Глава XLVII. К. Родбертус. Его жизнь и его философия истории

Теперь я остановлю ваше внимание на следующем крупном представителе теоретического социализма в Германии, на Карле Родбертусе–Ягецове. Родбертус–Ягецов стоит в той же идейной филиации, как и Лассаль. Одной своей стороной он присоединяется к английской классической политической экономии, а другой стороной — к немецкому идеализму. Родбертус является социалистом на идеалистической основе, данной классическим немецким идеализмом. Так же, как и Лассаль, он является вместе с тем (если не считать Фихте) одним из наиболее ранних социалистов и первым из крупных литературных представителей этого направления в Германии. Именно уже в 1839–1842 гг. он выработал и отстаивал законченную социалистическую систему, основанную на теоретической критике смитианизма. В экономической литературе существовал острый вопрос о приоритете между Марксом и Родбертусом, экономические идеи которых соприкасаются довольно близко. Энгельс, который вообще чрезвычайно ревниво, иногда чересчур ревниво, относился к памяти Маркса и его литературной собственности, склонен был принижать значение Родбертуса, представлял его чуть ли не плагиатором Маркса, тогда как, наоборот, сторонники Родбертуса так же изображают положение Маркса. В настоящее время можно оставить без внимания этот спор о приоритете. Не подлежит никакому сомнению, что оба экономиста при чрезвычайной близости теоретических своих выводов были совершенно самостоятельны друг от друга и в наиболее творческую пору своих работ едва ли знали друг друга. Во всяком случае, ни о каком заимствовании не может быть и речи. Что же касается приоритета, то хронологический приоритет принадлежит Родбертусу, как это ясно из сопоставления годов выхода главных сочинений его и Маркса.

Родбертус родился в 1805 г. в Грейфсвальде, где отец его занимал кафедру римского права. Там он окончил юридический факультет и поступил на службу, но в 1830 г. оставил службу и сначала путешествовал, а затем в 1834 г. купил в Померании дворянское имение Ягецов (поэтому и фамилия его получила приставку фон Ягецов). Здесь он поселился с 1836 г. и с небольшими перерывами, вызываемыми общественной деятельностью, провел здесь свою жизнь уединенного теоретика–мыслителя, несколько напоминающего в этом отношении Фейербаха по образу жизни. Впервые Родбертус вступил в политику с 1841 г., когда он занимает ряд должностей по выборам сначала в местном самоуправлении, а в 1849 г. он был призван в «Соединенное земское собрание» для выработки конституции. Родбертус занял здесь положение хотя умеренной, но непримиримой оппозиции; имея антипатию к революции, будучи сторонником легального и постепенного развития, Родбертус, тем не менее, являлся сторонником идеи народного верховенства и стал во главе так называемого левого центра; вместе с другими представителями оппозиции он требовал от короны стремления к осуществлению германского единства. Это та самая идея, которую поддерживал и Лассаль. В 1849 г. Родбертус имел даже портфель министра культуры и народного просвещения (обыкновенно эти портфели соединяются в одном лице), но всего на 9 дней, — произошел конфликт с короной и роспуск собрания, который был опротестован Родбертусом в ряде брошюр. По издании нового избирательного закона Родбертус снова был избран депутатом, но, когда и эта палата была распущена, он уже отошел от политики и окончательно погрузился в кабинетную работу, которой и предавался до конца жизни. В 1842 г. он выпустил сочинение под заглавием «Zur Erkenntniss unserer staatswirtschaftlichen Zustande», иначе это произведение называется «Пять теорем». Это произведение принадлежит к числу важнейших его теоретических произведений, но в 1850–1851 гг. он выпускает еще более важный свой теоретический труд, так называемые «Социальные письма» к фон Кирхману, одному из его друзей. Впоследствии второе и третье письмо были переизданы под названием «К освещению социального вопроса» («Zur Beleuchtung der socialen Frage»), а четвертое письмо издано под заглавием «Капитал». В настоящее время главные произведения Родбертуса имеются в русском переводе. «К освещению социального вопроса» имеется в русском переводе проф. Соболева, а выдержки из других его произведений так же, как и «Капитал», образовали том под заглавием «Теория ренты и исследование о капитале» в переводе Кауфмана. Далее исследования Родбертуса углубляются по двум направлениям. С одной стороны, в исследовании экономической жизни классической древности ему принадлежит капитальное и для своего времени классическое произведение под заглавием «Untersuchungen aufdem Gebiete der Nationaloekonomie des klassichen Alterthums», напечатанное в журнале «Hildebarandt’s Jahrbucher fur Nationaloekonomie und Statistik» в течение 1864–1870 гг. Здесь Родбертус развивал теорию экономической жизни древнего мира, причем в качестве основной его формы [он] установил понятие натурального хозяйства, так называемого ойкоса. Ойкос есть такая хозяйственная единица, которая состоит из членов семьи и рабов. Эту единицу он считал основой хозяйственного быта древнего мира. В настоящее время эта идея Родбертуса усвоена и развита экономистом Бюхером в его труде по происхождению народного хозяйства. Другой ряд вопросов, над которыми Родбертус работает в это время, касается поземельного кредита, и в 1868–1869 гг. он выпускает капитальное сочинение «Zur Erclarung der heutigen Kreditnoth des Grundbesitzes», т. e. «Объяснение теперешнего кредитного кризиса в землевладении». Этими произведениями исчерпываются основные его труды. Заслуживают упоминания несколько его памфлетов и мелких произведений. Между прочим, в 1863 г., вскоре после смерти Лассаля, Родбертус отправил открытое письмо комитету лассалевского Союза германских рабочих, где он примиряется с этим Союзом, но заявляет свой решительный протест и несогласие с тем пониманием значения всеобщего избирательного права, которое внушил ему Лассаль. Родбертус очень ценил Лассаля, но не разделял его увлечения всеобщим избирательным правом, потому что не верил, что это есть панацея и что при данных обстоятельствах можно ожидать от него тех результатов, которых ожидал Лассаль. Постепенно Родбертус в своих политических воззрениях, как принято выражаться теперь, правеет, оставаясь в то же время верным и истинным социалистом и другом рабочего класса. В его мышлении момент социальный вообще преобладает над политическим, он подчинял политическое мировоззрение социальным целям, и этим объясняется то, что, оставаясь верным этим целям, он в течение своей жизни несколько раз колебался в политическом смысле вправо и влево, ища наиболее соответствующих средств. Родбертус одно время проникается симпатией и доверием к Бисмарку, причем эти симпатии основываются на том, что Бисмарк явился объединителем Германии, разрешил ту национально–политическую задачу, которая так настоятельно ставилась германскому сознанию историей. И у Родбертуса является надежда и желание, чтобы объединитель Германии сделался вместе с тем и носителем социального мира, чтобы он поставил своей задачей разрешение социального вопроса. В то же время Родбертус носится с идеями так называемого soziale Kimigtum, национального королевства, т. е. с идеей о крепкой национальной монархической власти, которая была бы использована для разрешения социального вопроса в интересах рабочего класса. Поэтому общественное мировоззрение Родбертуса в то время характеризуется тремя словами, обычно рядом соединяемыми — monarchisch, national, sozial. Наконец, в начале 70–х гг. Родбертус стал разочаровываться в Бисмарке, не оправдавшм его надежд на разрешение социального вопроса. Может быть, его отношение к Бисмарку еще раз изменилось бы позднее, когда тот приступил к выработке социального законодательства, но как раз в период 70–х годов Бисмарк выступил с законом против социалистов (в 1878 г. ). Это было после смерти Родбертуса. Разочаровавшись в Бисмарке перед самой смертью, Родбертус начал искать сближения с социал–демократической партией, которой он не мог сочувствовать в силу одностороннего политического характера ее деятельности. Как и раньше, в переговорах с Лассалем, социальная цель представлялась для него более значительной и более существенной, нежели политические средства. Он собирался даже выставить свою кандидатуру от этой партии и вести избирательную кампанию, и уже незадолго до своей смерти в одном из писем к своему другу, Роберту Майеру, Родбертус таким образом формулирует свое отношение к различным политическим партиям: чисто политические понятия консерватизма или демократизма, по его мнению, отжили свой век. «Когда дело дойдет, — говорит он, — до образования социальной партии, то эта последняя получит свою окраску не от понятия демократизма или консерватизма, а от реальной обстановки данной ступени исторического развития; партий будет всего две — социальная и антисоциальная; в каждой из них перемешаются бывшие консерваторы и бывшие демократы, и не тех, ни других нельзя будет обвинить в ренегатстве — отрешиться от устарелой партийной группировки и распределиться по новым партиям, намеченным самой историей, не будет ренегатством ни для одной из старых партий, которые исчезнут в новой группировке». В 1875 г. Родбертус умер. Отличительными чертами общего мировоззрения Родбертуса является, как я сказал уже, его философский идеализм так же, как у большинства представителей этого классического идеализма положительного религиозного направления.

«Я не мог бы обойтись без религии. Всякий политический, всякий национальный, экономический вопрос я связываю с Богом», — говорит Родбертус, но вместе с тем его воспитание на Шеллинге и Гегеле делает его представителем той органической государственной идеи, того преобладания целого над частью, государства над индивидуумом, которое характерно для второго фазиса классического идеализма. Свои социалистические идеалы и требования Родбертус обосновывает не на правах личности и не на ее нуждах, но на идее обязанностей государства. Социализм нужен не потому, что это наилучшее разрешение свободы личности, а потому, что он наиболее соответствует природе государства и его нуждам. Государство есть центральная организация человеческого тела, носитель идеи непрерывного прогресса человеческого рода. В Родбертусе мы имеем воекрешение почти античного поглощения идеи личности государством. Вспоминается Платон с его идеалом государства или Гегель с его возведением государства в божество при чтении этих мыслей Родбертуса. Родбертус считает вообще, что существует известная аналогия между внешней природой и человеческим обществом, человеческой историей. Он рассматривает их как арену деятельности божественного духа, но тогда как в природе Бог рассеивается в мире, в истории мир снова объединяется в Боге; и в природе, и в истории органическому бытию предшествует неорганическое, сознательному—несознательное или, лучше сказать, досознательное, которое характеризуется отсутствием языка, морали, разделения труда. Это аморфное состояние общества, подобное тому, чем в организме является клеточка, а в истории семья. В природе органическое развитие проходит через фазисы растительного и животного мира и достигает апогея в человеке. Соответствующий фазис развития можно усмотреть и в истории, ей соответствует племенной период, и, наконец, венцом развития является социальное государство или социальный организм, аналогичный человеку. Эта параллель развития общества и развития организма воспроизводится не раз в истории мысли XIX века, хотя и в несколько другой философской формулировке. Такой пример мы встречаем, например, в социологической концепции у Спенсера и затем у Дрэпера, но во всех этих случаях эта идея сопровождается характерным пренебрежением, недооценкой личности, сведением ее на роль атома или клетки общественного тела. Таким образом, главные выводы из всего общественного развития сводятся к тому, что абсолютным, социальным жизненным принципом является для Родбертуса не свобода, а общность, не индивидуализм, а коммунизм. Цель этого процесса развития характеризуется такими чертами: во–первых, как физические атомы соединялись в организмы все более централизованные, дифференцированные, так и социальные атомы, индивиды, будут комбинироваться в союзы все более тесно, пока не соединятся в «единое» организованное человеческое общество; во–вторых, относительно процесса развития — как в ряду физических организмов, сознание становится яснее и свободнее, пока не достигнет своего апогея в разуме человека, все более и более подчиняющего себе помыкавшие им когда–то естественные законы и стремления, так и человечество постепенно освобождается от действия «естественных законов», имеющих в основе «естественное» стремление эгоизма, и заменяет их общественными законами, которыми социальный организм сам нормирует свое бытие. Одна из излюбленных идей Родбертуса, которая дает вместе с тем принципиальное основание для его критики либеральной политической экономии с ее обоснованием системы естественного права, есть та мысль, что естественное состояние подлежит упразднению. Благодаря победе разума, естественное состояние должно быть побеждено разумом. «Историческая жизнь, — говорит Родбертус, — не основана на индивидуализме. Основным ее принципом является не свобода, а общение индивидов, охватывающее их жизнь со всех сторон — духовной, нравственной и экономической… История есть процесс объединения и слияния, охватывающий все теснее, связывающий все более обширные круги, — процесс, в котором вся индивидуальная жизнь сливается в жизнь социальную, и в конце этого процесса как венец творческой работы истории виднеется “единая организация человеческого рода, организация, при которой “единство достигнет наивысшей степени возможного развития” и все общество будет олицетворено в единой воле, в едином разуме и в единой власти». «Не государство существует для благополучия индивидов, — говорит в другом месте Родбертус, — а, напротив, индивиды должны служить духовному, нравственному и хозяйственному преуспеянию государства». Поэтому история представляет собой, по мнению Родбертуса, ряд ступеней, располагающихся по пути прогрессирующей организованности общества. Родбертус различает три основных периода истории: 1) антично–языческий, 2) католическо–германский и 3) христианско–социальный. Первый период включает в себе египетскую теократию, кастовое государство индусов, персидскую сатрапию, греко–римскую политию. Общей особенностью для этого периода является натуральное хозяйство — ойкос. Затем следующий католическо–германский период захватывает и наше время, по крайней мере, эпоху Родбертуса. Он распадается на следующие части: церковное государство средних веков, затем сословно–бюрократическая эпоха просвещенного абсолютизма и представительное государство наших дней, которое соединяется с дезорганизованным состоянием народного хозяйства, наконец, третий, будущий подготовляющийся период истории, христианско–социальный, есть период господства социалистического государства с церковным оттенком. Родбертус считал, что отделение церкви от государства есть одна из величайших ошибок мировой истории, ошибок, которые эта история когда–нибудь уразумеет и исправит, поэтому в его представлении христианско–социальное государство сливалось с церковным.

«Гений истории, — говорит он, — подарил человечеству такое колоссальное изобретение, как железные дороги, в которых транспортное дело неразрывно связано с дорожно–почтовым, и этим наметил новый шаг к достижению государственного единства, новую ступень развития органической природы государства. Только социальный атом, отдельная личность, стремится бороться против всемогущества этой исторической воли, — государству в этом вопросе приходится бороться с индивидом; но надо помнить слова великого Стагирита, что “государство по существу своему имеет преимущество перед ассоциациями и индивидами”». Из этого понимания государства зарождается социализм Родбертуса.

В критике капитализма для Родбертуса на первый план выступают, таким образом, интересы истории, которым мешает в исполнении ее великих планов достижения организованности человечества присущая современному строю классовая жизнь, угрожающая рано или поздно похоронить нашу культуру под развалинами страшной революции. Интересы рабочих классов сами по себе имеют для Родбертуса лишь второстепенное значение, и если бы даже нашлось средство сделать распределение более счастливым, нежели оно сейчас, то все же Родбертус должен был бы бороться против современного общественного порядка на том основании, что не разумная воля государства руководит обществом, а эти естественные законы. Современное государство лишь внешним образом связано со своими, в свою очередь не связанными между собою органами трехсуставного социального тела, — ему во многих отношениях принадлежит лишь роль наблюдателя за действиями борющихся за преобладание общественных классов. Современное государство похоже на насекомое, оно не имеет позвоночного столба, который являлся бы связывающим все отдельные части организмов началом. Твердую организацию оно получит лишь с обобществлением производительных капиталов. Этого рода реформа «даст государству опорный механизм, господствующий над всеми жизненными функциями целого организма, все воспринимающий и все распределяющий», — даст ему «централизованную силу для объединенного руководства всей жизнью социального тела», вообще «создаст ту соединяющую совокупную жизнь государства организацию, которую можно уподобить позвоночному столбу высших животных». Родбертус является социалистом, следовательно, как государственник, а государственником — как идеалист школы Шеллинга и Гегеля. При этом в социализме Родбертуса гораздо сильнее стремление к положительно организующей деятельности, нежели к разрушающей, преобладают мотивы консервативные над революционными. Революционность вообще чужда мировоззрению Родбертуса, и даже тогда, когда он находился в рядах политической оппозиции, он все–таки был постепеновцем. В этом смысле, как ни сближаются политико–экономические выводы обоих, но между социалистом–консерватором Родбертусом и социалистом–революционером Марксом существует глубокая противоположность. В своей известной статье «О нормальном рабочем дне» Родбертус следующим образом высказывается по этому поводу: «На улице, посредством стачек, камней мостовой или даже петролея, не разрешается социальный вопрос. Когда речь шла лишь об отмене, достаточны были отбитые в бою декреты. Но тогда стояли едва еще у колыбели социального вопроса. Теперь же он сам налицо, и отменять, чтобы его разрешить, нечего. Теперь надо организовать. Притом он имеет своеобразную конституцию, как мимоза, он испуганно отстраняется от грубых насильственных рук. Продолжительный социальный мир, объединенная политическая власть правительства, крепкая, полная доверия связь рабочих классов со своей властью, большие расходы, предварительные работы и учреждения, образующие ряд глубоких комбинаций и достижимые только в покое порядка и энергии, — таковы условия разрешения социального вопроса. Они одинаково исключают раздробленную государственную власть и бурное рабочее движение. Если консерватизм отличает консервирование постыдного грабительства, то нет ничего антиконсервативнее, чем социальный вопрос, но если консерватизм обозначает усиление монархической государственной власти, мирную работу реформ, примирение социальных классов под эгидой и сообразно блистательной норме suum cuique (каждому свое), то нет ничего более консервативного, чем социальный вопрос». Социализм Родбертуса может быть охарактеризован термином (правда, позднейшего времени, не существовавшим еще во времена Родбертуса, но обычно применяемым к такому мировоззрению) государственный социализм, который практически выражается прежде всего в стремлении направить политику государства, организованной государственной власти по пути социальных реформ, и в этом смысле Бисмарка как одного из наиболее далеко идущих представителей государственного социализма в Германии, хотя Родбертус в свое время от него и отвернулся, можно признать в числе духовных наследников Родбертуса. Добавлю еще для характеристики его мировоззрения одно сопоставление, которое напрашивается невольно, — сопоставлю его с нашими ранними славянофилами. Для нашего славянофильства это триединство — monarchisch, national и social — стало таким же определяющим, как и для Родбертуса, и для нашего славянофильства; как и для Родбертуса, моменты монархический, социальный и национальный, притом, в религиозно–идеалистическом обосновании являются самыми основными и характерными.