 |
Глава 7. ПОД ЗЕМЛЕЙ
|
|
|
|
Глава 7
ПОД ЗЕМЛЕЙ
Я очнулась в оглушительной тишине. В комнату просачивался молочный свет. Я протерла глаза, и первым, что я увидела, был уголок отдыха перед камином. На решетке еще мягко светились последние угли, разбрасывая по комнате тени и смягчая углы. Помещение было богато отделано темным деревом, с лепного потолка свисала хрустальная люстра. Я лежала на дубовой кровати, на золотых атласных простынях, под роскошным багровым покрывалом, одетая в старомодную ночную сорочку с кружевными манжетами. Интересно, куда подевался мой костюм? Я не помнила, как снимала его.
Приподнявшись на локте, я стала оглядываться. Пушистый ковер, тяжелые бархатные шторы, корзина с угощением на стеклянном столике с золотыми львиными лапами ножек. В ногах кровати лежала тяжелая леопардовая шкура. Постель составляли множество пухлых подушек и подушечек. Ощутив под щекой влажную прохладу, я перевернулась и обнаружила, что подушку устилают лепестки роз.
У стены красовался мраморный туалетный столик с зеркалом в самоцветной раме. На столике — перламутровая щетка для волос и ручное зеркальце, дорогие на вид флаконы духов и лосьоны в синих склянках. На спинке кровати висел шелковый халат. Перед огнем стояли два глубоких кресла. В открытую дверь ванной комнаты я видела золотые краны и старинную ванну. В дизайне не чувствовалось сквозной темы: казалось, кто-то просто открыл журнал, выхватил наугад самое роскошное, что предлагала реклама, и велел доставить сюда.
На низком столике меня ждал поднос с завтраком: горячий чай и булочки. Я попробовала дверь: заперто. В горле было так сухо, что я налила себе чаю и выпила, сидя на ковре и собираясь с мыслями. При всей роскоши обстановки ясно, что я — пленница.
|
|
|
Ключ-карту кто-то забрал, так что из комнаты мне не выйти. А если бы и удалось бежать и пробраться в вестибюль, там меня встретит толпа союзников Джейка. Может, я сумела бы пробиться, но далеко ли удастся убежать, прежде чем меня перехватят и вернут обратно?
Одно я знала наверняка. Каменный холод в груди говорил, что я оторвана от всего, что любила. Я здесь из-за Джейка Торна, но что им движет? Месть? Если так, почему он не убил меня при первой возможности? Хотел продлить страдания? Или задумал что-то еще? Джейк ничего не делал без задней мысли. С виду он искренне заботился о моих удобствах. Я мало что знала про ад — мои сородичи никогда здесь не бывали. Попробовала выжать из памяти те капли сведений, которыми когда-то делился Габриель, однако ничего не припомнила. Мне говорили только, что где-то глубоко под землей есть пропасть, кишащая тварями столь темными, что для нас они невидимы. Должно быть, Джейк притащил меня сюда, чтобы расплатиться за унижение. Если только…
Меня вдруг осенила новая мысль. Джейк не походил на мстителя, и во взгляде чудилось странное волнение. Неужели он вообразил, что здесь я смогу быть счастлива? Ангел в аду? Это лишь доказывало, как мало он понимает. У меня была одна цель: вернуться домой, к любимым. Этот мир — не мой и никогда моим не будет. Чем дольше я здесь остаюсь, тем труднее будет найти путь назад. И еще: прежде ничего подобного не бывало. Не бывало, чтобы ангела похитили с земли и затащили в огненную темницу. Может, дело тут не просто в дикой привязанности ко мне Джейка. Может, здесь затевается что-то ужасное.
По одной стене шел ряд высоких окон, но за ними виднелся только клубящийся серый туман. Здесь не бывает рассвета и восхода, а водянистый свет как будто просачивается сквозь поры земли. Подумав, что я долго еще не увижу солнца, я сморгнула слезы и завернулась в шелковый халат. Потом зашла в ванную, умылась и почистила зубы, прошлась гребнем по волосам, распутывая колтуны.
|
|
|
В номере стояла душная тишина. Каждый звук от моей возни казался преувеличенно громким. С болезненной тоской я вспоминала, как просыпалась в Венус-Коув. Утро приходило в какофонии звуков: птичье пение, музыка, прыгающий по ступеням Фантом. Я в мельчайших подробностях представила свою спальню: выщербленные половицы, шаткий письменный стол. Стоило закрыть глаза, как я ощущала прикосновение к коже мягкой белой простыни и балдахин, под которым я чувствовала себя как в собственном гнездышке. Каждое утро серебристое предрассветное сияние вскоре рассекалось золотыми солнечными лучами. Они заливали крышу, плясали на волнах, озаряли весь город. Я пробуждалась под птичьи песни, под бриз, легонько стучавшийся в балконную дверь, словно торопя меня проснуться. Даже когда в доме никого не было, в нем всегда присутствовало море. Оно звало меня, напоминало, что я не одна. Струны гитары, поющие под пальцами Габриеля, манящий аромат вафель в воздухе. Я не могла вспомнить, когда в последний раз видела своих и как мы разлучились. При воспоминании о Венус-Коув в груди шевельнулась надежда, словно одно усилие воли могло вернуть меня к прежней жизни. Увы, миг спустя надежда исчезла, преобразившись в отчаяние, тяжелым камнем упавшее на сердце.
Открыв глаза и увидев в зеркале свое отражение, я отметила перемену. В лице ничего не изменилось: те же большие карие глаза с зелеными и золотыми искорками, маленькие ушки пикси и фарфоровая, чуть розоватая кожа. Однако выражение глаз стало незнакомым. Прежде они лучились любопытством, теперь стали безжизненными. Девушка в зеркале выглядела потерянной.
В комнате было тепло, но я вздрогнула. Поспешно заглянула в шкаф и вытащила первое, что попалось под руку: черное коктейльное платье с рукавами-пуфами. Вздохнув, я стала искать что-нибудь поприличнее и обнаружила, что в шкафу совсем нет практичной одежды. Наряды варьировали от длинного вечернего платья до костюма а-ля Шанель с шелковыми блузами. Я выбрала самый простой из них (платье с длинными рукавами и юбкой до колена из жатого бархата цвета болотного мха) и к нему — балетки. Потом села на кровать и стала ждать, что будет.
|
|
|
Мне живо вспоминались Венус-Коув и брат с сестрой, но кто-то или что-то забылось — я это чувствовала. Воспоминание грызло меня, пытаясь пробиться из подсознания, и высасывало все силы. Я ощущала в себе гложущую боль, а источника ее не находила. Мне уже хотелось, чтобы пришел Джейк: может быть, с ним вернется потерянное воспоминание. Я чувствовала, как оно шевелится в глубине и ускользает при каждой попытке ухватить.
Я встрепенулась, когда щелкнула карточка-ключ и в комнату вошла круглолицая девушка. На ней была стандартная форма горничной: простое серое платье с логотипом отеля «Амброзия» на кармашке, бежевые чулки и удобные туфли-оксфордки. Волосы медового цвета она собрала в хвост и скрепила заколкой.
— Простите, мисс, вы позволите прибрать номер или зайти позже?
Держалась девушка робко и смотрела в пол, избегая моего взгляда. За ней виднелась тележка с чистящими средствами и стопками свежего белья.
— О, не нужно. — Мой отказ смутил ее еще сильнее. Девушка растерянно застыла, ожидая дальнейших указаний. — А можно и сейчас, — поправилась я, пересев в одно из кресел.
Горничной заметно полегчало. Она умело застелила постель, сменила воду в вазе. А ведь на вид была не старше шестнадцати лет. Ее присутствие почему-то успокаивало. Наверное, потому, что открытое личико девушки противоречило дикой роскоши обстановки.
— Можно спросить, как вас зовут? — заговорила я.
— Ганна, — просто ответила она. Я уловила легкий акцент, словно английский не был для нее родным языком.
— Вы здесь работаете?
— Да, мисс. Меня приставили к вам. — Должно быть, на моем лице отразилось недоумение, потому что девушка пояснила: — Я — ваша служанка.
— Служанка? — повторила я. — Мне не нужна служанка.
Как видно, девушка решила, что я недовольна ею.
— Я буду очень стараться, — заверила она.
— Не сомневаюсь. Но служанка мне потому не нужна, что я не намерена здесь задерживаться.
Ганна бросила на меня странный взгляд и отчаянно замотала головой.
|
|
|
— Вас не отпустят! Мистер Торн никогда никого не отпускает. — Спохватившись, что сказала лишнее, она зажала себе рот ладонью.
— Ничего, Ганна, — успокоила ее я, — говорите свободно, я не выдам.
— Мне не положено с вами разговаривать. Если князь узнает…
— Ты про Джейка? Какой он князь!
— Такого нельзя говорить вслух, мисс, — зашептала Ганна. — Он — князь Третьего Круга, это оскорбление величия!
Должно быть, она заметила, что я ничего не понимаю, и принялась объяснять:
— Всего в мире девять кругов, и каждым правит свой князь. Мистер Торн возглавляет наш район.
— Какой идиот дал ему такую власть? — бросила я и, заметив испуг Ганны, поспешно сменила тон: — Я хотела сказать… как это вышло?
— Он был Изначальным.
Ганна содрогнулась, словно эти слова объясняли все.
— Я о них слышала, — проговорила я, вспомнив, что брат Габриель употреблял этот термин, рассказывая о начале времен и творении.
— Когда Большой Папа отпал от благодати… — начала Ганна, боязливо поглядывая на дверь.
— Извини, — перебила я, — как ты сказала?
— Так мы его зовем здесь, внизу.
— Кого зовете?
— Ну, наверное, вы его называете сатаной или Люцифером.
Я почувствовала, как начали складываться в голове фрагменты головоломки.
— Когда Люцифер пал с небес, с ним были восемь ангелов, поклявшихся ему в верности, — за Ганну продолжила я.
— Да! — горячо закивала девушка.
— Михаил изгнал их вместе с мятежным вождем, и они стали первыми демонами. С тех пор, мстя за изгнание, они всеми средствами стремятся водворить на земле хаос и опустошение.
Я нахмурилась — картина такой величины с трудом укладывалась в голове. И еще кое-что не стыковалось.
— Что, мисс? — спросила Ганна, заметив мой взгляд.
— Просто мне трудно представить Джейка одним из ангелов, — объяснила я.
— Да что там — трудно! Невозможно! — выпалила Ганна, вызвав у меня улыбку.
И все же мне не удавалось выкинуть из головы, что мы с Джейком в дальнем родстве. У нас общий создатель. Хотя он далеко ушел от того образа, что предназначался ему изначально. Я всегда об этом знала, но гнала эту мысль, не давая себе как следует ее обдумать. Не могла допустить, что знакомый мне Джейк — Джейк, пытавшийся погубить мой город и моих любимых, — был когда-то подобен мне.
Изначальные, самые верные слуги Люцифера не покидали его с начала времен. Не раз за историю человечества он посылал их занять посты в высших эшелонах власти. Они втирались в человеческое общество, чтобы вновь и вновь разрушительно влиять на род людской. Они проникали в ряды политиков и законодателей, и высокие посты позволяли им безнаказанно причинять вред. Влияние Изначальных было губительным. Они играли на людских слабостях, используя их к собственной выгоде.
|
|
|
Если Джейк подчинен высшей власти, кто тогда настоящий виновник случившегося со мной?
— Хотела бы я знать, чего он добивается на этот раз? — пробормотала я.
— Все просто, — отозвалась Ганна на своем забавном неправильном английском. Кажется, девушка была рада поделиться сведениями. — Он желает вам счастья. Вы ведь его невеста!
Я расхохоталась, приняв это за ужасно нелепую шутку, но, взглянув в круглое детское личико Ганны, в ее большие глаза, поняла, что девочка всего лишь повторяет то, что слышала.
— Думаю, мне надо повидать Джейка, — проговорила я, стараясь скрыть нараставшую панику. — Сейчас же. Можешь проводить меня к нему?
— Да, мисс, — послушно кивнула Ганна. — Князь тоже хотел вас видеть.
Ганна, бесшумно, как призрак, шагая по коврам, провела меня полутемными коридорами отеля. Всюду стояла жуткая тишина. Если здесь и были постояльцы, кроме меня, на глаза они не показывались.
Мы вошли в стеклянный лифт, пузырем висевший в воздухе. Из него открывался вид вниз, на фонтан посреди вестибюля.
— Куда мы идем? Джейк ведет дела из особого бункера?
— Нет. Он в кабинете дирекции на первом этаже.
Я сообразила, что Ганна принимает каждое слово за чистую монету, так что моя ирония пропадала втуне.
Мы остановились перед внушительными деревянными дверями. Дальше Ганна явно предпочла бы не ходить.
— Идите лучше одна, мисс, — с намеком проговорила она. — Вам он наверняка не желает зла.
Я не стала спорить. Мне вовсе не хотелось навлекать на девушку недовольство Джейка. Сама я без страха ждала встречи лицом к лицу. Мне даже хотелось стычки, возможности высказать ему все, что я думаю о нем и о его мерзких замыслах. Худшее уже случилось: большего зла он не мог мне причинить.
Войдя, я заметила, что Джейк нервничает, словно заждавшись. Здесь тоже имелся камин, и Джейк стоял к нему спиной. Одет он был строже обычного: в костюмные брюки, рубашку с открытым воротом и темно-красный обеденный жакет. На его белой как кость коже плясали отблески. Он был совсем таким, как мне помнилось: длинные черные волосы падали на глаза, и стеклянный блеск этих глаз напомнил мне акулу. Увидев меня, он принялся ходить по комнате, останавливаясь, чтобы рассмотреть то один, то другой предмет обстановки. Посреди стола в вазе стояли розы на длинных стеблях. Джейк выдернул цветок, понюхал и стал вертеть в руках. Он не замечал шипов, словно не чувствовал боли, хотя по его пальцам протянулись тонкие струйки крови. Едва я сообразила, что боли для него и не существует, как ранки затянулись.
Солидный стол, занимавший большую часть кабинета, был отполирован до блеска и отражал потолок. Вокруг стояли вращающиеся кресла с высокими спинками. Целую стену занимал огромный монитор, на нем мелькали сцены из клубов. Я будто завороженная следила за блестящими от пота телами, прижимавшимися друг к другу в танце так, что едва не сливались воедино. Внезапно изображение сменилось на ряды статистических данных и подсчетов — и снова возникли неутомимые танцоры. Зумм выхватывал отдельные лица и показывал их в окружении чисел.
— Как тебе мои клубные крысы? — хвастливо спросил Джейк. — Обречены вечно пить и плясать! Моя идея!
В руке он держал рюмку с янтарной жидкостью и время от времени делал глоток. На краю пепельницы дымилась сигарета.
Кто-то кашлянул, и я развернулась, заметив, что мы не одни. В дальнем углу комнаты сидел, поглаживая спящего кота, юнец не старше меня. На нем была клетчатая рубашка и штаны, такие широкие, что их приходилось поддерживать помочами. Каштановые волосы были неровно подстрижены надо лбом, словно отхвачены овечьими ножницами. Ступни он развернул носками внутрь — так сидят маленькие дети.
— Бет, познакомься с Такером. Он мой ассистент и будет за тобой приглядывать. Встань, Такер, пожми ей руку, — прикрикнул на парня Джейк и снова стал вежливым, обернувшись ко мне: — Извиняюсь за манеры этого деревенщины.
Джейк обращался с парнем как с плохо выдрессированным щенком. Когда Такер встал и двинулся ко мне, оказалось, что он заметно приволакивает правую ногу. Он протянул мне широкую мозолистую ладонь. Я заметила глубокий шрам от основания носа до верхней губы. От этого губа у него вздернулась, словно в вечной презрительной усмешке. Парень, хоть и рослый, выглядел беззащитным. Я попробовала ему улыбнуться, но он в ответ насупился и отвел глаза.
Движение Такера разбудило кота — не слишком дружелюбного сиамца. Кот выгнул спину дугой и свирепо зашипел на меня.
— Думаю, ему не по нраву соперница, — шелковым голосом заметил Джейк. — Хватит показывать характер, Фауст. Как ты устроилась, Бетани? Сожалею, что твое прибытие оказалось столь драматичным, но ничего другого я не сумел придумать.
— Неужто? — огрызнулась я. — А по-моему, излишество во всем — в твоем стиле, ты же у нас королева сцены!
Я очень старалась его задеть. Льстить совершенно не было настроения.
Джейк сложил губы в насмешливое «О» и прикрыл их пальцами.
— О, мы выучились царапаться? Хорошо. Нельзя же всю жизнь прожить этакой «малюткой Бо-Пип»! [5]
Джейк напоминал мне хамелеона: менялся вместе с окружением. На родной почве он стал совсем иным, чем помнился мне по школе. В «Брюс Гамильтон» парень был самоуверенным чужаком. Обзавелся кланом преданных последователей, но их притягивала к нему субкультура, которую он тогда воплощал. Джейк знал, что не стал своим, и не пытался этого скрыть. Зато всеми средствами норовил привлечь к себе внимание и наслаждался, добиваясь влияния на соучеников. Все же тогда он был постоянно начеку, был готов к любому повороту событий. У себя дома он полностью расслабился, плечи держал свободно, улыбался лениво. Здесь мир принадлежал ему, здесь никто не оспаривал его власти.
Нетерпеливо мотнув головой, он обратился к Такеру:
— Ты собираешься налить гостье вина или так и проторчишь весь день шишом ненужным?
Парень бросился к низкому столу и неловко схватил хрустальный бокал. Налив в него багряной жидкости из графина, он брякнул бокал передо мной.
— Не хочу пить, — отказалась я, оттолкнув выпивку. — Я хочу знать, что ты со мной сделал. Хочу что-то вспомнить, но воспоминания заперты. Разблокируй их!
— Что толку вспоминать прошлое? — улыбнулся Джейк. — Довольно тебе знать, что ты была ангелом, а теперь ты — мой ангел!
— Ты и впрямь думаешь, что похищение сойдет тебе с рук? Как насчет божественного воздаяния?
— Пока я неплохо обхожусь, — хихикнул Джейк. — Да и тебе давно пора было выбраться из этой дыры. Мелкий городишко.
— Слушать тебя тошно!
— Ну-ну, давай не цапаться с первого дня. Присядь, пожалуйста, — Джейк вдруг заговорил, словно обращаясь к другу, встреченному после долгой разлуки. — Нам многое надо обсудить.
|
|
|
