 |
Глава 35. Ассорти. Глава 36. Визит к динозавру
|
|
|
|
Глава 35. Ассорти
Неприятности, обрушившиеся на разнесчастную промышленно‑ финансовую группу, на этом вовсе даже не закончились. Продолжение последовало...
Поздно вечером двенадцатого числа зимнего месяца декабря, в четверг персонаж, известный читателю под красивым прозвищем Крысомоль, возвращался к себе домой на Варшавку. По дороге пришлось заехать в суточный универсам, так как горячо любимая супруга вторую неделю отдыхала в Турции, холодильник был пуст, а кушать очень хотелось...
Он вышел из лифта на площадке шестого этажа и направился к входной двери в свою квартиру. У распределительного щита возился какой‑ то тип в спецовке с надписью «Мосэнерго» на спине. Проходя мимо, Крысомоль без особого интереса спросил:
– В чем дело?
– А, – безразлично махнул рукой доблестный труженик, – ерунда, сейчас закончу.
И ведь действительно закончил, паршивец этакий. Как только жилец семьдесят второй квартиры открыл дверь, лжеэнергетик мигом оказался у него за спиной, сковал его движения жестким захватом и воткнул в шею иголку шприца.
Уколотый проснулся от телефонного звонка в мерзком, как когда‑ то в молодости, с дикого перепою, состоянии. Он валялся в собственной квартире на своем собственном диване раздетый и заботливо укрытый пледом, а телефон на столе надрывался, захлебываясь звонками, и, казалось, даже подпрыгивал. Кое‑ как поднявшись с дивана, он добрел до стола и, с третьей попытки уцепив трубку, поднес‑ таки ее к уху.
– Алло.
– Спишь, соня? Гляди, продрыхнешь все на свете. На часы‑ то глянь.
Он послушно посмотрел на часы. Ничего себе, без пяти минут полдень!
– Ну, – не унимался неизвестный собеседник, – а теперь телик включи, через пять минут по НТВ прикольные новости будут. Посмотри обязательно, тебе будет интересно, чао, засоня! – И повесил трубку, стервец.
|
|
|
Крысомоль послушно включил телевизор и ознакомился с полуденной программой новостей, как ему и посоветовали. Дальнейшие подробности жизни и деятельности этого персонажа неизвестны и неинтересны.
Когда зазвонил в районе полудня телефон, Лев Владимирович Кореньков, звезда юриспруденции и тонкий знаток лазеек в отечественном законодательстве, сидел у себя в кабинете, ломая голову над тем, куда, черт подери, подевалось все руководство фирмы (кроме него самого любимого) и что ему в этой ситуации делать.
Просмотрев и прослушав полуденные новости по совету наглого неизвестного, Лев Владимирович некоторое время оставался сидеть, положив на стол вытянутые руки со сжатыми в кулаки пальцами, как академик Павлов на портрете, глядя в никуда. Потом громко, неизвестно к кому обращаясь, произнес: «Не запугаете! » После чего встал, оделся и покинул кабинет.
Говорят, его видели в Израиле, паспортом которого он заблаговременно обзавелся. Живет себе тихонечко пенсионером в городишке под названием Эйлат у теплого Средиземного моря и сопит в две дырочки и негромко радуется жизни. Да и хрен с ним.
Заступившие на дежурство в захваченном у «Мосгорпродукта» заводоуправлении восемь бойцов частного охранного предприятия «Орлы России» в девять утра в пятницу тринадцатого числа сменены не были, что их изрядно удивило. Удивление усилилось, когда они не смогли связаться по телефону с главным офисом, и достигло невероятных размеров, когда в 11. 30 вместо смены к ним на объект приехал наряд милиции, отнял у них оружие и всех к чертовой матери прогнал. Попробовавшего покачать права старшего группы слегка побили по спине и ниже резиновыми демократизаторами и увезли в околоток.
|
|
|
Остальным доходчиво, с легким матерком объяснили, что вооруженные лица из ЧОПа с аннулированной лицензией не являются частными охранниками на задании, а вовсе даже представляют собой группу лиц из состава незаконного вооруженного формирования, подлежащих уголовному преследованию.
Выходящим с территории завода бывшим «орлам», а ныне черт знает кому, набили морду мстительные заводские охранники, а идущие на смену работяги даже и не подумали их пожалеть.
Глава 36. Визит к динозавру
Бывшего партийного вельможу, а ныне выдающегося государственника и советника при правительстве РФ Игоря Владимировича Игнатьева коллеги за глаза уважительно именовали Динозавром, и, уверяю, не только за преклонный возраст. При случае он мог быть не менее страшен и беспощаден, нежели его тезка – ископаемый хищник. Ходили разные слухи о попавших к нему на зубок. Как правило, судьбы этих бедолаг были весьма незавидны, и хорошо, если дело заканчивалось только изгаженной карьерой...
Казалось, Игнатьев был всегда. Он начал мелькать в аппарате ЦК еще в конце пятидесятых, в середине шестидесятых был переведен на Старую площадь в международный отдел, к концу семидесятых дослужился до одного из замов этого отдела. На этом его карьерный взлет и остановился, причем инициатором этого был сам Игорь Владимирович. Его вполне устраивал достигнутый статус – осуществлять общее руководство, иметь большие, почти безграничные возможности и в то же время ни за что конкретно не отвечать и, самое главное, не подписывать никаких финансовых документов.
Умен был товарищ Игнатьев! Его более успешные коллеги получали взыскания, переводились хрен‑ те куда с понижением или вовсе катапультировались из номенклатурной обоймы, а над Игорем Владимировичем небо всегда было безоблачным.
Когда грянула демократия, эта его осторожность еще раз сослужила своему хозяину добрую службу. Поэтому он не выпал из окна, не застрелился сразу тремя пулями в затылок, не повесился и не оступился в душевой кабине насмерть. Более того, к нему так ни разу и не заглянули гости дорогие с полномочиями от нового царя и паяльниками в портфелях, чтобы строго по‑ государственному спросить: «Где золото партии? » и «Где у вас тут розетка? »
|
|
|
Он тихо пересидел смутные времена в одной из государственных корпораций, вежливо, но непреклонно отказываясь перейти на службу к неизвестно каким образом стремительно обогатившимся «новым русским», говоря, что слишком уже стар для смены приоритетов.
В начале нового века господин Игнатьев оставил бизнес и двинул на госслужбу, куда благодаря репутации стойкого государственника охотно был принят. Там он был замечен, оценен по заслугам и приглашен в аппарат советников при правительстве РФ, где и бросил якорь. Новое место работы несколько напомнило ему синекуру на Старой площади – все то же море возможностей при полном отсутствии ответственности. Он быстро вник в тонкости новых правил подковерных игр, что с его опытом было несложно, да не такими уж и новыми были эти правила, и с радостным удивлением открыл для себя безбрежное море возможностей.
Несмотря на разменянный девятый десяток лет, был Игорь Владимирович достаточно здоров и бодр. Горными лыжами и дзюдо, правда, не увлекался, но пешие прогулки совершал регулярно и с удовольствием. Хотя, если честно, причиной отличной формы уважаемого ветерана была не приверженность здоровому образу жизни, вернее, не только она. С ранней аппаратной молодости господин (тогда еще товарищ) Игнатьев И. В. никогда и ничего не принимал близко к сердцу, и все, что не касалось лично его напрямую, было ему глубоко до поясницы. Именно поэтому он рассчитывал жить долго и не собирался под травку в возрасте более юном, нежели у последнего председателя Госплана или железного сталинского наркома Кагановича.
Поздно вечером тринадцатого числа зимнего месяца декабря в пятницу он прилетел в Москву из Вены и сел в поданный к трапу лимузин.
– В Удельную, – бросил водителю и, прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья.
В машине было тихо, шоферу запрещалось лезть к хозяину с разговорами и включать приемник. Не заметил, как задремал, а проснулся, когда машина затормозила у ворот окруженного старыми корабельными соснами особняка. Игорь Владимирович любил свой, как он его называл, домишко в Удельной и ни за какие коврижки не соглашался переезжать на Рублевку, приводя этим в несказанное удивление товарищей по царевой службе.
|
|
|
Водитель посигналил. Через некоторое, не очень продолжительное время ворота распахнулись, и машина заехала во двор. Выскочивший из дома охранник открыл заднюю правую дверь.
– До свидания, Коля. Завтра подашь в двенадцать. – Игнатьев выслушал почтительное водительское «до свидания, Игорь Владимирович» и вышел из авто.
– Добрый вечер, Игорь Владимирович, – склонился в почтительном поклоне охранник, он же помощник, держа в руках багаж шефа.
– Привет, Дима, как дела?
– Нормально, Игорь Владимирович, все в полном порядке, – если бы вельможа Игнатьев удосужился хотя бы глянуть на этого самого Диму, то, может быть, и заметил бы, что тот несколько взволнован и, можно сказать, испуган. Но когда Игнатьев глядел на челядь...
Он распорядился отнести вещи в спальню и больше его не тревожить, а сам, приняв душ с дорожки, надел свой любимый кашемировый халат и удобно устроился в полумраке у горящего камина со стаканчиком шотландского виски. У огня так хорошо и спокойно думалось... Но не в этот раз.
– Мыслитель у камина, как трогательно, – раздался чей‑ то насмешливый голос, и свет зажегся.
Игорь Владимирович с удивлением обнаружил, что он в зале не один. Развернувшись, он увидел у себя за спиной трех мужчин среднего возраста: почти двухметрового светловолосого джентльмена с протезом вместо левой руки и двух других мужчин – высокого и худощавого и худощавого невысокого роста.
– Приветствую вас, достопочтенный господин Игнатьев, – молвил джентльмен. Двое других, очевидно, таковыми не являлись и не поздоровались.
Игорь Владимирович был кем угодно, но не трусом, а потому быстро пришел в себя.
– Добрый вечер, господа. Послушайте, вы, кажется, Бацунин? Да‑ да, точно, Бацунин, мы встречались в апреле в Кремле. Если не ошибаюсь, вы руководите «Росмедом». Признаться, я несколько удивлен вашим визитом и тем, как вы проникли в мой дом...
– Вы правы, я действительно Бацунин, только сейчас я не предприниматель, а офицер спецназа, так что проникать я обучен куда и как угодно.
– Офицер спецназа, чушь какая‑ то. Ну и что нужно от меня доблестному спецназу? Предупреждаю сразу, ценностей в доме не держу.
– Не хамите, Игорь Владимирович. У нас к вам есть всего‑ навсего один вопрос. Ответьте нам честно и мы с большим удовольствием с вами распрощаемся. Поверьте, общение с вашей персоной не доставляет нам никакого удовольствия.
|
|
|
– Взаимно, молодой человек, взаимно. Задавайте ваш вопрос, с удовольствием отвечу, если это в моих силах. Присаживайтесь, располагайтесь поудобней, если уж пришли.
– Спасибо. Итак, в августе 1991 года группа из восьми офицеров спецназа Главного разведывательного управления прибыла в Африку в распоряжение вашего любимца полковника Литвиненко. Сидящие перед вами – то, что от этой группы осталось. Мой вопрос: почему вы приказали уничтожить мою группу?
– А при чем тут я? Если погибли ваши офицеры, то это ваша вина как командира. И потом, когда вас принимали в спецназ, разве не предупреждали, что можете погибнуть за родину?
– Предупреждали, и не единожды. У нас, знаете ли, даже договор был с родиной негласный: мы за нее сражаемся и порой даже гибнем, а она за это при случае всегда готова подтвердить, что знать нас не знает и помочь ничем не может.
– Вот видите.
– Все дело в том, что в указанном конкретном случае мою группу уничтожали в частности и подчиненные лично Литвиненко офицеры. Вы, кстати, помните Литвиненко?
– Смутно, столько лет прошло.
– А Влада Оболенского из «Lex Consulting»? – вступил в разговор высокий.
– Что вы имеете в виду?
– Командир, товарищ не понимает. Я поработаю с ним немного? – вкрадчиво спросил третий гость.
– Неужели вы позволите этому человеку меня, старика, пытать?
– Конечно, позволю, вы же по‑ хорошему говорить не хотите.
– Ладно, молодые люди, успокойтесь, я готов отвечать на ваши вопросы. Позвольте мне, кстати, пересесть за письменный стол, так мне будет удобнее.
– Не позволим. Там у вас тревожная кнопка, не хотелось бы, чтобы вы отвлекались от беседы.
– Уели старика. А выпить немного можно?
– Если не возражаете, чуть попозже. Где у вас очки для чтения?
– На столе. А что я буду читать?
– Триллер. Вам понравится, уверяю. Принеси господину очки, Бегемот.
– Благодарю. – Игорь Владимирович остро взглянул на подавшего ему очки высокого седого мужчину. – Странное у вас прозвище, Бегемот.
– Это позывной, какой уж дали, – и, пожав плечами, сел в креслице неподалеку.
– Взгляните на эти документы, господин Игнатьев. Перед вами банковские документы о проводке денежных средств от фирмы «Lex Consulting» на независимый профсоюз «Ветеран», учредителем которого вы, если не забыли, являетесь. А это – документы о движении денег со счетов профсоюза на ваш личный счетик на Кайманах. Вы очень небедный человек, Игорь Владимирович.
– И не очень порядочный, – вступил в разговор седой, – рейдеров крышуете.
– Послушайте, – повысил голос начинающий нервничать Игнатьев, – к чему вся эта комедия с документами? Что вам всем от меня надо?
– Правды. Расскажите, зачем вы отдали распоряжение уничтожить группу?
– Я не отдавал такого распоряжения.
– Ой ли?
– Я просто дал разрешение Литвиненко на проведение мероприятия. Вам, – он указал на Бацунина, – когда вы были в Норвегии, стало известно то, что знать не следовало. Литвиненко доложили, что по возвращении в Союз вы стали задавать ненужные вопросы. Так что вините самого себя. Надеюсь, допрос закончен. Налейте мне виски и убирайтесь отсюда. Вы мне надоели. И, пожалуйста, не удивляйтесь, если у всех вас через некоторое время возникнут серьезные проблемы. Вы думаете, плебеи паршивые, что можно просто так забраться ко мне домой, оскорблять меня, задавать идиотские вопросы! – Престарелый вельможа кричал, как в лесу. – И мне глубоко насрать, где там и кого убили, слышите, насрать!
– Слышим, слышим. Вы так доходчиво только что нам все объяснили. Только вот орать не надо, не достойно патриция, – попытался успокоить раздухарившегося хозяина дома Бацунин и приказал Сергею: – Налей барину виски, плебей.
– Сию минуту‑ с.
Осушив залпом принесенное виски, Игнатьев поднял глаза на присутствующих в немом вопросе.
– Вы совершенно правы, любезнейший Игорь Владимирович, загостились мы что‑ то у вас, пора и честь знать.
– Надеюсь, вы уже уходите?
– Не торопитесь, сначала уйдете вы, а мы наведем в помещении легкий порядок и только после этого покинем дом.
– Я? Уйду? Куда я уйду?
– Индейцы называют то место, куда вы сейчас направитесь, краем счастливой охоты. А у нас на Руси это называется «на тот свет». То есть вы уже на пути в ад. Литвиненко вас там уже заждался, не может он без куратора.
– Вы убьете меня?
– Ни в коем случае, вы только что сами себя убили, откушав из стакана. Прекрасный, кстати, яд растительного происхождения. Через полчасика после вашей безвременной кончины он распадется в организме, и ни один врач даже не усомнится, что кранты вам, уважаемый, наступили не от обширного инфаркта. Сколько ему, кстати, осталось?
– Три минуты, – посмотрев на часы, ответил Волков.
– А чтобы вам не так скучно было умирать... Жалко здесь нет еще одного нашего товарища, он бы вас точно развеселил. О чем это я? Вспомнил, вы умираете не таким богачом, как вам кажется, Игнатьев. Счета вашего профсоюза пусты, у «Lex» и фирмы вашего блядуна‑ зятя тоже ничего нет, на вашем личном счете осталось тридцать долларов. Ничего эта сумма не напоминает? Так что счастливого пути. Бегемот, помой товарищу стакан.
Сергей тщательно промыл стакан, из которого освежался хозяин дома, налил в него виски из графина и вложил в немеющую руку.
Игнатьев тут же выронил стакан на ковер, лицо его залила смертельная бледность, губы посинели. Он раз‑ другой дрыгнул ногой и затих.
– Врачи все‑ таки правы: алкоголь – это яд, – сказал надгробную речь Лопатин.
– Еще один остряк выискался на пару к Котову, – буркнул Сергей, ставя кресла на место. – Вроде все, – доложил он Бацунину.
– Тогда ходу.
В прихожей топтался Котов.
– Давайте быстрее, я видеонаблюдение на автопаузу поставил, через пять минут включится. – Посмотрел на часы. – Уже через четыре с половиной.
– Что с охранником?
– Порядок, денежку взял, расписку написал. Будет молчать.
Они вышли из особняка и направились к джипу, припаркованному на соседней улице.
– Даже и неудобно поначалу этого дедулю убивать было, – сказал Лопатин, – пока он слова говорить не начал.
– Зато ему очень даже удобно было пятерых молодых мужиков ни за что на тот свет отправить, – отрезал Бацунин, садясь в машину.
Котов завел двигатель, и джип тронулся.
– Кстати, Доктор, что ты там такого в Норвегии заметил, из‑ за чего весь этот сыр‑ бор разгорелся?
– Самое смешное, что ни черта я там такого не заметил.
|
|
|
