 |
Действия манапов Джантая и Урмана и смерть Кенесары и его приближенных в войне с кара-киргизами
|
|
|
|
ГЛАВА 2
Действия манапов Джантая и Урмана и смерть Кенесары и его приближенных в войне с кара-киргизами
Киргизов, кочевавших в то время с ханом Кенесары, было около 20 000 кибиток. Видя, что народ умножается день ото дня, а пространство кочевий, вследствие постройки в степи русских укреплений, сузилось и кочевать стало тесно, Кенесары задумал сблизиться с китайским ханом. Кроме того, у него была еще и следующая мысль: упрочившись где-нибудь и оперев тыл на какую-нибудь сильную державу, подчинить себе всех киргизов. Со времени заключения договора между Аблай ханом и Китаем между последним и потомками Аблай хана никаких враждебных действий не происходило.
С целью завязать сношения с китайцами он покинул старые кочевья на Улытау, Жиланчике и Тургае и передвинулся ближе к Китаю на уроч. Каракум и р. Или. В то время там жили роды Большой орды: албан, суан, жалаир, шапрашты и много других. Среди них находились потомки Аблай хана, а именно его сыновья: султан Али и султан Сюк. Они оба во главе кочевников, занимавших берега р. Или, окрестности Алматы и пространство до р. Чу, в том числе и дулатов, находившихся на рр. Жирен-Айгыр и Курти, встретили хана Кенесары с подарками; он, со своей стороны, тоже одарил их.
В это время при хане из потомков Касыма находились четыре человека: сын Касыма султан Наурызбай, сыновья Сарыджана султан Эрджан и Худайменде и сын Исенгельды султан Джехангир. Первые трое были во цвете лет, начальствовали над войсками и были известны врагам и друзьям. Султан Джехангир был еще молод.
Кенесары хан послал султана Худайменде послом к китайскому начальнику в Кульджу. Китайский начальник продержал у себя посла месяц, оказывая ему почести, устраивая каждый день пиры и увеселения; кроме тош, он показал ему своих солдат, стрелявших из лука. В это время он снесся с китайским императором, обещал поддержать дружбу, начатую при Аблай хане, и отпустил Худайменде с богатыми подарками.
|
|
|
Хан Кенесары снялся с уроч. Каракум, переправился через р. Или, пошел на правый берег р. Чу и занял, рядом с кара-киргизами, урочища Жирен-Айгыр, Курти, Ыргайты, Узун-Агач и Каргалы. Отсюда он отправил послов к начальникам кара-киргизов и аулие-атинских дулатов. Цель передвижения и сношений хана была следующая: подчинить себе кара-киргизов и Большую орду, зимовать на р. Чу, летовать на Уч-Алматы, жить в мире с Россией и Китаем и воспользоваться этим миром для взыскания хуна с кокандцев за убийство отца и братьев. Но воля Бога — да будет Он превознесен! — как увидим ниже, была совсем иная.
Колено чемыр с Байзаком датхою, Бельходжа-бием и Медеу-бием, колено сейким с Худайбергеном датхою, колено ботпай с Сыпатай батыром и Андес батыром, колено шапрашты с Саурык батыром, начальствовавший над дулатами тюре Рустем султан и прочие начальники дулатов явились с подарками и с изъявлением покорности. Получив также подарки от хана, они с искреннею преданностью опоясались поясом служения. Но начальники кара-киргизо, посоветовавшйсь между собой, отказали в подчинений: они еще помнили то, что было при Аблай хане. Киргизская пословица говорит: исконные враги не могут подружиться, как отрезанная пола не может быть перекроена в рукав.
Начальники кара-киргизов манапы Урман, Карибоз и Джантай подстрекали народ через особо разосланных ими людей к хищническим набегам на подданных хана небольшими шайками в 30—40 человек для угона лошадей. Узнав о поведении кара-киргизов, Кенесары хан решил наказать их. Он выслал против них небольшое войско под начальством Алике батыра и Базар батыра из колена буреме, Агыбай батыра из колена шубуртбалы и Бухарбай батыра из рода табын. Услышав об этом, манапы Джантай, Урман и Карибоз собрали кара-киргизов, вышли из своей земли и залегли в засаду в одном ущелье. Киргизские батыры разделили свое войско на две половины, по 500 чел. каждая; одну половину они послали разорять аулы неприятелей, а с другой двинулись вслед с целью сразиться с кара-киргизами, если у них приготовлено войско. Первый отряд из 500 человек достиг кара -киргизских аулов перед зарею, напал на них и до времени саске успел угнать их скот. Вторые пятьсот человек, осмотревшись кругом по восходе солнца и не замечая нигде неприятелей, соблазнившись добычею, предались грабежу и, не слушаясь своих начальников, разошлись в разные стороны для угона скота. Тогда кара-киргизские манапы ударили своим войском и разбили их. Во время схватки Агыбай батыр в единоборстве с манапом Карибозом убил его, взял его лошадь, кольчугу и саблю и все это поднес в подарок своему хану. За исключением этого небольшого успеха, киргизы потерпели поражение. Хан был сильно смущен этим и строгими словами пристыдил своих военачальников за бегство перед народом, не составляющим сильного государства, а кочующим аулами в 5—10 кибиток. Но, как увидим ниже, это еще не было самым тяжким из испытаний, ниспосланных Богом, да будет Он превозвышен!
|
|
|
В гневе своем хан сам принял начальство зад войском. Узнав об этом, кара-киргизские начальники отослали свои аулы на вершину гор Алатау и, собрав Отряды, расположились каждый пред местом своих кочевий в ожидании нападения. Войско Кенесары хана встретило колено кощи, предводительствуемое Халча-бием. Битва продолжалась целый день. Наконец колено кощи потерпело поражение. Захватив 700 чел. пленников; в числе коих был и сам Калча-бий, войско победоносно возвратилось в орду Кенесры хана.
В следующей году он выпустил на свободу Халча-бия и всех его людей, отдав им их лошадей и одежду. При этом хан послал всем родоначальникам кара-киргизов, манапам Джантаю, Урману и другим письма следующего содержания: «Цель моего прихода сюда не враждовать и проливать кровь, а соединить силы киргизов и кара-киргизов в одно, отделить их от Коканда и вообще освободить от притеснений кокандцев. Между тем случились некоторые нежелательные дела. Теперь на все, происшедшее между нами, я объявляю салават и прощаю ваше неразумие. Что, я не питаю злобы, можете видеть из того, что я выпускаю на свободу невредимыми Халча-бия и его двести джигитов. По получении этого письма удалите из сердца опасения и сомнения и явитесь ко мне, чтобы соблюсти обряды покорности и тем достичь высокой степени счастия, после чего вы возвратитесь домой.
|
|
|
Если же это предложение не придется вам по сердцу и вы не откажетесь от вражды, то отвечайте сами за свою судьбу. Предупреждаю, что если кто-нибудь из моих людей будет убит без вины или если хоть заплачет малый ребенок, то грех будет на вас».
Манапы Джантай и Урман, прочитав это письмо, собрали кара-киргизов и на общем совещании остановились на мысли нe подчиняться хану. Получив это известие, Кенесары хан созвал всех датха, биев и батыров Большой орды и объявил им решение кара-киргизов, спрашивая совета. Передовые люди Большой орды: Бейт-бий, Сыпатай, Тайчибек, Худайберген датха, Саурык, Белькожа и Медеу-бий сказали: «Соберем ополчение от всех киргизов и очистим совершенно эти места от кара-киргизов». Только Рустем султан не высказал своего мнения. Как говорят, в войне с кара-киргизами он держал их сторону, хотя это, впрочем, неизвестно с достоверностью.
Родоначальники Большой орды, собрав каждый свой отряд, соединились с ханом и подступили к крепости Мерке, которою командовал сарт по имени Мухаммед-Али. Он вышел навстречу хану и подарил ему знаменитого аргамака, носившего кличку «Кызыл-Ауыз». Хан Кенесары отдарил Мухаммеда-Али многими вещами и оставил его по-прежнему начальником крепости Мерке. Аргамака он подарил султану Наурызбаю, который ездил на нем в позднейших войнах.
Этого коня певцы прославляют следующими стихами:
В день битвы испытывается годность
джигита и коня...
Умершему человеку нет возврата
в этот мир!
Был между кара-киргизами славный
|
|
|
батыр Бедер, внук Каная.
Он выехал, вызывая на единоборство
Наурызбая,
Наурызбай вышел на бой с ним
на статном коне Кызыл-Ауыз.
На этот раз один Бог помог Наурызбаю...
Когда они сошлись лицом к лицу,
когда сломали копья,
Бедер батыр полетел со своего коня,
как падает тюбетейка с головы.
Оставив Мерке, хан пошел к горным ущельям, нанося урон кара-киргизам, и вернулся с богатою добычею к р. Чу, где пробыл до зимы в уроч. Иткичу. Отсюда он три раза посылал своих людей в набеги на кара-киргизов, а весной 1847 года напал на них со всем своим войском, причем его отряды до трех дней разоряли аулы кара-киргизов. В этот раз особенно отличились султаны Наурызбай, сын Касыма, и султан Эрджан, сын Сарьщжана. Отделившись от главного войска, они в течение трех дней гонялись по горам, по направлению к перевалу Кара-Кистак-Шун-гир, за кара-киргизами, разбивая их и отнимая у них скот. Некоторые из джигитов отстали, потому что гнали отбитый скот, другие — потому что у них устали лошади, так что когда оба предводителя поднимались на перевал, то при них уже не было никого из их людей. Дорога по этому перевалу шла по карнизу и имела ширину, достаточную для прохода только одного человека. Оступившийся путник должен был упасть в пропасть, которую не может измерить глаз и из которой и на сем свете нет выхода. Другая сторона ущелья представляла крутизну, на которую не могла взобраться лошадь. В этом узком месте дороги они нагнали уходивший караван кочевок манапов Джантая и Урмана. Манапы, следуя со своими людьми за караваном, заметили одиноких наездников и остановились для борьбы, расставив по дороге пеших стрелков. Стреляя отовсюду из ружей и бросая с вершины горы большие камни, кара-киргизы обратили наездников в бегство и преследовали их. Так как вследствие малой ширины дороги двое не могли стоять рядом, то Наурызбай сражался впереди, а Эрджан позади. Пика Эрджана сломалась, но он выхватил саблю и продолжал отбиваться от преследовавших. Лошадь под ним была сильно уставшая и притом не кованная; утомившись на крутом спуске, она повернула в сторону и поднялась в гору. В это время манап Джантай и несколько его джигитов прошли вперед мимо него. Увидя это, Наурызбай ударил нагайкой своего коня Кызыл-Ауыза, напал на них и оттеснил назад дальше того места, где находился султан Эрджан. Последний повернул лошадь опять к дороге и стал бить ее нагайкою, но она не тронулась с места. Между тем кара-киргизы, подойдя толпою, опять обратили Наурызбая в бегство. Султан Наурызбай пять раз оттеснял кара-киргизов, но лошадь Эрджана не могла спуститься с горы, и он в конце концов был взят в плен.
|
|
|
Султан Наурызбай, спустившись в долину, собрал своих рассеявшихся людей и повел их в горы.. Кара-киргизы также собрались и, радуясь плену Эрджана, бодро пошли по следам Наурызбая с криком «Жау кашты
В это время главное войско хана уже вернулось домой со своею добычей. Кенесары хан отправил людей за султанами Наурызбаем и Эрджаном, а сам с военачальниками остался в ожидании их приезда у р. Чу, на холме близ уроч. Кеклик Сенгир.
В полдень Он получил известие о приближении Нау-рызбая да плене султана Эрджана. Сильно огорчившись этим известием, хан спешился, а за ним спешилось и все его войско. Так они просидели до времени намаздигер4, когда приехал-Наурызбай. Удостоверившись в плене султана Эрджана, хан продожал сидеть в огорчении. Из страха перед ним никто не посмел сказать: «Уйдем с этого холма! »— хотя и люди и лошади оставались в эту ночь голодными. Между тем манапм Джантай и Урман послали во все кара-киргизские кочевья за помощью. В ту же ночь прибыли к ним подкрепления от кокандских кара-киргизов, а между тем большинство войска Кенесары хана разошлось по своим аулам. На холме с ним остались почти все начальники, пятьсот ружей и одна пушка.
Утром люди его увидели, что они окружены кара-киргизским войском в несколько рядов и что протекавший мимо холма ручей отведен в другую сторону. Положение ханского войска было опасное; кроме того, оно было без пищи и воды. В этот день с утра до ночи происходила битва. От людей, посланных ханом к разошедшимся войскам, не пришло известий, между тем кара-киргизы росли числом день ото дня.
Окруженные киргизы три дня сражались без пищи и воды. В ночь. на четвертые сутки Кенесары хан собрал всех начальников на совет. Каждый из них советовал что-нибудь, но ни один из советов не был одобрен. Наконец султан Наурызбай встал с места и сказал: «Дайте мне двести годных к бою джигитов под начальством Курмана батыра из рода тама и Агыбая батыра. С этими двумя сотнями я ударю на строй кара-киргизов и пробью его. Хотя они и многочисленны, ко это ведь те самые кара-киргизы, с которыми мы сражаемся каждый день. Вы же с главным войском двинетесь за мною и пройдете через открывшуюся дорогу. Потом мы будем отступать, продолжая бой».
Этот совет был одобрен всеми, кроме Кенесары хана. Он возразил: «Раз мы пробьемся, мы побежим уже безостановочно, у кого лошадь быстра, тот спасется, большинство же народа погибнет. Если я сам, предводительствуя войском, обращусь в бегство, то уже не смогу больше быть ханом народа. Если вы меня послушаетесь, то вот мой совет: заколите лошадей, и мясо заколотых навьючим на двадцать лошадей, которые и повезут провизию. При отступлении с одной стороны у нас будет р. Чу, а на прочие три стороны мы обратим пятьсот ружей. За отборными джигитами пойдем с пиками в руках. Никто не может разбить пеших, храбро сражающихся и вооруженных пятьюстами ружей».
Хотя пред ханом и высказывали одобрение этому совету, но большинство не согласилось с ним, потому что, по обычаю киргизов, лишение лошади равнозначно смерти. Словом, совет хана заколоть лошадей и отступать пешими никому не понравился. Все разошлись со словами: «Сегодня уже поздно. Завтра придет подкрепление от остального войска, а если и не придет, то с решением дела подождем до завтрашнего дня».
В эту ночь, в темноте, часть войска дезертировала; узнав об этом, и остальное войско разбежалось. Ночь была до того темна, что не видели друг друга и невозможно было остановить кого-либо. Что можно предпринять против предопределенного Богом!
Кенесары хан, столько лет воевавший против русских, пал, когда ему исполнилось время, от злодейской руки кара-киргизов. «Мы от Бога и возвратимся к Богу! ».
Из родственников Кенесары хана в этом бою погибли султаны Наурызбай, Эрджан (? ) и Худайменде. В живых остались: султан Кучак, сын Касыма, султан Джехангир, сын Исенгельды, султан Абульфайз, сын Агатая, султан Арсланбек, сын Кучака, и султан Кочкарбай, сын Сары-джана.
|
|
|
