 |
Глава 4. Свидетели защиты
|
|
|
|
Друзья. Как часто вы задумывались о том, что означает это слово? На тему дружбы спето очень много песен, написано книг, статей. И миллионы людей уже неоднократно передискутировали между собой на тему «чем отличается настоящая дружба от ненастоящей? ». Сколько друзей было у Бори к его двадцатишестилетию? В школе друзья менялись в зависимости от возраста и возрастных пристрастий. Пока его звали Бодрослав друзьями были такие же отщепенцы как он сам. Как только Слава изменил своё имя на Борислав, изменился и он сам, соответственно и друзья изменились. Он стал водить дружбу с гопниками, каким стал сам. Поступил в универ, с гоп-стопом завязал, потихоньку и гоп-друзья растворились. А теперь его окружали профкомовские фрики. Здесь были и киберготы, и неформалы, и цивилы, и прочий сброд. После универа, Боря пытался поддерживать отношения со всеми категориями друзей, которые у него накопились за прожитые годы. Пытаясь после работы в пятницу с кем-нибудь пойти в кабак, он набирал поочерёдно всех их. Но потихоньку никого не осталось. В тот злополучный день в кабаке он распивал пиво с профкомовским Лёшей, которого толком даже не мог назвать своим другом. Получается, если вспомнить те благородные эпитеты, которыми наделяли настоящую дружбу поэты и философы прошлого, то настоящих друзей у Бори по сути никогда в жизни и не было.
Вот и сейчас, когда жизненная обстановка изменилась, и в ней появились новые правила, которые нельзя было не принять, Боря опять водил дружбу с новыми людьми, а старые друзья уходили в прошлое. Можно ли это назвать настоящей дружбой? Вряд ли. Зато связями, пожалуй, да. А как в тюрьме без связей? Надо с кем-то общаться, с кем-то поддерживать отношения, тогда молва («малява» - это не только тюремная записка) о тебе будет положительная. Это тот самый Вася общается с тем-то и тем-то зеками. Следовательно, порядочный арестант, на него можно положиться. В тюрьме всегда нужны люди, на которых можно положиться. И для Бори таковыми стали Снайпер и Мишель, дорожники. Немец и Клим – криминальные авторитеты.
|
|
|
Немец вообще на данном тюремном отрезке стал особенным человеком в жизни Бори. В хате он занимал положение смотрящего за русской семейкой. Довольно высокий пост для криминального мира. Однако, когда братва предложила ему стать смотрящим за всей хатой, он отказался. Возможно, когда-нибудь он откажется и от коронации в «воры». Боря воспринимал Немца, как самурай воспринимает своего сенсея. Именно Немец превратил «варёную утку» Борю в злобного и дерзкого Брюса. В тюрьме этот процесс можно назвать «разморозил» его. Осталось подготовить его физически, и уже никакой пневмат ему на воле не будет нужен, чтоб отбиваться от хулиганов. Кстати о мордобое, как раз недавно зашёл об этом разговор с Немцем:
– Вот смотри, Боря. – Начал Юра. – Какие времена настали. В девять-семь Юсуп сидит по сто двенадцатой, Киря по сто пятнадцатой, в девять-восемь у Снайпера сто шестнадцатая, у Дрона сто одиннадцатая, в нашей хате у Фары сто пятнадцатая, а у Кости сто двенадцатая. Что это за статьи? Нанесения побоев разной степени тяжести. Чем ниже номер, тем выше тяжесть. А при каких обстоятельствах они все её заработали? Юсуп, Снайпер, Фара и Костя с кем-то в кабаке посрались, вышли на улицу морду набили, побитый написал заявление. Дрон кого-то побил в автобусе, Киря в своём же подъезде. Это что же получается? Уже нельзя как раньше: выйти на улицу, по-мужски разобраться, морду друг другу набить!? Куда мы катимся? Скоро, как в Америке, за всякую ерунду будем друг на друга в суд подавать!? Разве так всю жизнь решались проблемы на Руси?
|
|
|
– Ты же немец, что ты так за Россию переживаешь? – Возразил Боря.
– Эх, Боря! Учишь-учишь тебя, а ты всё тот же молодой дурень. – Разочарованно причитал Немец. – Брюс, я обрусевший немец, понимаешь, что это значит? Юрий Петрович я. Немецкого во мне осталось только фамилия, ну и небольшие познания в немецком языке. Я даже ростом невелик, что не характерно для немца, но часто встречается среди русских. И по повадкам я уже давно русский. Вот зачем я тебя учу, какая мне от этого выгода? Никакой. А так поступают только русские, немцы всегда, если что-то делают, ищут выгоды. Этим они мало чем от евреев отличаются.
– Ну, хорошо! – Боря попытался вернуться к предмету разговора. – Вот я помню, мне по воле частенько приходилось драться с кем-нибудь в кабаке, или за его пределами. Причиной были рамсы по пьяному базару. Но как-то никого не сажали.
– Вам просто повезло.
В разговор вмешался Драган:
– Да Немец у нас тот ещё специалист. Вчера смотрели с ним фильмец один, так он доказывал, что «макар» - это восьмизарядный пистолет, и из него нельзя выстрелить пятьдесят раз. Только тот тип стрелял не из «макара», а из береты тридцатизарядной. Да и выстрелил не пятьдесят, а от силы раз пятнадцать. Так что всё сходится.
– А что разве не похожа «берета» на «макар»?
– Похожа, да только фильмец-то иностранный был. Вряд ли они будут русское оружие показывать.
Такие споры в хате привычное дело. То по телевизору что-то увидят начинают спорить, то приговоры обсуждают, а то и вольные делишки. Боря к этому уже настолько привык, что мог спокойно под это дело сидеть и штудировать кодексы. Ему ещё касатку Рафику надо написать, да и заявление на медицинскую помощь Закиру, что-то зуб у него разболелся. Врачи в Бутырке, конечно, те ещё – но, всё же, какая никакая квалификация имеется. Правда, Аре из девять-восемь стоматолог по ошибке не тот зуб удалил, лишился он двух зубов заместо одного.
Незаметно подошла та самая середина апреля, на которую было назначено очередное слушание Бори. Адвокат заявил каких-то свидетелей. Правда, не совсем понятно зачем они нужны. Ведь, по сути, если свидетелей в суд и вызывать, то только тех, кто может что-нибудь по делу сказать. А таковые оправдать его никак не могли. Только сказать: «А точно! Я видел, как он пистолетом угрожал». В общем, не верил Боря, что они ему чем-то помогут, но, как говорится, лучше попытаться.
|
|
|
Боря сообщил Каро, что день за здравие пропускает, но не поучаствовать не может. Поэтому поставил банку кофе специально для коня по такому случаю. Карапет обещал, что в числе прочих поднимет кругаль за Борю.
В день выезда Боря встретился в коридоре с друзьями-дорожниками – Снайпером и Мишелем. Было очень приятно, что всё чаще он едет в суд не в компании малознакомых зеков, а всё-таки приятелей. Со Снайпером разговорились ещё в коридоре.
– Что-то давненько в нашу хату никто не заезжал. – Начал Боря. – Всё Далгата провожаем на этап, да ему никак законка не придёт.
– А к нам дурак заехал. – Весело сообщил Снайпер. – Как раз вчера, когда я к суду готовился.
– Как понять, «дурак»? – Удивился Боря.
– Ну, психически не здоровый человек! – Пояснил Мишель, который вчера по «дороге» слышал, как его обсуждали. Хоть Мишеля и подменял Юсуп за этим занятием, но малява про новенького быстро распространилась на все хаты. Жаль, Боря спал в этот момент, и только сейчас на продоле услышал про него.
– Зовут, вроде бы, Серёга. А может, Саша. – Начал рассказывать про забавного зека Снайпер. – Но все его по воле называли Рыжий. Много врёт о себе. Причём так врёт, что сам верит. Бур поставил запрет на то, чтоб с него что-то спрашивали за враньё, так как он явно не в себе. За глаза Рыжему дали новую погремуху Ржавый. Больше подходит, мне кажется.
– А как он врёт? – Поинтересовался Боря.
– Говорит, что статья у него была изначально сто пятьдесят восьмая. Но благодаря каким-то связям в мусарне, ему переквалифицировали на сто шестьдесят первую. Типа, родственник помог.
– Так грабёж хуже, чем кража. За него больше дают. – У Бори самого сто шестьдесят первая, и он был бы не прочь, если бы следак ему переквалифицировал на сто пятьдесят восьмую. Так что в этом деле он уж явно был знаток.
– Так мы на этом его и поймали. Даже не стали делюгу его смотреть. Так поняли. Они с женой пошли выпить к какому-то кексу, и остались у него на ночь. Только вот кекс уснул, а Ржавый с жинкой его обчистить решили, да уходили больно шумно. Вот кекс и проснулся. Чтоб ускорить свой уход, Серёга или Саша, как его там, вырубил кекса обратно, и они с женой скрылись. Кекс тот заяву накатал на них, и их быстренько поймали, не успели даже сбыть краденное. Так вот поначалу следак расценил их действия как кража, то есть сто пятьдесят восьмая. А пока Ржавый на карантине сидел, переквалифицировали на грабёж, из-за того, что тот вырубил терпилу, когда они уходили.
|
|
|
– Копец, – произнёс Боря. – Обокрасть того, с кем бухаешь, это же крысятничество, получается…
– Я же говорю, он – дурак. Из-за этого Бур запретил с него что-то спрашивать. И маляву об этом курсовую распространил по всем продолам, что соединяет наша дорога.
Пока Снайпер рассказывал о Рыжем-Ржавом, дорога до суда пролетела незаметно. Оказалось, что Снайперу тоже надо в Тверской районный суд на предвариловку. Мишель остался в КамАЗе, ему нужен был районный суд Пресня, поэтому его повезли дальше. А Боря со Снайпером добрались до подвала Тверского суда и даже там оказались в одной хате. Когда она наполнилась Снайпер предложил:
– Пацаны, давайте на кулаках скинемся, кто первый кричит «Старшой, кипяточку! ».
Конечно, он имел ввиду детскую игру в «камень-ножницы-бумага», и естественно все его поняли. Но вместо согласия, громко засмеялись и положительно оценили его шутку. Зеки начали представляться кто откуда и за что сидит. Большинство, как обычно, простые ребята, единожды оступившиеся, сделавшие первые шаги в криминале. Были и гопники, которые постоянно грабили прохожих на улице, не давая идти. Один оказался профессионалом-карманником, работал в метро, поймали за руку. Заседание у Бори было назначено на десять утра, поэтому он не удивился, когда старшой, открыв кормушку, назвал его фамилию.
По дороге к залу судебных заседаний, Боря справился у старшого, почему его в этот раз конвоирует не Петя.
– Петя в отпуске, – Ответил конвой. – Меня Сергей зовут. Можешь на ты обращаться и Серёгой называть. За это срок не добавляют.
– Обычного мента попробуй Серёгой назови, – Вспомнил Боря свои приводы за пьянку. – Быстро административку впаяет.
– А мы даже не менты. – Уточнил конвоир Сергей. – Мы Минюст. Моя задача, чтоб ты не сбежал, остальное всё равно.
Сергей снял с Бори наручники, поместил его в «стакан», и закрыл за ним локалку. Сам остался около замка с наручником наготове. Как обычно, перед появлением гособвинителя и судьи, адвокат развернулся к Боре, чтоб перекинуться парой слов.
|
|
|
– Боря, сегодня будут говорить твоя мать и твой друг Лёша. Я их заявил как свидетелей защиты. Их показания, конечно, вряд ли докажут твою невиновность, зато характеризуют тебя как личность с положительной стороны. Глядишь, и судья даст поменьше срок, а может вообще условно. Задавать вопросы им не нужно, но прислушаться к их мнению стó ит. Труднее всего было проговорить позицию Лёши. Его самого могут привлечь к уголовной ответственности за подстрекательство. Так что нам здесь главное этого не допустить.
Боря не нашёлся, что ответить адвокату. Да пусть будет так, как он решит! Сколько можно уже тянуть резину? После всех формальностей началось судебное заседание. Прокурор, как всегда, перед ним побывала в судейской комнате. Пристав попросил всех встать, когда входил судья. Тот же, в свою очередь, попросил садиться и произнёс:
– Продолжается разбирательство по уголовному делу в отношении Пахомова Борислава Григорьевича, обвиняемого по части первой статьи сто шестьдесят первой уголовного кодекса Российской Федерации. Суд переходит к процедуре опроса свидетелей защиты. Уважаемый защитник, сколько свидетелей вы заявили?
– Ваша честь, двоих. – Ответил адвокат.
– Сколько из них явилось в суд?
– Оба, ваша честь.
– Значит, можем приступать. Пристав, пригласите Пахомову Галину Андреевну.
Пристав вышел в коридор и пригласил в зал суда борину мать. Она уже не была столь заплаканная, как на свиданке. В зал вошла более спокойная и уверенная. Правда шаг делала нескорый. На Борю взглянула одним глазком и едва заметно, заговорщицки кивнула. Спросила у пристава как далеко в зал ей проходить. Тот широким и недвусмысленным жестом указал ей на трибуну. Судья сказал традиционные слова об ответственности за дачу заведомо ложных показаний для свидетелей. Секретарь попросил расписаться о том, что её предупреждали. После чего наступил допрос.
– У кого есть вопросы к свидетелю Пахомовой? – Задал вопрос Косолапов.
– Ваша честь, пожалуй, я начну. – Ответил адвокат, и тут же обратился к бориной маме: – Галина Андреевна, в каких отношениях вы находитесь с подсудимым?
– Он мой сын! – Удивлённо прокричала свидетельница, но потом осеклась: – Конечно, между нами возникают порой разногласия. Ведь мальчик давно вырос, и делает первые шаги во взрослой жизни…
– А как вы восприняли известие о том, что Ваш сын в тюрьме? – Перебил её адвокат, воспользовавшись паузой, которую сделала Пахомова, пытаясь продолжить разговор о борином взрослении.
– Уважаемый защитник! – Вмешался в допрос судья. – Задавайте, пожалуйста, вопросы по делу. Я снимаю ваш вопрос, как не имеющий отношения к судебному следствию.
– Спасибо, ваша честь! – Ответил адвокат, и всё же продолжил: – Тем не менее, когда вы узнали, что ваш сын в тюрьме…
– Уважаемый защитник! – Срываясь на крик, перебил судья.
– Ваша честь, – оправдываясь, ответил адвокат. – Я изменю вопрос так, чтоб он звучал ближе к делу. Вы позволите продолжить?
– Продолжайте! – Разрешил судья.
– Спасибо, ваша честь! Итак, когда вы узнали, что ваш сын в тюрьме, вы первым делом привезли следователю обойму от пистолета, чтоб доказать, что содеянное им является не преступлением, а скорее неудачной шуткой?
В такой форме вопрос судью удовлетворил. Он кивнул адвокату, что не собирается снимать его. Перевёл глаза на гособвинителя, нет ли у того протестов. Прокурор пожала плечами, что можно было расценивать, как то, что она не возражает против такой формулировки вопроса. После чего едва заметным движением головы судья разрешил свидетелю отвечать. И борина мама неуверенно начала:
– В первую очередь я пошла икать адвоката. Знакомые посоветовали вас, Виктор Фёдорович, поэтому я обратилась к вам. Ну, а когда я узнала, что Боря угрожал кассирам незаряженным пистолетом, в чём следователь, ммм…, как его?
– Алексей Александрович. – Подсказал адвокат.
– Да. Спасибо. Алексей Александрович сомневался, что пистолет был не заряжен и ждал видеозаписи. А я поискала обойму от пистолета в бориной комнате, нашла её и принесла в кабинет следователя. После чего вопросы отпали.
– Галина Андреевна, – обратилась к свидетелю прокурор. – А как вы отнеслись к тому, что ваш сын имеет оружие, пусть и тренировочное, пневматическое, но всё же опасное? Вы не возражали против этого?
– Ваша честь! – Подал слово адвокат. – Прошу снять этот вопрос, так как он не имеет отношения к судебному разбирательству. – Гусев явно воспользовался моментом, чтоб бить против обвинителей их же оружием.
Судья и прокурор заговорщицки переглянулись. Но сделать ничего было нельзя, по сути, адвокат был прав и судье ничего не оставалось сделать, как снять этот вопрос.
– Удовлетворяю просьбу защиты о снятии вопроса.
После чего прокурор немного перефразировала:
– Тогда меня интересует другая деталь. Вы сказали, что принесли в кабинет следователя обойму, чтоб доказать, что угрозы подсудимого не представляли опасность для потерпевших. А откуда вы знали, что нужна именно обойма? Вы хорошо разбираетесь в пневматическом оружии?
– Ваша честь, этот вопрос тоже, я считаю, не имеет отношения к нашему уголовному делу, поэтому прошу снять и его. – Не унимался адвокат.
– Уважаемый защитник, суд отклоняет вашу просьбу о снятии вопроса, и просит свидетеля ответить на него. – На этот раз судья посчитал вопрос важным.
– Когда Боря купил этот пистолет, я, естественно, была против. – Незаметно для себя, но очень заметно для окружающих Галина Андреевна ответила на вопрос, который судья снял. – Но Боря мне доказывал, что оружие легальное, что приобретать его можно без справки из милиции… То есть, полиции… И что он слабенький, но на близком расстоянии может отпугнуть. Так же он поведал, что у него опасная подработка: в ночном клубе, диск-жокей. Ну, и пока он всё это рассказывал, незаметно познакомил меня с устройством своего оружия. Ну, а что у пистолетов бывают обоймы, об этом, по-моему, все знают. По телевизору же часто боевики показывают. Так что я не понимаю, что такого особенного я могла знать?
– Просто гособвинитель, считает, что вы могли спутать обойму с чем-нибудь другим в комнате вашего сына. – Попытался разъяснить вопрос прокурора судья. – Но вы, как сказано в досудебном расследовании, безошибочно привезли именно обойму. Что и удивило обвинение. Но раз вы считаете, что ничего особенного в этом знании нет. То мы можем продолжить. У гособвинителя есть ещё вопросы?
– Нет, ваша честь.
– Защита?
– У меня всё, ваша честь.
– Потерпевший?
– Вопросов нет. – Отрезала директор «Макдоналдса».
– Тогда вызовем в суд второго свидетеля Тарханова Алексея Михайловича.
Судебный пристав открыл дверь и обратился в коридор:
– Свидетель Тарханов, пройдите в зал заседания.
Зашёл борин друг Лёша. Боря удивился его прикиду. На этот раз Лёша был гладко выбрит. Одет в пиджак и рубашечку, брючки, только галстука не хватало. А его вечный хаер был аккуратно причёсан и убран в хвост. Лёша также прошёл процедуру предупреждений, подписей о том, что он предупреждён. Когда секретарь отметил в компьютере, что всё выполнено, судья поинтересовался также у кого есть вопросы к свидетелю. На этот раз начала прокурор:
– Алексей Михайлович, гособвинение располагает данными о том, что между вами и подсудимым был какой-то разговор, который стал причиной преступления, которое совершил ваш друг Борис Григорьевич. Что вы можете сказать об этом по существу?
Лёша замялся, но всё же выдавил из себя слова и неуверенно начал:
– Мы пили пиво с Борей за день до этого… И да, действительно, шутки ради я ему предложил ограбить «Макдоналдс»… Но, ваша честь, ведь я шутил! Я же не сказал, ему «Иди и грабь». Я прикололся! Я же не знал, что он и вправду пойдёт…
– Ну, ведь вы понимаете, что суд имеет право за подстрекательство привлечь вас к ответственности как соучастника преступления, а не как свидетеля? – Спросил судья.
– Да, ваша честь, я понимаю…
– В таком случае, у меня вопрос к потерпевшему. – Обратился судья к директрисе: – Вы имеете претензии к свидетелю Тарханову?
– Нет, ваша честь. – Ответила Наталья Дмитриевна. – По состоянию, свидетеля, я вижу, что он уже достаточно наказан. Мне кажется и с подсудимого хватит…
– Защита желает о чём-либо спросить свидетеля Тарханова? – Перебил судья потерпевшую.
– Да, ваша честь. – Начал адвокат, – Скажите, Алексей, вы имеете претензии к моему подзащитному за то, что он пытался на ранних стадиях следствия скинуть на вас вину?
Судья попытался открыть рот, но его опередил свидетель:
– Нет, не имею. Каждый себя выгораживает как может. Если бы…
Договорить он не успел, в разговор вмешался судья:
– Я хотел снять этот вопрос, но раз свидетель уже ответил… Значит, по делу вопросов нет, уважаемый защитник?
– Нет.
– Следовательно, мы можем отпустить свидетеля Тарханова и перейти к допросу подсудимого. Время двеннадцать. У меня на это время назначено другое заседание, а допрос подсудимого по делу Пахомова переносится на тридцатое апреля, чтоб успеть рассмотреть перед прадзниками.
Конец апреля. А потом праздники, на которые вряд ли кто придёт к нему, потому что всё не работает. Боря уже помнил о том, как прошли праздники новогодние, и теперь новое испытание: праздники майские.
Конвоир Серёга по команде пристава, принялся открывать стакан и выводить Борю. Надел на него наручники и повёл по коридору. По дороге Боря приятливо беседовал с конвоем. Возмущался, что опять перенесли, и почему нельзя всё за одно заседание решить, как по телевизору. На что конвойный отвечал, что это у них обычная практика и такое у всех бывает. Когда привели в хату Снайпер посетовал о своём уголовном деле:
– А мне прокурор три года запросил.
– Многовато что-то… – прокомментировала вся хата.
– Я так чувствую, у всех сегодня плохие новости будут? – Вопросил Боря.
– Боря, чувствуют только член в попе, – подразнил его Снайпер.
– Ну, хорошо-хорошо, ощущаю – ответил Боря, знающий эту тюремную приколюху.
В ответ его толкнули в плечо несколько смеющихся зеков и замяли борину оговорочку. Боря уже не в первый раз так оговаривался, и уже знал, что вместо «почувствовать» надо говорить «ощущать», вместо «спросить» – «поинтересоваться», «садиться» – «присаживаться» и так далее… Частенько в его речи можно было услышать и такое начало предложения: «Я хотел спросить, ой, то есть поинтересоваться…». Как правило ему не предъявляли претензий за его ошибки в фене, а Боря тем временем учился фильтровать базар.
В автозеке Боря ощутил (не «почуствовал»), как его клонит ко сну и отключился. Сквозь сон, услышал глумление Снайпера с Мишелем: «Прикорнул Брюс, смотри-ка». Ехали в этот раз спокойно. Машина достаточно забилась в Тверском суде, поэтому заездов в другие суды не было. Мыслей у Бори на этот раз не было никаких. Он просто ехал и спал. Так обычно спят рабочие заводов, вынужденные ехать в переполненном автобусе на работу. Никогда Боря не ожидал, что также может накрыть сном зека, едущего в тюремную камеру («хату») из суда в уфсиновском КамАЗе. На автомате прошёл досмотр на входе в тюрьму, дал все нужные правильные ответы. Дежурно поддержал беседу на сборке и как-то незаметно оказался в хате. Всё это стало настолько привычным для Бори, что он на секунду осёкся от мысли, что его перестали захватывать походы по коридорам Бутырки. В хате его встретил привычный гул:
– Брюс, ты самое интересное пропустил. Далгату законка пришла.
Законка. Документ, означающий, что приговор вступил в законную силу. Значит скоро Далгат поедет по этапу. И вся хата была взбалмошна этим событием. Все суетливо собирали Далгату баул для этапа. Каро считал, что его хата достаточно «упакована» (обжита, всё необходимое для чифира, для баланды, для смены одежды, для стирки и прочее-прочее есть), значит надо бы побольше дать насущки в дорогу Далгату. Ему пихали с разных семеек: чай, сигареты, кофе. Даже один из кипятильников Каро распорядился ему в баул засунуть. Сменная одежда: футболки, трусы, носки. Много рыльно-мыльных принадлежностей. Каро считал так. Далгату всего этого хватит с лихвой, он опытный уже зек и умеет довольствоваться мá лым. А вот в какую хату он попадёт на этапе было неизвестно. Вдруг там голяк? Значит надобно, чтоб он выставил на общак что-то из тех запасов, что сейчас ему собирали. Это дело ответственное и все зеки подходили к нему серьёзно.
Боря поинтересовался у Далгата:
– Когда на этап, не сказали?
– Брат, пока не заказывали меня с вещами.
Выражение «заказали меня» может показаться читателю чем-то пугающим. Наверное потому, что многие воспринимают данное выражение так: «заказали меня киллеру, жить осталось недолго». Но это лишь вольное восприятие. В тюрьме, это выражение означает, что старшой подошёл к глазку, назвал твою фамилию и сказал: «Завтра с вещами». Боря это выражение уже знал, поскольку его самого много раз заказывали с утра на суд.
Далгата вызвали («заказали») в понедельник. Он сердечно попрощался со всеми сокамерниками. Особенно много досталось кавказской семейке, ведь он чеченский парень. Обязательно пообещал «пошуметь» Каро, как только доберётся до хаты, в каком-нибудь Централе, или до зоны. После чего тормоза за Далгатом закрылись.
|
|
|
