 |
Отважиться на заботу: как быть автономным альтруистом
|
|
|
|
Отважиться на заботу: как быть автономным альтруистом
Вы когда‑ нибудь плыли в ледяной воде полностью одетым, без спасательного жилета, чтобы спасти женщину без сознания, которую вы до этого ни разу не видели? Пожарный Джек Кейси плыл. На протяжении двух лет он откликался на более пятисот экстренных вызовов в качестве волонтера и, рискуя собственной безопасностью, спасал людей из катастрофических ситуаций. Помимо того что он был членом местного отряда спасателей, три часа в неделю он вел курсы первой помощи в отделении Красного Креста, а также водил людей в пешие походы в рамках программы, которую запустил за пару лет до этого. Социолог Роберт Вутноу, который интервьюировал Джека Кейси для своей книги «Деяния сострадания», видел в нем бескорыстного героя Америки, который хочет быть скалой стабильности и безопасности для других[227]. В то же время сам Джек описывает себя как человека, который «любит быть сравнительно независим от других людей». Он гордится тем, что он закоренелый эгоист, который делает, что хочет, думает, что хочет, а при необходимости готов поспорить с другими. Для Джека, как и для многих других, свобода – фундаментальная американская ценность.
Для Вутноу Джек представляет то, что он назвал «американским парадоксом»: он более автономен и независим, чем любой средний человек, но он и больше проявляет заботу о других людях. Он индивидуалист или альтруист? Ответ: и то, и другое. На самом деле именно автономия и независимость от социальных норм позволили Джеку Кейси остро почувствовать, что же он хочет делать в жизни. А хочет он помогать другим. Не потому, что обязан, а потому что действительно этого хочет.
|
|
|
Способны ли мы на независимый выбор или же мы настолько слабы и зависимы от других, что позволим кому‑ то другому управлять своей жизнью? Это вопрос с точки зрения индивидуализма. Волнуют ли нас только мы сами или нас также реально волнуют и другие? Это вопрос с точки зрения альтруизма. Но есть еще третий вопрос. Может ли человек сделать независимый выбор, одновременно осознавая, что его симпатия и чувство заботы выходят за пределы одного лишь себя и распространяются на других членов социальной структуры? Это суть реляционности[228], некоей разновидности индивидуалистического альтруизма. И в этом смысле Джек Кейси явным образом реляционалист: он делает собственный выбор, избирает собственное направление в жизни, которое заключается в том, чтобы посвящать значительное количество своего времени помощи окружающим его людям.
Таким образом, вполне возможно быть независимым альтруистом, тем, кто принимает такие решения в жизни, которые приводят к автономному желанию помогать людям, нуждающимся в помощи. Пока выбор за вами, вы остаетесь независимы. В наши дни многие люди подавляют свои альтруистические инстинкты, стараясь жить, соответствуя эгоистическим нормам нашего времени. Поскольку мы являемся существами социальными, в нашей природе заложено заботиться о других людях, но люди игнорируют в себе этот альтруистический инстинкт из желания вписаться в культуру, прославляющую эгоистический выбор как «рациональный». В нашей культуре эгоизм легко приравнивается к уму и находчивости; тех, кто помогает другим, зачастую считают глупцами. Из‑ за этих культурных сантиментов люди не осмеливаются быть бескорыстными, боясь услышать насмешку, что они неспособны блюсти свои интересы. Требуется мужество признать, что сделал кому‑ то доброе, не держа в уме собственную выгоду. Возможно, потому и не вызывает удивления такой современный парадокс, когда независимо мыслящие люди больше склонны к альтруизму, чем люди менее независимые. Почему? Потому что независимо мыслящие люди также склонны к большей автономии, а значит, могут встать вне принятых культурных норм. И вопреки системе они часто успешнее выражают свои ориентированные на других реляционные и альтруистические предпочтения.
|
|
|
Автономия в экстремально стесненных обстоятельствах
«Между стимулом и реакцией есть промежуток. В этом промежутке сосредоточена наша свобода выбора реакции. В нашей реакции заложены наш рост и наша свобода» [229].
Стивен Кови «Главное внимание главным вещам», 1995
Даже в самых стесненных обстоятельствах у нас есть зерно свободы, и в этом наша сила: свобода выбирать значение ситуации и нашу реакцию на нее. Сартр писал, что «как только свобода зажигает свой маяк в сердце человека, боги становятся над ним не властны»[230].
Жизнь имеет свои ограничения. Например, сидящий в тюрьме человек не может по своей воле из нее выйти. Но даже заключенный может выбрать свою реакцию на свое заключение. У Сартра был собственный опыт, когда в течение девяти месяцев он был заключенным во время Второй мировой войны, и это могло бы подтвердить его слова.
Виктор Франкл выразил схожую мысль, когда написал: «Мы, прошедшие концлагеря, можем вспомнить людей, которые ходили по бараку, утешая других, делясь с ними последним куском хлеба. Пусть их было немного, но они служат достаточным доказательством того, что у человека можно отнять все, кроме одного – его последней свободы: выбрать свое отношение к любым данным обстоятельствам, выбрать свой собственный путь»[231].
У жизни есть свои ограничения, и все же у нас есть свобода выбора, как на них реагировать. Если наше счастье и наше чувство смысла зависят от внешних обстоятельств, то они по определению будут хрупкими, так как мы не можем контролировать мир вне нас.
Несчастья случаются, люди, которых вы любите, умирают, в определенной степени в жизни каждого человека случаются трагедии.
Однако то, над чем у нас есть определенная доля власти, – это наша реакция на внешний мир. Для Франкла, как и для многих других людей, именно то, что мы делаем в пространстве своих реакций – эмоциональный и психологический выбор, – помогает нам выстроить курс на собственную свободу и дает нам те надежду и стойкость, которые так нужны нам в моменты страданий, как экстремальных, так и повседневных.
|
|
|
Античные стоики рассматривали apatheia, что буквально переводится как «без страсти», в качестве главного жизненного идеала. Этим словом они обозначали такое состояние ума, при котором человек может созерцать все, что бы ни происходило в его жизни, без всякого суждения – просто дать этому происходить, наблюдать за этим, даже реагировать на это должным образом, но не позволять происходящему захватить себя. Apatheia, или бесстрастность, – это способность сохранять определенную дистанцию между всем, что может произойти в мире, и собственной реакцией, чтобы не позволить произошедшему проникнуть в тебя.
Если мы достигли такого состояния ума, то никакое происшествие извне не сможет поколебать наш внутренний покой. Разумеется, достичь подобного состояния ума – задача не из легких. Вот почему стоики разработали целую систему упражнений, с помощью которых человек мог постепенно моделировать свой ум для достижения apatheia.
Таким образом, можно испытывать определенный уровень свободы даже в наиболее стесненных обстоятельствах, но достижение подобной свободы от внешних обстоятельств требует такого состояния ума, которое приобретается только в результате значительных усилий.
Важно отметить, что путь к такому спокойствию ума может помочь человеку в различных непереносимых обстоятельствах, но мы, тем не менее, должны стремиться к тому, чтобы само общество было лояльно по отношению к автономии человека.
Если исследования, проведенные в рамках теории самодетерминации, нас чему‑ нибудь и научили, так это тому, что чем больше есть школ, общин и рабочих коллективов, поддерживающих автономию человека, тем лучше человек способен постичь и реализовать себя и тем благополучнее он себя чувствует[232].
Люди не могут процветать в среде, где их жестко контролируют, заставляют делать то, чего они не хотят. Если культура поведения на месте работы человека репрессивна, то решением этого будет не обучение работников ментальным практикам, чтобы они лучше справлялись с подавлением.
Решением будет перестроить саму организацию таким образом, чтобы для людей появилось больше места для личной свободы и самовыражения. Как общество и как граждане этого общества, мы должны добиваться создания таких условий, организаций и правительств, которые дадут возможность человеку быть аутентичным и автономным в своих действиях, а не только в своих мыслях.
|
|
|
