Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Педагогика и общественное сознание 6 глава




Правдивость, «реалистичность» художника, созидаемая «ранней впечатлительностью в детстве и своевременной добросовестностью в зрелости», равно как и величайшая трудоспособность, суть, конечно же, источники и составляющие любой правдивости, не только музыканта. И так важно — в дополнение к сказанному — научить растущего человека смотреть «на свою жизнь как на орудие познания всякой жизни на свете», т.е. черпать познания из собственных впечатлений при условии их критической проверки и перепроверки.

Одним из критериев отбора содержания воспитания служит «высшая степень авторской точности», которой противостоит искусство «ходульного пафоса, ложной глубины и наигранной умильности» (Пастернак).

 

VI

 

Из всех искусств к музыке ближе всего поэзия, и мы могли бы подойти к тайне музыки через зафиксированную поэзией тайную жизнь человеческого сердца.

Как и великие музыканты, правдивые поэты исповедуются в том, к чему научная психология не осмелится — по скромности таланта — приблизиться еще тысячу лет, а именно — в сокровенных событиях нашей (их) внутренней жизни. В мыслях, которые обычно предпочитают скрывать. В совершенно неожиданных подчас для самого человека его настроениях («человек сам себе не указ», как говорил Достоевский). Поэзия, подобно Евгению Онегину, обладает особенной гордостью, которая побуждает признаваться в своих как добрых, так и дурных поступках. Но поэт щедр — он дарит утешенье, утишение скорбей. Тайная жизнь сердца, засвидетельствованная великими, обладает плюс ко всему еще и терапевтическим эффектом.

При восприятии изобразительных искусств акцент переносится на искусство не просто смотреть («радовать взор»), а видеть — усматривать, замечать, обнаруживать, открывать, постигать новое в привычном, неожиданно важное — в обыденном.

В силе воздействия искусства заключены и его опасности. Есть и вредное, и разрушительное искусство. Не оберегать от него, а научить сопротивляться ему — наша задача. А для этого необходимо строго отбирать первые восприятия — это они формируют вкус, они закладывают предпочтения, они дают наслаждения, которым суждено стать воротами в познание.

Человеку необходимо постоянно поддерживать в себе интерес к жизни, к окружающему миру, чтобы он мог желать универсальной жизни и универсальной истины, чтобы им не овладела разрушительная скука. В высшей степени желательно соединение эстетического и этического начал в личности. Все это дает постижение правдивого и высокого искусства.

Человек есть то, что он чувствует, думает, делает. Чувства составляют первую треть всех способностей души. Другие две трети — интеллект и воля — следуют за чувствами.

Безотказные пути спасительного воспитания — это пути, ведущие новое поколение сначала к верным чувствам. От них — к уму, достоинству, нравственности, здоровью, профессии, мировоззрению и силе преодолевать вредные влияния.

В молодости чувства так легко притупляются к впечатлениям прекрасного и совершенного, что мы всячески должны беречь эту способность воспринимать, ценить и любить возвышенное. Только непривычка наслаждаться хорошим служит причиной того, что многие находят удовольствие в пошлом и глупом. Следовало бы каждый день прослушивать хотя бы одну арию, прочитывать хотя бы одно хорошее стихотворение, смотреть прекрасную картину и, если возможно, произносить несколько умных слов.

Поддержание вкуса — едва ли не важнейшая забота школы.

Признаком тех или иных нравственных устоев следует считать вызываемое делами удовольствие или страдание. Поэтому, как говорит Платон, с самого детства надо вести к тому, чтобы наслаждение и страдание доставляло то, что следует. Именно в этом состоит правильное воспитание.

Школе нужно позаботиться, чтобы дети могли истинно полюбить доброе и невзлюбить дурное, отвратиться от него. Для этого они должны испытывать удовольствие от прекрасного и страдание от плохого. Детям показано не только удовольствие, но и страдание — когда оно вызвано дурным в себе и других.

Главное — научить любить этот мир. Ибо не любя его, нельзя жить, не разрушая его и себя. И если не укоренить любви, то до чего может додуматься человек, лишенный просветленного чувства?

Воспитание нравственных и интеллектуальных чувств определяется непосредственным общением детей с искусством. Это общение должно необходимо идти рядом с учением. Надобно читать мало, в порядке, одно полезное. Нет ничего пагубнее привычки читать все, что ни попадет в руки. Это приводит в беспорядок идеи и портит вкус. Надобно как можно раньше столкнуть ребенка с высшими образцами прекрасного, мудрого и доброго. С самими образцами, а не с разговорами о них.

Наука

 

Поскольку науку можно понять как мышление в понятиях в отличие от искусства как мышления в образах, постольку научное образование требует тренировки молодых поколений в собственно понятийном, а не только в образном мышлении. Среди некоторого множества целей введения молодежи в науку совершенно особое по значимости место занимает вооружение ее критериями отличения научной информации от введения людей в заблуждение.

Наука есть процесс и результат дискуссии, спора, обсуждений, ведущихся на основе строгим образом полученного материала и по строго определенным правилам. Введение в науку в ходе образования предполагает поэтому, прежде всего, ознакомление неофитов не с готовыми плодами научного познания, а с этими строгими правилами, без соблюдения которых в науке никому делать нечего. Иными словами — научное образование есть по преимуществу вспомоществование в овладении методом науки, строгого мышления, достижения и проверки знаний.

 

I

 

Слово «наука» буквально означает «знание». Знание противоположно незнанию, мнению, т.е. отсутствию проверенной информации о чем-либо. Наш разум движется от незнания к знанию, от поверхностного знания к все более глубокому и всестороннему. Знания могут быть различными: житейскими, донаучными и научными.

Животные располагают элементарными знаниями о некоторых свойствах вещей и их отношениях, что необходимо для их ориентировки в окружающем мире. Элементарные житейские знания свойственны детям раннего возраста. Каждый человек в ходе своей жизни приобретает множество эмпирических сведений о внешнем мире и о самом себе. Уже первобытные люди обладали немалыми знаниями в форме полезных сведений, обычаев, эмпирического опыта, производственных рецептов и передавали эти знания от поколения к поколению в ходе воспитания и ученичества; они многое умели делать и их умения основывались на их знаниях.

И житейские, и донаучные, и научные знания отражают истину, но научные знания предполагают не только констатацию фактов и их описание, но и объяснение фактов, осмысление их во всей системе понятий данной теории. Научное познание отвечает не только на вопрос, как протекают события, но и почему они протекают именно таким образом. За случайным оно находит необходимое, закономерное, за единичным — общее и на этом основании предвидит явления, объекты, события. Предвидение же дает возможность контролировать процессы, управлять ими. Жизненный смысл науки в том, чтобы знать; знать, чтобы предвидеть; предвидеть, чтобы правильно действовать.

В основе научных знаний лежат определенные исходные положения, закономерности, позволяющие объединять соответствующие знания в единую систему. Знания превращаются в научные, когда они дорастают до их включения в логически связанную систему на основе общих принципов, закономерностей. Системный и доказательный характер науки предполагает включение фактов в состав теории как системы понятий, как логически и экспериментально доказанных объяснительных принципов. Всеобщие и обязательные признаки науки — наличие ясно определенного предмета исследований (ответ на вопрос о том, что исследуется); методов исследования (ответ на вопрос о том, как осуществляется исследование и проверка его результатов); понятий, соответствующих этому предмету; наличие принципа или теории, позволяющих объяснять множество фактов. Научное познание есть познание законов мира.

Наука — составная часть духовной культуры, продукт духовного производства. Наука имеет своим содержанием и результатом систему развивающихся теорий (с лежащими в их основе законами), гипотез и фактов, которые достигаются посредством специальных методов познания. Это система понятий, истинность которых проверяется и доказывается особыми методами, о явлениях и законах природы, общества, личности. Она позволяет предвидеть и преобразовывать действительность. Понятие науки применяется для обозначения как процесса выработки объективно истинных знаний, так и отдельных областей научных знаний, отдельных наук. Современная наука есть чрезвычайно разветвленное древо отдельных отраслей знания.

В составе науки различаются: 1) накопленный в ходе ее развития фактический материал — результаты наблюдения и экспериментов; 2) результаты обобщения фактического материала — выраженные в теориях, законах, принципах; 3) основанные на фактах предположения, гипотезы; 4) общетеоретические истолкования открытых наукой принципов; 5) методы и их осмысление («методология»). Все эти стороны и грани науки существуют в тесной связи между собой.

Философское и мировоззренческое истолкование (интерпретация) данных науки — существенный компонент научного познания. Ученый подходит к изучаемым фактам, к их обобщению всегда с определенной общетеоретической позиции. Уже сам отбор фактов требует большой теоретической подготовки и философской культуры. Развитие науки предполагает не только теоретическое осмысление фактов, но и самого процесса их получения — осмысление методов познания. Это называется методологической рефлексией науки.

Методы науки определяются особенностями предмета научного исследования. В методе выражено содержание изучаемого предмета. Каждый новый шаг в развитии науки обычно вызывает к жизни новые методы исследования. Об уровне развития той или иной науки можно судить и по характеру и степени совершенства применяемых ею методов.

Виды и формы научного метода можно подразделить на такие группы: общие методы; особенные методы; частные методы. Например, сравнительный или исторический метод суть общие для всех наук.

Особенные (или специальные) методы применяются для исследования лишь отдельных сторон научного объекта. Это — наблюдение, эксперимент, измерение, моделирование и т.п. Для науки характерно широчайшее использование экспериментальных приемов изучения, в частности моделирования, с использованием разнообразных технических средств и растущим проникновением математики в различные области знания. Доступ не только к глубоким проблемам естествознания, но и к области социальных исследований требует математических методов. Быстрому процессу математизации наук способствует развитие кибернетики и математической логики.

Частные методы связаны со специфическим характером отдельных отраслей науки. Например, тестирование по методике «пятен Роршаха» имеет смысл лишь в пределах психологии.

Нередко под методом науки понимается общая совокупность всех ее методов, приемов и способов исследования.

В научных исследованиях есть разные «этажи». Одни из них отвечают ближайшим и непосредственным нуждам практики. Это решение текущих, тактических задач сегодняшнего дня. Другие (верхние, стратегические этажи научного исследования) рассчитаны на более или менее далекую перспективу.

Узкий практицизм вреден для науки, особенно для теоретических ее разделов. Он ограничивает научную мысль теми гранями изучаемого объекта, которые важны лишь для исторически преходящих форм практики, и тем самым обедняет содержание теории. Научное творчество имеет, наряду со злободневными задачами сегодняшнего дня, и внутреннюю логику своего движения.

Наука не следует за практикой, она опережает практику. Множество открытий сделаны вне зависимости от непосредственных запросов практики, и лишь впоследствии они явились источником новой практики: открытие лучей Рентгена, например. Какие бы конкретные задачи ни ставила практика перед наукой, решение этих задач может быть осуществлено только по достижении определенных ступеней развития познания.

Наука стала силой, предопределяющей собой практику. Из дочери производства наука превратилась в мать производства. Многие современные производственные процессы родились в научных лабораториях.

Еще одна закономерность в развитии науки состоит в преемственности идей и принципов, теорий и понятий, методов и приемов научного познания, в неразрывности внутренне целенаправленного единого исторического процесса. Отдельные отрасли науки связаны друг с другом, они взаимодействуют, обмениваясь методами, результатами и материалами.

Преемственность осуществляется в результате взаимодействия старых и молодых работников науки, учителей и учеников. Важная форма развития науки — научная школа. Дарования ученого, его талант и гений получают наиболее полное проявление через связанный с ним коллектив, через созданную им или творчески развитую научную школу.

Развитие науки настойчиво требует взаимного обогащения, обмена идеями между различными, казавшимися далекими отраслями знаний. Встает проблема синтетических методов, охватывающих естествознание и общественные науки.

Наука не может развиваться и погибает без свободы критики, беспрепятственного обсуждения проблем и методов познания, открытого столкновения различных мнений. Взаимная проверка хода и результатов научного познания позволяет преодолевать неизбежную односторонность различных подходов к объекту и предмету науки. Невозможно утверждать, что одна из борющихся научных школ обладает истиной. К застою в науке приводит любая попытка сковать свободу научной критики и научных дискуссий, всякий монополизм в науке.

Проникая в глубинные закономерности и устанавливая общие принципы, охватывающие многие сферы действительности, наука движется по пути специализации. Научное познание тем плодотворнее, чем разветвленнее научные понятия, которые способны к огромной дифференциации и интеграции. Происходит все большая детализация научных понятий и соответственно терминологическое обогащение науки. В связи с этим наблюдается все более широкое использование не только естественных языков, но и искусственных знаковых систем. Дифференциация научного знания проявляется в выделении новых разделов и подотделов науки как самостоятельных дисциплин со своими специфическими задачами и методами исследования. Но чем глубже наука проникает в детали, тем ею лучше вскрываются связи между различными областями действительности. Отсюда — интеграция науки, формирование областей знания, изучающих свойства и отношения, общие для большого числа разнохарактерных объектов.

Взаимодействие различных методов в современных науках, взаимопроникновение теоретических и прикладных дисциплин, расчленение отдельных наук на разделы разного уровня абстракции и интеграция научного знания — все это нарастающие тенденции в развитии современной науки.

 

II

 

Большое место в научном воспитании молодежи занимает овладение синтетическим принципом и методом, обобщающими идеями. Равно как и новыми областями знания, обнимающими собой целые конгломераты отдельных наук, например, кибернетикой. Содержание и методы таких наук, как кибернетика, обладают настолько широкой сферой применения, что могут отчасти сравниться с философской наукой о науке.

Норберт Винер определил кибернетику как «науку об управлении и связи в животном и машине», или, говоря короче, как искусство кормчего. Ее темами являются координация, регулирование и управление, представляющие величайший теоретический и практический интерес.

Молодежи полезно овладеть методами исследования «черного ящика», понятием ограничения разнообразия, теорией усилителей регулирования и т.п.

Искусство воспитания можно рассматривать как разновидность искусства кормчего. Разумеется, с множеством оговорок, касающихся особой сложности участвующих во взаимодействии воспитания «систем». Изменение одного фактора служит и в воспитании непосредственной причиной изменения других, иногда очень многих факторов.

Передача, хранение и использование информации тесно связаны с наличием некоторого множества альтернатив, поэтому приобщение учащихся к знаниям требует хорошо взвешенного ограничения разнообразия. Деятельность учителя как «регулятора» информации должна блокировать поток разнообразия, ограничивать его и готовить учащихся к возможному поступлению возмущающих переменных. Обучение возможно лишь постольку, поскольку последовательность обучающих действий, поступления информации и окружающая среда обнаруживают ограничение разнообразия. Здесь действует закон накопления опыта. Преобразование поведения есть результат накопления опыта.

Учитель как регулятор информации нуждается в «усилителе». Таковым в педагогике является исторически накопленная человечеством культура — неистощимый источник материала для соблюдения закона необходимого разнообразия. Усиление умственных способностей возможно, подобно усилению физической мощи. Источником этого усиления является обучение, если оно соблюдает закон необходимого разнообразия.

Кибернетика рассматривает задачи нового типа. Со старой точки зрения, видя, скажем, что из яйцеклетки вырастает кролик, спрашивали: почему это происходит? почему яйцеклетка не остается просто яйцеклеткой? Ответы на эти вопросы вели к изучению энергетики явлений и открытию различных причин, вызывающих изменение яйцеклетки. Кибернетика же принимает как данное, что яйцеклетка обладает достаточным количеством свободной энергии, что она метаболически тонко уравновешена, является как бы взрывчатой.

А когда из яйцеклетки разовьется некоторая форма, то кибернетика спросит: почему результатом изменений стала форма кролика, а не форма собаки, форма рыбы или даже форма тератомы? Кибернетика рассматривает гораздо больше возможностей, чем их существует фактически, а затем спрашивает, почему конкретный случай подчиняется обычным конкретным ограничениям.

Кибернетика предлагает метод исследования систем, сложность которых слишком велика и существенна, чтобы ее можно было игнорировать. При исследовании более простых систем методы кибернетики иногда не обнаруживают очевидных преимуществ по сравнению с давно известными методами. Новые методы показывают свою силу главным образом тогда, когда системы становятся чрезвычайно сложными.

Регулирование и управление в очень больших системах представляют собой особый интерес, поскольку они состоят из почти неисчислимого количества частей. Например, психиатр пытается регулировать работу больного мозга, ужасающе сложного и имеющего такую же величину, как и его собственный. Педагог имеет дело с множеством мотивов и видов поведения отдельного человека или групп людей.

Сложные системы не допускают изменения только одного фактора за один раз, ибо эти системы столь динамичны и внутренне связаны, что изменение одного фактора служит непосредственной причиной изменения других, иногда очень многих факторов.

Кора головного мозга, муравейник как функционирующее сообщество, экономическая система, классная комната или школьный коллектив — примеры сложных объектов. Но именно они выделяются среди других систем своей практической значимостью. Поэтому наука предприняла шаги к исследованию сложности как самостоятельного явления. Чтобы атаковать психологические, педагогические, социальные и экономические недуги, побивающие нас в настоящее время своей сложностью.

Исследование «черного ящика» явится прекрасным примером применения таких методов.

Проблема «черного ящика» возникла в электротехнике: инженеру дается опечатанный ящик с входными зажимами, к которым он может подводить любые напряжения, импульсы и прочие воздействия по своему желанию, и с выходными зажимами, на которых ему предоставляется наблюдать все, что он может. Он должен сделать выводы относительно содержания этого ящика.

Иногда эта проблема возникает в буквальной постановке, например, когда плохо работает секретный опечатанный прицел для бомбометания. Следует решить, не открывая ящика, стоит ли возвращать его для ремонта или лучше его выбросить. Но область приложения этой проблемы значительно шире.

Врач, исследующий больного с повреждением мозга, может пытаться, предлагая пациенту некоторые тесты и наблюдая ответные реакции, сделать из этого диагностические выводы и даже вывести что-нибудь относительно механизма заболевания. И психолог, изучающий поведение животных, может действовать на них с помощью различных возбудителей, наблюдать различные реакции; сопоставляя факты, он может пытаться вывести что-нибудь относительно нервных механизмов, недоступных его наблюдению.

Однако применение теории «черного ящика» выходит за пределы этих профессиональных исследований. Ребенок, пытающийся открыть дверь, должен манипулировать с ручкой (входом) так, чтобы вызвать желаемое движение запора (выхода); он должен научиться управлять замком с помощью ручки, не имея возможности увидеть связывающий их внутренний механизм. В нашей повседневной жизни мы на каждом шагу сталкиваемся с системами, внутренний механизм которых не открыт полностью для наблюдения и в обращении с которыми приходится применять методы, соответствующие «черному ящику».

Итак, экспериментатор воздействует на вход, наблюдает за поведением «черного ящика» на выходе и выводит некоторую закономерную связь (она может быть строго детерминированной или статистически детерминированной) между воздействиями и реакциями. Задача драматически усложняется в случае, когда, например, исследование вражеской мины приводит к взрыву. Этот взрыв можно описать более общо, сказав, что система прошла некоторое состояние, вернуться в которое ее не могут заставить никакие воздействия на ее вход.

По существу то же самое явление имеет место при экспериментах на обучающемся организме, ибо со временем он проходит свое «неискушенное» исходное состояние и никакие простые манипуляции не вернут его в это начальное состояние. Вот почему вывод связей внутри «черного ящика» на основе непосредственных манипуляций и наблюдений, дающих так называемые протокол и диаграмму воздействий, требует очень осторожного движения.

Какова будет картина связей, зависит от того, какое множество входов и выходов используется.

Исследователь должен быть очень осторожен в отношении задаваемых им системе вопросов. Он обязан спрашивать только о том, что ему действительно нужно знать, а не о том, что ему кажется нужным знать о поведении изучаемой сложной системы.

Регулирование и управление сложными системами предполагает пользование также понятием «разнообразие».

Науку мало интересуют факты, которые достоверны только для данного отдельного эксперимента, выполненного в данный отдельный день. Она ищет обобщений, ищет высказываний, которые были бы истинны для каждого из целого множества экспериментов, проводимых в различных условиях. Открытие Галилеем закона движения маятника представляло бы мало интереса, если бы оно было достоверно только для того самого маятника в тот самый день. Своим огромным значением это открытие обязано именно тому, что оно истинно для обширной области времени, пространства и материалов. Наука ищет повторяющееся.

Тот факт, что в науке речь идет преимущественно о множестве, затемняется общепринятой манерой выражаться. «Ион хлора...» — говорит лектор, явно имея в виду, что его высказывание приложимо ко всем ионам хлора. Точно так же мы слышим высказывания о растущем ребенке, о бензиновом двигателе, о хроническом алкоголике и о других объектах познания в единственном числе, когда на самом деле речь идет о множестве подобных объектов.

Но ряд высказываний применим только к индивиду, а ряд — только к множеству. Иначе возникает путаница. То, что истинно относительно множества, ложно относительно индивида, и наоборот. Например, депутаты от консервативной партии имеют в данный момент большинство в парламенте; в применении же к отдельному депутату это высказывание бессмысленно. Автомобильная шина, рассматриваемая как целое, вполне может двигаться со скоростью 8 км/час; но часть ее, соприкасающаяся с дорогой, неподвижна. В действительности ни одна часть шины не ведет себя так, как шина в целом.

О виде «кот» можно сказать, что ему миллион лет, а об индивидуальном коте — нет. О коте-индивиде можно сказать, что он самец, а о виде — нет.

Примем поэтому за основу, что высказывание о множестве может быть в применении к элементам множества как истинно, так и ложно (или даже бессмысленно).

Понятие множества играет существенную роль и в области «связи», особенно в теории, развитой Клодом Шенноном и Норбертом Винером. Акт связи необходимо предполагает наличие множества возможностей, т.е. более чем одной возможности, как мы убедимся на следующем примере.

Заключенного должна посетить жена, однако ей не разрешается передавать ему никаких сообщений, даже самых простых. Можно подозревать, что они заранее, еще до ареста, договорились о каком-нибудь простом коде. При посещении она просит разрешения послать мужу чашечку кофе. Если передача напитков не запрещена, как может тюремщик добиться того, чтобы с помощью этой чашечки кофе не удалось передать никакого закодированного сообщения? Например, захвачен или нет один из сообщников.

Тюремщик будет рассуждать примерно так: «Может быть, она условилась сообщить ему об этом, послав либо сладкий, либо несладкий кофе. Тогда я могу помешать им, добавив в кофе больше сахару и сказав об этом заключенному. Может быть, она условилась сообщить ему об этом, послав или не послав ложку. Тогда я могу помешать им, изъяв ложку и сообщив ему, что передача ложек запрещена правилами. Она может сообщить ему об этом, послав чай вместо кофе... — нет, не может! Они знают, что в столовой выдается только кофе». Так он рассуждает и дальше;

здесь важно то, что интуитивно он стремится пресечь возможность связи, сводя все множество возможностей к одной — всегда с сахаром, всегда без ложки, только кофе и т.д. Коль скоро все возможности сведены к одной, связь прервана, и посылаемый напиток лишен способности передавать информацию.

Таким образом, передача (и хранение) информации тесно связана с наличием некоторого множества возможностей. Связь требует множества сообщений. Более того, информация, передаваемая отдельным сообщением, зависит от того множества, из которого оно выбрано. Чем больше различающихся между собой элементов содержит множество, тем оно при прочих равных условиях разнообразнее.

Наличие любого инварианта (например, закона природы) в некотором множестве явлений означает ограничение разнообразия. Большее множество состоит из того, что могло бы случиться, если бы поведение изучаемой системы было свободным и хаотическим. Меньшее множество состоит из того, что случается в действительности. Так, закон Ньютона исключает многие положения и скорости планет, предсказывая, что они никогда не будут встречаться. Из наличия ограничения разнообразия обычно можно извлечь пользу.

Для психолога важный пример ограничения разнообразия дают процессы научения. Предположим, мы хотим, чтобы обучающийся, получая некоторую букву, отвечал некоторым числом по правилу:

дано А — ответ 2,

дано В — ответ 5,

дано С — ответ 3.

Для этого обучаемого можно дать такую последовательность, как, например, А2, В5, СЗ, В5, СЗ, А2, А2, СЗ и т.д.

Но эта последовательность, рассматриваемая как последовательность векторов с двумя составляющими, обнаруживает ограничение разнообразия. Это необходимо для обучения, ибо за А одинаково могли бы следовать и 2, и 3, и 5, так что обучаемый не мог бы образовать никаких специфических ассоциаций. Таким образом, обучение возможно лишь постольку, поскольку последовательность обнаруживает ограничение разнообразия.

Здесь действует закон накопления опыта. Когда школьники, обладающие ярко выраженной индивидуальностью, приобретают по окончании одной и той же школы привычки, более характерные для школы, которую они посещали, чем для их собственных первоначальных индивидуальностей, мы сталкиваемся со случаем связи между преобразователем и однообразием поведения системы. Преобразование поведения есть результат накопления опыта.

Обобщим сказанное. Существенным признаком хорошего регулятора является то, что он блокирует поток разнообразия от возмущений к существенным переменным.

Эта блокировка информации может осуществляться с помощью пассивной преграды (панцирь черепахи, человеческий череп, древесная кора и т.п.). Или благодаря защите посредством искусного противодействия, защите, которая получает информацию об идущих возмущениях, готовится к приходу этих возмущений, которые могут быть сложными и подвижными, а затем встречает их столь же сложной и подвижной защитой. Таково поведение дуэлянтов на шпагах.

Вся сила этого закона проявляется в тех случаях, когда мы начинаем рассматривать очень сложные системы.

Для управления очень большими системами в высшей степени желательны устройства, называемые усилителями регулирования.

Усилитель, вообще говоря, есть устройство, которое, получив что-то в небольшом количестве, выдает затем это же самое в большом количестве. Усилитель звука, получив слабый звук (в микрофон), выдает сильный звук. Усилитель мощности, получив небольшую мощность, выдает большую мощность, а усилителем денег было бы устройство, которое, получив немного денег, выдавало бы их много.

Усиление регулирования не является чем-то новым, ибо высшие животные, которые приспосабливаются путем научения, давно уже открыли этот метод. Развиваясь, их мозг становится более совершенным органом, чем это возможно при прямом определении всех его деталей набором генов. Откуда же берется этот прирост мощи интеллекта?

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...