Заключительная речь главного обвинителя от Великобритании 533

и. многообразны. Нет смысла приводить здесь их подробный перечень.
Они весьма различны по количеству жертв: умерщвление пятидесяти
военнопленных, бежавших из Шталага Луфт III; уничтожение сотен
«командос» и летчиков; тысячи умерщвленных заложников из числа гра-
жданского населения; десятки тысяч моряков и пассажиров, погибших
во время проведения кампании пиратских атак; сотни тысяч военноплен-
ных и гражданских лиц, умерших из-за лишений и жестокостей, кото-
рым их подвергали, если их вообще не убивали, многие миллионы уби-
тых и жертв медленной смерти от голода, шесть миллионов из которых
были уничтожены лишь потому, что они принадлежали к еврейской расе
или исповедовали еврейскую религию.

Одно лишь число жертв не может служить настоящим критерием пре-
ступности действия. Величие смерти, сочувствие к невиновному, ужас и
отвращение перед лицом подлости, совершенной по отношению к чело-
веку, созданному по образу и подобию божьему, — все это не может
явиться объектом математического подсчета. Тем не менее в известной
степени цифры имеют отношение к делу, потому что мы не рассматри-
ваем здесь случайные проявления жестокости, которые имеют место
в ходе всякой войны.

Возможно, что война раскрывает лучшие черты в человеке, но в ней,
несомненно, проявляются худшие его черты. Это ие игра в крикет. В лю-
бой войне, и, несомненно, в ходе и этой войны, причем безусловно с обеих
сторон, было совершено множество жестокостей и зверств. Эти жесто-
кости должны были казаться ужасными тем, по отношению к которым
они были совершены. Я не хочу ни извинять, ни преуменьшать их. Одна-
ко они были явлением случайным, неорганическим и представляли, собой
отдельные действия отдельных людей. Мы рассматриваем здесь нечто
совсем иное. Мы рассматриваем здесь систематические массовые действия,
совершенные в результате преднамеренных расчетов, произведенных
в высших кругах.

Таким образом, главным военным преступлением как по размаху,
так и по масштабу, в котором мы обвиняем этих людей, является нару-
шение наиболее твердо установленных и наименее противоречивых пра-
вил ведения войны, а именно правил о том, что мирное население не
должно являться непосредственным объектом военных действий. Какое
издевательство пытались немцы совершить над четвертой Гаагской кон-
венцией о законах и обычаях ведения войны, над конвенцией, которая
лишь формулировала то, что являлось уже прежде основным законом.
«Честь и права семейные, жизнь людей и частная собственность, так
же как религиозные убеждения и отправления религиозных культов,
должны быть уважаемы».

Убийства миллионов мирных жителей, совершаемые по приказу гер-
манского правительства, члены которого сидят здесь на скамье подсуди-
мых, производимые на территориях, оккупированных военными частями,
командиры которых сидят здесь на скамье подсудимых, независимо от
того, были ли они совершены в ходе осуществления политики расового
уничтожения, в результате или в связи с угоном на рабский труд, вслед-
ствие желания покончить с идейными и политическими руководителями
стран, которые были оккупированы, или являлись частью общей поли-
тики террора, проводившегося путем массовых репрессалий против мир-
ных жителей и заложников, — эти убийства миллионов мирных жителей

534- ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

являются военными преступлениями. В такой же мере эти преступления
можно считать преступлениями против человечности.

Воображение и ум, потрясенные ужасом этих действий, не в силах
вложить эти величайшие в истории преступления в сухую формулу «воен-
ное преступление», употребляемую в учебниках. Тем не менее важно по-
мнить, что именно таковы эти преступления. В основном, независимо от
того, где они совершались и к какой расе или национальности принадле-
жали жертвы, — это были преступления против гражданского населе-
ния, совершенные вопреки законам войны вообще и законам военной
оккупации в частности. Истина состоит в том, что массовые, преднаме-
ренные, систематические убийства стали неотъемлемой частью хорошо
укрепившейся и по видимости нетревожимой опасениями системы воен-
ной оккупации. Никто не пытался оспаривать, что это является военным
преступлением. Однако были сделаны попытки оспаривать незаконность
трех других групп действий, которые также инкриминируются этим лю-
дям: угона на рабский труд в Германию, преступлений на море в связи
с подводной войной и расстрела бойцов «командос». Разрешите мне
кратко остановиться на этих вопросах.

Угон гражданского населения на рабский труд безусловно является
преступлением как с точки зрения международных обычаев, так и с точ-
ки зрения общепринятых норм международного права, сформулирован-
ных в Гаагской конвенции. Статья 46 четвертой Гаагской конвенции пре- Ц
дусматривает, что оккупирующая держава должна «уважать честь и
права семейные» и «жизнь людей». Статья 52 той же конвенции устанав-
ливает, что «нельзя требовать от муниципалитетов и населения никаких
услуг, кроме тех, которые необходимы для нужд оккупационной армии»,
и что «они должны находиться в соответствии с ресурсами страны и дол-
жны носить такой характер, чтобы не накладывать на население обязан-
ности принимать участие в военных действиях против их родной страны».

Эти простые и четкие формулировки мы должны противопоставить
потрясающим масштабам мероприятий, которые направлял подсудимый
Заукель и в которых принимали участие другие подсудимые. Мы должны
их противопоставить той безжалостности, с которой мирных жителей
отрывали от их семей, привычной обстановки и работы, условиям, в ко-
торых их перевозили, обращению, которому их подвергали по прибытии,
условиям, в которых они работали и умирали тысячами и десятками
тысяч, характеру работы, которую их принуждали выполнять в качестве
непосредственных участников процесса производства вооружения, боепри-
пасов и других орудий войны против их собственной страны и против
народа, к которому они принадлежали.

Кажется, высказывалось предположение, что запрещения, сформули-
рованные в международных законах, в известной степени устарели перед
лицом современного развития тоталитарных войн, которые предусмат-
ривают широчайшее использование и эксплуатацию материальных ресур-
сов оккупированной территории и ее рабочей силы. Признаюсь, что
я лично не понимаю, каким образом размах деятельности, которую соби-
рается вести воюющая сторона, размер усилий, которые она должна со-
вершить для того, чтобы избежать поражения, может расширить ее
права по отношению к мирному населению или позволить ей отмести
законы ведения войны. Мы не можем постфактум отменять установления
международного права для оправдания его нарушителей.

_____ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 535

Не существует также и тени правового обоснования, которое могло
бы в какой-либо степени изменить положение вещей, явившись оправда-
нием их преступлений, совершенных на море, — преступлений, которые
стоили жиани 20 тысячам одних лишь британских моряков. Мы не дол-
жны строить обвинение лишь на нарушении общепринятых правил веде-
ния войны в том виде, как они сформулированы в Лондонских протоко-
лах от 1930 и 1936гг., подписанных Германией и запрещающих потопле-
ния без предупреждения или даже с предупреждением, если не были
приняты необходимые меры для спасения пассажиров и команды.

Мы не должны увлекаться здесь интересным спором о том, изменяет
ли практика вооружения торговых судов положение вещей. Не следует
также терять времени на рассмотрение вызывающего удивление заявле-
ния о том, что потопление нейтральных судов получило законную силу
в результате издания письменного приказа, запрещающего этим судам
вход не в определенную военную зону, над которой Германия осуществ-
ляла непосредственный контроль, но появление их на всей колоссальной
территории всех семи морей.

Нет необходимости в таком рассмотрении потому, что хотя бы одно
положение не вызывает споров по поводу его правовой основы. Если вы
считаете доказанным, что следовало предпринимать шаги для того, чтобы
<не дать спастись пассажирам и команде с тонущих судов, что было ука-
зание применять оружие, исключавшее всякую возможность спасения,
если вы считаете все это доказанным, то для вас не явится никакого
сомнения в том, что все, что совершалось, противоречило закону. Не мо-
жет явиться оправданием то обстоятельство, что спасение мирных людей
влекло за собой большой риск для нападающих. Убийца не может быть
прощен вследствие того, что он заявляет, что ему было необходимо убить
жертву для того, чтобы впоследствии она не могла опознать его.

То же относится к приказам об уничтожении бойцов «ком.андос».
Новые методы ведения войны, новые формы нападения сами по себе
не отменяют уже установленных норм права.

Святость жизни одетого в форму солдата, который сдается в плен,
выполнив свой долг и не совершив никаких военных преступлений до
того, как он был захвачен в плен, является и — я прошу вас провозгла-
сить это — останется незыблемым принципом международного права.
Те, кто независимо от мотивов, которые ими руководят, попирают этот
принцип, вопреки закону, человечности и нормам рыцарского поведения,
должны заплатить за это хотя бы тогда, когда, наконец, торжествует
закон.

Я не буду более останавливаться на этом вопросе или детализиро-
вать другие типы военных преступлений, которые содержатся в Обвини-
тельном заключении, потому что вое эти действия, различные по способу
и методу их совершения, несомненно являлись преступлениями против
установленного закона. Трибунал должен будет лишь подтвердить закон
и решить вопрос о том, в какой мере эти подсудимые замешаны в его
нарушении...

...По самому своему размаху военные преступления являлись пре-
ступлениями против человечности. Преступления против человечности
были в еще большей степени военными. Однако преступления против
человечности, рассмотрение которых входит в юрисдикцию данного Три-
бунала, ограничиваются следующим: они должны являться преступле-