Бизнес Иерусалимского храма: видимая часть

Помимо «фискальных» доходов, поступавших в казну храма, финан­совая олигархия Иудеи также получала «коммерческие» доходы, которые, судя по всему, в казну храма не поступали и официальному учету не под­лежали. Для этого вокруг храма была организована коммерческая деятель­ность, которую условно можно разделить на две части:

¹ П к: ь Е, к ш Е к:

ь к… (18:31) ²П,,,, к, к: к Пк С; (Мф 27:24)

³ Д Р С С М: Ть, 1993 С 67

а) видимая;

б) невидимая (или по крайней мере не афишируемая).

О видимой части бизнеса Иерусалимского храма мы узнаем из Еванге­лий, в которых говорится об изгнании Иисусом Христом торговцев и менял из храма. Это торговля животными и птицами и обмен денег.

Сначала о торговле. В течение года в Иерусалиме происходило несколь­ко праздников (главный из них – Пасха), на которые стекалось громадное количество людей – как из Иудеи, так из других стран и регионов. На этом стечении народа зарабатывали все или почти все жители Иерусалима, пред­лагая паломникам прежде всего пропитание и кров. Кроме того, паломникам необходимы были животные (коровы и овцы) или птицы (голуби) для жерт­воприношений в храме. Поэтому как в самом Иерусалиме, так и на подступах к нему разворачивалась торговля животными и птицами.

Впрочем, основная торговля живностью почему­то осуществлялась не в городе, а на территории самого храма, что превращало место молитвы в шумный базар. Финансовые олигархии стремились монополизировать тор­говлю жертвенными животными и птицами, держать ее в своих руках. Тор­говля на территории храма была полностью им подконтрольна. Но цены на живой товар на территории храма были крайне высокими по сравнению с теми, которые существовали в городе. Почему же паломники покупали такой дорогой товар? – Все очень просто: служители храма проводили проверку приводимого или приносимого извне живого товара на «кошерность», т.е. его соответствие стандартам качества (отсутствие дефектов)¹. Чужой товар после проверки крайне редко получал положительное заключение. Приходилось покупать товар здесь же в храме, но втридорога. Например, пара голубей, которая за пределами храма стоила один сикль, в храме стоила в двадцать раз больше. Это был неприкрытый грабеж бедных и скромных паломников, которых фактически шантажом принуждали покупать животных для жерт­воприношения в храмовых лавках.

Теперь об обменных операциях.

Паломники прибывали в Иерусалим со всех концов света и привозили самые разнообразные монеты (более двадцати разновидностей) – в основ­ном римские и греческие. Преимущественно серебряные, но изредка сре­ди них попадались и золотые. Этими монетами нельзя было осуществить уплату храмовой подати, т.к. они содержали языческую символику. Так, са­мой распространенной монетой в Палестине во времена Христа была сере­бряная монета антиохийской чеканки – тетрадрахма, приравненная по весу к 4 динариям римской чеканки. Изображение кесаря, а также надпись на антиохийских и римских монетах, в которой он именовался «TI. CAESAR

¹ З к ь ь б 112 к

DIVI. AVG. F.» – «Тиберий Цезарь, сын божественного Августа», делали эти деньги непригодными для прямых взносов в ветхозаветный храм.

Их надо было поменять на монеты еврейской чеканки – единственные деньги, которыми можно было уплачивать храмовую подать. Количество таких монет было ограничено, в свободном хождении их почти не было¹. С 15 по 25 число месяца, предшествовавшего пасхе, официальные менялы устанавливали лотки в главных городах Палестины для обеспечения палом­ников монетами еврейской чеканки. После этого десятидневного периода менялы перебирались в Иерусалим и начинали устанавливать свои столы в пределах ограды храма. Учитывая дефицит монет еврейской чеканки, об­менные операции были очень выгодными для менял, соответственно – гра­бительскими для паломников. По разным оценкам, комиссия при размене составляла 30–40 процентов², а при размене монет крупного номинала – и того больше. Существовало что­то наподобие прогрессивной шкалы по ко­миссионным платежам. В Талмуде сказано: «Нужно, чтобы каждый платил за себя полсикля и потому, если кто придет разменять сикль на два полси­кля, он должен оставить меновщику какую­то прибыль».

Известный английский комментатор Нового Завета Уильям Баркли го­ворит, что комиссия менял равнялась 1/12 сикля с каждого полсикля. По­лучается комиссия в размере 1/6. При монете большего номинала комиссия увеличивалась: за каждые полсикля сдачи удерживалось еще 1/12 сикля. Таким образом, если приходил человек с монетой эквивалентной стоимо­стью в два сикля, он должен был уплатить 1/12 сикля за размен и еще 3/12 сикля, чтобы получить сдачу в 3 полсикля. Всего с предъявителя монеты удерживалось 4/12 сикля, что в те времена равнялось среднему дневному заработку. Таким образом, для человека, предъявившего монету в 2 сикля, комиссия была фактически равна 2/3 по отношению к величине храмовой подати³. У. Баркли пишет, что «по­гречески эти комиссионные назывались коллубос, а меновщики денег – коллубустай. От этого слова произошло имя Коллибос в греческой и Коллибус в римской комедии, что значит почти то же, что Шейлок в английском»⁴.

Давайте теперь посмотрим, каковы были общие обороты торгово­разменного бизнеса в Иерусалиме. Для этого нам надо представить, сколько людей стекалось на праздники в храм. Сошлемся на Иосифа Флавия. Он рас­ сказывает, что однажды при Нероне священники сосчитали людей, которые ¹ О х ь кк: №1 ² С: К У Дк 173 (Пьк) Р: http: wwwurantiaorgruknigaurantiidokument173ponedelnikvierusalime ³ У Бк К к З Е Р: http:

wwwbiblebybarclaynewtestament ⁴ Т

явились на праздник пасхи в Иерусалим. «Священники сосчитали 256.500 жертвенных агнцев. А за каждым столом за одним агнцем сидело не мень­ше десяти человек. Бывало и так, что за таким столом сидело до двадцати человек. Но если даже считать на одного агнца десять человек, то мы все же получаем 2.700.000 душ»¹. Если исходить из этой оценки, то получается, что на праздник Пасхи приходил примерно каждый третий из общего числа про­живающих в Римской империи иудеев.

Предположим, что из тех, кто приходил в Иерусалим, платил храмовую подать лишь каждый пятый (взрослый мужчина, остальные – женщины, дети, старики). Это с одной стороны. Но с другой, каждый приходивший в Иерусалим мог платить не только за себя, но также за своих родствен­ников, соседей, друзей, которые по тем или иным причинам не смогли пу­ститься в путешествие. Полагаем, что в казну храма во время праздника поступали подати по крайней мере за 1 миллион человек. Это как минимум полмиллиона сиклей. Если даже взять консервативную оценку комиссии по обменным операциям равную 20 процентам, получим сумму комиссионно­го дохода менял равную 100 тысячам сиклей. Если пересчитать в таланты, то получим сумму податей равную 200 талантам, а сумму комиссионного дохода менял – 40 талантам.

Надо иметь в виду, что и торговцы, и менялы получали лишь часть своих баснословных доходов. Они должны были «отстегивать» часть полученного тем, кто давал им место на территории храма, т.е. финансовым олигархам Ие­русалима. Нам неизвестно, какова была эта доля, но полагаем, что львиная.