Поругать обидчика или ситуацию

если потребности человека входят в противоречие с социальными нормами, они порождают у него внутреннюю напряженность. Например, ему хочется стукнуть обидчика, но правила общежития не позволяют поднять на чего руку. Тогда брань позволяет разрядить агрессию не через физическое воздействие, а замещением — словесной агрессией, оскорблениями. Вот пример из книги Р Роллана «Кола Брюньон», где главный герой видит свои скульптуры, изуродованные богачом-заказчиком. «Будь он здесь, мне кажется, я бы его убил. Я стонал. Я глухо сипел. Я долго не мог ничего вымолвить. Шея у меня стала багровая. Жилы на лбу вздулись: я вылупип глаза как рак. Наконец, несколько ругательств вырвались-таки наружу. Пора было^! Еще немного, и я бы задохнулся... Раз пробку выбило, уж я дал себе волю, бог мой! Десять минут кряду, не переводя духа, я поминал всех богов и изливал свою ненависть

Допуская переход от рукоприкладства к брани, человек тем самым обесценивает ситуацию, снимает блокирующее действие защиты и разрешает свою внутреннюю напряженность. Действительно, согласно экспериментальным данным, из тех, кто обнаруживает тенденцию к резкому осуждению ситуации, в которой находится, лица, предпочитающие жаловаться на судьбу, неудачи, обильно уснащая речь бранью, как правило, реже имеют повышенное кровяное давление, чем те, кто предпочитает не жаловаться, не ругается, а переживает эти ситуации молча. Однако брань — не единственный способ разрядки замещением.

Может быть, проблемы нет, а есть плохое самочувствие

Чем тревожнее и напряженнее мы себя чувствуем, тем больше проблем мы себе создаем. Напряжение само создает дискомфорт и добавляет излишек значимости неблагоприятной ситуации. Нередко, не находя объяснения плохому самочувствию, человек интерпретирует его как следствие внутреннего конфликта, порожденного какими-то обстоятельствами. Но эта версия не всегда оправдана. Как показал Шехтер [по 7], если инъекцией или иным путем вызвать у кого-то определенную и весьма ощутимую физиологическую реакцию и не дать ей сразу надлежащего объяснения, человек будет искать причины и истолкует изменение своего состояния, основываясь на анализе и оценке того, что происходит вокруг него в данный момент. Такую инверсию причин и следствий следует иметь в виду. Для предотвращения подобного развития событий необходимо сосредоточить внимание пострадавшего на состоянии его здоровья и показать, что трудности, оцениваемые как неблагоприятные обстоятельства, относимые вовне, могут корениться в физиологии. Типичный пример — жалобы женщин на трудности семейного и профессионального общения на фоне климактерических перестроек обмена веществ. Когда истинные причины тревог осознаются, то значимость блокирующих обстоятельств понижается и открывается перспектива разрешения внутреннего конфликта.

Значение исповеди

Чувствуя, что совершил нечто нехорошее, согрешил, человек переживает собственное ничтожество, морально слабеет, исполняется к себе недоверием — а значит, становится готовым к совершению нового аналогичного поступка, нового греха, как только закончится самобичевание. Специальные обряды исповеди, утешения и отпущения грехов смягчают боль, снижают вероятность рецидивов, но вместе с тем порождают зависимость от тех, кто снимает эту боль и отпускает грехи. Облегчая душевный конфликт, исповедь требует от исповедующегося значительного усилия для преодоления препон, связанных со стыдом, страхом быть превратно понятым, трудностями выражения словами своих переживаний. В то же время исповедь как хорошо построенный и доброжелательно осуществленный психологический дренаж дает человеку возможность описать не только совершенные поступки, но и рассказать об отброшенных возможностях.

72

Когда человек говорит о своих проблемах — это уже определенная форма реагирования (замещение), уменьшающая для исповедующегося диссонанс между внутренним состоянием и реальными поступками. Кроме того, говоря о себе, человек поневоле становится и слушателем. Возникающая обратная связь помогает ему лучше разобраться в себе, переоценить свои поступки.

Очаги душевных конфликтов устраняются быстрее и легче тогда, когда вызвавшее их событие не только узнается, но и переживается человеком совместно с другими. Осуществляя доверительный разговор, человек начинает понимать, что рядом есть другой, разделяющий бремя его страданий по-братски, для которого его беды близки, а переживания тяжелы. В кульминационный момент исповеди, при вскрытии душевного нарыва, исповедующийся испытывает боль и испуг, однако при этом он расстается с тайнами, которые требуют специальных непрерывных усилий для их сокрытия, и это тоже способствует облегчению состояния. Ведь в самом факте откровенности содержится катарсис. После раскаяния человек получает в свое распоряжение энергию, которую раньше тратил на сохранение тайны и на работу по созданию того представления, которое должны были иметь о нем другие в соответствии с выработанной легендой. Раскаяние — сильное аффективное состояние. Раскаявшийся испытывает чувство омерзения к себе и своим поступкам, а чувство стыда — та форма опыта, которая может препятствовать повторению проступков.

Продуктивность исповедального общения предопределяется гарантией тайны, обстановкой доверия и сочувствия. Каждый знает, насколько легче изливать душу незнакомцу, когда гарантирована тайна. В беседе с незнакомцем образуется как бы неопределенный фон, где случайный собеседник является «мишенью» с характером и достоинствами близкого человека, но без его недостатков («Больше не встретимся и никто не узнает»), что и создает обстановку, предрасполагающую к идентификации.

Эффективность исповеди определяется не только снятием напряжения путем разделения ноши с другим, но и за счет переложения на него части ответственности. Исповедь вызывает своего рода духовный взрыв, который очищает и обезболивает. Возникающее после удачной исповеди состояние освобождает от отрицательных эмоций, а перестройка системы ценностей, сопровождающаяся душевным подъемом и нормализацией самооценки, снижает риск рецидива и дает надежду на лучшее поведение в будущем.