(Звучит музыка, из- за занавеса появляется Мордашов с двумя тарелками в руках. На одной из тарелок крупный «ферт», на другой – крупная «фита» ).

Ф-в: Очаровательная Любовь Ивановна, дочь хозяина дома, девица романтичная и влюбленная.

Любушка: (подбегает к « окну») Ах. Антон Николаевич! Что-то он сейчас поделывает? Ах, в окно смотрит, мне рукой машет… Ой, как бы папенька не увидел! (Убегает. Появляется Марфа Семеновна )

Ф-в: Марфа Семеновна, супруга Ивана Андреевича, мачеха Любушки, но не злая, а очень даже добрая.

Марфа Семеновна: Это верно, сударь: Любушка мне как родная. Да вот только Иван Андреевич у нас – ох  и крут! Ну, ничего, я Любушку в обиду не дам, пусть так и знает! (Уходит. Из-за занавеса с опаской выглядывает Фиш, затем крадучись идет к авансцене)

Ф-в: Август Карлыч Фиш, личность загадочная…

Фиш: Позвольте представиться, Август Фиш, купец. И зачем меня сюда пригласил хозяин дома? Просто теряюсь в догадках. Какой, однако, странный характер! (Крадучись, уходит. Появляется Фадеев)

Ф-в: Антон Николаевич Фадеев, живописец, страстно влюбленный в Любушку.

Фадеев: Ах, Любовь Ивановна! Ну, что за девушка! Так и знайте, господа, или она, или смерть! (Уходит, трагически заломив руки. Появляется Акулина со шваброй )

Ф-в: Акулина, кухарка Мордашовых, лицо в нашей пьесе немаловажное.

Акулина: Да что ж такое, и ходют, и ходют, натоптали как! Скорей прибрать, а то ведь барин у нас крут, ох и крут! (Уходит, протирая на ходу пол).

Ф-в: Итак, все герои представлены. А начинается все с того, что Любушка и Марфа Семеновна ведут небезинтересную беседу…(Присаживается на скамью рядом с Гоголем и Соллогубом. Открывается занавес).

 (Явление 1-е)

( Простая, но опрятно убранная комната; дверь в середине и две по бокам; направо, на первом плане, окно с занавесками. Марфа Семеновна, Любушка. Марфа Семеновна сидит налево; Любушка стоит подле нее. )

МАРФА СЕМЕНОВНА. Кто ж это был, Любушка? Я что-то забыла.

ЛЮБУШКА. Ах, маменька, как вы это не понимаете? Два месяца тому назад вы видели его у Олонкиных. на именинах у Сонюшки… Мы еще в этот вечер танцевали до пяти часов…

МАРФА СЕМЕНОВНА. Вспомнила, вспомнила!.. Только вот физиономию-то его не могу припомнить… Да какой он этак на вид, Любушка?..

ЛЮБУШКА. Этакой, не то что высокий, не то среднего роста; так между блондином и брюнетом… Очень, очень недурен собой… Я удивляюсь, как вы не вспомните!.. Еще он танцевал со мной первый кадриль, потом пятый кадриль, потом танцевал седьмой кадриль, да два раза польку-трамблям… Да польку-мазурку… Да вальсировал раза три…

МАРФА СЕМЕНОВНА. Так он тебе очень понравился?

ЛЮБУШКА. Ах, чрезвычайно, маменька!.. Да еще бы не понравиться… Право, маменька, редко найдешь нынче такого молодого человека.

МАРФА СЕМЕНОВНА. Ну, а мне понравится?

ЛЮБУШКА: Конечно, маменька!

 МАРФА СЕМЕНОВНА: Ну а ты ему понравилась?

ЛЮБУШКА. Разумеется, понравилась… А то зачем бы ему было искать случаев беспрестанно со мною встречаться… Ведь недаром же он переехал против наших окошек.

МАРФА СЕМЕНОВНА. Да, да… уж, конечно, недаром… И, должно быть, он человек аккуратный, не бедный… Из окна видно, что у него так все хорошо убрано. А зачем же это, Любушка, у него портреты выставлены на окне?

ЛЮБУШКА. Ах, маменька, ведь он живописец… Да, сверх того, еще учит рисовать во многих пансионах.

МАРФА СЕМЕНОВНА. Так он и учитель?

ЛЮБУШКА. И превосходный учитель… Представьте себе: третьего дня, как я была у Сонечки Олонкиной, он тоже является туда. Мы проговорили целый вечер… И вдруг он мне говорит: знаете ли, говорит, Любовь Ивановна, ведь я нарисовал на память ваш портрет… Я и пристала к нему: покажите, покажите. Нет, говорит, он еще не совсем отделан, да я иначе и не покажу его вам, как в вашем доме! Я и сказала ему: ну, познакомьтесь с папенькой… Он и дал слово, как только кончит портрет, так тотчас же явится к папеньке

МАРФА СЕМЕНОВНА. Ах, Любушка, а что скажет Иван Андреевич!  Иной час все у него хорошо, а иной, как невпопад, так просто беда.