 |
Собаки холма (The Hounds of the Hill).
|
|
|
|
Так называют охотничьих собак, принадлежащих феям, которые живут в холмах. Они не похожи на гончих Гавриила или собак дьявола, которые охотятся за душами, а не за волшебными оленями. Обычно собаки холма белые, с красными ушами, реже темно-зеленые, как ку-ши. В XX веке в Чешире была записана история об одном молоденьком поденщике, подружившемся с собакой холма. Она была размером с теленка, с белой жесткой шерстью и красными ушами. У нее болели лапы, и мальчик вылечил их, прикладывая влажные листья щавеля. Вскоре после этого, когда мальчик проходил через лес, на него напал призрачный козел, и собака спасла своего друга. Подобная история более характерна для Горной Шотландии, чем для Уэльса.
Неистовая охота (The Wild Hunt). Это общее название для гончих Гавриила, собак дьявола и прочих охотников за душами. Некоторые из них, например гончие Гавриила, несутся по воздуху, другие бегут по земле или чуть оторвавшись от нее. Вероятно, именно неистовая охота была описана в «Англосаксонской хронике» за 1127 год:
Пусть никто не удивляется тому, о чем пойдет здесь речь, поскольку стало известно всем, что после февраля, шестого числа, многие люди слышали и видели охотников на конях и при оружии. Они сидели верхом на черных лошадях, их собаки тоже были черными как смола, со свирепым взглядом. Их видели в парке в Петерборо и в лесу, простирающемся оттуда до самого Стэмфорда. Всю ночь монахи слышали, как охотники шумели и трубили в рога. Очевидцы, словам которых можно доверять, утверждают, что в этом диком галопе неслись от двадцати до тридцати человек2.
Предание о Неистовой охоте просуществовало много веков. Говорят, в 1940-х годах слышали, как призрачные охотники проехали через Уэст-Кокер неподалеку от Тонтона в канун Дня всех святых.
|
|
|
Гончие Гавриила (Gabriel Hounds). Крики и хлопанье крыльев перелетных птиц, особенно гусей, иногда принимали за лай неземных духов, своры призрачных собак, которых также называют архаическим английским словом «rachets», что означает «охотничий пес, который выслеживает добычу по запаху». Это старинное название подтверждает древность поверья. В Ланкашире говорят, что это чудовищные собаки с человеческими головами, бегущие высоко в небе. Если они кружат над каким-нибудь домом, это предвещает смерть или несчастье его обитателям3.
Собаки, предвестники беды (Wish Hounds). Свора призрачных безголовых собак из Дартмура, которых видели также и в долине Деверстона. В погоне за демоном Тригиг-лом забегают они и в Корнуолл. Их охотник, по всей видимости, дьявол, хотя говорят, что они следовали за катафалком, на котором въезжал в Плимут призрак сэра Френсиса Дрейка. Некоторые исследователи предполагают, что предвестники беды, псы Чини и собаки дьявола — это одни и те же существа4, но это неверно. У дьявольских собак оленьи рога и горящие глаза размером с блюдце, а предвестники беды безголовые.
Семь свистунов (The Seven Whistlers). В сознании людей они ассоциируются с гончими Гавриила. Но свистуны не собачья свора с призрачным охотником во главе, а семь духов, которые, как и банши, являются предвестниками смерти. Вот рассказ одного рыбака из Фолкстона, который хотя и знал о происхождении звука, все же считал его дурным предзнаменованием.
Я слышал их одной темной ночью, прошлой зимой. Они пронеслись над нашими головами, напевая «иу, иу», и мужчины в лодке решили повернуть домой. Вскоре начался дождь и поднялся ветер, это была жуткая ночь, сэр; еще до наступления утра лодка перевернулась, И все семеро утонули. Я знаю, откуда этот звук, сэр. Это свистят кроншнепы, но все равно мне не по себе, когда его слышу5.
|
|
|
Кон Аннон (Cwn Annwn). Валлийские адские псы, той же породы, что и гончие Гавриила, и семь свистунов. Они тоже предвещают смерть, однако, в отличие от собак дьявола, не являются ее причиной. Их лай стихает по мере того, как они приближаются. Когда они рядом, кажется, что лают некрупные собаки, а издалека слышатся дикие вопли. Иногда посреди своры кто-то издает вой, словно огромная ищейка. Их лай — предзнаменование неотвратимой гибели6.
Собаки Дан до (Dando and his Dogs). На примере истории священника Дандо, жившего в деревне Сент-Герман в Корнуолле, хорошо видно, как неправедные люди присоединяются к дьявольской охоте.
Дандо был священником, но его занимали лишь плотские удовольствия да охота. Будни и воскресенья были для него едины, он выезжал на охоту даже в святые праздники. Как-то раз в один прекрасный воскресный день Дандо с приятелями охотились в поместье под названием Земля, им везло, и они успели настрелять много дичи к тому времени, как решили сделать привал, чтобы покормить лошадей. Тут Дандо обнаружил, что ни у него, ни у его спутников во флягах не осталось ни капли влаги. «Если не найти вина на Земле, так идите за ним хоть в преисподнюю!» — возмущенно выкрикнул Дандо. И тут к нему подъехал незнакомец, незаметно присоединившийся к охоте, он протянул флягу, сказав, что это самый лучший напиток из того места, которое он только что помянул. Дандо с удовольствием осушил флягу. «Если такое пьют в аду, то я не откажусь провести там вечность. В это время незнакомец потихоньку собрал всю дичь. Дандо потребовал вернуть добычу, разразившись страшными проклятиями. Незнакомец только сказал на это: «Своего я не отдам». Дандо соскочил с лошади и бросился на незнакомца, который поднял его за шиворот. «Я буду преследовать тебя за это и в аду!» — кричал Дандо. На что незнакомец ответил: «Ты отправишься туда со мной». С этими словами он посадил Дандо перед собой, пришпорил коня, и тот одним прыжком оказался на середине ручья и исчез вместе с седоками. Но не навсегда: потому что с того дня люди время от времени слышат, как Дандо со своими собаками проносится по тем местам7.
Псы Чини (Cheney's Hounds). В приходе Сент Тит в Корнуолле жил старый сквайр, которого звали Чини. Он всегда охотился с собственной сворой. Мало что известно о нем, но скорее всего в округе его не любили, после смерти Чини распространилась молва, будто он продолжает охотиться со своими призрачными собаками, как Дандо.
|
|
|
Собаки дьявола (Devil's Dandy Dogs). Это корнуэльская версия Неистовой охоты, перекликающаяся с преданиями о собаках Дандо, гончих Гавриила, валлийским кон аннон и с преданием о воинстве Херлы, правда не столь явно. Последний сюжет с большим основанием можно отнести к волшебным, другие же скорее связаны с дьяволом, чем с феями. Собаки дьявола — самая опасная из всех призрачных свор. В приведенной ниже истории пастух не был разорван на куски только благодаря тому, что опустился на колени и начал молиться.
Один бедный пастух как-то ветреной ночью возвращался домой через болота и вдруг услышал вдалеке лай охотничьих собак и вскоре понял, что такие зловещие звуки может издавать только дьявольская свора. До дому было еще три или четыре мили, и испуганный пастух прибавил шагу, насколько позволяла предательская почва и опасная тропка. Но, увы! Страшный вой и жуткие крики становились все ближе и ближе. Вскоре пастух обернулся и, к своему ужасу, смог различить силуэты собак и охотника. У дьявола был обычный набор характерных примет: огромные, словно блюдца, глазища, рога и хвост. Он, разумеется, был черным, а в руке держал охотничий топор. Его бесчисленная свора неслась впереди, собаки изрыгали огонь и издавали жуткий вой, от которого кровь стыла в жилах. Поблизости не было ни хижины, ни камня, ни деревца, за которыми можно было бы укрыться. И пастуху оставалось только ждать смерти, как вдруг его осенила счастливая мысль. Когда псы были уже готовы наброситься на него, он упал на колени и начал молиться. Таинственная сила заключалась в священных словах, которые он шептал; собаки застыли на месте, словно на их пути выросла стена, вой сделался еще отчаянней, и охотник крикнул: «Бо шроув», что (как объяснил мне рассказчик) на древнем языке означает «мальчишка молится», и после этого они развернулись, пустившись в погоню за другой жертвой, и исчезли8.
|
|
|
Корнуэльский дьявол охотится за человеческими душами. Жертвами многих других дьяволов являются ведьмы, а в скандинавских легендах Один, который впоследствии стал, как Дандо, наполовину дьяволом, преследует эльфийских женщин. На примере всех этих различных охот можно видеть, как тесна бывает связь между дьяволами, феями и мертвыми.
Эрне-охотник (Heme the Hunter). В «веселых виндзорских кумушках» Шекспира это призрак лесного охотника, повесившегося на дубу Эрне. Однако духи часто эвгеме-рируют в призраков смертных людей, как, например, конюх из Хилтона, и многие считают Эрне-охотника с оленьими рогами на голове духом леса или демоном дуба. В 1915 году одна учительница из Эдинбурга рассказывала, что ее отец, полковник в отставке, живший в Виндзорском замке, часто видел Эрне-охотника, стоявшего в лунном свете под дубом.
Трое глупых молодых парней болтались по окрестностям да хулиганили. Один пижон приехал в эти места на денек, а двое других были виндзорскими. Они направились в лес и начали ломать молодые деревца.
Вдруг приезжий парнишка крикнул: «Вы только посмотрите, что я нашел! Кто здесь снимает Робин Гуда?» Его товарищи удивленно переглянулись: никаких съемок в этих местах сроду не велось.
— Оставь его, где лежал, — сказал один из парней и бросился наутек.
— Не притрагивайся к нему! — крикнул второй и тоже припустил со всех ног.
Но дурачку захотелось покрасоваться, и он затрубил в рог. И тут раздался такой рев, что он чуть не потерял сознание. Кругом послышались свист и собачий лай. Парень тоже бросился бежать, но товарищей ему было уже не догнать, а те спрятались в церкви. Бедолага несся так быстро, как только мог, спотыкаясь, дрожа и с ужасом прислушиваясь к погоне.
Парни, укрывшиеся за воротами церкви, видели, как он бежал, и слышали собачий лай. Он был уже у самого крыльца, когда раздался свист стрелы; парень распростер руки и замертво рухнул прямо на ступеньки.
Стрелы в теле не было, как не было и охотника с собаками9.
Черные собаки (Black dogs). Истории про черных собак можно услышать по всей стране. Чаще всего они опасны, но иногда бывают и полезными. Обычно черные собаки лохматые и большие, размером с теленка, с огненными глазами.
Если кто-нибудь заговорит с ними или ударит их, они могут наслать проклятие, как Маув дуг, черная собака замка Пил с острова Мэн. В Англии чаще всего обличье черных собак принимают призраки умерших. Один из таких духов был изгнан из Финстока, в Оксфордшире, с помощью молитв, матери с новорожденным младенцем и двух языков от колокола, которые были положены в два деревенских пруда. Говорят, что, если эти языки окажутся вместе, черная собака вновь появится в Финстоке. В сказке «Черная собака Кингстона» животное служит орудием справедливости10.
|
|
|
Модди ду, или Маув дуг (Moddey Dhoo, or Mauthe Doog). Самая знаменитая черная собака с острова Мэн — это Модди ду, или Маув дуг из замка Пил, прославленная Вальтером Скоттом. В XVII веке, когда в замке был размещен гарнизон, туда стала наведываться огромная лохматая собака, она тихо входила в караульное помещение и ложилась там. Никто не знал, чья она и откуда пришла, однако она была такой странной, что ни один человек не осмеливался с ней заговорить, и солдаты всегда ходили по двое, чтобы отнести ключи в комнату коменданта после того, как запирали ворота. Но как-то раз один солдатик, изрядно выпив, решил разыграть своих товарищей и подшутить над собакой. Он взял ключи, велел собаке следовать за собой и вышел из комнаты в одиночку. Собака поднялась и пошла за ним. Внезапно раздался дикий крик, и человек вернулся, шатаясь, он был бледен как полотно и весь дрожал. Собаку больше никто не видел, а через три дня он скончался. Это было последнее появление Маув дуг.
А вот упоминания о Модди ду можно услышать и по сей день. Одна из встреч с этим существом произошла в 1927 году неподалеку от Рамсея, у поворота на Милнтаун. Это был черный пес, с косматой шерстью и горящими, словно угли, глазами. Мужчина боялся проходить мимо него, и они стояли и смотрели друг на друга, пока собака не посторонилась, уступая ему дорогу. Он принял это за предзнаменование смерти, потому что вскоре после этого умер его отец. Другой случай произошел с доктором в 1931 году, в том же самом месте. Он встретил Модди ду по дороге к роженице, и когда он возвращался двумя часами позже, пес все еще стоял там. Доктор сказал, что это была собака с горящими глазами и размером с теленка. Однако он не сообщил, что его пациентка умерла.
Бытует и история о черной собаке из Пила, которая спасла от гибели несколько человек. Одна рыбачья лодка ждала в Пил-Харбор своего шкипера, чтобы отправиться на ночной лов. Они прождали всю ночь, но шкипер так и не появился. На рассвете внезапно поднялся ураган, в котором суденышко наверняка погибло бы. Наконец присоединившись к команде, шкипер рассказал, что вечером путь ему преградила огромная черная собака, которая вставала перед ним, куда бы он ни направлялся, и в конце концов ему пришлось повернуть домой. Эту историю поведал один из членов команды той самой лодки. Ходят слухи, что Маув дуг вовсе не собака, а призрак узника замка; некоторые утверждают, что это герцогиня Глостерская, но подобное говорят о многих черных собаках. Например, черная собака из Ньюгейта считается призраком Лука Хаттона, известного разбойника, которого повесили в тех местах. Другие черные собаки ассоциируются с самим дьяволом.
Сторожевая черная собака (The Guardian Black Dog). Как правило, черных собак считают злобными существами, либо предвестниками смерти, либо ее непосредственной причиной, как, например, Маув дуг с острова Мэн. Однако существует множество историй, получивших особенно широкое распространение в начале XX века, о дружелюбных черных собаках, которые охраняли или сопровождали путников. Вот один из таких рассказов:
Во время обеда мистер Вартон сказал: «В маленькой гостинице в Эсклифе я повстречал мистера Бонда, который поведал мне историю, случившуюся с моим другом ДжоннИ Гринвудом из Суонклифа. Однажды Джонни пришлось проехать милю лесом. У опушки к нему подошла большая черная собака и побежала рядом.
Он так и не понял, откуда она взялась, но, даже когда Джонни уже не мог различить ее в темной чаще, он слышал, что она не отстает. Однако, выехав из леса, он никого не увидел и так и не понял, куда она пропала. Джонни завершил свой визит и отправился обратно той же дорогой. У въезда в лес к нему снова подбежала собака, но он не дотрагивался до нее и не заговаривал. Как только он выехал из леса, она исчезла.
Годы спустя в Йоркской тюрьме двое приговоренных признались капеллану, что намеревались той ночью в лесу ограбить и убить Джонни, но, увидев с ним большого черного пса, решили, что с двоими им не справиться.
«Это и есть то, что я называю полезными привидениями», — закончил свой рассказ мистер Вартон11.
В 1910 году очень похожую историю рассказывал в Лондоне старый священник по имени мистер Хоузи. Подобная же история о священнике, собиравшем пожертвования в глубинке, бытует в Йоркшире.
Ходила молва, что добрая черная собака обитала на Берд-лип-Хилл в Глостершире, она сопровождала путников, которые проходили по этой холмистой местности в темноте. Однако, пожалуй, наибольшее количество преданий, связанных со сторожевыми черными собаками, записано в Сомерсете.
Одна пожилая дама восьмидесяти пяти лет рассказывала в 1960 году о своей встрече с черной собакой в Канаде. Должно быть, она захватила это поверье из Сомерсета и вновь привезла его обратно.
Молодой девушкой я жила в окрестностях Торонто, и как-то вечером мне нужно было сходить на ферму за несколько миль от дому. Дорога шла через лес, и мне было очень страшно, но ко мне подбежала большая черная собака и проводила меня до самой двери. Когда пришло время возвращаться, она появилась вновь и довела меня чуть ли не до дому. А затем исчезла.
Похожую, уже бесспорно сомерсетскую, историю рассказал один крестьянин, которому однажды случилось заблудиться зимой среди скал. Внезапно опустился туман, и он стал бояться, что замерзнет, прежде чем отыщет дорогу домой. Но, двигаясь ощупью, наткнулся на лохматую шкуру и решил, что это старый Шеп — пес, пасший его овец, — нашел своего хозяина. «Хороший пес, Шеп. Домой, мальчик!» — крикнул он. Собака повернулась и привела его прямо к крыльцу, и тут крестьянин услышал, как в доме лает его собственный пес. Он повернулся, чтобы взглянуть на собаку, которая привела его, и увидел, как она увеличилась в размере и исчезла. «Это была черная собака, благослови ее Господи!» — всегда говорил он. Необычно в этой истории то, что человек безнаказанно дотронулся до черной собаки12.
Капельвейт (Capelthwaite). Это имя буги, обитавшего в Уэстморленде. Хотя он может принимать разные обличья, предпочитает появляться в образе черного пса размером с теленка. Неподалеку от Милнторпа стоял амбар, который называли Капельвейт, служивший убежищем для одного из таких созданий. Это существо хорошо относилось к фермерам и даже охраняло их скот. О нем рассказывали историю, которую обычно рассказывают про хобгоблинов: о том, как однажды он загнал зайца в стадо овец и жаловался, что с этим маленьким ягненком хлопот было больше, чем со всеми остальными овцами, вместе взятыми. А вот по отношению к путникам он был очень злобным, так что в конце концов викарию и священнику из Битхэма пришлось изгнать его в реку Бела. С тех пор никто его не видел, кроме одного человека, который вернулся как-то с ярмарки без шапки и пальто, да к тому же весь растрепанный, и сказал своей жене, что Капельвейт загнал его в колючий кустарник13.
Лохматый Джек (Hairy Jack). Так звали одну из линкольнширских черных собак, из породы баргестов. Этот баргест обитал в амбаре неподалеку от Виллоутон-Клифф и, как прочие его сородичи, бродил по заброшенным полям и пустынным местам. Существует легенда об одном хромом старике, которого подозревали в том, что он превращался в черную собаку и кусал скотину. Его сосед утверждал, что видел превращение собственными глазами14.
1 Campbell J. G. Superstitions of the Scottish Highlands. Glasgow. 1900. P. 30–32.
2 Two of the Saxon chronicles parallels / Ed. Ch. Plummer. 2 vol. Oxford, 1892. P. 258.
3 County Folklore. Vol. IV: Concerning the East Riding of Yorkshire, collected by Mrs Gutch, 1911.
4 HuntR. Popular Romances of the West of England. London, 1923.
5 Henderson W. Folklore of the Northern Counties. London, 1879. P. 131.
6 Sikes W. British Goblins. London, 1880. P. 233.
7 Hunt R. Op. cit. P. 220–223.
8 Ibid. P. 223–224.
9 Tongue R. Forgotten Folk-Tales of the English Counties. London, 1970. № 24. Руфь Танг записала эту историю, рассказанную ей Беркширом Моррисом, членом Английского общества народных песен и танцев, в 1964 году.
10 Tongue R. Forgotten Folk-Tales of the English Counties. London, 1970. P. 48–49.
11 Hare A, In My Solitary Life. London, 1953.
12 County Folklore. Vol. VIII: Somerset Folklore by R. Tongue, ed. by K. Briggs, 1965. P. 108–109.
13 Henderson W. Folklore of the Northern Counties. London, 1879. P. 275–276. Складывается впечатление, что Уильям Хендерсон, записавший эту историю, отнесся к ней с известной долей скептицизма.
14 County Folklore. 1908. Vol. V: Lincolnshire, collected by Mrs Gutch and Peacock, 1908.
ДРАКОНЫ
Драконы и вайверны (Dragons and Wyverns). Своим разнообразием драконы ничем не уступают прочим обитателям сказочного мира, хотя классифицировать драконов по их внешнему облику вряд ли представляется возможным. Вне всяких сомнений, драконы — существа необычной наружности. Различают драконов четырехногих (классический образ) и двуногих, на Британских островах они получили название вайверны. Бывают и вовсе безногие создания, похожие на змей или червей: в древние времена именно слово «червь» использовалось для обозначения мерзкой твари, с которой сражаются герои. Пол дракона не имеет значения, но встречаются преимущественно женские особи, как в легенде о дочери царя Гиппократа, рассказанной анонимным автором «Путешествия сэра Джона Мандевилля». У некоторых драконов и вайвернов есть крылья, однако, за редчайшим исключением, крылья — инструмент передвижения, никогда не применяемый в бою. Иногда крылатые змеи бывают совсем миниатюрными и даже забавными. Большинство драконов — огнедышащие и очень прожорливые, хотя эти создания могут запросто питаться молоком (часто в чрезмерных количествах) и водой. Один дракон, например, поедал покойников, которых хоронили на кладбище. Дыхание дракона, как правило, ядовито. Обитать драконы могут везде: в лесу, у источника, в болоте, в норе, пещере, в реке, даже на колокольне церкви. Связь драконов с золотом, характерная для средневековых историй, в сказках становится менее очевидной. Описания драконов настолько пестры, что, пожалуй, двух одинаковых не найдешь. «У него было длинное, чешуйчатое тело, короткие, покрытые железом лапы, похожий на бич хвост и голова, посреди которой полыхал один-единственный глаз размером с большой таз, — подобный вид вселял ужас даже в самое храброе сердце. Его тело было неуязвимым, но стоило проткнуть бородавку, красовавшуюся на его правом бедре, и это сулило дракону смерть — да только три слоя медных щитков прикрывали ее» — говорится в одной из историй. Одноглазые драконы — исключительная редкость. Неуязвимость дракона — важнейшее свойство, отличающее этот вид тварей. Оно может проявляться по-разному: либо все тело дракона покрыто броней или железной — чешуей за исключением ахиллесовой пяты, либо он может становиться невидимым. Некоторые драконы способны не просто залечивать раны, но и соединять, извиваясь по земле, в одно целое отрубленные куски тела. Сэр Лосши, сражаясь с драконом Нантингтоне, что в Йоркшире, сумел справиться с этим, приказав своему псу уносить каждую отрубленную часть на соседний холм, расположенный по крайней мере в миле от места схватки. Но… «едва жестокий бой закончился, пес, размахивая хвостом, с радостью подбежал к хозяину. „Молодец, молодец!" — похвалил Ричард Лосши и потрепал пса по голове. Пес с благодарностью принялся вылизывать лицо своего хозяина. Но на языке у собаки остались капли ядовитой крови дракона. Рыцарь тут же упал замертво, а следом за ним с разбитым сердцем скончался от горя и пес»1.
Само собой, сегодня драконов не встретишь, а это все потому, что их истребили. Убить дракона под силу любому отважному или смышленому человеку. Самые известные драконоборцы — святой Георгий, король гаутов Бео-вульф и эпический герой Сигурд Вольсунг. В Средневековье предания о поединке с драконом появляются с XI века. Бео-вульф был первым, кому выпала такая честь. Самыми ранними свидетельствами драконоборчества святого Георгия остается французская поэма XII века и монета русского князя Ярослава Мудрого. К XII веку один из первых антикваров Англии Уильям Камден относит следующую историю:
Сэр Хью Бардольф… жил в этих местах во времена короля Генриха I… в королевских архивах хранится документ, свидетельствующий о том, что в первый год, когда сэр Хью управлял городом под названием Вормсгэй, на дороге посреди поля появился дракон, который своим дыханием отравлял людей и зверей, сэр Хью в день свадьбы сразился с этим самым драконом и убил его, отрубил голову и отнес королю, а король за то, что он убил дракона, добавил к его имени слово «дольф», и с тех пор его стали называть сэр Хью Бар-дольф, а раньше он был просто сэр Хыо Бард. А еще король приказал поместить изображение дракона на его гербе2.
В XIII веке знаменитый составитель сборника житий — «Золотой легенды» — Яков Ворагинский пометил в житии святого Георгия, что, по мнению некоторых, тот вовсе не укротил змея крестным знамением (как считали ранее), а вступил с ним в схватку. Авторитет «Золотой легенды» способствовал распространению именно этой версии по всей Европе. Предшественниками средневековых драконоборцев, вне всякого сомнения, стоит считать пророка Даниила, изничтожившего змея в языческом храме, и Александра Македонского, одержавшего с помощью огромного зеркала победу над василиском. «Обитал виликий дракон в месте том, и поклонялся ему народ Вавилона. И сказал Даниилу царь: „Разве ты можешь сказать, что он — это не живой бог? Поклоняйся ему!" И сказал Даниил: „Чту своего Господа Бога, который и есть Живой Бог, а другого живого бога не существует. Но коли позволишь, царь, истреблю дракона без меча и палки". И ответил царь: „Позволяю". Даниил зачерпнул смолы и жира, и взял волос, и смешал в равной доле, и сделал ком, и метнул в рот дракону, и дракон лопнул» (Дан. 14:22–26). На Востоке, где легенда о пророке Данииле не получила распространения, его подвиг — победу над драконом — приписывают именно Александру Великому. Примечательно, что Беовульф не только первым вступил в поединок с драконом, но и убил его, в общем-то, в честном бою, не прибегая к особым хитростям. Как и многие другие герои, Беовульф заплатил за победу над драконом своей жизнью.
В Гэмпшире рассказывают историю про дракона. Этот дракон, покрытый чешуей и извергавший огонь, наводил страху на деревню Бистерн. Каждый день чудище выбиралось из своего логова и требовало кадку молока себе на пропитание. Но, к ужасу всей окрути, дракон питался не одним молоком — ему требовалась плоть, что скотины, что человека. К счастью, селяне наняли знаменитого рыцаря, сэра Мориса Беркли, чтобы избавиться от дракона. Чтобы защитить себя от ядовитого дыхания, храбрец покрыл свое тело птичьим клеем, смешанным с толченым стеклом. Затем сэр Морис взял своих собак и отправился сражаться с ужасной тварью на Драконье поле. В суровом бою собаки погибли, а рыцарь хоть и сумел одолеть дракона, но вернулся после сражения совсем разбитым и вскоре умер, не словом не обмолвившись об этой схватке3.
Дракона вовсе не обязательно убивать, иногда избавление от чудища происходит не столь кровавыми средствами:
Неподалеку от города Бура, что рядом с Судбэрри, не так давно появилась напасть, терзавшая всю округу, — огнедышащий дракон с гребнем на голове, зубами, похожими на пилу, и хвостом невероятной длины. Он убил местного пастуха и пожрал множество овец. Тут-то батрак, работавший у хозяина земель, на которых объявился дракон, а именно у сэра Ричарда де Вальдгрейва, рыцаря, взял лук да стрелы и отправился на борьбу с драконом. Да только тело дракона, как в него ни стреляй, оставалось невредимым, ибо стрелы отскакивали от драконьей спины, словно от железа или от камня. А те стрелы, что попадали в хребет, с невероятным звоном — словно выстрел пришелся по медной пластине — отлетали прочь. Благодаря подобной защите дракон был неуязвим. Вот и собрались люди со всей округи, чтобы уничтожить его. А дракон, как увидел толпу, решившую засыпать его градом стрел, спрятался в болоте среди высокого камыша — с тех пор его и не видели4.
Не удивительно, что всеобщая нелюбовь привела к тому, что драконы исчезли или просто не хотят больше показываться людям на глаза.
Крылатые змейки (The Winged Serpents). В лесу вокруг Пенлин-Касл обитали раньше крылатые змеи, которые наводили страху на стар и млад. Один пожилой житель Пен-лина рассказывал, что в детстве ему приходилось слышать о красоте этих крылатых змей. Они свивались кольцами и сияли так, словно были усыпаны самыми разными драгоценными камнями. У некоторых даже были гребешки, переливавшиеся всеми цветами радуги. Стоило потревожить змей, как они спешили уползти в свои норы, озаряя все вокруг отблесками своей кожи. Разозлившись, они пролетали над головами людей — с расправленными крыльями и сверкающими глазами, переливающимися, словно павлиний хвост. И это не какие-нибудь там сказки, придуманные, чтобы детей пугать, а факт истинный и достоверный. Его отцу и дяде удалось даже убить нескольких, ибо они причиняли вред, что лиса в курятнике. А исчезли они оттого, что уж больно докучали фермерам в округе. Старая женщина, которую в детстве родители брали с собой в Пенмарк-Плэйс в Гламоране, рассказывала, что ей не раз приходилось слышать от людей про нападения крылатых змей на сельскую округу. У этих крылатых змей были свои «король и королева», которые обитали в лесу в окрестностях Бьюпера. Старики верили, что там, где повстречаешь крылатую змейку, наверняка поблизости спрятано сокровище или чего-нибудь дельное. Ее дедушка рассказывал, что сам наткнулся на крылатую змейку в лесу, рядом с Порткерри-Парк. Вместе с братом они решили поймать одну и прождали целый день, покуда она покажется. Тут-то они выстрелили в нее, и тварь, почувствовав боль, «поднялась в воздух и набросилась на дядюшку — принялась хлестать его крыльями по голове». Долго они дрались, пока змейка не упала замертво. Дедушка даже показывал ей кожу и перья крылатой змейки, да только когда он умер, выкинули все это из дому. А змейка эта среди фермеров была известна не хуже, чем любая лиса, что живет в Пенмар-ке. Да только неподалеку оттуда обнаружили сокровища — эти деньги были спрятаны тем, кто отправился на битву при Сент-Фагане, а тогда ведь и дождь лил красный от крови5.
Дракон из Вэнтли (The Wantley Worm). Дракон наводил страх на всю округу. У него было сорок четыре железных зуба и длинный шип на хвосте, грубая, очень прочная кожа и огромные крылья. Он поедал деревья и скот, как-то раз он сожрал трех детей за один присест. Из ноздрей у него вырывалось пламя, и ни один человек не отваживался приблизиться к нему. Неподалеку от драконьего логова жил рыцарь по прозванию Мур из Мурхолла — да такой крепкий, что, как сказывают, однажды схватил лошадь за гриву и хвост и давай вертеть — покуда та не померла. А все оттого, что он на ту лошадь был зол. Так вот, как говорится в сказке, сожрал он лошадь целиком — одну голову оставил. Наконец окрестные жители собрались и направились в Мурхолл: со слезами молили рыцаря избавить их от подобного чудища, которое не то что пожирает все их пропитание, но и держит их в постоянном страхе за свои жизни. А еще предложили они за подобную службу рыцарю все имущество, какое только у них еще осталось. А рыцарь и говорит, что ничего ему не надо, кроме шестнадцатилетней девицы с черными волосами, чтобы помазать его ночью на битву да снарядить его в доспехи поутру. Это было обещано. Тут-то он отправился в Шеффилд, где нашел кузнеца, выковавшего ему доспехи, с пят до головы покрытые железными шипами — каждый пять, а то и шесть дюймов длиною. Рыцарь спрятался в колодце, куда дракон ходил на водопой. Только тот склонился к воде, рыцарь с криком как даст ему по морде со всего маху. Да только что дракону такой удар, он оправился сразу. Вот и сражались они на протяжении двух дней и ночей — даже друг друга не ранили. Наконец дракон как налетит на Мура — хотел он его подбросить повыше в воздух, но тут-то рыцарь и нанес удар ему прямо посередь спины. Уязвимое это было место, железное копье вонзилось в тело чудища так глубоко, что он принялся весь извиваться и рычать от боли и злобы, но не прошло и пары минут, как все было кончено — дракон рухнул на землю, туша беспомощная, и помер6.
Дракон из Амера (The Dragon of Aller). Это извергавшее ядовитое дыхание чудовище, похожее на огнедышащую летающую змею, было покрыто чешуйчатыми доспехами. Оно обитало в берлоге на южной стороне Круглого холма, что поблизости от Адлера. Время от времени оно спускалось в болотистую низину — и всюду, где чудище пролетало, и скот, и деревья оказывались отравлены. Доярки бежали прочь, едва раздастся шум его крыльев, в несколько мгновений два десятка ведер молока оказывались опустошенными. Люди жили в смертельном страхе за себя, за своих детей и за свой скот. Наконец один рыцарь по имени Джон из Адлера, или лорд Адлер, храбро отправился им на помощь. Он обмазал свое тело дегтем, а на лицо надел маску, чтобы дыхание дракона не смогло нанести ему вреда. Вооружился копьем, специально изготовленным для этого подвига, поехал прямо к берлоге и напал на дракона, пока тот спал. Впотьмах завязался жестокий бой, и наконец дракон был повержен. В логове рыцарь обнаружил еще двух-трех маленьких дракончиков и отправился домой, чтобы привести с собой людей и заделать вход в пещеру железной бороной. Оттого-то некоторые и говорят, дескать, дракона Адлера бороной убили…7
Согласно другой версии этой истории:
Прошло немало лет с тех пор, как огнедышащий летающий дракон жил неподалеку от Карри-Ривелл. Иногда он перелетал через болота прямо к Адлеру, уничтожая своим ужасным дыханием посевы и все, что окажется поблизости. Наконец Джон Адлер, отважный и храбрый человек из самого Адлера, поклялся убить дракона. Он затаился и вот, когда дракон перелетел через Адлерский холм, набросился на чудище, завязался жестокий бой, и Джон отсек дракону голову. Огненная кровь пролилась на траву — и в тех местах, где она струилась, с тех пор ничего не растет. А Джон оказался так сильно обожжен драконьим дыханием, что помер почти одновременно с драконом. Люди забрали его тело и похоронили в церкви, а деревню назвали в его честь8.
Удивительная легенда о Ламбтонском черве (The Wonderful Legend of the Lambton Worm). Юный наследник Ламбтона вел беспечную жизнь, пренебрегая как своим высоким положением, так и заповедями веры. По своему неправедному обыкновению он отправился ловить рыбу в воскресенье, закинул удочку и стал ждать улова, в то время как все добропорядочные люди отдыхали по случаю праздника. Поначалу его усилия были тщетны — вот он и принялся к ущербу для спасения своей души честить и бранить неудачу на все лады, да такими словами, что те, кто слушал священную мессу, приуныли от смущения. Тем временем нить напряглась, и вот в надежде поймать большую рыбу он схватился за удочку, стал подсекать и потащил улов на себя что было силы — так и вытащил на сушу. А на крючке, к его ужасу и удивлению, и не рыба вовсе — один только червь, ни на что не похожий и отвратный на вид. Ну тут он его с крючка снял и со всей силы как швырнет в колодец, что был поблизости (колодец этот с тех пор и называется Змеиным). Забросил опять он удочку — давай рыбачить по новой, а мимо как раз проходил незнакомец почтенной наружности. Тот и задает ему вопрос: «В чем дело?» — «Да вот, — говорит, — вроде как попался мне дьявол на удочку» — и показывает ему на колодец. Незнакомец посмотрел на червя и сказал, что никогда ничего подобного раньше не видел, — червь этот был вроде тритона, только с каждой стороны рта у него по девять отверстий — подобный знак ничего хорошего не сулил.
Червь так и остался в колодце: кому он нужен, да только вскоре так вымахал, что пришлось подыскивать жилище побольше. При свете дня он обычно сворачивался кольцами вокруг камня и отдыхал посреди речки, а ночью навещал холм, что в окрестности, и ложился вокруг него. Так он и продолжал расти — до тех пор, покуда не стал троекратно опоясывать холм своим телом (а был то Змеиный холм рядом с Фэтфилдом). Чудище стало наводить страх на всю округу: пожирало овец, выпивало молоко у коров, калечило скот перепуганных крестьян. Местность эта совсем опустела, и червь, не обнаружив для себя ничего съедобного, перебрался на северный берег реки, поближе к Ламбтон-Холлу, где в печали и трауре по-прежнему жил старый лорд Ламбтон. Молодой-то наследник в своих грехах раскаялся и отправился искупать их на войну куда подальше, говорят даже, сражаться с неверными.
Перепуганная челядь собралась на совет, тут эконом, человек в летах и с опытом, и предложил наполнить большую лохань, стоявшую во дворе, молоком. Червь приполз на двор, со смаком молоко выпил, никакого вреда чинить не стал и отравился восвояси отдыхать, расположившись вокруг своего холма. На следующее утро червь приполз вновь, в том же часу он перебрался через реку и направился прямо к господскому дому. Вскоре выяснилось, что ежедневно нужно выставлять девять кадок молока, и ничуть не меньше, — иначе червь демонстрировал свое негодование: обвивал хвостом деревья в парке и вытаскивал их прямо с корнями. Множество благородных и прославленных рыцарей, отличавшихся доблестью и отвагой, пытались справиться с этим чудовищем, наводившим ужас на всю округу. Сражения были не на жизнь, а на смерть — но стоило разрубить чудище на несколько частей, как куски немедленно соединя<
|
|
|
