Экономические геополитические акторы.

К числу новых геополитических акторов в условиях глоба­лизации по праву относятся транснациональные кор­порации (ТНК).

Абсолютное большинство крупнейших ТНК современного мира имеют американское, европейское и японское происхож­дение. Например, США являются родиной 162 ТНК, страны Европейского Союза — 155, Япония — 126, Швейцария и Южная Корея — по 13, Канада — 6, Бразилия и Австралия — по 5. На все остальные страны приходится лишь 11 ТНК.

По своей экономической мощи ТНК не просто сопостави­мы с целым рядом государств, но и превосходят многие из них. Так, по объему производимой продукции японская корпорация «Мицубиси» уступает только 21 стране мира. Согласно уже не раз приводившимся в деловой прессе данным, из 100 крупней­ших экономических субъектов мира (госу­дарства и ТНК) более половины (51) принадлежат к числу по­следних. Те же источники утверждают, что на 200 крупнейших ТНК приходится четверть всего объема мировой торговли. Без транснациональных корпораций глобализация почти немысли­ма — полагают современные исследователи.

В ТНК глобальная экономика обретает свою институциональ­ную форму. Последняя включает реорганизацию структур и стратегий ТНК. Эта реорганизация проходит через слияния корпораций и их приобретения, в частности в секторах высоких технологий, по всему свету. Так, в конце ЧЧ века ТНК осуществляли около ³/₄ миро­вых обменов производственными благами. Значительная часть обменов была связана с коммерцией, которую они вели со свои­ми филиалами, или эти последние торговали между собой.

По данным конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД), более 60% инвестиционных потоков приходится на 109 мегасделок (более чем на 1 млрд. долл. каждая). Боль­шинство из них было заключено между 100 наиболее крупными компаниями мира.

Экспансия ТНК означала беспрецедентную концентрацию экономической мощи, так как она развивалась параллельно с ростом олигополистических[3] структур в основных секторах про­изводства, услуг, и особенно финансов. Следует отметить, что 100 наиболее крупных транснациональных предприятий мира имеют активы за границей общей стоимостью в 1,8 трлн. долл., осуществляя продажи за границей в 2,1 трлн. долл. Никогда прежде феномен слияния и приобретения между крупными предприятиями не был таким большим и быстрым.

Конференция ООН по торговле и развитию считает, что постепенно и достаточно интенсивно создается мировой рынок предприятий. Целые сектора экономики развивающихся стран переходят под контроль крупных ТНК. Эти корпорации распо­лагают значительными экономическими ресурсами и стремятся влиять на действия публичных властей.

При этом сопоставление результатов их деловой активности с ВВП государств не всегда проясняет общую ситуацию, так как правительства и руководители этих предприятий преследуют в своей деятельности не одни и те же цели.

Получается так, что ТНК все чаще становятся прямыми конкурентами государств. При этом решающее влияние на про­водимую той или иной ТНК политику оказывает ее руковод­ство, в большинстве своем представленное гражданами страны, где находится головная компания. Это позволяет говорить о том, что чаще всего ТНК является, по сути дела, продолжением государства, в котором находится руководство данной корпора­ции, а потому экономическое влияние вольно или невольно до­полняется влиянием политическим. А геополитические вопро­сы в таком влиянии играют далеко не последнюю роль.

Международные финансовые институты как геополитические акторы.

Развитие международного сотрудничества в послевоенные годы сопровождалось становлением финансовых и валютных институтов, сформированных на основе Бреттон-Вудских согла­шений 1944 г. Тогда было предусмотрено создание двух между­народных валютно-финансовых организаций - Международно­го валютного фонда (МВФ) и Международного банка рекон­струкции и развития (МБРР). После того как США в 1971 г. прекратили свободный обмен доллара на золото, Бреттон-Вудская система формально прекратила свое существование.

Однако МВФ и МБРР продолжают функционировать и даже расширяться как глобальные экономические организации. Были созданы Международная финансовая корпорация (МФК, 1956), Международная ассоциация развития (MAP) и Многостороннее агентство по инвестиционным гарантиям (МАГИ, 1988) как филиалы МБРР. Все пять организаций тес­но связаны между собой. Членами МБРР могут быть только члены МВФ, а членами трех филиалов — только члены МБРР Формально данные организации имеют статус специализиро­ванных учреждений ООН. Однако они полностью независимы в своих решениях (в том числе и от ООН).

Эти институты формально являются частью системы ООН, но фактически подчиняются различным мандатам и процеду­рам МВФ и МБРР. Они насчитывают около 15 тыс. человек (13 тыс. — в МББР и 2 тыс. — в МВФ). Эти организации имеют разные мандаты, охватывающие экономическую, социальную, политическую и культурную области.

В настоящее время все указанные финансовые институты являются активными проводниками в жизнь идей глобализа­ции и свободной торговли. Значительное место в их деятель­ности занимают политические вопросы. Оказывая финансовую помощь, и МВФ, и МБРР задают четкие параметры экономи­ческого развития, что предопределяет и внутреннюю, и вне­шнюю политику государств. Поэтому финансовые структуры оказываются прямыми участниками поли­тических процессов, преобразуя политическое пространство не только отдельных стран, но и целых регионов.

Мафиозные организации.

Мафия является подпольным участником финансовой де­ятельности, уголовно наказуемой во всех странах. Она включа­ет в себя самые разные структуры, начиная с итальянских ма­фиозных образований и включая китайские триады, японские структуры, объединенные в движении «Якудза», итало-амери­канские мафиозные группы, преступные сообщества в нашей стране, турецкую мафию, албано-косоварские группы. К этому же типу структур относятся и организованные группы колум­бийских наркобаронов.

Мафия получает свои доходы от подпольной экономики. Она стремится уста­новить контроль над теми рынками и видами деятельности, которые являются наиболее рентабельными. Это относится к следующим видам деятельности: продажа оружия, производ­ство и торговля наркотиками, торговля людьми и проституция, рэкет, воровство, убийства и т.д.

Строго говоря, мафиозные структуры не являются геополи­тическими: они не ставят цель завоевания территории. Однако они стремятся устанавливать свое влияние не только в конкрет­ных местах своей непосредственной деятельности, но и добива­ются того, чтобы воздействовать в нужном для себя направлении и на государственные решения. А это неизбежно придает самому факту существования мафиозных структур геополитическое из­мерение.

СМИ и геополитика.

Средства массовой информации относительно недавно пре­вратились в активного геополитического актора. Эти участники геополити­ческого процесса редко являются независимыми. Чаще всего они находятся под контролем более сильного актора - эко­номического (промышленные или финансовые группы) или по­литического (государство, партия или церковь).

Эффект от деятельности СМИ во многом определяется той степенью свободы прессы, которая утвердилась в той или иной стране. В демократических странах свобода прессы и выраже­ния мнения является общим правилом. Тем более что по мере развития современных средств коммуникации, контроль за де­ятельностью средств массовой информации становится все ме­нее эффективным. Любой гражданин в демократических стра­нах имеет возможность получать самую разнообразную инфор­мацию не только в печатных или аудиовизуальных СМИ, но и в сети Интернет, контроль за деятельностью которой устано­вить практически невозможно.

Геополитическая роль СМИ. Средства массовой информации, с одной стороны, могут оказывать существенную поддержку проводимой в данной стране политики, что, безусловно, можно определить как элемент геополитики. С другой же сто­роны, СМИ могут поддерживать, оживлять разного рода терри­ториальные представления и настроения, которые в силу этого получают распространение в широких слоях населения. Такая способность СМИ определяется тем, что они являются весьма эффективным средством формирования общественного мне­ния. И уже в силу этого они становятся нередко инструментом геополитических акторов: государств, церквей, неправитель­ственных организаций, ТНК и т.д. Распространение той или иной идеологии, что является также одной из задач СМИ, осу­ществляется при помощи газет, радио, телевидения, аудио- и видеокассет, дисков и сети Интернет.

В длительной перспективе СМИ являются прямыми участ­никами выработки разного рода геополитических представле­ний и пространственной практики. В режиме текущего времени они используются для пропаганды или оправдания проводимой в стране политики, объяснения необходимости и оправданно­сти того или иного политического выбора. И в этом случае они выступают как некое средство связи между участниками поли­тической жизни, с одной стороны, и населением — с другой.

Геополитическая роль СМИ особенно наглядно проявилась в последние годы. После крушения СССР и мировой социалис­тической системы в 1989 г. не без прямого участия СМИ прошла целая волна разного рода «бархатных» и «оранжевых» революций в ряде стран. Это проявилось в событиях конца 1980-х гг. в ГДР, Венгрии, Чехословакии, странах Прибалтики и в других странах Восточной Европы. В этих событиях значительную роль сыграло телеви­дение, которое не только наглядно демонстрировало недостат­ки и пороки той политической организации, которая была со­здана в бывших социалистических странах, но и наглядно пока­зывало преимущества другого, капиталистического строя. Не случайно в ряде стран принимались решения о запрете спутниковых телевизионных антенн (Румыния — до 1989 г., Афганистан — в период правления движения Талибан, Иран — со средины 1990-х гг., Китай — с 2006 г.).

Нужно сказать, что влияние СМИ является в большей мере политическим, чем геополитическим (в территориальном смысле этого термина). Однако, как это подтверждает пример бывшей ГДР, СМИ активно содействовали эволюции геополи­тической ситуации в этой стране, утверждая в сознании немцев идею возрождения единой страны, восстановления территори­ального единства Германии на основе территориальных пред­ставлений населения двух Германий. В печати не раз звучали утверждения о том, что геноцид народа тутси в Руанде во мно­гом стал следствием пропаганды расизма СМИ на протяжении ряда лет до 1994 г., когда кровавая бойня состоялась.

Однако СМИ играют не только дестабилизирующую роль. Они способны вносить значительный вклад в стабилизацию политической обстановки в стране. Все зависит от тех целей, которые перед ними ставят главные геополитические акторы в стране. В целях «стабилизации» политической ситуации СМИ могут использоваться и в далеко недемократических целях.

Соперничество между СМИ является одним из векторов влияния на мировое сообщество ведущих государств. В центре этого сопер­ничества находится телевидение. Пример тому, соперничество между телевизионными каналами CNN и el-Jesira при освеще­нии событий на Ближнем Востоке. Не удивительно, что во Франции заговорили о том, что необходимо в ответ на развитие такого соперничества создать CNN французской версии с тем, чтобы давать более объективную информацию.

Можно полагать, что такого рода соперничество будет уси­ливаться с течением времени и с расширением технических возможностей СМИ. Нет сомнения, что в ходе этого соперни­чества будут находить отражение и геополитические представ­ления и подходы.

Вооруженные группы.

В послевоенные годы активными геополитическими актора­ми стали разнообразные («повстанческие» или «партизанские») вооруженные группы и движения. Нередко они представляют собой своеобразные политические структуры, полагающие, что вооруженные действия являются для них единственным сред­ством достижения политических целей. Такого рода рассужде­ния берут истоки, прежде всего в недемократических странах, где действуют запреты на деятельность тех или иных полити­ческих сил, например партий коммунистов и курдов в Турции.

Вооруженные группы, как показала недавняя история, мо­гут возникать и в демократических странах, где политические руководители указанных групп приходят к выводу о том, что в условиях демократии они не смогут получить массовую поддер­жку населения.

Наконец, вооруженные группы неизбежно возникают в странах, территория которых оккупируется иностранными вой­сками. Здесь террористическая, как ее чаще всего называют, деятельность превращается в одну из форм освободительного движения.

Вооруженные группы, или герильясы[4] являются участниками конфликтов низкой интенсивности. Однако если они структу­рированы как настоящие армейские подразделения, то конфлик­ты могут достигать высокой степени интенсивности. Некоторые вооруженные группы являются порождением политических пар­тий и используются для борьбы с другими политическими пар­тиями или иными вооруженными структурами.

Примером вооруженных формирований, созданных по ини­циативе политической партии, до недавнего времени была Се­верная Ирландия, где существует глубокий раскол между като­ликами и протестантами. Правда, в 2007 г. католическая Шинн фейн приняла решение отказаться от вооруженной борьбы. Движение за независимость страны басков, которое воз­главляет партия Ботасуна, также ведет борьбу, опираясь на во­оруженное крыло.

Вооруженные группы могут возникать в итоге раскола в по­литических организациях определенного народа. В таких случа­ях, как правило, существует крыло политической организации, выступающее за жесткие, решительные действия, в том числе военные действия, и крыло той же организации, делающее ставку на политические решения. В таком случае, вряд ли есть основание говорить о «партийности» вооруженных формирова­ний. Примером такой ситуации являются события в Косово, где изначально лидер Демократического союза Косово (ДСК) Ибрагим Ругова выступал за политическое разрешение косовской проблемы. Однако параллельно в рамках общего движе­ния за независимость этого края в 1997 г. возникла Освободи­тельная армия Косова (OAK), которую И. Ругова сначала назвал «детищем сербских секретных служб». Правда, в последующем ДСК во многом опиралась на OAK, которая в 1999 г. насчиты­вала 30 тыс. человек.

Народные ополчения, которые чаще всего называют милици­ей, являют собой вооруженные формирования, создающиеся в низовых структурах общества для укрепления регулярной армии. Это означает, что подобные структуры создаются не государ­ством. Создателями таких групп могут выступать политические партии, как это имеет место в Ливане, или этнические, конфес­сиональные или иные социальные группы, которые по разным причинам могут принять решение о создании вооруженного формирования.

Частные вооруженные формирования не представляют ни государство, ни по­литические партии, ни народы. Они создаются и действуют во имя частных интересов - индивидуальных, клановых, родоплеменных, экономических, мафиозных и т.п. Такие формиро­вания создаются в тех странах, где является ослабленной власть государства. Примером таких формирований может быть Ливан. Появился даже термин «ливанизация» политической жизни определенной страны, которым обозначается ситуация известной беспомощ­ности государственной власти[5].

В первой половине XX в. в Китае, как известно, возникла Освободительная армия, которая вела борьбу за освобождение страны и последующее ее преобразование на путях социалисти­ческого строительства. То же самое можно сказать об участниках гражданских войн (Ливан, Афганистан), а также о гангстерских образованиях, ведущих по сути боевые действия в городах (Лос-Анджелес). Частные вооруженные формирования активно дей­ствуют во многих странах Африки: Либерия, Сьерра-Леоне, Гвинея-Биссау, Конго, Бурунди и т.д.

В послевоенные годы некоторые государства, не имея соб­ственных вооруженных сил, прибегают к услугам наемников, которые формируются специализированными частными обще­ствами, среди которых наибольшую известность получили Execu­tive Outcomes или Sandline International. Эти общества входят в Частную военную компанию. Данные структуры поставляют сол­дат для проведения разного рода операций в странах Африки или Латинской Америки.

Частные армии формируются из числа бывших работников секретных служб и бывших военных. Их отличает ориентация только на финансовые вопросы. Они, как правило, далеки от любой идеологии.

Появление вооруженных групп, как правило, связано с воз­никновением безвыходной политической или экономической ситуации в стране. С политической точки зрения вооруженные группы возника­ют, как уже отмечалось, в случае оккупации страны или недо­статка демократии. Но и в демократических странах, как показы­вает опыт политического развития Великобритании (Северная Ирландия), Франции (Корсика) или Испания (Страна басков) могут также возникать вооруженные формирования.

С экономической точкизрения вооруженные формирова­ния и террористические действия, как полагают иногда, явля­ются следствием бедности и нищеты. Идля такого рода утверж­дений есть основания. Однако очень часто во главе вооруженных формирований и движений оказываются предста­вители потенциальных правящих классов, которые не могут в силу разных причин подняться на вершину социальной иерар­хии. Кроме того, в составе террористических формирований есть немало достаточно обеспеченных людей.

Милитаризованные движения возникают и действуют в большинстве случаев на основе определенных идеологических проектов или установок. Так, некоторые направления деятельности вооруженных формирований опираются на марксизм и ставят перед собой задачу на основе вооруженной борьбы со­здать условия для совершения революции. Примером воору­женной борьбы при опоре на марксистскую риторику является вооруженное движение в Колумбии. Подобным же образом, но на иной идейной (либеральной и антикоммунистической) ос­нове строили свою деятельность вооруженные формирования Унита в Анголе и контрас, противостоявшие силам, входившим в Сандинистский фронт национального освобождения, в Ника­рагуа.

Нужно сказать, что вооруженные формирования создаются и на основе религиозной идеологии. Так, существует движение, выступающее с позиций второго пришествия Христа, или мес­сианские движения, подобные Inca Rey du Dentier lumineux в Перу. К этой же категории относится вооруженное движение Alice Lakwena, руководящей Holy spirit Movement, которая в Уган­де бросила безоружных людей против армии.

К этой же категории нужно отнести и вооруженные форми­рования исламских фундаменталистов, которые заявили о себе во многих странах. Они решительно ведут борьбу со всеми «не­верными», не останавливаясь ни перед чем.

В некоторых странах возникают иногда вооруженные дви­жения, которые отстаивают свою идентичность. Эти движения возникают как следствие убеждения людей в том, что их права, в частности право на самоопределение, не признаны, ущемле­ны. Подобные движения имеют место в Курдистане (Турция), Косово, Восточном Тиморе, Испании и т.д.

Существуют и неидеологические. Это такие движения, кото­рые стремятся только к овладению властью (Либерия, Сьерра-Леоне). И еще. С легкой руки адмирала П. Лакоста и К. Рофе выделяют «дегенеративных» герильясов (партизан). К ним относят те вооруженные группы, которые в ходе борьбы соскальзывают на преступную деятель­ность. Пример тому — вооруженная борьба на Филиппинах.

Вооруженные действия - это дорогое дело. И их осущест­вление предполагает получение немалых финансовых ресурсов. Это неизбежно подталкивает руководителей военных формирований к активному участию в экономической деятельности. Чаще всего эта деятельность находится либо на грани с пре­ступной деятельностью, либо просто превращается в таковую, т.е. мафиозную.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: