 |
Глава 23. Патриот без армии, полководец без Отечества
|
|
|
|
Глава 23. Патриот без армии, полководец без Отечества
А вы никогда не пробовали выиграть в футбол у команды противника, выйдя на матч в одиночку? А одновременно отработать несколько спецмероприятий в одиночку же? Именно в такое положение попал Волков.
Пару дней назад отставной мажор Цыбин в припадке возникшей под воздействием почти невинной спецхимии симпатии к собеседнику порассказал много чего интересного. По окончании скромного (460 у. е). товарищеского обеда, перешедшего в ранний ужин, Сергей доставил изрядно окосевшего Стасика домой. В дороге тот вел себя скромно, всего‑ то пару раз выйдя поблевать. Прибыв домой и, получив свои тридцать сребреников (из расчета один сребреник к ста долларам США по курсу Центробанка), Стасик несказанно обрадовался, предложил продолжить банкет с девками по вызову и хвастался заначенной почти полной бутылкой «Путинки». Пришлось пообещать заехать на неделе с текилой и дамами...
На основании ранее разведанного и недавно услышанного картина складывалась достаточно ясная и план действий вырисовывался стройный и местами даже остроумный. В части его исполнения, однако, отмечались некоторые напряги. По супостату необходимо было почти одновременно нанести несколько парализующих ударов, а это более чем невозможно в одиночку.
Волков мотался по Москве, прикидывал и так и сяк, и у него ни черта не выходило! Ну подумайте сами, как можно грохнуть, скажем, одного персонажа в десять утра на Ленинском, быстренько переместиться на Сокол и в десять пятнадцать прихватить другого, выходящего из дома? И как можно в одиночку блокировать восемь отборно‑ полупьяных бойцов ЧОПа на объекте? Не убить, а именно блокировать!
|
|
|
Ложь, что кофе и сигареты стимулируют мозговую деятельность. Сергей употребил того и другого изрядно, но толковые мысли голову посещать отказывались напрочь. Ну не считать же продуктивной идею о приобретении на Черкизоне костюма Бэтмена «made in China» и о последующих полетах в нем по Москве с приобретенной на Митинском рынке машиной времени той же страны производства наперевес. Короче, два и два при сложении отказывались давать четыре, Волга вместо Каспийского моря порывалась впасть в кожно‑ венерологический диспансер города Мухосранска, ум у Волкова зашел за разум и... И тут раздался звонок в дверь.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПРИЯТНЫЕ БЕСЕДЫ
Лирическое отступление пятое. Антиалкогольное
Когда родина‑ мать сочла, что капитан Котов по своим профессиональным, морально‑ психологическим и человеческим качествам не достоин служить за ее пределами, она решила наказать его по максимуму, то есть оставить вышеупомянутого капитана служить внутри себя. Что и было сделано. Саню направили украшать своей персоной Дальний, но «нашенский» Восток. Здесь с ним и произошла эта элегантная история, связанная с новым мышлением и беззаветной борьбой с зеленым змием.
Поверьте старику, в вооруженных силах почти всех стран мира выпить любят и делают это регулярно. Попадаются, правда, редко, потому что опыт и помноженный на традиции профессионализм не пропьешь. Военная служба по определению связана с громадным количеством стрессов, непоняток, нервотрепок и проявлением идиотизма во всей красе и величии. Ежели не запивать это дело время от времени энным количеством алкоголя, дурдом неизбежен, как восход солнца поутру. И, бога ради, не надо мне петь о трезвой и безалкогольной армии США. Доводилось автору выпивать с офицерами этих самых Соединенных Штатов, доводилось. С большим энтузиазмом делают это товарищи...
|
|
|
Что касается разведки, то сотрудники этого кефирного заведения всех стран мира пьют много и умело. Зачастую это единственный способ накопать информацию, вступить в контакт с нужным человеком или решить какой другой вопрос. Непьющий разведчик – это что‑ то вроде раввина‑ черносотенца или не умеющей плавать акулы – короче, персонаж насквозь вымышленный.
Однако вернемся к Сане и его истории. Судя по всему, Котова турнули за пределы обожаемого отечества не просто так, а с большой на него обидой, потому что на новом месте новый шеф с ходу придумал незамысловатую, но достаточно эффективную комбинацию, дабы навсегда изгадить ему карьеру.
Не успел Саня прослужить на новом месте и двух недель, как сосед по кабинету предложил распить бутылку сорокаградусной, объясняя это экстравагантное предложение тем, что у него (соседа по кабинету) произошла драма в семье, все плохо, скучно, грустно и некому руку пожать. И достал из портфеля бутылку «Сибирской».
Для тех, кто забыл историю. Дело происходило во второй половине восьмидесятых, ближе к их окончанию. Спиртного в магазинах днем с фонарем отыскать было невозможно. Трудящиеся гнали косорыловку по месту жительства или просто пили всякую парфюмерию пополам с бытовой химией. Водка заняла место конвертируемой валюты и... и, ко всему прочему, Котову зверски хотелось выпить. На новом месте ему категорически не нравилось: реальной работы не было, зато было много политзанятий, бесконечных совещаний, строевой подготовки (это в разведке‑ то?! ) и прочей дури.
Причин не выпить было ничтожно мало: пятница, без двадцати пяти минут шесть пополудни, то есть двадцать пять минут до окончания напряженного рабочего дня. Шеф и начальник отдела где‑ то в городе, и по идее с концами (тоже, небось, где‑ то тихонько выпивают), замполит, как всегда, тихо сидит у себя в кабинете и не отсвечивает. Короче, как говаривал много позже описываемых событий светоч российской демократии, Борис Абрамович Березовский, «ситуация динамическая, нужно действовать».
Вот Саня и начал действовать: запер дверь кабинета и извлек из своего портфеля бутылку минеральной и плавленый сырок «Дружба».
|
|
|
Как вы думаете, сколько нужно было времени двум относительно молодым, здоровым советским офицерам, чтобы обстоятельно и со вкусом распить одну‑ единственную бутылку водчонки под плотную закуску? Правильно, вполне достаточно пяти минут. После этого офицеры, никуда не спеша, перекуривают и за неторопливой застольной беседой решают, как жить дальше, расходиться по домам или идти куда‑ нибудь пить дальше и искать на свою жопу приключений...
В тот конкретный раз так все поначалу и происходило. Собутыльники откушали по двести пятьдесят граммов беленькой, плотно закусили это дело целым плавленым сырком и, чувствуя возрастающую симпатию друг к другу и потребность в роскоши человеческого общения, полезли каждый за своими сигаретами. Вот тут‑ то жизнь и внесла коррективы в сценарий пьянки – Санин собутыльник вдруг спрятал свой стакан в стол и со словами типа «я здесь, я сейчас» схватил свой портфель и пулей вылетел из кабинета.
Сане хватило нескольких секунд, чтобы понять всю простоту и подлость организованной ему подставы. Он не стал никуда убегать, просто сложил в портфель предметы с пиршественного стола, после чего поудобней устроился на стуле, откинувшись к стене с заложенными за голову руками, и стал ждать дальнейшего развития событий. И началось.
Кстати, напоминаю еще раз для забывших или незнающих. В то судьбоносное время пьянка каралась чуть ли не строже, чем измена родине. Иногда даже казалось, что, изменив ей в трезвом виде, можно больше рассчитывать на снисхождение, нежели просто за распитие чего‑ либо горячительного. А уж на рабочем‑ то месте в рабочее время... Остатки волос становятся дыбом при мысли о возможных последствиях.
Не прошло и пяти минут, как в кабинет к Котову вломилась целая делегация: командир, замполит, начальник отдела, парторг и пара офицеров части, очевидно в качестве понятых. До этого они, видать, лежали в засаде, собираясь перехватить того во время бегства, но Саня такого удовольствия им не доставил. Вошедшие тут же принялись изображать из себя служебных собак, обнюхивая воздух в кабинете и застуканного в нем нарушителя антиалкогольной политики партии. У Котова обнюхали верхние дыхательные пути, гениталии, подмышки, задницу и даже носки внутри ботинок, кто до чего смог дотянуться. Через некоторое время нюхательный процесс прекратился и наступила трагическая пауза, прерванная строгим вопросом командира:
|
|
|
– Вы пили, Котов?
– Нет, – честно признался Саня. Как известно, советские разведчики – образец стойкости и мужества, они никогда и ни в чем не сознаются. Типа: «Это вы, Штирлиц, вчера ночью нагло залезли в генштаб и скрали все секреты рейха? – Вы что, с дуба рухнули, группенфюрер, конечно же нет. Вчерашнюю ночь я провел у радистки Кэт, и у меня есть свидетели: сама радистка и ее муж, шифровальщик Эрвин, он всю ночь простоял на атасе... »
Котова в сопровождении надежного и лояльного руководству офицера отправили в местный наркодиспансер на освидетельствование. Всю дорогу туда сопровождающий держал нарушителя за рукав и развлекал его рассказами о своих успехах в карате, чтобы тот не вздумал вырываться и спасаться бегством. Саня и не собирался, развлекаясь творящимся вокруг его скромной персоны Мерлезонским балетом.
В диспансере хмурый врач, дыша зверским перегаром, сочувственно глянул на Котова и со вздохом направил его в процедурную. Сопровождающий его каратист сунулся было за ним, но, увидав решетки на окнах, успокоился и до окончания всего действа бдел у выхода из кабинета.
По окончании анализа врач затребовал у Сани документ и заполнил бланк заключения. Выйдя из кабинета, он отдал документ сопровождающему. Тот удовлетворенно просмотрел его, прочитал вслух «... алкоголя в крови», чему‑ то радостно улыбнулся и, пряча бесценный документ в специально прихваченную с собой папку, строго сказал: «Вам приказано прибыть завтра к 9. 00 на службу для служебного расследования. Приготовьте объяснительную», четко развернулся через левое плечо и убыл.
На следующее утро Котов без опоздания, как истинно дисциплинированный офицер, прибыл к 9. 00 на казнь и расправу. В кабинете командира его уже ждало командование части, усиленное секретарем партийной организации и вчерашним сопровождающим. Тот, очевидно, находился в кадровом резерве на повышение и учился, как надо правильно казнить нарушителей.
– Что вы можете сказать, Котов? – хлопнул ладонью по лежащему на столе медицинскому заключению командир, сияя радостной улыбкой следователя, расколовшего серийного убийцу.
– Я много чего могу сказать, – с достоинством ответил Саня, – по какому конкретно вопросу вас интересует мое мнение?
|
|
|
– Он еще шутки шутит, – с возмущением вложил свои пять копеек в разговор замполит, заслуженно носящий кличку Муму и не менее заслуженно пользующийся нулевым авторитетом среди подчиненных – Смешного тут ничего нет.
– Вы абсолютно правы, Юрий Михайлович, все очень серьезно, – поморщился командир. Он очень не любил, когда его перебивали. – Где ваша объяснительная, Котов?
– По какому, извините, вопросу?
– Не стройте из себя идиота. По поводу вашей вчерашней пьянки.
– Очевидно, произошла какая‑ то ошибка, Владимир Алексеевич, вчера я не пил. Так же как и позавчера. Я, если хотите знать, с восторгом воспринял указ нашей родной партии о борьбе с алкоголизмом и пьянством, потому что являюсь искренним сторонником трезвого образа жизни.
– Да, кто бы мог подумать... А что вы скажете на это? – И он указал перстом на лежащую на столе бумагу.
– Что это? Позвольте взглянуть, – и Саня протянул руку к документу.
– Взгляните, только не вздумайте проглотить, – каратист напружинился, готовясь к схватке, – вы же понимаете, что при необходимости легко выписать дубликат.
– Я не питаюсь бумагой, – с достоинством ответил Котов, взял заключение в руки и с интересом прочел. – А при чем тут я?
– Как это, при чем? – Командир вырвал документ у него из рук и с чувством зачитал вслух: –... алкоголя в крови.
– А кто это допился до... алкоголя в крови, – невинно поинтересовался Саня.
– Как кто? Вот читаю, Липатов Александр...
И в кабинете повисла тишина. Все присутствующие поняли, что вероломный Котов их, попросту говоря, обул. Как известно, офицеры разведки имели при себе так называемые документы прикрытия, выписанные не на их фамилии. Именно такой документ Саня и представил врачу для заполнения заключения.
Ему надоело стоять и слушать тишину, поэтому он нарушил ее невинным вопросом:
– Так какие претензии персонально ко мне как к офицеру и коммунисту?
Командир бросил гневный взгляд на вчерашнего сопровождающего, испуганно сжавшегося в уголочке, крыть было нечем.
– Но мы‑ то знаем, Александр Корнелиевич, – замполит решил подтвердить свое звание ведущего идиота современности, – что на самом деле вы...
– Не совсем понимаю, что вы все знаете, – кротко перебил дебила Саня, – лично я знаю, что я Котов и папа с мамой у меня тоже Котовы. Фамилия у нас, знаете ли, такая.
– А мы можем устроить вам очную ставку...
– Свободны, Котов, – прервал заблажившего замполита командир, давно просчитавший в уме все возможные действия и их последствия. Мизер, как говорят преферансисты, не ловился. Действительно, не ехать же по новой в наркодиспансер, чтобы рассказать медперсоналу о специфике работы советской разведки. – Идите.
– Есть, – и, четко развернувшись через левое плечо, он парадным шагом прусского гвардейца покинул место своей несостоявшейся казни.
Из кабинета раздался писк, шум, гам и треск раздираемых штанов – вчерашнему конвоиру начали мягко, по‑ товарищески указывать на совершенные им ошибки.
Саня отработал в этой милой конторе еще около года без особых для себя последствий. Потом на территории СССР наступила окончательная дружба народов с пальбой, и для него нашлась боевая работа. О проведенном на Дальнем Востоке времени он всегда вспоминал с легкой ностальгией, ласково называя руководство своего тогдашнего места службы «сборищем непуганых идиотов».
|
|
|
