Операции, формирующие социальные барьеры .

Разумное мышление - есть

интерпретирование по схеме, от которой

мы не можем освободиться.

             Ницше

Защищая собственные интересы, одни возрастные и социальные группы постоянно извязывают другим свои правила, действуя против их воли: взрослые — детям, мужчины — женщинам, белые — неграм, средний слой — низшему, ученые — обывателям. Тех, кто отказывается подчиняться этим правилам, превращают в отщепенцев и изгоев. Для этого существуют специальные операции, вынуждающие человека загонять несовместимые с установками среды переживания в подсознание, что бьет по его самооценке и приводит к глубинному конфликту. Но — при этом обеспечивается стабильность общественных отношений.

Свобода, как мироощущение личности, — тяжкое бремя, она вынуждает принимать решения и брать на себя ответственность за них. Отказ от свободы уменьшает страдания. Борьба за свободу есть борьба против власти родового, кланового над индивидуальным. Всякая идейная группировка, подбор по «вере» посягают на свободу личности вообще и творчества — в частности. Ортодоксия имеет социальную природу и означает приоритет коллектива над свободой личности.

Одной из операций, формирующих социальные барьеры, является осмеяние, которое может играть несколько важных ролей. Во-первых, оно может угрожать полной или частичной утратой социального престижа. Нередко того, кто вследствие своей незначительности не может быть ничем напуган, просто высмеивают. Здесь смех — сознание превосходства.

Во-вторых, высмеивание выступает иногда как трансформированная культурой внутривидовая враждебность. Смешон тот, кто утратил социальный престиж и вышел из под защиты общественных связей. Утрата достоинства происходит тогда, когда пережитое унижение достигает предела, и человек вынужден примириться и делать все, что прикажут. Чтобы сломать человека, надо дать ему осознать и почувствовать собственное ничтожество.

В-третьих, смех — это оружие против известной косности ума, характера и тела, которую общество хотело бы устранить, чтобы получить возможно большую гибкость от своих членов. Здесь высмеивание предстает как социальная кара за косность.

Смех — социален. Его не может оценить тот, кто чувствует себя одиноким, так как он нуждается в отклике. Вместе с тем, смех сопровождается определенной нечувствительностью. У смеха нет более сильного врага, чем переживание. Чтобы искренне смеяться, надо на время забыть о жалости, раздражении, заставить замолчать злость и зависть. Здесь уместно вспомнить роль анекдотов при нарастании тревоги в обществе. Серии анекдотов всегда были обращены к болевым точкам общественной жизни. Анекдот соединяет в одно целое группу изолированных восприятий и тем самым создает некую общность, чувство социального соучастия.

Другая операция — проверка на социальный статус. Как высокий, так и низкий статус имеют свои достоинства и недостатки. Как правило, приписывание человеку достоинств или недостатков производится лишь после определения его статуса и в соответствии с ним. Это чаще всего отражает глубинную потребность в самооправдании, отстаивании собственной позиции, которая и служит мерилом при этой операции.

44                                                           

Однако трансформировать чужой статус может не только подсознательное повышение своего. Привлекательным бывает и обратное развитие событий. Снижение собственного статуса желательно, когда непереносимым становится груз ответственности, тесно связанный с высоким статусом. Тогда «бегство в толпу» помогает сбросить тяжесть ответственности и стать свободным. Ощущая себя «винтиком», «частицей общего», человек может наконец отдохнуть от необходимости принимать решения.

Если человек не соответствует ожиданиям общества, то возникает чувство стыда. Это чувство регулирует его поведение в соответствии с «Я-концепцией», которая в значительной мере является продуктом культуры, а не личного опыта.

Одной из важнейших операций, определяющих социальную защиту, является персонификация, использующая механизмы проекции и идентификации. Персонификация — типичный способ мифологического осознания зла: уничтожение колдуна или ведьмы издревле внушало успокоение и надежду. Такие действия реализуются по законам проекции, когда собственные отрицательные побуждения и наклонности переносятся вовне, на человека, который по каким-то причинам показался подходящим для этого. Также с помощью механизма идентификации общество создает героев, кумиров, идолов. Здесь важно заметить, что борьба со злом, и коллективная в том числе, не предполагает его полное искоренение, а лишь перераспределение, переложение на кого-то. «Козел отпущения» — воплощение пространственного перемещения зла: на него переносятся грехи и беды всех членов общества.

Может возникнуть впечатление, что персонификация в наши дни не актуальна. Однако трудно отрицать, что именно теперь в нашем обществе огромное число людей с заниженной самооценкой. Для ее нормализации эти люди очень нуждаются в предельно замедленной, прочувствованной идентификации с героями-неудачниками, которых непременно найдет заслуженная удача. Вот почему такую громадную аудиторию имеют мексиканские «мыльные оперы». В них все дышит предупредительностью к психологическим и интеллектуальным ресурсам каждого зрителя, помогает отреагированию заблуждений и комплексов. Культура этих «примитивных» фильмов стабилизирует основные социальные, психологические устои, связь поколений. Марианна, героиня фильма «Богатые тоже плачут», — невеста, жена, мать — помогла психической реабилитации миллионов людей, утративших в последние годы смысл своего личного существования. Здесь они могли еще раз пережить встречу с вечными и простыми истинами, утвердиться в знакомой и понятной картине мира.