Заключительные речи главных обвинителей

ной форме. Правильно, что из-за отсутствия инстанции, компетентной осу-
ществлять принудительную юрисдикцию, уголовное преследование госу-
дарств является беспрецедентным в истории права. Однако это в такой же
степени относится к гражданской ответственности, которая, несомненно,
существует, потому что ни один международный Трибунал не сможет
принудительно осуществлять свою юрисдикцию, если он не будет исходить
в своем решении и'з этих договоров. Первый человек, которого судили
за убийство, мог жаловаться на то, что ни один суд не разбирал такого
дела ранее.

Процессуальные нормы, специфические меры наказания, соответст-
вующие суды могут быть всегда определены последующей декларацией.
Единственное нововведение настоящего Устава заключается в том, что
он создал, с большим опозданием, организационный аппарат для прове-
дения в жизнь уже существующего закона. Совершенно беспочвенными
являются жалобы на то, что Устав декретирует применение обратной силы
закона как в пункте, объявляющем агрессивные войны преступными, так
и в декларации о том, что государство не может быть освобождено от
уголовной ответственности.

Затем выдвигается следующий довод: даже если государство должно
нести ответственность, то именно государство, а не отдельные лица могут
быть привлечены к ответственности с точки зрения международного
права. Этот довод повторяется в самых разнообразных формах. Говорят,
например, что только государства, а не отдельные лица являются субъ-
ектом международного права. Однако такого положения в международ-
ном праве не существует.

Достаточно лишь упомянуть судебное преследование за пиратские
действия, нарушение блокады или за шпионаж, чтобы натолкнуться на
многочисленные примеры привлечения отдельных лиц к ответственности
согласно нормам международного права.

Всегда признавалось, что совершение военных преступлений делает
отдельных лиц субъектами международного права. В Англии и в США
наши суды неизменно действовали, придерживаясь принципа, что обще-
принятые положения международного права являются обязательными
для подданных и граждан страны. В основном такое же положение суще-
ствует в большинстве других стран. В самой Германии статьей 4 Вей-
марской конституции было установлено, что общепринятые положения
международного права должны рассматриваться как составная часть гер-
манского федерального права. И, действительно, что это может означать,
кроме того, что положения международного права являются обязатель-
ными для отдельных лиц? Разве мы должны отклониться от этого прин-
ципа только потому, что мы в данном случае имеем дело с тягчайшими
из преступлений — с преступлениями против мира народов и преступле-
ниями против человечности?

Закон — это нечто живое, развивающееся. Ни в какой другой области
не является столь необходимым утверждать, что права и обязанности го-
сударств являются правами и обязанностями людей. Нелепо предпола-
гать, что те, кто помогает, поощряет и содействует совершению преступ-
ления, те, кто выступает в качестве 'советника при совершении престу-
плений, сами ответственности не подлежат. В этом отношении преступле-
ния против международного права не отличаются от преступлений про-
тив местного права. Затем этот довод преподносится в другой форме:

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 531

если данное действие совершено государством, то лица, которые являются
орудием государства в его совершении, не несут личной ответственности
и, как утверждают, имеют право прятаться за суверенитет государства.

Конечно, не приводится утверждение, что этот довод в какой-либо
степени применим к военным преступлениям, а поскольку мы утверж-
даем, что каждый из данных лиц виновен в совершении бесчисленных
военных преступлений, этот довод можно было бы просто отклонить как
академический. Но, быть может, поступить так означало бы умалить
ценность, которую этот судебный процесс представляет для дальнейшего
развития международного права.

Правда, имеется ряд решений, в которых различные трибуналы
утверждали, что одно государство не властно над другим суверенным го-
сударством или над его главой или представителем. Эти решения основы-
вались на принципах взаимного признания прав и обычаев между на-
циями и на мирных и нормальных международных отношениях, они в дей-
ствительности не зависят ни от 'какой «святости» суверенитета иностран-
ного государства, за исключением тех случаев, когда само признание
суверенитета способствует нормализации международных отношений. Они
не оставляют места для утверждения, что лица, входящие в состав госу-
дарственных органов, т. е. те, кто стоит за действиями государства, имеют
право укрываться за метафизическим единством, которое они создают и
контролируют, — в тех 'случаях, когда по их указаниям это государство
разрушает то самое взаимное признание прав и обычаев, на котором
покоится международное право.

Предположим, что какое-нибудь государство пошлет на территорию
другого государства группу лиц с указаниями убивать и красть. Будут ли
эти лица пользоваться правом неприкосновенности потому, что, выполняя
свое преступное задание, они действовали в качестве органа другого
государства? Предположим, что отдельные лица, пославшие эту группу
с грабительскими целями, попадутся в руки государства, которое подверг-
лось нападению, — могут ли они ссылаться на право неприкосновенно-
сти? Я утверждаю, что несомненно не могут. Однако приведенный при-
мер в точности соответствует данному случаю. В действительности эта
попытка оставить преступление без наказания потому, что причина, побу-
дившая к его совершению, носит скорее политический, нежели личный
характер, не подкрепляется никаким правовым принципом, а основы-
вается лишь на произвольных политических доктринах, относящихся ско-
рее к области политики держав, чем к области права.

Наконец, указывается, что эти «несчастные» люди являлись лишен-
ным власти орудием в руках Гитлера, которым приказывали то, что, по
их словам, они делали против своей воли. Тот факт, что приказ был полу-
чен сверху, в качестве защитительного аргумента исключается Уставом,
однако статьей 8 предусматривается, что в известных случаях он может
рассматриваться как смягчающее вину обстоятельство, если Трибунал
сочтет, что этого потребует справедливость.

Но Устав лишь регистрирует существующие положения права.
В международном праве нет такого положения, которое предусматривало
бы неприкосновенность лиц, выполняющих приказы, которые независимо
от того, законны они или нет в стране, где они созданы, — являются явно
противоречащими самому закону природы, из которого выросло между-
народное право. Если международное право вообще следует применять,

34*