше четырех помощников. Часто меня просили помочь. Бывало, что я с неохотой соглашалась. В то время училась я в старших классах, везти надо было с бабушками. Но больше всего смущало, что надо проезжать мимо школы, все видели, подсмеивались. Молодые тогда стеснялись ходить в церковь. Если и приходили, то прятались за спины взрослых, чтоб не увидела какая-нибудь бабушка знакомая, которая, придя домой, поставит в пример своим внукам. Ну, а те в свою очередь в школе старались зло подшутить.
Когда везли батюшку в церковь, проезжали и мимо здания, где располагался райком партии. Сейчас уже молодежь и не знает, что это такое, но в те годы это была власть, которая не признавала церковь. Батюшка их раздражал. Вначале еще жилось ему терпимо, но спустя некоторое время в наш дом все чаще стал приходить участковый. Делал папе замечания:
-Зачем поселил батюшку?
|
|
|
Стали редко выезжать в церковь. Но гонения не прекращались.
К батюшке потоком шли люди, но иногда ему приходилось отказывать во встрече. Посетителей просили, чтоб приходили ближе к вечеру в сумерках. Батюшка терпеливо переносил все тяготы и никогда не обижался ни на кого. Пришло такое время, что батюшке категорически запретили выезжать из кельи. Ничего не оставалось, как искать новое место жительства. И он уехал в Саранск.
Мне и там пришлось пожить у него в келье.
Меня направили в Саранск на практику. Батюшка меня встретил радушно. Там они жили в маленькой келье, как и у нас, но в этом же доме через стену жил мужчина неверующий, который, проходя мимо единственного окна, все время что-то ворчал.
Батюшка на него никогда не обижался, только улыбался. Келья там была очень маленькая, была печь русская, столик, два стула и узкая железная кровать. Комната была старая, стены покрывались плесенью. В свободное время я помогала батюшке добираться до церкви. Там меня никто не знал и я везла тележку уже не с опущенными глазами. Батюшку и там посещало много добрых людей и помогали ему.
Но и в Саранске батюшке было неспокойно, и он вернулся в Пензу.
И после Саранска батюшке пришлось несколько раз менять место жительства. Но всегда находились верующие люди, которые давали ему приют. Как только батюшка заканчивал обустраивать себе келью для молитвы, к нему вновь начинали приходить люди со своими бедами и скорбями.
Это не нравилось органам власти, и они вынуждали хозяев выселять батюшку со своей земли. Они это делали либо сами, либо через милицию. И так, со слов самого старца, ему семь раз приходилось начинать все сначала.
Мама батюшки Анна приехала в Пензу позднее, дождавшись, когда сын Илья пришел из армии и женился. С того времени она уже всегда была рядом. В 1982 году она приняла постриг. В схиме получила имя Ангелина.
Для всех, кто ее знал, она была, как мать. Всех любила и принимала, давала советы. Много и хорошо пекла. Кто бы ни пришел, она кормила и с собой гостинцы давала. Все ей были как дети. Без дела никогда не сидела.
Была она ласковая, терпеливая, спокойная. Жить всегда старалась по заповедям Божиим, была богобоязненная. Она никогда не возвышалась перед людьми, а всегда ниже всех себя держала, хотя была схимницей. Ей тоже многое Господь открывал, но она всячески старалась скрыть свою прозорливость и всех отправляла к сыну:
-Мишенька научит.
Вскоре, после приезда матери, добрые люди помогли Мишеньке приобрести дом в Пензе по улице Революционной, в котором он постоянно проживал до самой своей праведной кончины.
С этого времени потянулись к нему непрерывным ручейком страждущие люди со всех уголков России.
|
|
|
