Подстрочный комментарий к народнической profession de foi 2 страница

Уж не «народ» ли, трудящиеся? — Отрицательный ответ дает вся статья автора.

И при этом говорить все еще: «готовится управлять»?! Нет, сила эта давным-давно «приготовилась», давным-давно «управляет»; «готовятся» же только одни народники — выбирать лучшие пути для России, да так, должно быть, и просбираются до тех пор, пока последовательное развитие классовых противоречий не оттеснит, не вытолкнет за борт всех, кто от них сторонится.

«Процесс этот, начавшийся в Европе гораздо раньше нашего, во многих государствах пришел уже к концу"; в других он еще задерживается обломками феодализма и противодействием рабочих классов, но историческое колесо и здесь с каждым годом все больше и больше дробит эти обломки и укатывает жизнь для новых порядков».

Вот до какой степени не понимают наши народники западноевропейского рабочего движения! Оно «задерживает», видите ли, капитализм, — и его, как «обломок», ставят рядом с феодализмом!

Наглядное доказательство того, что не только для России, но и для Запада наши на­родники не в состоянии понять того, как можно бороться с капитализмом не «задержи­ванием» его развития, а ускорением его, не сзади, а спереди, не реакционно, а прогрес­сивно.

«В общих чертах процесс этот состоит в следующем: между дворянством и народом образуется но­вый общественный слой из элементов, опускающихся сверху, и элементов, поднимающихся снизу, кото­рые как бы имеют одинаковый удельный вес, если

* — вроде. Ред.

То есть что это значит: «пришел к концу»? То ли, что уже виден его конец, что уже собирается «но­вая сила»? — тогда он и у нас приходит к концу. Или то, что там уже более не нарождается 3-го сосло­вия? — это неверно, потому что и там есть еще мелкие производители, выделяющие горстки буржуазии и массы пролетариата.

368_______________________________ В. И. ЛЕНИН

можно так выразиться; элементы эти тесно сплачиваются, соединяются, претерпевают глубокое внут­реннее изменение и начинают изменять и верхний и нижний слои, приспособляя их к своим потребно­стям. Процесс этот чрезвычайно интересен сам по себе, а для нас он имеет особенно важное значение. Для нас тут представляется целый ряд вопросов: составляет ли господство третьего сословия роковую и неизбежную ступень цивилизации каждого народа?.. »

Что за гиль?! Откуда и при чем тут «роковая неизбежность»? Не сам ли автор опи­сывал и еще подробнее будет ниже описывать господство 3-го сословия у нас, на свя­той Руси, в 70-е годы?

Автор берет, очевидно, те теоретические доводы, за которые прятались представите­ли нашей буржуазии.

Ну, как же это не мечтательная поверхностность — принимать такие выдумки за чистую монету? не понимать, что за этими «теоретическими» рассуждениями стоят интересы, интересы того общества, которое сейчас так верно было оценено, интересы буржуазии?

Только романтик и может думать, что можно силлогизмами бороться с интересами.

«... нельзя ли государству прямо с одной ступени перейти на другую, не делая при этом никаких саль-то-морталей, которые чудятся на каждом шагу чересчур предусмотрительным филистерам, и не слушая фаталистов, видящих в истории один роковой порядок, вследствие которого господство третьего сосло­вия так же неизбежно для государства, как неизбежна для человека старость или юность?.. »

Вот какое глубокое понимание у народников нашей действительности! Если госу­дарство содействует развитию капитализма, — то это вовсе не потому, что буржуазия владеет такой материальной силой, что «посылает на работу» народ и гнет в свою сто­рону политику. Вовсе нет. Дело просто в том, что профессора Вернадские, Чичерины, Менделеевы и пр. держатся неправильных теорий о «роковом» порядке, а государство их «слушает».

«... нельзя ли, наконец, смягчить отрицательные стороны наступающего порядка, как-нибудь видоиз­менить его или сократить время его господства? Неужели, и в самом деле, государство есть нечто такое инертное, непроизвольное и бессильное, что не может влиять на свои судьбы и изменять их; неужели,

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА________________ 369

и в самом деле, оно есть нечто вроде волчка, пускаемого провидением, который двигается по определен­ному только пути, только известное время и совершает известное число оборотов, или вроде организма с весьма ограниченною волею; неужели, и в самом деле, им управляет нечто вроде гигантского чугунного колеса, которое давит всякого дерзновенного, осмеливающегося попытать ближайших путей к человече­скому счастью?! »

Это чрезвычайно характерное место, с особенной наглядностью показывающее ре­акционность, мелкобуржуазность того представительства интересов непосредствен­ных производителей, которое давалось и дается российскими народниками. Будучи враждебно настроены против капитализма, мелкие производители представляют из се­бя переходный класс, смыкающийся с буржуазией, и потому не в состоянии понять, что неприятный им крупный капитализм — не случайность, а прямой продукт всего совре­менного экономического (и социального, и политического, и юридического) строя, складывающегося из борьбы взаимно-противоположных общественных сил. Только непонимание этого и в состоянии вести к такой абсолютной нелепости, как обращение к «государству», как будто бы политические порядки не коренились в экономических, не выражали их, не служили им.

Неужели государство есть нечто инертное? — вопрошает с отчаянием мелкий про­изводитель, видя, что по отношению к его интересам оно, действительно, замечательно инертно.

Нет, — могли бы мы ответить ему, — государство ни в каком случае не есть нечто инертное, оно всегда действует и действует очень энергично, всегда активно и никогда пассивно, — и автор сам страничкой раньше характеризовал эту активную деятель­ность, ее буржуазный характер, ее естественные плоды. Плохо только то, что он не хо­чет видеть связи между таким ее характером и капиталистической организацией рус­ского общественного хозяйства, и поэтому так поверхностен.

Неужели государство — волчок, неужели это — чугунное колесо? спрашивает Kleinbü rger, видя,

— мелкий бур5куа. Ред.

370__________________________ В. И. ЛЕНИН

что «колесо» вертится вовсе не так, как он того желал бы.

О нет, — могли бы мы ответить ему, — это не волчок, не колесо, не закон фатума, не воля провидения: его двигают «живые личности» «сквозь строй препятствий» (вроде, например, сопротивления непосредственных производителей, или представителей ста­родворянского наслоения), именно те «живые личности», которые принадлежат к имеющей перевес общественной силе. И поэтому, чтобы заставить колесо вертеться в другую сторону, надо против «живых личностей» (т. е. общественных элементов, при­надлежащих не к идеологическим состояниям, а прямо выражающих насущные эконо­мические интересы) обратиться тоже к «живым личностям», против класса — обра­титься тоже к классу. Для этого весьма недостаточно добрых и невинных пожеланий насчет «ближайших путей», — для этого нужно «перераспределение социальной силы между классами», для этого нужно стать идеологом не того непосредственного произ­водителя, который стоит в стороне от борьбы, а того, который стоит в самой горячей борьбе, который уже окончательно «дифференцирован от жизни» буржуазного общест­ва. Это единственный, а потому ближайший «путь к человеческому счастью», путь, на котором можно добиться не только смягчения отрицательных сторон положения ве­щей, не только сократить его существование ускорением его развития, но и совсем по­ложить конец ему, заставив «колесо» (не государственных уже, а социальных сил) вер­теться совсем в иную сторону.

«... Нас занимает только процесс организации третьего сословия, даже только люди, выходящие из народной среды и становящиеся в его ряды. Люди эти очень важны: они исполняют чрезвычайно важные общественные функции, от них прямо зависит степень интенсивности буржуазного порядка. Без них не обходилась ни одна страна, где только этот порядок водво-

Г-н Н. Михайловский, у г. Струве, с. 8: «Живая личность со всеми своими помыслами и чувствами становится деятелем истории на свой собственный страх. Она, а не какая-нибудь мистическая сила, ста­вит цели в истории и движет к ним события сквозь строй препятствий, поставляемых ей стихийными силами природы и исторических условий».

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА________________ 371

рялся. Если их нет или недостаточно в стране, то их необходимо вызвать из народа, необходимо создать в народной жизни такие условия, которые способствовали бы их образованию и выделению, необходимо, наконец, охранять их и помогать их росту, пока они не окрепнут. Здесь мы встречаемся с прямым вме­шательством в исторические судьбы со стороны людей наиболее энергичных, которые пользуются об­стоятельствами и минутой для своих интересов. Обстоятельства эти состоят, главным образом, в необхо­димости промышленного прогресса (в замене кустарного производства мануфактурным и мануфактур­ного фабричным, в замене одной системы полеводства другою, более рациональною), без чего государ­ство, действительно, обойтись не может, при известной густоте населения и международных сношениях, и в разладе политическом и нравственном, что обусловливается как экономическими факторами, так и ростом идей. Эти-то настоятельные в государственной жизни изменения и связывают обыкновенно люди ловкие с собою и с известными порядками, которые, без всякого сомнения, могли бы быть заменены и всегда могут быть заменены другими, если другие люди будут умнее и энергичнее, чем они были до сих пор».

Итак, автор не может не признать, что буржуазия исполняет «важные общественные функции», — функции, которые обще можно выразить так: подчинение себе народного труда, руководство им и повышение его производительности. Автор не может не ви­деть того, что экономический «прогресс» действительно «связывается» с этими элемен­тами, т. е. что наша буржуазия действительно несет с собой экономический, точнее ска­зать, технический прогресс.

Но тут-то и начинается коренное различие между идеологом мелкого производителя и марксистом. Народник объясняет этот факт (связи между буржуазией и прогрессом) тем, что «ловкие люди» «пользуются обстоятельствами и минутой для своих интере­сов», — другими словами, считает это явление случайным и потому с наивной смело­стью заключает: «без всякого сомнения, эти люди всегда (! ) могут быть заменены дру­гими», которые тоже дадут прогресс, но прогресс не буржуазный.

Марксист объясняет этот факт теми общественными отношениями людей по произ­водству материальных ценностей, которые складываются в товарном хозяйстве, делают товаром труд, подчиняют его капиталу

372__________________________ В. И. ЛЕНИН

и поднимают его производительность. Он видит тут не случайность, а необходимый продукт капиталистического устройства нашего общественного хозяйства. Он видит поэтому выход не в россказнях о том, что «могут, без сомнения», сделать люди, заме­няющие буржуа (сначала, ведь, надо еще «заменить», — а для этого одних слов или об­ращения к обществу и государству недостаточно), а в развитии классовых противоре­чий данного экономического порядка.

Всякий понимает, что эти два объяснения диаметрально противоположны, что из них вытекают две исключающие друг друга системы действия. Народник, считая бур­жуазию случайностью, не видит связей ее с государством и с доверчивостью «просто­душного мужичка» обращается за помощью к тому, кто именно и охраняет ее интере­сы. Его деятельность сводится к той умеренной и аккуратной, казенно-либеральной деятельности, которая совершенно равносильна с филантропией, ибо «интересов» серь­езно не трогает и нимало им не страшна. Марксист отворачивается от этой мешанины и говорит, что не может быть иных «залогов будущего», кроме «суровой борьбы эконо­мических классов».

Понятно также, что если эти различия в системах действия непосредственно и неиз­бежно вытекают из различий объяснения факта господства нашей буржуазии, — то марксист, ведя теоретический спор, ограничивается доказательством необходимости и неизбежности (при данной организации общественного хозяйства) этой буржуазии (это и вышло с книгой г. Струве), и если народник, обходя вопрос об этих различных прие­мах объяснения, занимается разговорами о гегельянстве и о «жестокости к личности», — то это наглядно показывает лишь его бессилие.

«История третьего сословия в Западной Европе чрезвычайно длинная... Мы, конечно, всю эту исто­рию не повторим, вопреки учению фаталистов; просвещенные представители нашего третьего сословия не станут, конечно, также употреблять всех тех средств для достижения своих целей, к каким прибегали

* Г-н Михайловский в № 10 «Р. Б. » за 1894 г.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА________________ 373

прежде, и возьмут из них только наиболее подходящие и соответствующие условиям места и времени. Для обезземеления крестьянства и создания фабричного пролетариата они не станут, конечно, прибегать к грубой военной силе или не менее грубой прочистке поместий... »

«Не станут прибегать... »?!! Только у теоретиков слащавого оптимизма и можно встретить такое умышленное забывание фактов прошлого и настоящего, которые уже сказали свое «да», — и розовое упованье, что в будущем, конечно, будет «нет». Конеч­но, это ложь.

«... а обратятся к уничтожению общинного землевладения, созданию фермерства, немногочисленного класса зажиточных крестьян и вообще к средствам, при которых экономически слабый погибает сам собою. Они не станут теперь создавать цехов, но будут устраивать кредитные, сырьевые, потребитель­ные и производительные ассоциации, которые, суля общее счастье, будут только помогать сильному сделаться еще сильнее, а слабому еще слабее. Они не будут хлопотать о патримониальном суде, но будут хлопотать о законодательстве для поощрения трудолюбия, трезвости и образования, в которых будет подвизаться только молодая буржуазия, так как масса будет по-прежнему пьянствовать, будет невежест­венна и будет трудиться за чужой счет».

Как хорошо характеризованы тут все эти кредитные, сырьевые и всякие другие ассо­циации, все эти меры содействия трудолюбию, трезвости и образованию, к которым так трогательно относится наша теперешняя либерально-народническая печать, «Р. Б—во» в том числе. Марксисту остается только подчеркнуть сказанное, согласиться вполне, что действительно все это — не более как представительство третьего сословия, и, следовательно, люди, пекущиеся об этом, не более как маленькие буржуа.

Эта цитата — достаточный ответ современным народникам, которые из презритель­ного отношения марксистов к подобным мерам заключают, что они хотят быть «зрите­лями», что они хотят сидеть сложа руки. Да, конечно, в буржуазную деятельность они никогда

Это превосходно осуществляется и без уничтожения общины, которая нисколько не устраняет рас­кола крестьянства, — как это установлено земской статистикой.

374__________________________ В. И. ЛЕНИН

не вложат своих рук, они всегда останутся по отношению к ней «зрителями».

«Роль этого класса (выходцев из народа, мелкой буржуазии), образующего сторожевые пикеты, стрелковую цепь и авангард буржуазной армии, к сожалению, очень мало интересовала историков и эко­номистов, тогда как роль его, повторяем, чрезвычайно важна. Когда совершалось разрушение общины и обезземеление крестьянства, то совершалось это вовсе не одними лордами и рыцарями, а и своим же братом, т. е. опять-таки — выходцами из народа, выходцами, наделенными практической сметкой и гиб­кой спиной, пожалованными барской милостью, выудившими в мутной воде или приобревшими грабе­жом некоторый капиталец, выходцами, которым протягивали руку высшие сословия и законодательство. Их называли наиболее трудолюбивыми, способными и трезвыми элементами народа... »

Это наблюдение с фактической стороны очень верно. Действительно, обезземеление производилось главным образом «своим же братом», мелким буржуа. Но понимание этого факта у народника неудовлетворительно. Он не отличает двух антагонистических классов, феодалов и буржуазии, представителей «стародворянских» и «новомещан­ских» порядков, не отличает различных систем хозяйственной организации, не видит прогрессивного значения второго класса по сравнению с первым. Это во-первых. Во-вторых, он приписывает рост буржуазии грабежу, сметке, лакейству и т. д., тогда как мелкое хозяйство на почве товарного производства превращает в мелкого буржуа само­го трезвого, работящего хозяина: у него получаются «сбережения», и силою окружаю­щих отношений эти «сбережения» превращаются в капитал. Прочитайте об этом в описаниях кустарных промыслов и крестьянского хозяйства, у наших беллетристов-народников.

«... Это даже не стрелковая цепь и авангард, а главная буржуазная армия, строевые нижние чины, со­единенные в отряды, которыми распоряжаются штаб- и обер-офицеры, начальники отдельных частей и генеральный штаб, состоящий из публицистов, ораторов и ученых. Без этой армии буржуазия ничего не могла бы поделать. Разве английские лендлорды, которых не насчитывается 30 тысяч, могли бы управ­лять голодной массой

Следовало добавить: администраторов, бюрократии. Иначе указание состава «генерального штаба» грешит невозможной неполнотой, — невозможной по русским особенно условиям.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА________________ 375

в несколько десятков миллионов без фермеров?! Фермер, это — настоящий боевой солдат в смысле по­литическом и маленькая экспроприирующая ячейка в смысле экономическом... На фабриках роль ферме­ров исполняют мастера и подмастерья, получающие очень хорошее жалованье не за одну только более искусную работу, но и за то, чтобы наблюдать за рабочими, чтобы отходить последними от станка, что­бы не допускать со стороны рабочих требований о прибавке заработной платы или уменьшении часов труда и чтобы давать хозяевам возможность говорить, указывая на них: «смотрите, сколько мы платим тем, кто работает и приносит нам пользу»; лавочники, находящиеся в самых близких отношениях к хо­зяевам и заводской администрации; конторщики, всевозможных видов надсмотрщики и тому подобная мелкая тля, в жилах которой течет еще рабочая кровь, но в душе которой засел уже полновластно капи­тал. [Совершенно верно! К. Т. ] Конечно, то же самое, что мы видим в Англии, можно видеть и во Фран­ции, и в Германии, и в других странах. [Совершенно верно! И в России тоже. К. Т. ] Изменяются в неко­торых случаях только разве частности, да и те по большей части остаются неизменными. Французская буржуазия, восторжествовавшая в конце прошлого столетия над дворянством или, лучше сказать, вос­пользовавшаяся народной победой, выделила из народа мелкую буржуазию, которая помогла обобрать и сама обобрала народ и отдала его в руки авантюристов... В то время, как в литературе пелись гимны французскому народу, когда превозносилось его величие, великодушие и любовь к свободе, когда все эти воскуривания стояли над Францией туманом, буржуазный кот уплетал себе курчонка и уплел его почти всего, оставив народу одни косточки. Прославленное народное землевладение оказалось микро­скопическим, измеряющимся метрами и часто даже не выдерживающим расходов по взиманию нало­гов... »

Остановимся на этом.

Во-первых, нам интересно бы спросить народника, кто у нас «воспользовался побе­дой над крепостным правом», над «стародворянским наслоением»? Вероятно, не бур­жуазия. Что делалось у нас в «народе» в то время, когда «в литературе пелись гимны», которые приводил сейчас автор, о народе, о любви к народу, о великодушии, об об­щинных свойствах и качествах, о «социальном взаимоприспособлении и солидарной деятельности» внутри общины, о том, что Россия — вся артель, что община — это «все, что есть в мыслях и действиях сельского люда», etc. , etc, etc, что поется

* — et cetera — и так далее. Ред.

376__________________________ В. И. ЛЕНИН

и посейчас (хотя и в минорном тоне) на страницах либерально-народнической печати? Земли, конечно, не отбирались у крестьянства; буржуазный кот не уплетал курчонка, не уплел почти всего; «прославленное народное землевладение» не «оказалось микроско­пическим», в нем не было превышения платежей над доходами? — Нет, только «мис­тики и метафизики» способны утверждать это, считать это фактом, брать этот факт за исходную отправную точку своих суждений о наших делах, своей деятельности, на­правленной не на поиски «иных путей для отечества», а на работу на данном, совер­шенно уже определившемся, капиталистическом пути.

Во-вторых. Интересно сравнить метод автора с методом марксистов. На конкрет­ных рассуждениях гораздо лучше можно уяснить их различие, чем посредством отвле­ченных соображений. Почему это автор говорит о французской «буржуазии», что она восторжествовала в конце прошлого века над дворянством? почему деятельность, со­стоявшая преимущественно и почти исключительно из деятельности интеллигенции, именуется буржуазной? и потом, действовало ведь правительство, отбирая земли у кре­стьянства, налагая высокие платежи и т. д.? Наконец, ведь эти деятели говорили о люб­ви к народу, о равенстве и всеобщем счастье, как говорили и говорят российские либе­ралы и народники? можно ли при этих условиях видеть во всем этом одну «буржуа­зию»? не «узок» ли этот взгляд, сводящий политические и идейные движения к Plus-macherei? — Смотрите, это — всё те же вопросы, которыми заваливают русских мар­ксистов, когда они однородные вещи говорят про нашу крестьянскую реформу (видя ее отличие лишь в «частностях»), про пореформенную Россию вообще. Я говорю здесь, повторяю, не о фактической правильности нашего взгляда, а о методе, который в дан­ном случае употребляет

И не только «часто», как во Франции, а в виде общего правила, причем превышение исчисляется не только десятками, а даже сотнями процентов. — погоне за прибылью, за наживой. Ред.

__________________ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА________________ 377

народник. Он берет критерием — результаты («оказалось», что народное землевладе­ние микроскопично, кот «уплетал» и «уплел» курчонка) и притом исключительно эко­номические результаты.

Спрашивается, почему же применяет он этот метод только по отношению к Фран­ции, не желая употреблять его и для России? Ведь метод должен быть везде один. Если во Франции за деятельностью правительства и интеллигенции вы ищете интересов, то почему вы не ищете их на святой Руси? если там критерий ваш ставит вопрос о том, каково «оказалось» народное землевладение, почему здесь критерий ставится о том, каково оно «может» оказаться? Если там фразы о народе и его великодушии при на­личности «уплетания курчонка» внушают вам справедливое отвращение, — почему здесь не отворачиваетесь вы, как от буржуазных философов, от тех, кто при несомнен­ной, вами же признаваемой наличности «уплетания» способен говорить о «социальном взаимоприспособлении», о «народной общинности», о «нуждах народной промышлен­ности» и тому подобные вещи?

Ответ один: потому, что вы — идеолог мелкой буржуазии, потому что ваши идеи,

т. е. идеи народнические вообще, а не идеи Ивана, Петра, Сидора, — результат отраже-

* ния интересов и точки зрения мелкого производителя, а вовсе не результат «чистой»

мысли.

«Но для нас в особенности поучительна в этом отношении Германия, опоздавшая так же, как и мы, с буржуазной реформой и потому воспользовавшаяся опытом других народов не в положительном, а в отрицательном, конечно, смысле». Состав крестьянства в Германии — пересказывает автор Васильчико-ва — был неоднороден: крестьяне разделялись и по правам и по владению, по размерам наделов. Весь процесс привел к образованию «крестьянской аристократии», «сословия мелкопоместных землевладель­цев недворянского происхождения», к превращению массы «из домохозяев в чернорабочих». «Наконец, довершила дело и отрезала всякие легальные пути к поправлению положения рабочих полуаристократи­ческая, полумещанская конституция 1849 г., давшая право голоса только дворянству и имущему мещан­ству».

Выражение г-на В. В. См. «Наши направления», а также «Неделю» за 1894 г., №№ 47—49.

378__________________________ В. И. ЛЕНИН

Оригинальное рассуждение. Конституция «отрезала» легальные пути?! Это — еще отражение той доброй старой теории российских народников, по которой «интеллиген­ция» приглашалась пожертвовать «свободой», ибо таковая, дескать, служила бы лишь ей, а народ отдала бы в руки «имущего мещанства». Мы не станем спорить против этой нелепой и реакционной теории, потому что от нее отказались современные народники вообще и наши ближайшие противники, гг. публицисты «Русского Богатства» в част­ности. Но мы не можем не отметить, что, отказываясь от этой идеи, делая шаг вперед к открытому признанию данных путей России, вместо разглагольствования о возможно­сти иных путей, — эти народники тем самым окончательно установили свою мелко­буржуазность, так как настаивание на мелких, мещанских реформах в связи с абсолют­ным непониманием классовой борьбы ставит их на сторону либералов против тех, кто становится на сторону «антипода», видя в нем единственного, так сказать, дестинатэра тех благ, о которых идет речь.

«И в Германии в это время было много людей, которые предавались только восторгам от эмансипа­ции, предавались десять лет, двадцать лет, тридцать лет и более; люди, которые всякий скептицизм, вся­кое недовольство реформой считали на руку реакции и предавали их проклятию. Простодушные из них представляли себе народ в виде коня, выпущенного на волю, которого опять можно поставить в конюш­ню и начать на нем почтовую гоньбу (что вовсе не всегда возможно). Но были тут и плуты, льстившие народу, а под шумок ведшие другую линию, плуты, пристраивавшиеся к таким искренно любившим на­род разиням, которых можно было проводить и эксплуатировать. Ах, эти искренние разини! Когда начи­нается гражданская борьба, то вовсе не всякий готов к ней и вовсе не всякий к ней способен».

Прекрасные слова, которые хорошо резюмируют лучшие традиции старого русского народничества и которыми мы можем воспользоваться для характеристики отношения русских марксистов к современному русскому народничеству. Для такого употребления — не приходится много изменять в них: настолько одно-

— созидателя. Ред.

_________________ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА________________ 379

роден процесс капиталистического развития обеих стран; настолько однородны обще­ственно-политические идеи, отражавшие этот процесс.

У нас тоже царят и правят в «передовой» литературе люди, которые толкуют о «су­щественных отличиях нашей крестьянской реформы от западной», о «санкции народ­ного (sic! ) производства», о великом «наделении землей» (это выкуп-то! ! ) и т. п. и ждут поэтому от начальства ниспослания чуда, именуемого «обобществлением труда», ждут «десять лет, двадцать лет, тридцать лет и более», а кот — о котором мы сейчас говори­ли — уплетает курчонка, смотря с ласковостью сытого и спокойного зверя на «искрен­них разинь», толкующих о необходимости избрать другой путь для отечества, о вреде «грозящего» капитализма, о мерах помощи народу кредитами, артелями, обществен­ными запашками и тому подобным невинным штопаньем. «Ах, эти искренние разини! »

«Вот этот-то процесс образования третьего сословия переживаем теперь и мы, и, главным образом, наше крестьянство. Россия отстала с этим делом от всей Европы, даже от своей институтской подруги или, вернее, пепиньерки — Германии. Главным рассадником и бродилом третьего сословия были везде в Европе города. У нас, наоборот», — несравненно меньше городских жителей... «Главная причина этой разницы заключается в нашем народном землевладении, удерживающем население в деревне. Увеличе­ние городского населения в Европе тесно связано с обезземелением народа и фабричной промышленно­стью, которая, при капиталистических условиях производства, нуждается в дешевом труде и в избытке его предложения. В то время, как изгоняемое из деревень европейское крестьянство шло на заработки в города; наше крестьянство, докуда хватает сил, держится за землю. Народное землевладение есть глав­ный стратегический пункт, главный ключ крестьянской позиции, значение которого отлично понимают вожаки мещанства и потому направляют на него все свое искусство и все свои силы. Отсюда-то и проис­ходят все нападки на общину, отсюда-то и выходят в великом множестве разные проекты об отрешении земледельца от земли, во имя рациональной агрономии, во имя процветания промышленности, во имя национального прогресса и славы! »

Тут уже наглядно сказывается поверхностность народнической теории, которая, из-за мечтаний об «иных

⇐ Предыдущая23242526272829303132Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: