 |
Список белья, отданного в стирку
|
|
|
|
СПИСОК ГРЯЗНОГО БЕЛЬЯ
Опыт Взрослых Детей Алкоголиков (ВДА)
Основатель ВДА и автор Списка Грязного Белья
ТОНИ А.
при участии ДЭНА Ф.
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Моей Высшей Силе и моей жене Кэрлайн
БЛАГОДАРНОСТИ
Дэну Ф., моему дорогому другу и товарищу в обретении опыта ВДА (АСоА).
Синди, которая пригласила меня на моё первое собрание ВДА (АСоА).
Крис Ф., которая оформила текст «Проблема-Решение» в тот же день, когда я написал его, и улучшила его восприятие на слух.
Барри, который после первого прочтения мной текста «Проблема-Решение» в баптистской церкви Сен-Жан в Нью-Йорке сказал: «Это мой список грязного белья».
Джерри Ратберн, чья настойчивость в поиске автора «Списка Грязного Белья» помогла сделать эту книгу реальностью.
Биллу У. и доктору Бобу, основателям Анонимных Алкоголиков. Без 12 Шагов А.А. движение ВДА никогда бы не началось.
Лоис У., основательнице Ал-Анон, где собиралась первая группа ВДА.
Алатин, потому что ВДА начало формироваться из небольшой группы выпускников Алатин.
И Синтии, моей дочери, которая направила меня по духовному пути, когда была еще ребенком; Джону, моему сыну, который присоединился ко мне в медитации и духовном пути; Ларк, моей дочери, чья любовь к животным и забота о планете Земля всегда вдохновляли меня; и Маури, моей двухлетней дочери, которая первая из моих детей не будет воспитана в семье алкоголика. Может я буду лучшим отцом, чем был прежде.
И Джо Варни, который повлиял на меня, чтобы я стал лучше; Тому Дуану, чья любовь, доброта и юмор сделали мою жизнь богаче; моему пасынку, Майку, — я люблю его.
Джону Миллеру, самому доброму человеку, которого я когда-либо знал; Джону Д. Райану III — моему брату; Карлe, Хелен и Чарли. Спасибо вам за вашу любовь; моей дорогой сестре П. и её мужу Л., чьи любовь и поддержка всегда были со мной; Фаджи М. — истинной леди и дорогому другу, Эдриану А., нежной и прекрасной душе. Питеру Глэшину, который предложил, чтобы Дэн Ф. и я написали эту книгу вместе; Бобу Коулу, одному из самых ярких людей, которых я когда-либо встречал; Джиму Робинсону, дорогому другу и духовному спутнику; Вильме Коутс, моему любящему духовному учителю, который преподал мне принципы Бесконечного Пути и познакомил меня с работами Джоэл Голдсмит и Гопи Кришны.
|
|
|
Питеру Вегсо и Гэри Сайдлеру из «Health Communications», которые публикацией книги для Взрослых Детей признали наши проблемы, поддержали и оказали нам безусловную помощь в выздоровлении. Своими книгами они помогли сотням тысяч людей. Мы благодарим вас обоих! Мы ценим Вас!
Андрю Мичему, чьи прекрасные писательские способности проявились в статье обо мне в «Changes Magazine». Я благодарю его за доброту и понимание, проявленные ко мне. Моим редакторам, Мари Стилкинд и Наоми Лакс, чьё терпение и навыки редактирования были бесценными. И всему издательству, типографии и сотрудникам «Health Communications», я благодарю вас. Без вас эта книга не существовала бы.
Тони А.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Точка зрения врача
Перефразируя старое клише: «Было время, я не знал, кто такой Взрослый Ребёнок Алкоголика, а теперь я понял, что это — я».
Мощное движение исцеления Взрослых Детей Алкоголиков (ВДА), пионером которого является Тони А., каждый день помогает тысячам людей во всем мире. Я один из этих людей.
Я встретил Тони в 1982 году, на своем первом собрании ВДА. Тони был ведущим группы и когда я вошёл, он только что начал читать Список Грязного Белья. У меня возникли очень сильные смешанные чувства. Список ударил меня прямо между глаз, но в то же время я наполнился таким сочувствием, что назвал собрание «группой потерянных душ», которые пережили такое серьезное насилие, будучи детьми. Конечно, я мог бы идентифицировать себя с ними, но мой случай был не столь серьезными. Я вздохнул облегчённо после этого наблюдения.
|
|
|
Моей «ошибкой», если угодно, было то, что я последовал их предложению и продолжил посещать собрания. Неизбежно «они» стали «мы». По мере того, как я посещал собрания, моё самодовольство исчезало и вызывающие сильные душевные страдания чувства почти выворачивали меня наизнанку. Это был серьезный и тяжёлый труд для меня, но были и обещания большой награды, если я буду следовать программе.
Как может человек, обладающий такими преимуществами и пользующийся успехом, чувствовать себя таким смущённым и неуверенным внутри? Для меня это всегда было большой неразрешимой загадкой. Однако, постепенно моя жизнь стала открываться мне. Я был воспитан матерью, страдавшей алкоголизмом. Со временем я стал понимать, что вся наша семья страдала алкоголизмом, хотя сильно пила только одна мама.
Взрослея, я в основном подавлял воспоминания о том, каким я был одиноким потерянным ребёнком. В школе я нашёл то, что как я думал, было секретом счастья — успех в учёбе и позже в профессии. Я окончил среднюю школу в возрасте 16 лет, колледж в 19 лет и медицинский факультет Phi Beta Kappa в возрасте 23 лет. Несколько лет спустя окончил ординатуру по психиатрии, следуя стремлению помогать алкоголикам – моя мать была первой в списке тех, кого я хотел видеть выздоровевшим.
Моя профессиональная жизнь была цепочкой новаторских достижений. Я основал первый, существующий до сих пор, стационар для алкоголиков из всех родов войск американской армии. Я руководил двумя антиалкогольными и антинаркотическими государственными программами, написал признанный на международном уровне учебник по алкоголизму и создал первый частный лечебный центр для алкоголиков и наркоманов во Флориде. В том же году я создал первую лечебную программу для семей алкоголиков, применимую в любой точке мира. Я был предан своей профессии и был очень успешным в ней. Я любил свою жену и троих сыновей.
Несмотря на всё это, моя жизнь начала давать сбой. Я — трудоголик, и моя семья, мой брак начали разваливаться. Я был подавлен, я был на грани безысходности и самоубийства. Я оставался в таком состоянии, полагая, что ранее ошибся в выборе партнёра. Развод показал мне, что я снова ошибся. Я сменил место жительства, друзей, место работы и даже на несколько лет вообще оставил практику. Но внутри и вне меня беспорядок продолжался. «Что случилось с магическим ключом от моей жизни?» — думал я. — «Где счастье, которое должен был принести мой успех?»
|
|
|
Потом я стал слышать и понимать послания ВДА. Я сделал успех и людей моими богами, но это были ложные боги.
Девиз 12-го Шага — «Это работает, если работаешь ты» — был очень точным. Так как я уже практиковал принципы выздоровления ВДА и другую духовную работу (Анонимные Созависимые, ежедневная молитва и медитация, ответственное отношение и вера в сделанный мной выбор), обещания выздоровления стали расцветать для меня.
Плоды моего выздоровления были двух видов: личные и профессиональные. Я развил новые, очень серьёзные отношения с духовной сущностью, с моей Высшей Силой и Богом, как я Его понимаю, которые стали приоритетными в моей жизни. Я больше не определяю счастье материальными, профессиональными достижениями и деньгами. И я ценю людей, но они уже не мои боги.
Вместо этого я пересмотрел своё понимание счастья и успеха – стать лучше, чем я был — более заботливым, более чутким и ответственным, более открытым в истинном проявлении себя и более заинтересованным в том, какие на самом деле другие люди.
В результате этих внутренних изменений в моих отношениях с семьей и другими людьми стало больше заботы и меньше напряжения. Мне больше не нужно было держать под контролем всех тех, кого я в реальности и не мог контролировать. Впервые в моей жизни я стал испытывать покой. Теперь я по-настоящему нравлюсь сам себе. Я практикую прощение повседневно. Это было поистине духовное пробуждение.
Другие значительные благословенные изменения сконцентрировалась в профессиональной карьере в области химической зависимости. Моя способность понимать пациентов и членов дисфункциональных семей усилилась. Я активно вводил проблемы и принципы выздоровления ВДА как основной компонент программы центра по лечению химической зависимости, в которой я участвовал.
|
|
|
Камни, которые бросили Тони А. и Дэн Р. в озеро выздоровления, написав эту книгу, создали рябь в самых отдаленных местах. Уроки, содержащиеся в этой книге, резко изменили мою жизнь в лучшую сторону и они улучшили жизни многих других, кто работает по программе. Мы все благодарны им за то, что направили нас в поисках ясности по более понятному пути.
Рональд Д. Катанзаро,
доктор медицины
Palm Beach Institute
ВВЕДЕНИЕ
Согласно последней правительственной статистике более 30 миллионов американцев имеют родителей алкоголиков. Цифры ошеломляют. Еще более важен тот факт, что многие миллионы, возможно большинство из них, не знают о том, что алкоголизм является семейным заболеванием, которое затрагивает всех членов семьи.
Дети, живущие в алкогольном окружении, склонны приобретать многие черты семейной болезни. Мужчины и женщины, которые выросли в алкогольной семье, страдают от широкого круга проблем, включая хроническую тревожность, депрессию, чрезмерный страх отвержения, неспособность выражать чувства, ригидность, крайне низкое самоуважение. Никто из членов семьи не избежит глубоких эмоциональных травм. Даже если дети алкоголиков поклялись никогда не быть такими, как их пьющие родители, и отдалились на огромное расстояние от семьи за счет хорошего образования или иного образа жизни, эмоциональный груз заболевания остается с ними, пока они не начинают выздоравливать.
ВДА — Взрослые Дети Алкоголиков — всемирная программа выздоровления. Она доступна всем, кто терпел боль и страдания, воспитываясь в алкогольной семье. Программа выздоровления ВДА — это сообщество, в котором открыто говорят о проблемах, пережитых мужчинами и женщинами в процессе воспитания в семьях, пораженных алкоголизмом. Цель написания этой книги – представить программу выздоровления вам, поделиться с вами всем, чему мы научились от тысяч членов сообщества, и помочь вам вести более счастливую, полноценную жизнь, свободную от ограничивающих защит и деструктивного поведения. Эта книга — азбука и путеводитель, который поможет вам понять сущность программы ВДА, принцип ее работы, многие аспекты, с которыми сталкиваются выздоравливающие взрослые дети алкоголиков, и практические шаги, которые приводят к достижению успешного выздоровления.
Инструменты выздоровления и самоисследования, описанные в книге, совершенствовались на протяжении первых 12 лет существования программы. Они работают — но только если отдельный член сообщества согласен делать эту работу. Выздоровление сложный процесс. Мы не можем вернуться в детство и попросить родителей любить нас той любовью, в которой мы нуждались. Это совершенно невыполнимо. Как взрослым детям алкоголиков нам нужно научиться самим заботиться о себе и реализовать свои возможности. Нам нужно заглянуть внутрь себя, отыскать истоки наших чувств и прийти к пониманию своих трудностей и нашей собственной роли в их возникновении.
|
|
|
Все это возможно в рамках программы ВДА. Те из нас, кто пережил кошмар семейного алкоголизма, нуждаются в безопасном и надежном окружении, где мы можем облегчить душу, приблизиться к нашим болезненным детским переживаниям и узнать, что мы не одиноки в своей борьбе. Как взрослые дети алкоголиков мы заплатили огромную цену, чтобы достичь этого момента в выздоровлении.
Процесс выздоровления работает. Вы не должны мириться с тем, что ваша жизнь такова, как есть сейчас. Вы можете все изменить. Программа выздоровления ВДА делает чудеса: я видел их много, и сам я одно из них. В ВДА члены сообщества узнают о важных и опасных элементах процесса выздоровления, включая сопротивление и отрицание, и каким образом они ограничивают взросление. Все эти темы всесторонне охвачены в этой книге.
Много лет я лично наблюдал стремление к выздоровлению буквально тысяч взрослых детей алкоголиков. Мы делили нашу боль и горе, успехи и поражения. Благодаря постоянному обмену опытом я смог более ясно увидеть шаблоны поведения, которые приводят к срывам, нереалистичные ожидания, ограниченное понимание процесса выздоровления. В этой книге я постарался уделить этим трудностям особое внимание.
Главная задача программы выздоровления ВДА — помочь членам сообщества приобрести некоторую ясность в своих взаимоотношениях, семейных связях, работе, личных целях. На протяжении всей книги я концентрирую внимание на целительной силе групповой поддержки, возможности делиться похороненными семейными секретами, преодолении болезненных детских переживаний и готовности попробовать использовать духовный путь. Я подчеркиваю важность действия и необходимости обратиться внутрь, чтобы выработать понимание того, кем мы стали и как это можно изменить.
Почти вся эта книга — о надежде. Самая первая группа ВДА взяла себе название «Надежда для Взрослых Детей Алкоголиков». Сегодня программа ВДА продолжает давать эту надежду каждому взрослому ребенку алкоголика, который готов сделать первый шаг к выздоровлению.
Тони А.
ПОЛНЫЙ ПЕРЕЧЕНЬ
Список белья, отданного в стирку
1. Мы замкнулись в себе и стали бояться людей и авторитетных лиц.
2. Мы стали искателями одобрения, утратив при этом способность быть собой.
3. Нас пугают разгневанные люди и любые критические замечания в наш адрес.
4. Мы либо стали алкоголиками, либо вступили в брак с алкоголиком, либо и то и другое, либо нашли другую зависимую личность, например трудоголика, чтобы удовлетворить нашу болезненную потребность в покинутости.
5. Мы проживаем жизнь с позиции жертвы и эта слабость влечет нас в наши любовные и дружеские связи.
6. У нас чрезмерно развито чувство ответственности, нам проще заботиться о других, чем о себе; это позволяет нам не замечать наши собственные недостатки и пр.
7. Мы испытываем чувство вины, когда защищаем себя, а не уступаем другим.
8. Мы стали зависимы от эмоционального возбуждения.
9. Мы путаем любовь с жалостью и склонны «любить» людей, которых можем «жалеть» и «спасать».
10. Мы глубоко запрятали чувства из нашего травмирующего детства и утратили способность чувствовать или выражать чувства, потому что это причиняет слишком сильную боль (отрицание).
11. Мы сурово осуждаем себя, у нас не развито чувство собственного достоинства.
12. Мы зависимые личности — мы панически боимся быть брошенными и делаем все, чтобы удержать отношения, лишь бы не испытывать болезненное чувство покинутости, доставшееся нам от жизни с нездоровыми людьми, которые никогда не были нам эмоционально доступны.
13. Алкоголизм – семейная болезнь; мы стали со-алкоголиками и приняли все признаки этой болезни, даже если не употребляли спиртное.
14. Со-алкоголики реагируют на действия других, а не действуют активно сами.
ШАГОВ ТОНИ А.
1. Мы признали свое бессилие перед последствиями жизни в алкогольной среде, которые сделали нашу жизнь неуправляемой.
2. Мы поверили, что Сила, более могущественная чем мы, может принести нам ясность.
3. Мы приняли решение практиковать любовь к себе и верить в нашу Высшую Силу, как мы ее понимаем.
4. Мы произвели тщательный и лишенный обвинений анализ наших родителей, потому что, в сущности, мы стали ими.
5. Мы признали перед нашей Высшей Силой, перед самим собой и другим человеком истинную природу нашей детской покинутости.
6. Мы были полностью готовы начать процесс исцеления с помощью нашей Высшей Силы.
7. Мы смиренно просили нашу Высшую силу помочь нам с процессом нашего исцеления.
8. Мы обрели желание открыть себя к принятию безусловной любви нашей Высшей Силы.
9. Мы обрели желание принять нашу собственную безусловную любовь, понимая, что наша Высшая Сила любит нас безусловно.
10. Мы продолжали делать самоанализ, любить и одобрять себя.
11. Мы стремились путём молитвы и медитации улучшить наш сознательный контакт с нашей Высшей Силой, молясь только о знании её воли для нас и силе для её исполнения.
12. Мы обрели духовное пробуждение в результате выполнения этих шагов, и продолжаем любить себя и практиковать эти принципы во всех наших делах.
Примечание:
* отличаются от официально одобренных
ИСТОРИЯ ТОНИ А.
Я родился 4 ноября 1927 г. и вырос в Нью-Йорке. Моя мать была христианкой, а отец евреем, и я был воспитан в духе епископальной церкви. Мои родители были алкоголиками.
Отец был успешным биржевым брокером на Уолл-стрит, так что мы были хорошо обеспечены материально. Однако эмоционально наша семья была бедной. С самого начала мою жизнь затронуло безумие алкогольной семьи.
Однажды вечером, когда мне был один год, родители отправились на званый обед. У прислуги был выходной, и меня оставили на попечение девятнадцатилетнего дяди — алкоголика, которому отец пытался помочь в трудный период жизни. Вернувшись в ночи, мои родители обнаружили тело дяди в моей спальне, с пистолетом и бутылкой спиртного под боком. Он выстрелил себе в голову в алкогольном безумии, и моя кроватка была забрызгана кровью и мозгами. С этого времени громкие звуки всегда вселяли в меня ужас.
Вскоре после самоубийства дяди, родители развелись. «Потому что она пьёт» — сказал мой отец. Сам он отправился на Гавайи, а мама одиноко проводила жизнь на подпольных вечеринках и пьянках времён «сухого закона» в мире богатых криминальных авторитетов.
Однажды вечером она отправилась на вечеринку в Savoy Plaza и не вернулась домой. Её нашли мёртвой. Жемчужное ожерелье было плотно обвито вокруг шеи. Ей было 26 лет. Была ли она убита, или просто упала в обморок после ночной пьянки и случайно удушилась, никто никогда не расследовал.
Мамина смерть оказала разрушительное воздействие на мою жизнь. Мне было около двух лет, но я до сих пор помню, как лежал в своей кроватке и плакал: «Я хочу к маме. Я хочу к маме», удивляясь, что такого плохого я натворил, что она ко мне не вернётся. Мой желудок болел в течение нескольких дней. По сей день я страдаю от сильнейших болей в животе, когда переживаю печаль, потерю или покинутость.
Не прошло и года, как мой отец женился второй раз, и мою мачеху вскоре опутал развивающийся алкоголизм отца. Когда отец пил, он порой свирепел. В моей памяти живо воспоминание о его жестокой реакции на типичный случай из детства.
Однажды отец пришёл вечером домой и обнаружил, что я не смог поднять сиденье унитаза, когда мне нужно было помочиться, и случайно обрызгал его. Он как ураган ворвался в мою спальню, где няня читала мне сказку на ночь. Няня пронзительно закричала, чтобы остановить отца, когда он схватил меня за руку и потащил в уборную. В ярости он водил моим лицом по ободу унитаза — точно так же он дрессировал собаку, когда она шкодила. Меня буквально трясло после этого наказания. Когда на следующее утро я пришёл в его комнату, чтобы извиниться, оказалось, что отец не помнит о случившемся.
Я подумал, что сделал нечто такое ужасное, что и обсуждать нельзя. Я был слишком мал, чтобы осознавать, что в моём доме наказание всегда несоразмерно проступку. Я чувствовал себя так, будто отец покинул меня. Я больше не мог доверить ему заботу о себе. Я почувствовал боль, вину и глубокое одиночество. Пережив такое, я стал бояться отца и всех властных людей.
Отец никогда больше не наказывал меня физически после этого происшествия, за исключением нескольких пощёчин, когда он был недоволен моим поведением. К счастью это длилось не долго. Чтобы избежать отцовского гнева, я стал образцовым сыном, всегда послушным и предупредительным.
Моя мачеха была очень сложной женщиной со своими проблемами. Она боролась с зависимостью от алкоголя, снотворных и таблеток для похудения в течение многих лет. В целом она была расположена и участлива ко мне, но иногда я получал очень противоречивые послания.
Как и отец, она оскорбляла меня, жёстко критикуя. При случае могла и ударить. В приступе ярости она устремляла на меня гневный взгляд и заставляла смотреть ей прямо в глаза. Я до сих пор неловко себя чувствую в окружении агрессивных женщин и с трудом противостою им.
Каждое воскресенье, в течение многих лет, отец брал меня с собой навещать бабушку в её апартаменты в отеле Waldorf Astoria. После чего мы должны были обедать, а я был слишком расстроенным, чтобы есть. Эти визиты были пыткой и приводили меня в смятение. Бабушка всю беседу критиковала и ругала моего отца, крича, что он никчёмный сын и непрерывно перечисляла его недостатки. Я испытывал вину и стыд за всё это, когда она обращала своё внимание на меня. В конце концов, я был сыном своего отца. Если он не был достойным, то каким же был я?
Когда мне было десять лет, бабушка впала в депрессию и покончила с собой, заплыв в открытое море. Я почувствовал большое облегчение, узнав о её смерти, главном образом потому, что теперь я был избавлен от воскресных визитов.
Вскоре после этого я начал испытывать вину за это чувство освобождения от посещений бабушки. У какого почтительного внука были бы такие ненормальные эгоистичные мысли? Я не испытывал грусти или чувства потери, только облегчение, сопровождаемое виной.
В 1939 г., когда Гитлер истреблял евреев в Германии, я нашёл в своей парте записку, изменившую мою жизнь. В записке говорилось: «Тони грязный еврей». Я почувствовал стыд, замешательство и страх. Всё, что я смог сделать, это уставиться в свою парту. Ошеломлённый и потрясённый, я показал записку отцу, который ответил, что я только наполовину еврей. Я был шокирован ответом, который означал, что я лишь «наполовину грязный».
Вскоре после этого случая отца стал сильно беспокоить антисемитизм в нашей стране, и он решил сменить фамилию. Я предложил имя своего любимого учителя химии, и оно стало нашей новой законной фамилией.
В следующем году меня отправили в школу-интернат в штат Вирджиния, где никто не знал о смене фамилии. Мой лучший друг также стал посещать эту школу. Мой отец заплатил за его обучение, чтобы мне было не так одиноко. К этому времени, однако, сокрытие тайны о происхождении семьи стало образом жизни. Очевидно, что я был непринимаем как еврей-полукровка. Я был научен отрицать своё семейное наследие, по крайне мере его половину.
В школе-интернате я был избавлен от гнетущей атмосферы семейного алкоголизма, но её сменило беспокойство о том, что самый близкий друг может открыть мою самую страшную тайну. Дошло до того, что я перестал спать ночами, и школьная медсестра стала давать мне снотворное. Это было удивительно! У меня было вещество, которое быстро помогало преодолеть беспокойство и волнение. Теперь я вижу, что этот способ изменения эмоционального состояния был началом моей зависимости.
Проблема антисемитизма сильно повлияла на меня. Я стал слишком чувствителен к тому, что другие люди думают обо мне. Я старался угодить всем, но не доверял никому. Хуже всего то, что я сам не принимал себя. Я ощущал себя неправильным и недостойным, что со мной что-то не так.
Меня отправили в школу-интернат, чтобы спрятать и поначалу это сделало меня несчастным. Но через два года меня перевели в другую школу. Там я стал первым номером теннисной команды, руководил классной газетой и стал редактором альбома выпускного класса — прилагал все усилия, чтобы быть принятым.
После окончания школы я поступил в университет в Вирджинии, где присоединился к христианской общине. Помня запрет отца: «Если ты когда-нибудь откроешь, что ты наполовину еврей, я отрекусь от тебя», я сказал всем, что я стопроцентный христианин, что было условием членства. Я был связан ужасным обязательством, и оно вынуждало меня жить в обмане. Снова мой отец покинул меня. Я чувствовал себя потерянным и одиноким в своей лжи.
В университете я играл в теннис, бильярд и азартные игры. Я не прикасался к спиртному — мы с отцом заключили соглашение, согласно которому я получал крупную сумму денег, если буду воздерживаться от алкоголя до 21 года. В качестве замены я выбрал игру, в основном покер, а также игру в кости.
Когда я учился в школе интернате и колледже, мой отец начал вести себя странным образом. Его всё сильнее сжимали тиски алкоголизма. Его поведение становилось всё более необычным и моя мачеха стала помещать его в психиатрические клиники. Вскоре она устала и перепоручила это дело мне. Помню, что оставляя отца в разных клиниках, я всегда чувствовал себя виноватым, потому что оставлял его там в одиночестве и таким несчастным. Даже если он сам просил приводить его туда, он всё равно говорил: «Как ты можешь оставлять меня в таком месте?» Мне становилось грустно, что мой отец был в таком отчаянном положении и что ему необходимо оставаться в таких местах. Это были тягостные сцены. У меня было достаточно материальных благ, но так мало стабильности в воспитании моими родителями. Все это так сбивало с толку и пугало.
Все эти события заставили меня чувствовать себя не таким как все и обособленным от других. Я всегда боялся, что кто-то узнает о смене фамилии. Скрытность и одобрение стали главными темами в моих отношениях с людьми. За всем этим было много ненависти к себе и очень мало принятия самого себя.
Окончив колледж, я вернулся в Нью-Йорк и стал биржевым маклером, пойдя по стопам отца. Однако, основное отличие было в том, каким способом я подавал себя. Так долго я скрывал своё еврейское происхождение и ненавидел своё прошлое. Теперь я стал громко заявлять о своих еврейско-христианских корнях. На самом деле я так брал людей за горло, проверяя их реакцию. Таким образом, если кто-то становился моим другом, он знал, что во мне есть еврейская кровь и принимал меня таким. Я был очень чувствителен к этому вопросу, и он глубоко исказил образ моих мыслей и действий. Я подвергал людей тяжёлым испытаниям, чтобы убедиться, что они настоящие друзья.
С женщинами я научился быть непревзойдённым угодником, манипулятором и ловеласом. Моей целью было избежать ужаса, который я испытывал, когда они показывали свой гнев, или чувства вины, если я бросал их. «Делай их счастливыми, удовлетворёнными, своди с ума и они никуда не денутся».
Опыт, вынесенный из детства, сделал мои первые дни в ВДА очень болезненными. Когда кто-то выражал гнев, мне хотелось бежать. В конце концов, истории физического, сексуального, вербального насилия обратили меня к моим собственным чувствам стыда, страха и вины. Я обнаружил, что из-за пережитого мной, когда я был ребёнком, я стал основанной на страхе личностью, именуемой Тони А.
КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ
В 1977 году в Нью-Йорке в небольшой группе молодых людей, подростков старшего возраста, стало расти разочарование опытом работы в Ал-Анон и Алатин. Эти группы просто не удовлетворяли их потребностей как детей алкоголиков. Разочаровавшись, они решили создать свою собственную специальную группу самопомощи. Это был первый шаг к тому, что однажды станет всемирной организацией, называемой Взрослые Дети Алкоголиков или ВДА.
Все эти молодые люди выросли в семьях алкоголиков. Рассказывая свои истории друг другу, они обнаружили, что им было очень трудно поддерживать контакт или идентифицировать себя со взрослыми членами Ал-Анон, большинство которых были супругами алкоголиков. Этим молодым людям старшие члены Ал-Анон казались кем-то из членов их семей, с которыми они боролись ежедневно — со-алкоголиком или созависимым родителем, впитавшим в себя многие черты самого алкоголика.
Эти молодые люди признали, что у них было много нездоровых способов выживания и рассудили, что их потребности в выздоровлении лучшим образом может удовлетворить специальная группа, в которой не будут преобладать родительские фигуры. Все они согласились с тем, что такое отделение просто необходимо для их успешного выздоровления.
Для своего первого собрания они подыскали небольшой конференц-зал в штаб квартире Фонда Brinkley Smithers, неподалеку от госпиталя Рузвельта в Нью-Йорке. Несмотря на то, что группа рассматривала другой аспект проблемы семейного алкоголизма и пути выздоровления, все считали, что некоторые формы взаимодействия с национальными организациями самопомощи будут полезны. Таким образом, чтобы привлечь новых членов, они зарегистрировали при Ал-Аноне группу «Надежда для Взрослых Детей Алкоголиков».
Вскоре после начала работы группы, один из её участников, Синди, услышала, как я делился наболевшим на собрании Ал-Анон. В своем выступлении я упоминал о том, что вырос в семье, где оба родителя были алкоголиками. В основном, на чём я сфокусировал внимание — это разрушительные установки и поведение, которым я был научен в своей алкогольной семье. В конце собрания, несмотря на то, что я был почти на 30 лет старше самого старшего члена группы, Синди пригласила меня выступить на новой группе ВДА.
Несколько дней спустя я посетил собрание и поделился своей историей. Я говорил прежде всего том, как это было для меня — расти в безумной семье, где алкоголизм был королём. Я рассказывал о том, как по-моему мнению я развил многие свои неподобающие и пагубные модели поведения, чтобы защитить себя, когда я был ребёнком. За последние годы я довольно тщательно изучил некоторые проявления безумия моей алкогольной семьи, и я был красноречив в своих убеждениях в том, что большинство сегодняшних проблем брали начало в семейном хаосе детских лет моей жизни. Я смог подробно описать некоторые разрушительные черты моей личности, управлявшие моей жизнью на протяжении стольких лет.
Когда же другие члены этой молодой группы начали делиться своим болезненным опытом и семейными тайнами, я почувствовал себя как дома. Совершенно новое измерение выздоровления открылось для меня и я незамедлительно присоединился к ним.
Когда я вспоминаю тот ранний период, мне кажется, что я был в очень уязвимом положении. Хотя эти молодые люди с готовностью принимали меня как взрослого ребенка алкоголика, некоторые из них, чьи отцы были алкоголиками, опасливо относились ко мне из-за моих собственных проблем с алкоголем. Поскольку мои боль и страдания были неподдельными, как и у них, большинство приняли меня. Тем не менее я чувствовал их неуверенность и с скрепя сердце видел, что для некоторых я представлял собой авторитарного родителя.
Начало
В самые первые дни ВДА мы столкнулись со следующими вопросами:
· Мы вовсе не были уверены в том, чего именно мы хотим достигнуть и как к этому прийти.
· Мы были малочисленны; самая первая группа сформировалась, имея только пять или шесть участников.
· Нашей основной целью было получение хоть какого-то облегчения от текущих эмоциональных проблем, которые, как мы чувствовали, были в значительной степени связаны с воспитанием в алкогольных семьях.
· Членам группы было очень трудно доверять и контактировать с авторитетными фигурами или теми, кого мы воспринимали как профессионалов или экспертов в области человеческого поведения. На каком-то глубоком уровне мы знали, что сами должны быть ответственны за наш собственный рост и выздоровление.
· Все мы были убеждены в том, что нам нужна специализированная и защищённая площадка, где бы мы могли безопасно делиться и проживать наши часто подавляемые чувства гнева, жалости к себе, страха и горя.
· Формат наших собраний в значительной степени заимствован из подхода к процессу выздоровления других программ самопомощи, таких как Анонимные Алкоголики и Ал-Анон. Многие первые члены ВДА ранее принимали участие в этих программах.
Формат тех далеких встреч был довольно экспериментальным. Обычно участнику группы предлагалось поделиться своей историей о том, как он воспитывался алкоголиком. Было так много обиды и боли в тех ранних рассказах, что все переживали, плакали и чувствовали сильное беспокойство. В итоге мы проголосовали за то, чтобы не иметь лидера, подробно описывающего свою семейную историю, но обсуждать произошедшее за неделю в контексте проблем, волнующих большинство участников собрания.
Как мы ни пытались ограничивать и направлять группу, боль и гнев неизбежно возникали.
Еще не очень понимая, что происходит, мы начали открываться. К сожалению, мы не знали, что делать со всеми этими очень болезненными чувствами, что в конце каждого собрания большинству из нас требовалось приложить определенные усилия, чтобы успокоиться. В течение собрания мы получали опыт безопасной, понимающей атмосферы. В течение одного или двух часов мы были в состоянии говорить открыто о некоторых общих проблемах, высвободить завалы гнева и застарелого переживания предательства и получить любовь, принимая поддержку от других участников. Было трудно вернуться к нормальному уровню взаимодействия.
Посещаемость сильно пострадала от этой чрезмерности сильных чувств. Многие нашли подобный обмен слишком интенсивным и навязчивым, а некоторые чувствовали угрозу для себя в дальнейшем присутствии. Мы начали путаться в наших поисках направления и цели.
В течение нескольких месяцев группа уменьшилась до трёх человек, и мы были настолько обескуражены, что хотели уже сдаться. Но я попросил, чтобы мы дали группе ещё один шанс. Я предложил, чтобы мы собирались по крайней мере еще неделю, в течение которой я приложил бы усилия, чтобы привлечь людей, которые, как я знал, выросли в семьях алкоголиков. Без энтузиазма группа согласилась провести ещё одно собрание. Определённо у меня была миссия. Я не был уверен в том, что я пытался делать. Предполагаю, что мои инстинкты говорили мне о том, что собрания ВДА помогают, хотя я в то время не был в состоянии описать, насколько помогают.
В течение следующей недели я посетил много собраний А.А. в разных частях города. Я говорил о создании группы ВДА и приглашал выздоравливающих алкоголиков, выросших в семьях алкоголиков, принять участие в следующей встрече. На следующий день, в семь часов вечера в понедельник, около семнадцати членов А.А. появились вместе с двумя «старичками» и со мной. Мои усилия окупились в последний момент: группа заработала.
В течение следующего месяца группа продолжала расширяться и расти. Наши новые участники создали структуру и приглашали других членов А.А. познакомиться с этой необычной новой группой, которая главным образом была сосредоточена на чувствах, и где людей поддерживали в их рассказах о страданиях жизни в алкогольной семье, о том, как рано обретённые способы поведения и выживания блокируют их рост сегодня.
Проблема/Решение
К началу весны 1978 года в католической церкви св. Жана Батиста на Лексингтон авеню в Нью-Йорке сформировалась вторая группа ВДА. Я был её организатором и ведущим собраний. Посещаемость быстро достигла 35-45 человек, большинство которых были выходцами из рядов таких программ выздоровления, как АА, Ал-Анон, Анонимные Обжоры (АО).
Несмотря на весь этот рост, мы всё ещё испытывали трудности. Наш формат и структура были довольно определёнными, но мы мучились от того, что цель была неясна и решение слабо сформулировано. Хотя мы и рассматривали 12 Шагов АА и Ал-Анон как основной ориентир, мы всё ещё импровизировали. Содержание наших встреч было сосредоточено на болезненных чувствах, часто взрывном выражении гнева и декламации семейной мыльной оперы, которая разрушила наше детство. У нас не было литературы для руководства и просвещения, кроме общих брошюр и книг АА и Ал-Анон. У нас не было никакой письменной информации, посвященной конкретно нашим проблемам. Кроме того, терапевтическое сообщество ещё не определило и не исследовало то, что теперь называют синдромом ВДА.
Неопределенность направления и цели привела нас к первому кризису. Однажды в среду вечером в начале весны некоторые из членов группы прижали меня к стенке и стали горько сетовать, что у собраний нет озвученного логического обоснования или руководства. Их обеспокоенность была оправдана. Инстинктивно я знал, что конкретное руководство и определённость очень ценят люди, выросшие во взрывоопасной и непредсказуемо жестокой семейной атмосфере. Я также знал, что как группа <
|
|
|
