 |
Эрих Мария Ремарк из Порто‑Ронко (1950 г.)
|
|
|
|
Эрих Мария Ремарк из Порто‑ Ронко (1950 г. )
Марлен Дитрих
MDC 005–006
Ангел, ящики моего письменного стола хранят множество твоих фотографий; некоторые из них я как раз просматривал, немало красивых и очень удачных; среди них я обнаружил вот этот снимок и – как‑ то вдруг – посылаю тебе твою же фотографию. Аскона, Пьяцца.
Как приятно было услышать твой голос – через моря и вопреки бурям, – когда Орион стоял над горами, а молодой месяц отражался в озере. Розы, примулы и снежные колокольчики здесь цветут, но у счастья, как всегда, нет множественного числа, а боль не знает национальности. Мягкое рококо парадоксов! Когда глаза затуманены, Пантеон покажется сараем, и только сердце определяет наш кругозор в жизни. Сердце, колыбель и гроб. Но есть ведь и сердце на двоих! Пламя, радуга над пропастью, по которой уверенно, как все лунатики, могут перейти только влюбленные. Двенадцать лет назад я сидел здесь, писал книгу и еще много писем, и иногда ты звонила мне из Голливуда. Как это могло пройти? И как это может быть, что наша жизнь проходит?
Марлен Дитрих из Нью‑ Йорка (штемпель на обратной стороне конверта: 09. 02. 1950)
Эриху Мария Ремарку в Нью‑ Йорк
[Штамп на бумаге: «Отель „Плаза“»] R‑ C 3B‑ 51/011
Милый,
это рецепты на витамины.
Сейчас уезжаю
Тысяча поцелуев
Пума
Марлен Дитрих из Нью‑ Йорка (23. 06. 1950)
Эриху Мария Ремарку в Порто‑ Ронко [Телеграмма]
R‑ C 3B‑ 51/012
tried to reach you all afternoon and evening wish you happy birthday only because I love you I wont tell you that I wish you were here in this forsaken town
puma [80]
Эрих Мария Ремарк из Порто‑ Ронко (почтовый штемпель: 05. 07. 1950)
Марлен Дитрих в Нью‑ Йорк, Отель «Адамс»
|
|
|
[Открытка] MDC 11
Небесное создание, спасибо тебе за поздравительную телеграмму; вот фотография с домом, который ты никогда не видела и который в настоящий момент в облаках дыма от взрывов: неподалеку расширяют дорогу. Вот тут‑ то я и работаю, радуюсь своей жизни и сожалею о том, что ты никогда здесь не бывала. Полнолуние, террасы, вино «Йоганнесбургер 48», жасмин, акации – чего еще желать? Когда‑ нибудь ты все‑ таки все это увидишь. Объятия! И тосты за тебя!
Равик
Эрих Мария Ремарк из Порто‑ Ронко (Рождество 1951 г. )
Марлен Дитрих
MDC 007
Волшебная,
над горой стоит Орион, полнолуние, и дыханье Господне над самыми горами…
ах, сейчас бы несколько поджаренных тобой берлинских блинчиков! Хочется сказать: а рыбы на глубине сложили плавники (признаюсь, украдено у Моргенштерна[81] – «Косулечка, цыпочка…»), древний‑ предревний сом сопит где‑ то между островами, сильно пахнет Рождеством…
да и от мяса с рисом по‑ сербски я не отказался бы…
итак, сильно пахнет Рождеством, кроты в подмерзшей земле с серьезной укоризной проговаривают свою вечернюю молитву, на Ямайке негр в поту рубит сахарный тростник, зеленый еще, который пойдет потом на золотой ром «St. James»…
однако мы опять уклонились в сторону! Ну, хорошо, к блинчикам пунш, но прежде еще гусь с яблоками, а к нему – да, а что к нему?
Спокойствие! Плеяды истекают каплями света, стонет кукушка, Томас Манн торжественно высморкался, «Волшебная гора» откружила свое и родила «Лотту в Веймаре», все сиамские близнецы целуются и прощают друг другу взаимные прегрешения за 1951 год, особенно пары, где один из близнецов пьяница, а другой заядлый чаевник (в таких случаях только пьяница просит прощения за множество похмельных мук, принятых непьющим, то есть находящимся, так сказать, в пассивной «завязке»).
Чертовщина какая‑ то! Почему при упоминании о близнецах мне приходит на ум «двойной кюммель»[82]?
|
|
|
Дальше! Год уносится прочь! Вообще‑ то я собирался в высшей степени образно и мудро пожелать тебе счастливого Рождества, благословенного Нового года, целую кучу добра и т. д. и т. п. и все это принарядить красивыми метафорами… ну, ладно, возьмем водку. Она, по крайней мере, чистая! Я выпью чистой водки за тебя 31‑ го. Только ее, ничем не запивая, уставясь в морду Ориона, в костюме и маске, и даже за каменным столом Равика, я выпью и скажу: «Благословенные годы! Благословенная земля! » Отсюда, мадам, я четырнадцать лет назад (четыр‑ рнадцать лет‑ т! при фюрере! ) писал Вам любовные письма! Салют! Спасибо!
Эрих Мария Ремарк из Порто‑ Ронко (11. 08. 1952)
Марлен Дитрих в Нью‑ Йорк, Парк‑ авеню
MDC 594
Ангел,
когда я был в Берлине, ко мне первой заявилась в качестве старой знакомой Игель[83], которая рассказала мне целую историю, жаловалась на тебя: ты, мол, должна ей очень много денег (она вложила их за тебя в магазин Фельзинга), и передала мне для тебя прилагаемое письмо. Я дал ей 100 марок, и она, похоже, осталась на первых порах этим довольна.
В Мюнхене у меня были продолжительные любопытные беседы с моим издателем[84] о фильме и т. д. Этот издатель человек серьезный, он дал мне знать о переговорах, которые от твоего имени начал Курт Фринге, – я, собственно говоря, с трудом это себе представляю, но самой возможности не исключаю. Напиши‑ ка мне об этом. Если у тебя есть желание когда‑ нибудь сделать фильм в Германии, то в официальных кругах это будет встречено с большим интересом, и неприятные хлопоты о материальной стороне вопроса будут разрешены мгновенно, особенно если мы над чем‑ то поработаем сообща – так считает мой издатель. Если такое желание имеется, я мог бы отсюда проконтролировать ход событий. Написать сценарий для меня особого труда не составит.
В середине октября я буду в Нью‑ Йорке, но считаю разумным обсудить заранее, что мы намерены предложить, поскольку вести переговоры отсюда, конечно, намного проще.
Я провел в Германии всего 14 дней. Расскажу тебе обо всем в Н. ‑ Й. Будь здоровой, красивой и зарабатывай побольше денег; а если тебя все вышеизложенное интересует, дай мне знать, чтобы я разобрался во всем подробнее.
Каменный стол по‑ прежнему здесь, равно как и луна, вино, козий сыр и
Равик.
|
|
|
