 |
Девять лет назад. 3 страница
|
|
|
|
— Да.
Он закрывает альбом и пропускает руку сквозь волосы, тяжелый вздох покидает его горло. Он опускает голову в сторону и смотрит на меня.
— Мне так жаль, чертовски жаль, что меня не было рядом тогда, Кам. Что меня не было здесь последние пять лет.
— Я не знаю, что тебе сказать, Зевс. Ты хочешь, чтобы я сказала, что все было нормально. Нет, не было нормально. Но я справилась.
— Ты, должно быть, ненавидела меня.
— Ты правда хочешь, чтобы я ответила?
Он трет ладонь о ладонь.
— Трус во мне хочет сказать «нет». Но я заслужил все, что ты хочешь сказать мне в лицо.
— Я… послушай, когда мы расстались… то, что ты сделал, да, я ненавидела тебя за это. Часть меня до сих пор ненавидит. Но это было пять лет назад…
— Кам…
— Просто… дай мне закончить, Зевс. Это в прошлом, и это уже не имеет значения. Но все эти годы полагать, что ты бросил Джиджи, что просто взял и отвернулся от нее, да, я ненавидела тебя всей душой. Но… теперь мне известна другая правда. И мне просто нужно знать, что ты именно это имеешь в виду, когда говоришь, что хочешь быть частью ее жизни.
— Я действительно хочу. — Его глаза прикипели к моим. — Я хочу знать свою дочь. Я никуда не исчезну.
— Почему ты вернулся в Нью-Йорк?
Его глаза скользнули по стене перед ним. Челюсть напряглась.
— Для боя. У меня подготовка к бою.
— Так, ты все еще боксируешь? — спросила я его.
Двенадцать месяцев назад Зевс провел важный поединок за звание чемпиона мира в супертяжелом весе против Кейдана Скотта. Зевс был фаворитом на чемпионство. В настоящее время он не побеждён – двадцать один бой, все выиграны нокаутом.
Я не смотрела тот бой. Я вообще больше не смотрю его бои. Но в тот вечер, в новостях, я увидела, что Зевс и Кейдан протянули одиннадцать раундов. Самый длинный бой Зевса.
|
|
|
Они оба были измотаны. Бой должны были остановить. Но как бы не так. Не сомневаюсь, что Марсель приложил к этому свои лапы.
Зевс получил преимущество в одиннадцатом раунде и сбил Кейдана с ног одним ударом апперкот.
Кейдан упал. Он поднялся, но бой был окончен, и Зевс был объявлен победителем.
Во время интервью Зевса, после боя, Кейдан снова упал на ринге.
Черепно-мозговая травма. В его мозгу образовался тромб.
Судя по тому, что я прочитала в газетах, Кейдан был в коме тридцать дней. Ему сделали несколько операций, чтобы удалить тромб. У него случился инсульт. Из последних новостей, его правая сторона была парализована и у него проблемы с речью. В настоящее время он все еще в клинике, проходит реабилитацию.
После этого боя Зевс исчез с глаз общественности на двенадцать месяцев. Не то, чтобы пресса или общественность обвиняли его в случившемся. Но я могу понять, почему он скрылся ото всех.
Я слышала о том, что Зевс навещал пару раз Кейдана в больнице. Зная Зевса, я не удивлена.
Ну, Зевса, которого я знала пять лет назад. И независимо от того, что он сделал со мной, судя по его реакции на то, что он узнал, что у него есть дочь, могу предположить, что он не изменился.
После встречи с ним прошлым вечером, я погуглила, чтобы узнать, почему он здесь, почему вернулся в Нью-Йорк. У меня было предчувствие, что это бой, и я не ошиблась. У него бой с Романом Дмитриевым через двенадцать недель.
Я бы сказала, что шокирована такими новостями, но нет. Дело в том, кем является Зевс. Бокс – это все, что он знает.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — говорит он тихо.
Я вспоминаю то, как он выглядит.
— Нет, не знаешь.
— Ты считаешь, что я ублюдок, раз дерусь после того, что случилось со Скоттом. Ты также думаешь, что я буду на тренировках, интенсивно готовиться к поединку с Дмитриевым, так что у меня не останется времени на Джиджи.
|
|
|
— По мимо всего прочего, я не могу поверить, что ты дерешься с ним – парень настоящий псих…
— Я могу победить его, Кам, — перебил он меня.
— И возможно потерять часть плоти в процессе.
Дмитриев укусил последнего соперника за шею, когда тот брал превосходство над ним. Он отцапал кусок плоти от парня. Дмитриев – собака.
— Он не приблизиться ко мне, — зарычал Зевс, и какого черта я вообще устроила ему допрос по этому поводу.
— Неважно, Зевс. Делай, что хочешь. Как всегда, делал. Но я точно знаю, что у тебя не будет времени для Джиджи в преддверии этого боя. И я не готова вводить тебя в ее жизнь сейчас, только для того, чтобы ты исчез из нее через несколько недель.
— О чем ты говоришь?
— Я думаю стоит подождать до окончания боя. — Я смягчаю свой тон. — Тогда мы вас и познакомим.
— Нет. Я хочу знать свою дочь сейчас. Я отложу бой, если понадобиться.
Это меня удивило. Но знание того, что он готов пойти на это ради Джиджи, заставляет меня чувствовать себя немного лучше от того, что я втянула его в ее жизнь.
— Разве это не повлечет за собой свору проблем? — спрашиваю я.
— Позволь мне беспокоиться об этом. Марсель организовал этот бой. И, учитывая складывающиеся обстоятельства, ему повезет, если он все еще сможет дышать после того, как я с ним закончу.
— Ладно, значит ты отложишь бой. Но в какой-то момент он все равно должен состояться. Все равно продолжишь боксировать. Ты все еще будешь проводить непомерно много времени вдали от Джиджи во время тренировок.
— Ты просишь, чтобы я бросил бокс?
— Я не о чем тебя не прошу.
— Не нужно врать мне, Кам. Это на тебя не похоже.
— Как я уже сказала, я не хочу, чтобы моя дочь привязалась к тебе, а ты потом просто взял и исчез. — Я знаю, какого это иметь Зевса в своей жизни, а потом просто лишиться его, когда он исчезнет.
Взгляд, брошенный им в мою сторону пронзил меня насквозь.
— Я не исчезну из ее жизни.
— Ты и мне это обещал, — ответила я ему резко. — В аэропорту, когда впервые улетал на Олимпиаду. «Я не брошу тебя, Голубка», — говорю я, имитируя его голос.
— Господи, Кам. Я знаю, что чертовски облажался с нами. И ненавижу это. И я не могу изменить этого. Но я могу пообещать, что не облажаюсь с Джиджи. Но ты не можешь сейчас просить меня бросить бокс. Я должен драться. У меня нет выбора.
|
|
|
— Конечно, нет. — Я бессмысленно усмехаюсь. — Твой банковский счет, должно быть, за годы изрядно похудел из-за всех женщин, которых ты развлекал.
Господи, мне тошно. Могу только представить сколько женщин у него было после меня. Но уже через неделю после того, как он бросил меня, его сфотографировали с моделью. Они делали покупки. Я подумала, что это та, с которой он мне изменял. И я восприняла это как его послание, чтобы держаться подальше.
Его взгляд остановился на мне. Глаза широкие и злые.
— С моим счетом все нормально. Но у меня есть семья, которую нужно содержать. Оплачивать счета за колледж брата и сестры. И теперь я должен думать о будущем дочери. Так что нет, Кам, прямо сейчас я не могу оставить бокс. Бой с Дмитриевым принесет большие деньги. Я должен это сделать.
— И тогда все?
Он смотрит на меня и качает медленно головой.
— Я не знаю.
— Значит, ты просто хочешь войти в жизнь моей дочери и просто быть в ней, когда тебе будет удобно?
— Кам…
— Не камкай мне здесь. Я знаю, каково это, когда ты готовишься к бою. Это может занять тебя на несколько месяцев.
— Ты не справедлива.
— Нет, это ты не справедлив. Я не позволю тебе причинить боль моей дочери, Зевс.
— Она и моя дочь тоже! И я упустил четыре года ее жизни, потому что ты не очень-то и старалась связаться со мной! — так громко кричит он, что по началу это шокирует, возбуждает. Но потом это разжигает во мне гнев, словно пламя, о существовании которого я не подозревала до сих пор.
Я поднимаюсь на ноги.
— Пошел. На хер. Зевс. Это ты мне изменил. Ты переспал с другой женщиной. Ты бросил меня. Ты порвал со мной по телефону. В тебе даже было недостаточно уважения, чтобы сообщить мне об этом лично. Потом ты просто жестко игнорил меня. Даже блокировал мою электронную почту, черт возьми! Как я должна была с тобой связаться? Я даже не могла приблизиться к тебе, чтобы поговорить. Я сделала все, что смогла. Я поговорила с единственным человеком, у которого был доступ к тебе. Не моя вина, что он гребаный ублюдок. Возможно, то что я сделала не было так идеально, как сделал бы сам всемогущий Зевс, но я, блядь, сделала все что могла. И я успешно воспитывала свою дочь последние четыре года. Без тебя. Ты мне не нужен. И Джиджи, черт возьми, тоже не нужен.
|
|
|
Я знаю, что поступаю дерьмово и говорю ужасные вещи. Но сейчас мне хочется причинить ему боль, такую же, какую он причинил мне.
— Кам. Твою мать. Прости. Я не это имел в виду… — он поднимается на ноги, в глазах паника, он тянется ко мне.
Я отхожу от него. В защитном жесте складываю руки на груди.
— Да, именно это. А теперь тебе пора уходить.
— Нет, пожалуйста, Кам. — Он проводит рукой по голове, хватая себя за волосы. — Мне не следовало этого говорить. Ты знаешь, что я не это имел в виду. Я в замешательстве. Я только что узнал, что у меня есть дочь, ради всего святого. И возможно я не соображаю сейчас здраво. Но Джиджи – она моя дочь, и я хочу быть частью ее жизни. Мне нужно быть частью ее жизни. Я клянусь и тебе и ей, что ничто и никогда не помешает моим с ней отношениям. Я никогда не причиню ей вреда.
Я смотрю на Зевса, колеблясь между гневом, болью и знанием того, что не имею права удерживать его в стороне от дочери. Я не такой человек. Не в моей природе причинять кому-то такую боль. И удерживание Джиджи в стороне от него – это только навредит ей, а я никогда не смогу причинить ей такого вреда.
Я расслабляюсь и выдыхаю.
— Если ты ее подведешь, Зевс… я лично убью тебя.
— Я не подведу ее. Богом клянусь. — Он приближается ко мне. Настолько близко, что я чувствую его лосьон после бритья. Такой знакомый, но не знакомый на нем аромат.
— Ты поменял лосьон после бритья, — говорю я. И как только слова срываются с моего языка, осознаю, какую глупость сморозила. Но осознание того, что он хотел стереть меня из своей жизни даже подобным образом ранит меня. Больно.
— Старый напоминал о тебе, — говорит он тихо.
Ну, охренеть, как жалит.
Я смотрю на его грудь. Не хочу, чтобы он видел сейчас эмоции в моих глазах.
— Ну, извини, что и тут помешала. Наверное, это неловко, трахать других женщин и чувствовать мой запах на себе.
— Господи, Кам. Я совсем не это имел в виду, и ты это знаешь.
— А знаю ли? — я совершаю ошибку, посмотрев ему в глаза. Я осознаю это за секунду до.
Это ощущение, словно гранату бросают в уже полыхающий огонь между нами.
Между нами взрывается притяжение.
Он смотрит на меня так же, как и годы назад, и от этого болит душа. Я чувствую миллион эмоций в этот момент. И ни одна из них не разумна и не правильна.
Это напоминает мне о давно ушедших днях. Влечение между нами никогда не было проблемой. Даже в самые первые дни знакомства, когда мы не торопились. Я всегда знала, что Зевс хочет меня.
|
|
|
Пока он не захотел кого-то еще.
И это словно ушат холодной воды на мою голову.
Я отступаю и вновь обнимаю себя. Мое сердце укрывается еще одной броней в груди.
— Джиджи скоро вернется домой, — говорю я, Зевсу пора уходить. — Наверное, будет лучше, если тебя не будет здесь, когда она вернется домой.
— Хорошо, — говорит он. — Но могу я увидеть ее завтра?
— Да, я поговорю с ней, когда она вернется. Дам ей знать, что завтра мы проведем время с новым другом.
Когда провожаю его до двери, интересуюсь о его семье.
— Как твой отец?
— Все еще пьянствует. — Зевс пожимает плечами, словно это не важно, но я-то знаю. — Я дважды отправлял его на реабилитацию. — Говорит он мне. — Ни секунды ни прошло удачно. Он не хочет трезветь. Он забил на жизнь. Теперь он просто заливает в себя спиртное до полусмерти.
Это огорчает меня.
Бретт Кинкейд был алкоголиком с самой нашей первой встречи с Зевсом. Он не злой пьянчуга. Просто бесполезный. Он начал пить после смерти матери Зевса, Грейс. И становилось все только хуже и хуже: он уволился, стал затворником. Тогда Зевс взял на себя ответственность, заботу о своих братьях и сестре. Он бросил обучение и устроился на работу на мясоперерабатывающий комбинат. Он продолжал заниматься боксом, проводя все больше боев, чтобы заработать деньги, но каким-то образом он смог найти время и для меня.
Именно тогда, когда его пригласили на Олимпиаду, представлять Америку, его жизнь изменилась к лучшему. Но также это положило начало концу «нас». Его боксерская карьера стремительно росла вверх. А я осталось там, позади, забытая и раненная его уходом.
— Мне очень жаль это слышать, — сказала я ему. — Может, знание того, что у него есть внучка, поможет ему, — добавляю с надеждой.
— Да, может быть. — Он не выглядит уверенным в этом.
— Как дела у Ареса? — спрашиваю я. Как только мы подходим к двери.
Он учился в колледже Пенсильвании. Был квотербэком в их футбольной команде «Львы».
Зевс улыбнулся, вероятно, это его первая настоящая улыбка с тех самых пор, как мы столкнулись прошлым вечером.
— Гиганты позвали его в свою команду. Первый состав. Он с ними уже второй год.
— Ух ты. Это потрясающе. — Я искренне радуюсь за него. Мне всегда нравился Арес. — А что на счет близнецов?
— Ло на третьем курсе в Пенсильвании. Он идет по стопам Ареса. А Мисси на третьем курсе в Дартмуте.
Ло и Мисси – ласковые прозвища данные близнецам Зевсом, Аполлон и Артемида.
— Не удивлена, что они в разных университетах. Они всегда мечтали быть независимыми друг от друга. — Смеюсь я.
— Да, — смеется Зевс. — Они определенно сейчас меньше ссорятся, когда живут раздельно.
— Это здорово, — говорю я ему, открывая дверь. — Похоже, у них у всех все хорошо. Ты, должно быть, очень гордишься ими.
— Так и есть.
Он выходит на улицу, а я стою, держась за дверь.
— Что ты скажешь им о Джиджи? — спрашиваю я.
— Правду.
— Они возненавидят меня.
— Они возненавидят Марселя. Ну, не то, что бы он им и сейчас нравился. Он вообще мало кому нравиться.
— Включая тебя.
— Ага.
— Если он такой ублюдок, почему же все эти годы ты оставался с ним?
— Потому что он организовывает лучшие бои. И он ублюдок для всех, кроме меня. Ну, — он совсем не радостно смеется, — Или я так думал.
— Как ты думаешь, почему он это сделала? Почему обманул нас обоих?
Он ненадолго закрывает глаза и резко выдыхает, прежде чем уставиться на меня.
— Деньги.
— Я не понимаю.
— Я был на подъеме карьеры. Я должен был заработать ему кучу денег, которые у меня теперь есть. Он всегда видел в тебе угрозу «моему успеху», как он это называл. Он всегда стоял за моей спиной и говорил, что ты ненужный отвлекающий фактор.
Ауч.
— Ненужный. Мило.
Он поморщился.
— Извини.
— Не стоит. Наверное, это объясняет, почему…ну, неважно. Теперь это все равно не имеет никакого значения.
Он смотрит на меня. Взгляд непонимающий.
— Кам…
— Итак, он решил, что я - отвлекающий фактор, и что? Он посчитал Джиджи еще большей угрозой «твоей карьере», — вспылила я, прежде чем он успел что-то сказать, то, что я действительно не хотела слушать.
— Да. — Он пожимает плечами. — Думаю, он посчитал, что если я узнаю о ребенке, то сосредоточусь на тебе и Джиджи. А не на боксе. Что, безусловно, было правдой. Марселю не хотелось этого. Он видит бойцов, с которыми работает и продвигает, как инвестиции. Он хотел вернуть с лихвой денег, которые вложил в меня.
— Что ты будешь делать…с Марселем?
Я смотрю, как он сжимает кулаки по бокам.
— Что-то.
— Зевс, только пожалуйста, не делай глупостей.
— Не буду, — кивает он.
Но взгляд его глаз не убеждает меня в этом.
— Кое-что еще… — говорю я.
— Ты с кем-то встречаешься? — резко спрашивает он, заставляя меня распрямиться, словно меня лягнула лошадь.
— Что? Откуда, черт возьми, это взялось?
Он скрепит зубами, удерживая мой взгляд.
— Я не хочу, чтобы еще один парень встал между мной и моей дочерью, Кам.
— Никто не будет тебе мешать узнавать свою дочь, Зевс.
Он кивает.
— Так… есть ли парень?
Рич.
Я перемещаюсь с ноги на ногу и сглатываю.
— Да. Нет. Вроде того. Это не серьезно.
Почему я говорю ему, что у нас с Ричем не серьезно, я понятия не имею. Это подталкивает меня к тому, чтобы добавить. — Не то, чтобы это было твое дело.
Его челюсть напрягается. Он не способен скрыть свой гнев от меня. И я не понимаю, с чего ему злиться.
— Если он рядом с Джиджи, то это мое дело.
Ах, так вот в чем дело.
— Джиджи не знает, что мы с Ричем встречаемся. Она думает, что он просто парень, с которым я работаю.
— В клубе?
— Нет. В полицейском участке. Он офицер полиции. Днем я работаю в администрации, в участке тети Элли. А в клубе я работаю только по выходным.
— Господи, Кам. Ты работаешь на двух работах?
— Джиджи всегда под пристальным присмотром, — заявляю я, защищаясь.
— Я не об этом беспокоюсь. Я говорю о том, что тебе приходиться работать на двух работах, чтобы заботиться о нашем ребенке.
— С деньгами все нормально. Работа в участке приносит достаточно прибыли, чтобы жить комфортно. Проживание с тетей Элли ликвидирует многие хлопоты. Я танцую в клубе…ну, это для себя, чтобы не забыть, что я умею двигаться. И дополнительные деньги, которые там зарабатываю, я отлаживаю на будущее Джиджи.
— Ну, теперь тебе это не нужно. Я обеспечу Джиджи всем необходимым. Так что, ты можешь уйти с обеих работ.
— Я не уйду с работы! — восклицаю я.
Он щуриться.
— Почему? Чтобы иметь возможность продолжать встречаться со своим тайным парнем?
Мои брови гневно хмурятся в шоке.
— Рич не мой парень. И я не собираюсь уходить с работы, чтобы ты заботился обо мне. — Засранец, молча добавляю я в конце.
— Ну, я в любом случае открою для тебя счет, я забочусь о том, кто принадлежит мне.
— Я не принадлежу тебе. — Огрызаюсь в ответ.
— Нет. Но Джиджи – да. А ты ее мать, — он делает шаг вперед.
Я делаю шаг назад и скрещиваю руки на груди.
— Неважно. Я не уйду с работы.
Он тяжело вздыхает.
— Делай, что хочешь, Кам. Просто убедись, что помощник шерифа Дик, не встанет на моем пути, и тогда у нас не будет никаких проблем.
— Помощник шерифа Дик? Господи, Зевс. Очень по-мужски. И, к твоему сведению, он не помощник.
— Патрульный? Я так и думал.
— Он офицер полиции, — огрызнулась я, — Боже, чего ты так психуешь из-за этого?
Его лицо в момент стает нейтральным, и он отходит от меня.
Терпеть не могу, когда он так просто стирает эмоции с лица. Словно их и не было. Словно это никогда не имело значение.
— Ты права. Веду себя как мудак. Этого больше не повторится. Во сколько мне быть здесь завтра?
Я опускаю руки, расслабляясь.
— В одиннадцать. Мы можем отвезти Джиджи в парк. Ей там нравиться. В этот раз я пойду с вами, может, и в следующие несколько раз. После этого оставлю вас вдвоем. Просто пока она тебя не знает, и…
— Тебе не нужно ничего объяснять, Кам. Я рад, что ты будешь рядом.
Рад. Не совсем уверена, как на это реагировать.
Он спускается с крыльца.
— Итак, увидимся завтра в одиннадцать.
— Да, просто…
— Просто, что?
— Есть еще кое-что, о чем я хотела спросить.
— Ну давай, вываливай.
— Ты публичная персона. Я не хочу этого для Джиджи.
— Не волнуйся. Я буду держать ее под защитой.
— Хорошо, — я облегченно вздохнула. — Спасибо.
— Не за что. Увидимся завтра, Кам.
Он уходит вниз по дорожке.
Я смотрю ему в след и странное чувство сжимает мою грудь.
— Зевс? — зову я.
Он медленно останавливается и поворачивается ко мне.
Я иду к краю крыльца.
— Могу я еще кое о чем спросить?
Он подходит на пару шагов ближе.
— Ты можешь спросить меня, о чем угодно.
Я обернула руку вокруг деревянного столбика, прислонившись к нему бедром.
— Зачем ты пришел сегодня? Я полагала, что это из-за Джиджи, но ты не знал о ней…
Зевс засовывает руки в карманы. Он уставился в землю, прежде чем снова посмотреть в мои глаза, серьезные и сосредоточенные. Тяжело выдохнув и приоткрыв губы, он ответил:
— Ты. Я приходил за тобой, Голубка.
Затем, не сказав больше ни слова, он повернулся и зашагал прочь.
И я позволила ему.
Боже, какой бардак.
Все эти годы Зевс понятия не имел о существовании Джиджи.
Тетя Элли по началу подозрительно отнеслась к моей истории о том, что Зевс ничего не знал о моей беременности, и что Марсель солгал и мне, и Зевсу.
Она сказала:
— Просто потому, что это сказал Зевс, не значит, что это правда.
Я спросила, зачем ему лгать.
На что она пожала плечами и сказала:
— А почему вообще кто-то лжет?
Я не задумывалась об этом, если честно.
Но полагаю в силу того, что тетя Элли каждый божий день имеет дело с лжецами, это часть ее сущности – подозрительно относиться к людям.
Я могу сказать, что Зевс не лгал. Одна только его реакция, когда он понял, что у него есть дочь, не та эмоция, которую можно подделать.
Все эти годы я ненавидела его за то, что он бросил Джиджи, и теперь, зная правду… что он не бросал ее. Я не знаю, что чувствовать.
Он изменил мне. Этот факт не изменился.
И по сути, это все, за что я могу держаться, чтобы сохранить свой гнев и обиду на него.
Потому что, увидев Зевса после стольких лет, это всколыхнуло мои чувства. Это всегда было непосильной задачей для меня, находиться рядом с ним и ничего не чувствовать.
И, после его вчерашних слов на прощание, я должна удерживать его на расстоянии вытянутой руки.
Ты. Я приходил за тобой, Голубка.
Я не понимаю, что он имел в виду. Что он хотел от меня. Ну, что бы это ни было, я не собираюсь выяснять.
Зевс разбил мне сердце, и я не позволю ему сделать это снова.
Сейчас он здесь ради Джиджи, это нормально. Ну, не совсем нормально. Это тяжело.
Тяжело от того, что у нее теперь будет второй родитель. Я так долго была единственной. И, как бы меня не радовал тот факт, что теперь у нее будет отец, для меня все еще жутко страшно, что в будущем мне придется делить ее с Зевсом.
Я одета и полностью собрана, попиваю кофе, пытаясь успокоить свои нервы до того, как он придет.
Джиджи наверху, одевается.
Вчера я сказала ей, что мы идем в парк со старым маминым другом. И, будучи ребенком, услышав слово «парк», больше никакая информация не задержалась в ее прелестной головке. Для нее это абсолютно ничего не значит.
Но это значит абсолютно все.
И я не знаю, хорошо ли, правильно ли я справлюсь со всей этой ситуацией.
Может есть какой-то способ, о котором я должна знать.
Может правильней было бы сразу рассказать Джиджи о том, что Зевс ее папа. Я просто не хочу сбивать ее с толку или расстраивать. Я думаю, если она хотя бы познакомиться с ним до того, как я сброшу на нее бомбу, это может все упростить.
Надеюсь на это.
В Зевса легко влюбиться.
Узнала это на собственном горьком опыте.
Я уповаю на то, что ей никогда не придется испытать, каково это – потерять Зевса.
Тетя Элли входит на кухню, готовая отправиться на работу.
— Хорошо выглядишь, — говорит она.
Я осматриваю свой наряд.
На мне узкие джинсы, белый вязаный свитер оверсайз и коричневые сапоги высотой до колена. Я завила волосы и сделала макияж. Обычно, я не прикладываю столько усилий, чтобы просто отвезти Джиджи в парк, но он мой бывший, который бросил меня ради другой женщины, и я отказываюсь выглядеть дерьмово рядом с ним.
— Это слишком? — спрашиваю я.
— Идеально. — Она подмигивает.
Я беру чашку, наполняю ее кофе и передаю ей. Мне не нужно спрашивать тетю Элли, хочет она или нет. Ее группа крови – кофеин.
— Где Джиджи?
— Наверху, одевается. Она настояла на том, чтобы сделать это самостоятельно, — сказала я тете Элли.
Она удивленно поднимает брови.
— Занятное будет зрелище.
Стиль Джиджи может быть немного вычурным, если ей позволить одеваться по своему усмотрению.
— Я действительно с нетерпением жду возможности увидеть, что она наденет. — Потешаюсь я.
— Ты готова к сегодняшнему дню?
— Не-а.
— Все будет хорошо, Кам.
— Не уверенна. — Вздыхаю я.
— Кам, он конкретно подставил тебя, и я ненавижу его за это. Но если ты веришь, что он ничего не знал о твоей беременности, тогда и я верю ему. И если подумать, в этом есть смысл. Семья важна для Зевса. Верность, не особо. Но семья – это все для него. Он сделает все что угодно ради своих братьев и сестры. Джиджи – его кровь. Он не причинит ей вреда.
— Да, ты права.
— Я всегда права. — Она улыбается, допивая остатки своего кофе и ставит чашку в раковину. — Я в участок. Но могу задержаться, если тебе нужно мое присутствие, пока Зевс не приедет.
— Нет, езжай. Со мной все будет в порядке.
Я слышу, как спускается Джиджи. Для танцовщицы балета, танцующей словно перышко на носочках, на этих ступенях она точно слон.
— Мамочка? — зовет она.
— На кухне, — откликаюсь я.
С улыбкой на лице, я смотрю на нее сквозь арку дверного проема, когда она бредет к нам.
На ней черные леггинсы с черепами, часть прошлогоднего костюма на Хэллоуин. Серая футболка «Мой маленький пони», джинсовый пиджак и коричневые сапоги с меховой отделкой. И, чтобы закончить ансамбль, ярко-синяя пачка, которая была частью ее костюма с последнего танцевального концерта.
На самом деле выглядит она чертовски круто.
— Вы только посмотрите на нее, малышка Джиджи, — говорит тетя Элли, когда Джиджи входит на кухню.
— Тебе нлавиться моя одежда, бабушка Элли?
Тетя Элли поднимает и целует ее в щечку.
— Я люблю твой стиль. Ты выглядишь прекрасно. — Она опускает Джиджи на ноги. — Пора, бабушка Элли отправляется на работу. Хорошо проведи свой день, малышка Джиджи.
Тетя Элли останавливается возле меня и целует в щеку.
— Дыши. — Шепчет она мне. — Все будет хорошо. И помни, я знаю, как избавиться от тела так, чтобы его никогда не нашли.
Я встречаюсь с ее мерцающим взглядом и смеюсь.
— Люблю тебя.
— И я тебя люблю, и люблю мою малышку Джиджи. — Она посылает ей воздушный поцелуй и выходит из кухни.
Я обращаюсь к Джиджи, когда тетя Элли уходит.
— Хочешь, чтобы я сделала тебе прическу?
— Нет. Хочу надеть ее.
— Ты расчесала волосы? — я уже знаю ответ на этот вопрос.
— Я взяла расческу, — напевает она и выбегает с кухни. Через минуту она возвращается с расческой и своей любимой повязкой на голову, на которой изображены принцессы Диснея. — Ты поможешь надеть мне ее?
— Конечно, детка. — Я расчесываю ее длинные волосы и фиксирую повязку на голове. Наклоняюсь и оставляю поцелуй на кончике ее носа. — Красавица, — говорю я ей.
Она прижимает ладошки к моим щекам.
— Не такая класавица, как ты.
— Ни в коем случае! — восклицаю я. — Ты намного красивее мамочки.
Она улыбается мне.
Господи, я так ее люблю, что порой бывает больно.
Я не перестаю молить Бога, чтобы Зевс не причинил ей боли.
Я смотрю на часы на стене. Без пяти минут одиннадцать. Я сказала ему быть здесь в одиннадцать. И лучше бы ему не опаздывать. Зевс всегда был не очень дружен с пунктуальностью.
Через минуту звонит дверной звонок.
И мое сердце сорвалось с цепи.
Я открываю дверь.
Зевс стоит за ней, как всегда красив, в голубых джинсах и черном свитере.
— Привет, — говорю я.
— Привет, Кам. — Его взгляд удерживает мой, прежде чем спуститься к Джиджи. — Привет, Джиджи. — Он одаривает ее широкой улыбкой. — Ты сегодня очень красиво выглядишь. Это пачка?
— Джиджи сегодня сама одевалась, — говорю я ему.
— Ну, я думаю, ты отлично справилась. Это для тебя. — Он вытягивает руку из-за спины. В руке он держит большой подарочный пакет и букет маргариток, которые, по-видимому, искусно были завернуты флористом.
— Ты купил мне подалок? И цветы? Но сегодня не мой день лождения.
Я вижу боль, которая отражается на его лице, и просто знаю, что в этот момент он думает о четырех пропущенных днях рождения.
— Знаю, но я просто хотел подарить тебе подарок. Это же нормально, я надеюсь? — его вопрос скорее был адресован мне, нежели Джиджи.
Я слегка киваю ему, говоря, что все в порядке, и черты его нахмуренного лица разглаживаются.
— Скажи спасибо, Джиджи.
— Спасибо.
— И это я купил для тебя. — Он вытягивает вторую руку из-за спины. Целая охапка восточных лилий – мои любимые цветы – и вручает их мне.
Я уставившись смотрю на них, мое сердце готово вырваться из груди.
— Они больше не твои любимые? — расстроено спрашивает Зевс.
— Нет. То есть, да. Просто… — Я смотрю на Джиджи, а затем на Зевса. — Ты не обязан приносить мне цветы.
|
|
|
