 |
Конспекты уроков (с дидактическим материалом)
|
|
|
|
Конспекты уроков (с дидактическим материалом)
по литературному краеведению ХIХв.
«Оправдывают своё невежество неискусством учителей только те, которые сами из себя ничего не умеют сделать и все ждут, чтобы их тащили за уши туда, куда они сами должны идти» Н. А. Добролюбов.
«Тогда человек станет лучше, когда вы покажете ему, каков он есть» А. П. Чехов.
«Мы допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам настоящее и намекнуло о нашем будущем» В. Г. Белинский.
Литературная карта Нижегородской области. Введение
Минин на площади Нижнего Новгорода, призывающий народ к пожертвованиям. К. Е. Маковский (1839—1915)
Цель. Познакомить студентов с общественно-культурной жизнью Н. Новгорода в конце ХVIII – начале ХIXвв.
Задачи:
1) Сформировать представление о состоянии литературы, науки и техники в этот период, познакомить с известными нижегородскими деятелями науки, культуры, искусства.
2) Оказать влияние общекультурными знаниями на формирование и становление личности человека
3) Развивать умение воспринимать информацию, мыслить, чётко формулировать, излагать свои мысли
Тип урока: Обзорная лекция с элементами беседы и сопроводительным показом Оборудование: ПК, экран, проектор
Мне хотелось бы познакомить с некоторыми фактами культурной жизни старого города, с теми деятелями ее, что способствовали в различной степени развитию культуры, научной мысли, внесли свой ценный вклад в развитие реалистического демократического искусства, литературы, русской науки и техники, передовой по содержанию, задачам и целям.
|
|
|
Многие из путешественников и писателей, бывавших в Нижнем Новгороде в прошлом и оставивших описания его, отмечали обычно провинциальную тишину города, отсутствие в нем интенсивной общественной жизни, слабость культурных интересов и запросов.
В. Г. Короленко, приехавший в Нижний Новгород в середине 80-х годов ХIX, писал: «Нижний — город не из лучших, в смысле среды — купеческий и мало интеллигентный», и в другом письме: «... город купеческий, летом очень оживленный, зимой пустой и мертвый. Местной прессы никакой, всей общественной жизнью овладел старозаветный купец (И. Жуков, издатель газеты «Нижегородский биржевой листок») и наложил на оную печать молчания».
В этих характеристиках есть несомненно верное отражение некоторых типических сторон жизни старого города. Разумеется, культура старого города ни в какое сравнение не может идти с богатой, разносторонне развитой культурной жизнью современного города; конечно, имевшиеся немногие учреждения и культурно-просветительные организации в старом Нижнем Новгороде (театр, несколько клубов, частных библиотек и т. п. ) обслуживали лишь имущие слои городского населения и были далеки от удовлетворения культурных запросов трудящихся города. Лишь к концу XIX и в начале XXв. появилось в городе несколько общедоступных библиотек, народных читален, но все это были крохи, не удовлетворяющие ни в какой мере пробуждающуюся у граждан города тягу к знаниям, к культуре. И все же было бы неверно представлять старый город совершенно глухой провинцией, с полной застоя общественной и умственной жизнью.
Это не был во всех отношениях глухой, тихий «окуровский» уголок. Один из крупных торговых городов на Волге и в стране, Нижний Новгород известен был и в прошлом не только лишь «всероссийским торжищем», миллионными торговыми оборотами, но (и это именно составляло и составляет историческую славу его) он явился родиной Минина и Кулибина, Лобачевского и Балакирева, Добролюбова и Мельникова-Печерского, Потаниной и Сусловой, Горького и многих других известных культурных деятелей.
|
|
|
Здесь в прошлом складывались такие очаги культуры, как Нижегородский театр, один из старейших в стране; музыкальное училище, также относящееся к числу первых в провинции, «Общество любителей физики и астрономии», выпускающее с 80-х годов XIX века до настоящего времени единственный в России «Астрономический календарь-ежегодник», и т. д.
Видел и знал старый город и тех передовых людей, что вели идейную борьбу с самодержавно-крепостническим и капиталистическим строем за освобождение народа. Известно, что в 60—70-х годах XIX в Нижнем работала значительная группа революционеров-демократов, учеников и последователей Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова, и среди них И. Н. Ульянов, А. Н. Овсянников, В. А. Ауновский, В. И. Захаров и другие, педагогическая, журналистская и научная деятельность которых была проникнута идеями революционной демократии.
В конце XVIII века в Н. Новгороде Л. Шамшуренков изобрёл первую в мире «самобеглую коляску»— прообраз будущего автомобиля. В связи с делом о каких-то злоупотреблениях то ли яранского воеводы, то ли купцов, Шамшуренков оказался в нижегородской тюрьме (по одним данным, как свидетель, по другим—по оговору воеводы). Находясь несколько лет в тюрьме, Шамшуренков разработал свой проект коляски: «на четырех колесах с инструментами так, что она будет бегать и без лошади, только правима будет через инструменты двумя человеками, стоящими на той же коляске, кроме сидящих в ней проездных людей, а бегать будет хотя через какое дальнее расстояние и не только по ровному местоположению, но и по горе, буде где не весьма крутое место».
Изобретателя из нижегородского острога вызвали в 1752 году в Петербург в Сенат. Шамшуренков построил коляску, которую признали годной к употреблению, но этим признанием все и ограничилось. Изобретателя — талантливого человека — снова отправили в острог до окончания дела. Здесь, и после выхода из тюрьмы, он создал еще проекты самоходных саней, измерителя пути для экипажей — верстомера, но ни одно из его изобретений так и не нашло в тех условиях применения, и дальнейшая судьба Леонтия Шамшуренкова неизвестна.
|
|
|
В 1767 году Нижний Новгород посетила императрица Екатерина, совершавшая тогда со своим пышным двором поездку по Волге. Купец Костромин, оказавший, не без личной заинтересованности, материальную помощь известному механику в устройстве уникальных часов, добился быть представленным вместе с И. П. Кулибиным царице, и во время приема Кулибин преподнес Екатерине свои часы и прочитал оду собственного сочинения, описавшую приезд царицы в Нижний Новгород в характерной для этого жанра торжественной манере «высокого штиля».
Следует отметить, что Иван Петрович не был чужд и литературного таланта и написал несколько од и кантат. Вероятно, вам не безынтересно будет познакомиться с образцами поэтического творчества гениального механика. Вот отрывок из его оды, рисующий картину ожидания нижегородцами приезда Екатерины:
Потщися Нижний Нов-град ныне...
Все жители того желали,
На пристань вышед, ожидали
По Волге шествия галер.
В параде стоя, гренадеры
Метали артикул ружьем
И, храбрые чиня примеры,
Во ожиданьи были все при сем:
Но вдруг трубою загремели,
И музов гласы полетели,
Прерадостный являя знак.
Иван Петрович Кулибин. С портрета неизвестного художника
Подарок Кулибина произвел впечатление на царицу и двор, изобретатель был милостиво «допущен к руке», и ему было обещано, что он будет вызван в Петербург. И в 1769 году Иван Петрович переехал в столицу, где был назначен главным механиком-управителем мастерских (палат) Российской Академии наук. Начался тридцатилетний период его работы в мастерских Академии наук, блестящий по размаху творческой мысли изобретателя и в сущности трагический для Кулибина и русской науки по практическим результатам, так как многие из его открытий не были использованы. Иван Петрович прекрасно организовал работу академических мастерских, привлек для работы в них нескольких талантливых молодых русских мастеров: своего второго ученика по Нижнему Новгороду Шерстневского—отличного оптика, братьев Беляевых и других. Под руководством Кулибина в мастерских стали не только чинить различные приборы, но впервые в России изготовляли самостоятельно всевозможные геодезические, физические, астрономические, гидравлические и другие научные приборы, которыми снабжались экспедиции Академии наук.
|
|
|
Однако новатор в науке и технике, далеко обогнавший в научных достижениях свое время, Кулибин не находил ни в правящих кругах, ни в косной академической среде поддержки в осуществлении главнейших своих научно-технических проектов, которым он отдавал многие годы труда.
Блестяще Кулибин разрешает сложнейшую техническую задачу — проект арочного деревянного однопролетного моста через Неву длиной в 140 сажен (280 метров).
Точность математического расчета, сделанного Кулибиным, вызывала восхищение великого математика-ученого Эйлера, проверявшего вычисления Кулибина.
Испытания модели моста, сделанной И. П. Кулибиным в 1/ю натуральной величины, проходят успешно, подтверждая правильность расчетов сооружения, но постройка моста так и не была осуществлена, и дело многих лет жизни выдающегося русского механика оказалось погубленным. А между тем этот проект составляет величайшее достижение русского инженерного искусства.
Видный советский ученый, специалист по истории русской технической мысли профессор Н. Данилевский пишет о проекте кулибинского арочного моста:
«До настоящего времени его проект для деревянного мостостроения остается непревзойденным по смелости».
Не получили признания и практического применения и такие замечательные для своего времени технические изобретения Кулибина, как его фонарь (прообраз современного прожектора), его схема оптического телеграфа, водоходное машинное судно, образец которого был построен и испытан И. П. Кулибиным в 1804 году в Нижнем Новгороде, и целый ряд других смелых и ценных проектов.
Талант Кулибина использовался при царском дворе на устройство феерических представлений, волшебных картин, фейерверков, иллюминаций для придворных празднеств, а проекты гениального механика, двигавшие вперед техническую и научную мысль, терялись в безвестности в архивах различных ведомств Академии наук. Судьба многих талантов в прошлом!
|
|
|
В 1801 году И. П. Кулибин расстается с работой в мастерских Академии наук и переезжает снова на родину — в Нижний Новгород. Старого отцовского дома уже не было, и Иван Петрович построил другой небольшой домик на той же Успенской горе над крутым оврагом, над Волгой, там, где прошла его молодость, возбуждая удивление и всевозможные толки обывателей, называвших Кулибина «чернокнижником», повел затворническую уединенную жизнь. Он продолжает напряженно трудиться над начатым еще в Петербурге проектом водоходного судна, которое, по мысли Кулибина, должно было облегчить каторжный труд бурлаков и принести немалую экономическую выгоду. Изобретатель мечтал видеть свои суда на Волге, но и этот проект был где-то погребен «на рассмотрении», а само судно, построенное механиком и показавшее на испытаниях свою пригодность к использованию, после смерти Кулибина было продано на дрова. Тяжело переживал старый механик-изобретатель все эти неудачи, мучительно было видеть ему, передовому по знаниям человеку, и чувствовать косность в отношении к новому, а тут еще во время большого пожара его дома сгорели ценные вещи, чертежи, модели.
Было это в сентябре 1813 года. Автор «Журнала путешествия из Москвы в Нижний» И. М. Долгорукий так описывает этот случай:
«При нас десятого числа был сильный пожар в городе. Весь город оказался в зареве. Ветер помогал свирепству пламени... Целая улица горела нещадно... Между всеми обывателями, кои тогда всего лишились, потерпел большой убыток известный механик Кулибин. Дом его стоял на холме и как будто казался в безопасности... Надо было только отломать одну старинную галерею и крыльцо, и дом уцелел бы. Но... не додумались даже крыши смахивать, стены поливать, и в одну минуту дом Кулибина от зноя весь был поднят на воздух... с ужасным треском полетели башенки с крыши дома, дым густо обнял их. Из средины развалин поднялся пламенный столб, который через полчаса обратил сие жилище в пепельную площадь... Я пожалел о бедном механике... Я слышал, что в этот пожар Кулибин лишился многих своих моделей и инструментов. Невозвратная потеря! »
И. П. Кулибин успел лишь вынести из горящего дома малолетних детей да часть своих бумаг. Он нашел пристанище у своего бывшего ученика Пятерикова, а затем, получив из «общественного призрения» маленькую ссуду, приобрел ветхий домишко на Ильинской улице (Предполагают, что дом находился на Ильинке (теперь Краснофлотская) против современного здания строительного института им. Чкалова, примерно там, где стоит сейчас дом № 72.
Писатель Н. Кочин, автор известной монографии о Кулибине, считает, что дом, вкотором умер И. П. Кулибин, стоял на месте сгоревшего ранее дома.
И. П. Кулибин снова засел за новые проекты изобретений, усовершенствований. Никакие горести и несчастья не могли сломить непреклонной воли, твердого духа этого замечательного таланта.
Умер Иван Петрович в глубокой старости — 30 июня (ст. ст. ) 1818 года. В доме не было ни копейки денег. С трудом жена Кулибина и Пятериков собрали кое-какие средства, чтобы похоронить гениального русского механика. 4 (16) июля 1818 года И. П. Кулибин был похоронен на Петропавловском кладбище.
Могила его сохранилась до наших дней на территории парка имени Кулибина, и вы обязательно посетите ее. А в музее по истории речного транспорта, устроенном при Горьковском институте инженеров водного транспорта, вы сможете увидеть некоторые из чертежей великого механика-самоучки, модель его водоходного судна и фонарь-прожектор.
В 1928 году на торжественном заседании Центрального бюро краеведения А. М. Горький в ответном слове своем, рассказывая о рано пробудившемся у него стремлении к поискам людей, не похожих на окружавших его представителей мещанской среды, «неумного племени», говорил:
«Я начал жизнь среди людей, которые очень быстро заставили меня догадаться о том, что эти люди не могут написать книг, которые я читал, и что в книгах, которые я читал, нет этих людей. Отсюда явился совершенно естественный логический вывод— где-то есть какие-то другие люди, которые пишут книги и о которых пишут книги... В нашем городе ходил по улице человек с рыжей лисьей бородкой и в криво надетом картузе, и все говорили, что он делает форсунки, и это сделало то, что этот человек чем-то отличается от всех других. Звали его Василий Иванович Калашников. И многое намекало мне, что возможны другие люди; и вот я начал присматриваться, искать, как их найти».
А. М. Горький обращался к писателям-горьковчанам: «Хорошенько осветите нижегородских людей, таких, как Кулибин, Калашников... » * М. Горький, Собр. соч., т. 24, стр. 373—374. 
|
|
|
