 |
Глава 2. Познание себя: разрешение внутренних противоречий 10 глава
|
|
|
|
Она смотрела на короля с такой добротой и сочувствием, что он первый не выдержал и отвел глаза.
В самом деле, он почувствовал, что этот ребенок скорее сам готов утешить его, чем принимать жалость.
Память о судьбе дочери заставила короля глотать слезы.
— Ты живешь здесь одна и ничего не боишься? — спросил он.
— Нет. Ничего. Днем у меня есть солнышко, а ночью луна и звезды, и они защищают меня от мрака.
— Скажи, — продолжал король. — Есть ли в твоей жизни какое-нибудь желание, которое не исполнилось?
— Я всем довольна, хотя в трудные минуты, мне казалось, что лучше бы родиться принцессой, носить красивые платья, танцевать и жить во дворце и сделать счастливыми много, много людей, которые разделили бы мою радость.
Король от души улыбнулся: «Засни скорей и завтра твое желание исполнится».
— Вы, разве волшебник? — спросила девочка
— Нет, но мы с тобой должны его найти!
Утром Арджейл, как звали девочку, проснулась во дворце, в комнате принцессы, и придворные склонялись в поклоне, обращаясь к ней. «Мой бедный король, — сказала королева. — Вы, верно, помешались от горя, если решили пережить заново еще одну смерть». Король не ответил, но вновь весь двор стал служить новой принцессе, угадывал каждое ее желание, и проводя бессонные ночи у ее ложа. И никто не роптал. Чувство тайной вины владело королем и его приближенными. Каждый мог упрекнуть себя в нерадивости. Они засыпали в ночи своего дежурства у постели Ольвис, пока однажды ни проспали ее конец. Теперь, рядом с Арджейл, им давалась возможность искупить свой грех перед исчезнувшей принцессой.
И, конечно, мало кто понимал, что Арджейл, внезапно попав в сказочный дворец, потеряла сон. Присутствие короля и королевы, придворных и слуг стесняли ее и мешали уснуть. Ее силы быстро таяли. Тем не менее, она оставалась ласковой и радостной, а главное, она так искренне и заразительно восхищалась красотой, что возить ее по бесчисленным комнатам, показывать и рассказывать о портретах, скульптуре, об истории страны было удовольствием для каждого. Правда это омрачалось часто мыслями о болезни, но Арджейл, словно угадывая настроение, тут же начинала петь, аккомпанируя себе на маленькой арфе и, казалось, что счастье вновь вернулось во дворец.
|
|
|
Но вот пришли, дни, когда состояние Арджейл стало быстро ухудшаться. Король не отходил от нее ни на шаг. Как-то, в ночь полнолуния, он отослал придворных за драгоценным опалом и сам вынес Арджейл в парк. Девочка ничего не спрашивала у короля, но как будто все понимала.
— Мы будем звать волшебника — сказал король. — Спой песню, Арджейл!
Губы ее задрожали.
— У меня нет сил, — отвечала она. — Но может, если я прикоснусь к опалу, они вернутся.
Король наклонился над сверкающим, как радуга, камнем, алые, голубые, зеленые лучи поплыли волнами в воздухе, чаруя глаза.
Арджейл была на его руках, и он уже чувствовал усталость, но стоило ей дотронуться до драгоценного опала, как она потеряла вес. Еще мгновение и, как пушинка, она взлетела в воздух и затанцевала над садом. Линующий голосок нарушил тишину ночи, и дивная песня понеслась над деревьями к лестным холмам, рождая эхо.
Время остановилось, а затем, рядом с опалом, как сказочное видение появилось прекрасное белоснежное животное. Казалось, это был благороднейший, тонконогий конь, отлитый из серебра, с золотистой длинной гривой до самой земли, но во лбу его торчал белоснежный витой рог, а из-под него смотрели огромные глубокие, человеческие глаза. В них читался немой вопрос.
|
|
|
Арджейл приблизилась и обняла единорога за гибкую шею.
— Я умираю, добрый волшебник, и хотела бы обратиться к тебе с последней просьбой. Если можно верни дочь этому доброму королю. Пусть моя жизнь послужит выкупом за нее!
Король похолодел: ни он, ни кто-либо из приближенных не рассказывали девочке о принцессе Ольвис и о совете астролога. Единорог не шевельнулся, но взгляд его устремился к королю. Отчаянье ледяным дождем хлынуло в душу владыки. Он и сам не представлял, как привязался к этому несчастному ребенку, повторявшему судьбу его дочери. «Нет, — прошептал он Единорогу. — Возьми все. Возьми опал и мою жизнь, но оставь эту девочку на земле».
И то, что случилось позднее, казалось чудом. Откуда-то приплыли темные тучи. Одна из них сгустилась до каменной плотности, превращаясь в черного всадника с длинным копьем. Единорог ринулся навстречу. Они сшиблись, и загремел гром. Забрало слетело с черного рыцаря, и открылось древнее, старушечье лицо с глубоким провалом пустых глазниц. И не было сомнений, что это сама Смерть! Снова помчались друг к другу Единорог и всадница. Сверкнула молния и старуха покатилась по земле. Буря бешеным скакуном взвилась и унеслась прочь. Арджейл бросилась к черной фигуре, ползавшей в пыли. Еще мгновение и, вместо мерзкой старухи, из травы встала принцесса Ольвис. Благородный Единорог топнул копытом и исчез. Однако в ушах короля остались слова, произнесенные неизвестно кем: «Из незримой страны можно вернуть лишь прожитую жизнь, и это будет бесконечно повторяемое прошлое, но ты просил об этом, и твоя дочь будет с тобой все твои дни. Что касается Арджейл, то она наполнит собой твое будущее, ибо ты отвернулся от настоящего и отказался принять потерю. Своей волей ты избрал свою судьбу, и пусть душа твоя извлечет урок — заслоняясь от потери, ты не даешь места приобретению. Иллюзии и мечты станут твоим уделом, о, человек, застывший меж прошлым и будущим и лишенный настоящего».
Он не роптал… И странная жизнь пришла во дворец короля. В течение дня принцессой Пушинкой в дворцовых покоях являлась Арджейл и ее песни звали короля к добру и красоте, но лишь наступала ночь, ее место занимала Ольвис.
И снова король становился на стражу возле своей дочери. Он уже не спал и видел, как она защищает его от всех, кому он был должен, или кто пришел ему отомстить — будь то срубленный лес, иль поверженный враг, раненое на охоте животное или обиженный крестьянин. Своей жизнью платила принцесса за жизнь отца. Был ли счастлив король, трудно сказать. Так же королева и двор и обе принцессы…
|
|
|
Впрочем, дважды в году этой стране возвращались гармония и радость. В эти дни с холмов спускался волшебный Единорог, и из сокровищницы выносили драгоценный опал.
В содержание
ИВОВАЯ АЛЛЕЯ
В самом конце огромного парка, окружающего опустевший дворец, находилась старая ивовая аллея. Изящным полукругом она завершала границу королевских угодий. Сохранившие стройность бурые стволы все свое великолепие подняли к небу.
Серебристые уборы ветвей тянулись к земле лишь затем, чтобы осенить ее, но любой ветерок тот час взметал их вверх.
В легких сумерках вся аллея удивительно напоминала разнаряженных в зеленовато-серебристые платья дам. Ровными парами они замерли, прислушиваясь, не прозвучит ли музыка, чтобы двинуться в торжественном танце к горящему огнями, далекому дворцу.
Так радостно это ожидание, так грациозны движения рук-ветвей, нескромно приподнявших полы нарядов… И пленительные улыбки, и легкий, чуть слышный смех так и витают в аллее…
Но заходит солнце, так и не долетела мелодия из роскошных зал старинного дворца… только несется над парком тягуче-унылый звон колокола. И вместе с его траурными ударами медленно скользит по аллее одинокая тень. Тяжело опираясь на палку, бредет она, в глубокой задумчивости, от начала аллеи и до конца и путь ее освещает одинокий фонарь. Он словно плывет по воздуху, потому что ни фигуры человека, ни руки его не видно.
Деревья трепещут, чувствуя и узнавая его. Длинные листья тянутся, чтобы коснуться тени, но безуспешны их попытки. В пустоте они не находят ничего и, как слепые, ощупывают тонкими пальцами самих себя. Тогда из этих касаний и рождается тихий плач деревьев… верно потому, ни одна птица не гнездится в ивовой аллее. Верно потому, старыми легендами овеян парк. Может и стоит заглянуть в одно из воспоминаний, хранимых деревьями.
|
|
|
У одного могущественного государя было два сына. Они так походили друг на друга, что даже родители порой не могли их различить. Правда, когда они подросли, все затруднения сами пропали.
Один принц, по имени Кир, обладал очень твердым и сильным характером, и терпеть не мог никаких советов или просьб. Что бы ему ни предложили, он, не задумываясь, тут же отвечал отказом. Объяснений ждать не приходилось и принц, гордо вскинув голову, устремлялся прочь.
Второй принц, которого звали Кэй, напротив, отличался покладистым нравом, с детства привык к послушанию и буквально со всеми соглашался. Никто из придворных не мог вспомнить и одного случая, когда бы ему было отказано в просьбе.
Итак, зная определенно, чего ожидать от принца «Нет» и от принца «Да», можно было на встречу с иностранными послами направлять либо одного, либо другого. Результат всегда предугадывали безошибочно.
Пришло время совершеннолетия, и король решил разделить свое огромное государство на три части. В одной он решил оставаться сам, а другие отдать наследникам.
Призвав сыновей, он обратился к ним:
— Я хочу, чтоб Вы разделили со мной престол и взяли на себя заботы о западной и восточной областях королевства…
— «Нет» — немедленно ответил Кир.
— «Да!» — произнес Кэй.
Отец благосклонно кивнул Кэю и обернулся к упрямцу.
— Что ж, — сказал он, не могу Вас неволить, однако и менять свои решения не собираюсь. Вы женитесь, и ваша супруга будет править в стране, а Вы останетесь при ней принцем-консортом!
Кир, разъяренный беседой с королем, поклялся, что женится на первой встречной даме, которая попадется ему при выходе из дворца. Как раз, навстречу принцам, в ворота въезжала карета юной фрейлины. Ее звали Нэйс, и она была уже обручена с одним отважным кавалером. Это обстоятельство ничуть не смутило Кира. Он остановил карету и, приклонив колено, просил у дамы ее руки. Фрейлина пришла в замешательство и лишилась дара речи. В это же время ее поклонник нагнал карету. Разобравшись в ситуации, он вежливо попытался объяснить принцу, что Нэйс уже обручена с ним. «Нет!» — отвечал Кир и выхватил шпагу. Кэй пытался остановить их, но напрасно через пару минут тяжело раненый кавалер упал на землю, а даму в обмороке увезли обратно домой. На ее пальце красовалось кольцо принца Кира, которое он насильно надел ей на руку. Вначале король хотел вмешаться в это дело, но затем решил, что дешевле будет избавиться от бешеного нрава своего сына, хоть таким образом. Скандал не получил огласки.
|
|
|
Через неделю принц Кир женился и отбыл в отведенное ему владенье.
— Я Вас ненавижу! — сказала Нэйс после торжественной коронации.
— «Нет!» — ответил принц-консорт.
— Что ж, посмотрим, а пока я запрещаю Вам являться ко мне без зова, — заявила королева и указала ему на дверь.
Судьба Кэя сложилась тоже необычно. Поначалу поданные его были в восторге, получив щедрого короля, который будто забыл слово «нет» и не мог никому отказать в его просьбах. И никто даже не помышлял, что за добротой улыбки и участливым взором прячется не самое счастливое сердце на свете. Поток, ждущих его милостей, не иссякал так быстро, как таяла казна и возможность молодого короля. Его совесть порой разрывалась на части, пытаясь осчастливить подданных, и при этом соблюсти границы этикета. «Король выше закона» — льстили ему приближенные, но ему не становилось легче.
В самом деле, на каждом шагу Кэя ждали искушения, с которыми не так легко было справиться. Начать хотя бы с того, что он был хорош собой и наделен многими талантами.
Он сочинял стихи и песни, отлично рисовал, но главное его украшал артистический дар.
Он мог легко прочесть в душе собеседника, что тот хотел бы видеть. И тут же с поразительной достоверностью являл в себе этот образ.
И вот одни, общаясь с королем, видели в нем могучего владыку, защитника слабых и опору добродетельных, другие встречали в нем остроумного собеседника и тонкого дипломата, третьи — славного добряка, которому так приятно излить душу, четвертые находили увлеченного поклонника красоты и так далее.
И, конечно же, самые восторженные чувства он вызывал у дам.
Наверное, благодаря их пылкости с одновременным стремлением соблюсти женскую скромность и целомудрие, король, едва взойдя на престол, уже был окружен репутацией опасного сердцееда, против которого не может устоять ни одно сердце. Однако, кто бы знал истину? Нужен ли был ему бесконечный хоровод красавиц, ищущих его общества, желающих быть изображенными на его портретах, воспетыми в его стихах, одаренными его вниманием и изысканными сюрпризами?
Немногие могли догадаться, что имеют дело не с пресыщенным искателем наслаждений, но с послушным, слабым мальчиком, робеющим поступать не так, как от него ждут, боящимся кого-либо оттолкнуть или обидеть. Быть может это смешно, но Кэй порой стеснялся своего сана и власти. И вот, скрытый актерскими масками, он играл бесчисленные роли, которые ему навязывали окружающие. Более того, Кэй сделался невольной добычей, за которой устремились на охоту чуть ли не все дамы его королевства.
Вход шли самые необычные ухищрения, причем прекрасные охотницы, словно сговорившись, забывали о ревности и соперничестве, ибо каждая желала быть отмеченной его вниманием и дарами.
И вот на лесной прогулке, одна из дам вдруг падала в обморок и, испуганный король должен был доставлять несчастную в ближайший охотничий домик.
Случайно ли, но свита оказывалась где-то в другом месте, и королю приходилось вначале собственноручно приводить красавицу в чувство, а затем выслушивать признания в любви, вкупе с упреками в жестокосердии. В конце бурных сцен Кэю предлагался выбор, подарить несчастной жизнь или стать свидетелем ее смерти. Кольцо с ядом или острый кинжал сжимали уже не дрожащие и слабые руки, и король видел это…
Иной раз горячие просьбы усаживали Кэя за мольберт или заставляли взяться за арфу. Однако краски, стихи, музыка не тушили, а скорее раздували огонь любви, и тайны сердца изливались на короля столь обильно, что он переставал понимать не только других, но и самого себя. И, тем не менее, проклятая привычка не давала ему возможность сказать «нет».
Воображение тут же рисовало ему кровавые развязки отчаявшихся получить его благосклонность.
Ужасно было и то, что весь двор устраивала его холостяцкая жизнь. Таким образом он принадлежал не себе, а всему двору и королевству.
Но однажды весной, на пышном балу, где лица гостей были скрыты под масками, король встретил прелестную даму. Нижняя часть ее лица была скрыта шарфом. Она была обряжена индийской баядеркой и ее танец, как и угадываемая изысканная внешность, заставили сердце Кэя затрепетать. Как странно, незнакомка не смотрела на него с восторженной преданностью или затаенным вызовом. Глаза ее были печальны и строги, хотя она без сомнений узнала в нем короля.
Впервые его артистизм оступился, он застеснялся своей жизни, самого себя. Он не мог понять ее отношение, он не слышал в ней отклика своим пробудившимся чувствам.
Она же ушла, а он даже не узнал ее имени. Снова и снова устраивал маскарады король, дама являлась во дворец и танцевала, не открывая ни своего лица, ни имени, ни происхождения. Молча она выслушивала восторги короля, его стихи, песни, принимала драгоценные украшения из его рук, но ни разу не подарила ему даже улыбки.
Бедного Кэя все больше околдовывала тайна, он считал незнакомку неземной феей и буквально боготворил ее.
Дело дошло до того, что весь двор вознегодовал против поведения короля и странной незнакомки, которую многие сочли за злую колдунью.
Открыть глаза Кэю не представлялось возможным. Он готов был согласиться со всеми доводами, но лишь появлялась незнакомка, он принадлежал только ей. В конце концов, составился заговор. Во время очередного праздника, когда король и таинственная гостья уединились в беседке, их окружили. Как раз в этот момент Кэй предложил своей даме сердце и корону. Заговорщики вышли из темноты и наложили оковы на руки короля. Тут же даму заставили снять маску и объяснить, кто она. Открытие истины ошеломило, пожалуй, всех присутствующих. Это оказалась Нэйс, королева Западной страны и жена принца-консорта Кира.
Никто не осмелился стать на ее пути или задержать ее.
Она ушла, а Кэя отвели в тюрьму. Предлагать корону жене своего брата, королеве другой страны? Это имело лишь одно обозначение — измена. Суд присовокупил к обвинению пустую казну, розданную самим же придворным, и легкомыслие владыки, ведущее не к завоеваниям, не к свершению великих дел, но к служению любви. Пока король угождал всем и каждому, он был приемлем, но попытка стать самим собой, оказалась для него смертельной. Он был приговорен к казни. Мужчины торжествовали, а дамы не смели перечить или высказывать сочувствие осужденному.
И странно, никто не верил, что эта игра, затеянная самими придворными, закончится так трагично для самого щедрого и благородного из игроков. В самом деле, в этом спектакле король был не виновником, а жертвой. Но остановить финал уже не смог никто.
Даже королева Нэйс, прискакавшая на казнь во главе отряда отборных рыцарей. Увы, они опоздали всего на минуту. Палач уже опустил свой меч.
Схватив голову Кэя, королева завернула ее в золотую парчу и исчезла среди облака пыли.
Тело короля погребли в парке у подножия старой ивы с серебристыми листьями. Вскоре страну присоединили к Западному королевству, и под властью Нэйс и принца-консорта никто без слез не мог вспомнить блаженное время правления Кэя. В самом деле, ссора царствующих супругов отражалась на жизни всей страны. Суровость отношений, подозрительность не давали поводов для праздников.
Принц Кир, фактически удаленный от двора, вел отнюдь не веселое существование. Противореча всем окружающим, он привел себя почти к полному одиночеству. Его попытки завести друзей были безуспешными. Он понимал, что ему подчиняются, не соглашаясь с ним, и страдал, не находя ни в ком сочувствия. Лишенный общества королевы, Кир хотел найти себе возлюбленную среди придворных дам, однако его упрямство толкало выбирать именно тех, у кого он не вызывал абсолютно никаких чувств.
Одни откровенно смеялись над ним, другие боялись гнева королевы, третьи не выносили его заносчивости.
Несколько больше Киру везло в воинских делах. Он же раз доказывал свою доблесть в поединках, но славу его развенчивали соперники. Они утверждали, что поддавались ему на дуэлях, так как понимали, что жизнь принца, даже консорта стоит достаточно дорого.
Тем не менее, в войне с соседними странами принц выказал себя с самых лучших сторон, хотя его вечная склонность к противоречию едва не губила все дело.
В конце концов, Кир сдружился с дорогой. День и ночь он мог странствовать по разным закоулкам своей и чужих стран, и лишь конь и пара проворных собак разделяли его общество.
Меж тем прошло немного времени со дня смерти Кэя, как Западную страну облетело известие, что в парке, окружающем дворец, появился призрак.
Старая служанка, оставшаяся в бывшем королевском дворце, видела в сумерки фигуру короля, который бродил по парку, неся в руках какой-то узел, завернутый в золотую парчу.
Потом одна из дам подтвердила, что Кэй возвращается к своему жилищу. Можно было бы заподозрить ее в фантазии, однако, то, что случилось с ней, заставляло предположить иное. Впавшая в тоску после казни Кэя, красавица вдруг ожила, как засыхающий цветок, политый ключевой водой. Впрочем, эта встреча с королем стоила ей слишком дорого — она внезапно умерла. Исполняя последнюю волю умершей, ее погребли в парке, вблизи от могилы ее возлюбленного. Вместо пышного надгробия на месте погребения посадили плакучую иву.
Но история тем не кончилась и вскоре вторая дама сообщила, что казненный король вернулся к ней. Всем было понятно, что встреча с покойником означает скорую смерть, и конечно финал оказался тем же. Еще одна ива украсила парк. А страшное поветрие продолжалось.
Одна за другой бывшие возлюбленные короля уходили в парк, где уже расположилась целая аллея из серебристых плакучих ив.
Узнав о происходящем, королева решила сама разобраться во всем. Тайно прибыла она в Западную страну и к вечеру, скрыв лицо глубоким капюшоном, отправилась в парк опустевшего дворца. Сырой ветер пронизывал ее насквозь, низкие облака стлались над землей, погоняемые полной луной.
В конце длинной ивовой аллеи ее ждала высокая фигура, запутанная в плащ. Королева затрепетала, но звуки арфы внезапно нарушили тишину. Призрак пел, и голос его чаровал, сливаясь с лунным светом и шепотами ночи. Все ближе сходились они, пока сильные руки не обняли королеву.
«Я Вас люблю» — прошептал знакомый голос.
Нэйс отбросила капюшон.
— И вы готовы разделить со мной трон? — спросила она.
— Нет, — хотел проговорить незнакомец, но что-то вдруг сломалось в нем.
— Да! — произнес он. — Тысячу раз «Да» — в его глазах не было больше ни гордости, ни холода.
Принц-консорт стал королем.
В содержание
|
|
|
