Кредитные деньги и инфляция

У «экономики», базирующейся на кредитных деньгах, есть еще одна серьезная проблема – инфляция. Мы уже неоднократно отмечали, что денег в «экономике» постоянно не хватает. На первый взгляд, при нехватке денег должен иметь место процесс, обратный инфляции, который называется деф­ляцией. Но это только на первый взгляд. В периоды между кризисами про­исходит постоянный «вброс» дополнительной массы денег в виде рефинан­

¹ В П Ль к Р: http:wwwprorivruarticles

shtmlpodguzov?market_licnost3 ² А С П Р: http:wwweconomics kievuaindexphp?id=420&view=article

сирования старых долгов. Хотя денег не хватает для покрытия обязательств хозяйствующих субъектов, их количество при этом оказывается больше сто­имостного объема товарного предложения. Между моментом «вброса» новой порции денег в виде кредита и появлением дополнительных товаров всегда образуется временной лаг: кредитные деньги должны быть инвестированы в производство, а инвестиции всегда требуют времени (иногда это месяцы, иногда – годы). В результате происходит рост цен, оборотной стороной этого процесса является обесценение денег.

Обесценение денег происходит постепенно, по мере того как новые пор­ции денег «растекаются» по «кровеносным сосудам» «экономики». Поэтому для разных социальных групп общества последствия инфляции неодина­ковы. Первыми «свежие» порции денег получают обычно те, кто считается «верхушкой» общества. А «верхушкой» считаются те, кто ближе всего стоит к ростовщикам и связан с ними неформальными отношениями. Например, в России первыми деньги от банкиров получают наши нефтяные бароны, которые меняют нефтедоллары на рубли (а затем эти рубли растекаются по другим отраслям и секторам российской «экономики»). Поэтому «верхуш­ка» общества не испытывает особых неприятностей от инфляции. Хуже всего тем, кто находится в конце денежной цепочки. В первую очередь тем, кто по­лучает заработную плату в окошечке кассы предприятия (наемные работни­ки), а также работникам бюджетных организаций, пенсионерам и получате­лям других видов социальной помощи (ведь вброшенные кредитные деньги должны пройти по разным «цепочкам» через «экономику» и лишь потом в виде налогов поступить в государственную казну, из которой выплачивают­ся деньги работникам бюджетных организаций, пенсионерам и проч.).

В «рыночной экономике» периодически также случается дефляция – об­ратное инфляции явление, когда количество денег в обращении сокращается и покупательная способность каждой денежной единицы растет. Обычно это происходит в моменты кризисов, когда банкиры прекращают «вброс» в «эко­номику» новых порций денег и требуют возврата ранее выданных кредитов. Возврат старых кредитов банкиров означает уничтожение (аннулирование) денег (напомним, что все деньги – кредитные). Вот в такие моменты начи­нается снижение цен и повышение покупательной способности денег. Таким образом, циклическое развитие «экономики» сопровождается циклическими изменениями денежной массы и покупательной способности денег: в перио­ды между кризисами имеет место инфляция, во время кризисов – дефляция. Так качается постоянно (по крайней мере два столетия) маятник «экономи­ки», базирующейся на кредитных деньгах.

Очевидно, что инфляция выгодна ростовщикам: она позволяет им не­заметно накладывать свою лапу на денежные сбережения простых людей.

Инфляцию нередко называют формой скрытого налогообложения. Но если обычное налогообложение осуществляется в пользу государства, то ин­фляционная его форма действует в пользу ростовщиков. Ведь современные деньги в любой форме (как наличной, так и безналичной) – это обязатель­ства их эмитентов, т.е. банкиров. В условиях инфляции эти обязательства (их покупательная способность) «тают». Более того: если денежные сбере­жения «тают», то возникает необходимость компенсировать эти потери. А способ компенсации только один – вновь идти на поклон к ростовщикам, просить новых кредитов.

На словах ростовщики «борются» с инфляцией. Более того, опираясь на самую верную «научную теорию» – монетаризм (о нем – разговор ниже), они считают инфляцию главной проблемой «рыночной экономики». Решают они эту проблему с помощью центральных банков, которые, резко повышая процентные ставки, создают дефицит денег в «экономике», вызывая кризис. По большому счету центральные банки инфляцию не только не убивают, а, наоборот, ее порождают (конечно, в этом участвуют и другие институты «рыночной экономики»). Обязать центральные банки ликвидировать инфля­цию, – это все равно что заставить козла стеречь капусту¹.

Английский экономист М. Роуботэм так описывает процесс возникнове­ния инфляции и реакцию денежных властей на нее:

«Когда экономика развивается, инвестиции являются здоровыми, рабо­чие места создаются, производство и процветание возрастают, начинается постепенный разогрев экономики и появляются признаки инфляции… Един­ственный способ бороться с этим экономическим феноменом (инфляцией) – сократить денежное предложение, бросив экономику в состояние рецессии, а народ – в состояние нищеты.

Этот метод контролирования банков, инфляции и денежного предло­жения, конечно, работает; он работает подобно тому, как кузнечный молот используется для того, чтобы отбить кусок мяса для отбивной. Экономи­ка, зависящая от заимствований как способа денежного предложения, при­вязанная к финансовой системе, в которой долг и денежное предложение неразрывно связаны и синхронно увеличиваются, наказывается за те вы­нужденные заимствования, которые она делает. Многие из тех, кто взял деньги ранее (т.е. до резкого сжатия денежной массы. – В. К.), наказываются тем, что становятся банкротами; дома переходят в новые руки, бизнес пре­вращается в руины, а миллионы увольняются с работы по мере того, как экономика погружается в пучины рецессии»².

¹ С: ь 6, 6 “Д ю”: ьх бк ²

nomics Charlbury Carpenter Publishers, 1998 Р 27

Надо сказать, что если инфляции ростовщики боятся лишь на словах, то дефляции они боятся на самом деле. При дефляции прежде всего падают цены на товары и услуги, разные активы. Стимулы к инвестициям падают: зачем инвестировать, если на сегодняшний доллар я через год, не шевеля пальцем, смогу приобрести реальных ценностей в два раза больше, чем сегодня? При дефляции каждый, кто на руках имеет деньги (неважно, какую сумму, – хоть 100 руб., хоть 100 млн руб.), перестает интересоваться «услугами» ростовщи­ков: покупательная способность денег растет, даже если они лежат под матра­цем или в чулке. То есть класть их на депозит в банк нет никакого резона. И как давать деньги в кредит, ростовщики также не понимают. Желающих брать деньги под процент нет, а давать деньги под отрицательный процент, т.е. фак­тически доплачивать заемщику за то, что он согласился взять деньги на срок, ростовщики не научились – это противоречит их «символу веры». Есть еще много занимательных аспектов дефляции, не прописанных в учебниках.

Вот как иронично описывает дефляцию А. Соломатин:

«Дефляция – это ужасно! Дефляция может привести к падению цен на недвижимость! Недвижимость станет доступной не только представителям финансовой элиты, но и всяким там химикам­токарям­пекарям. А разве они заслужили? Дефляция приведет к тому, что бизнесом начнут заниматься са­мозванцы с улицы за счет собственных сбережений, причем в ущерб тем до­стойным людям, которые получили благословение банков в форме доступа к кредитным ресурсам. Без руководящей и направляющей роли финансовой системы экономика станет стихийной и рыночной, что чревато коммунисти­ческим переворотом»¹.

Мысль проста: ростовщики боятся дефляции, как черт – ладана! Затяж­ная дефляция может лишить ростовщиков заработков. В этот момент все дви­жения ростовщиков должны быть четко выверены: а) обеспечить как можно более быстрое падение всех рынков; б) в «нижней точке» рынка самим успеть «отовариться» по максимуму на рынке подешевевших активов; в) затем резко нажать на педаль «газа» и резко пойти на подъем. К несчастью для ростов­щиков, в жизни все так красиво получается не всегда. Иногда периоды застоя и дефляции затягиваются на годы. Так было, например, в 1930­е годы, когда депрессия в Америке затянулась на годы и даже, как говорят историки, стала «чревата коммунистическим переворотом». В периоды депрессии постоянно что­то «заклинивает» в механизме «денежной экономики», и заставить этот механизм работать можно лишь одним проверенным способом: начать под­готовку к войне и саму войну. Не дай Бог, чтобы во время нынешнего кризиса «денежная экономика» вошла в «штопор» затяжной дефляции: в мире тогда еще сильнее запахнет порохом.

¹ А А С У б Пфь №11, 2008

«жажда денег» и имущественная поляризация общества

Достаточно многие «профессиональные экономисты» свои теоретиче­ские построения начинают с двух «аксиом»:

1) люди в условиях «рыночной экономики» действуют как эгоисты; каж­дый стремится заработать как можно больше денег и стать богаче (т.е. при­знается, что главным движущим фактором деятельности homo economicus выступает «жажда денег»);

2) эгоистические устремления отдельных homo economicus на рынке уравновешиваются в силу того, что все хозяйствующие субъекты равны, и имеет место эквивалентность при обмене товарами, деньгами, финансовыми и нефинансовыми активами и т.п.

Если с первой аксиомой можно согласиться, то вторую следует назвать самым обыкновенным мифом. Прежде всего, хозяйствующие субъекты не могут быть равными. Различия между людьми начинаются с того, что у них изначально различные исходные имущественные позиции. И дело даже не в том, что у кого­то две пары туфель, а у кого­то – двадцать; у кого­то три автомобиля, а у кого­то нет ни одного. Речь идет о неравенстве, связанном с владением средствами производства (машины и оборудование, иные основ­ные фонды для производства товаров и услуг). Тот, кто владеет средствами производства, имеет преимущество перед тем, кто лишен таких средств производства. Первый нанимает второго в качестве работника для производ­ства товаров и услуг. Второй самостоятельно не может производить такие товары и услуги, потому что у нет средств производства (обычно достаточ­но дорогостоящих). Первый человек в рассматриваемом случае – производ­ственный капиталист, второй человек – наемный работник. Производствен­ный капиталист является собственником не только средств производства, но также произведенных товаров и услуг. Он реализует их по цене, превышаю­щей издержки производства. Последние складываются из материальных за­трат (стоимость сырья, энергии, амортизация средств производства) и затрат на рабочую силу (заработная плата). Если абстрагироваться от материальных затрат (предположим, что они в нашем случае равны нулю), то цена оказыва­ется больше затрат на рабочую силу, и это превышение называется «приба­вочной стоимостью» (термин из марксистской политической экономии).

Прибавочная стоимость (ПС) – одно из ключевых понятий марксист­ской политической экономии. ПС – вновь созданная в процессе произ­водства стоимость за вычетом затрат на рабочую силу. Отношение ПС к величине вновь созданной стоимости называется нормой прибавочной сто­имости. Чем выше эта норма, тем выше эксплуатация наемных работников промышленным капиталистом. Однако это прежде всего эксплуатация не в сфере производства (как утверждал К. Маркс), а в сфере обмена (неэквива­лентный обмен между рабочим и промышленным капиталистом, объектом обмена выступает продукт труда рабочего).

Вот что о природе прибавочной стоимости пишет Н. Сомин: «“стричь купоны” капиталисту дает возможность не что иное, как право частной соб­ственности (на средства производства. – В. К.): оно обеспечивает присвое­ние им изготовленной продукции, а значит – и возможности осуществления двухкаскадной сделочной схемы (имеется в виду, что капиталист сначала за­ключает сделку с рабочим в виде договора о найме, который позволяет ка­питалисту получить результат труда рабочего в обмен на заработную плату; затем капиталист заключает сделку с покупателем результата труда по цене, которая превышает заработную плату. – В. К.). Заметим, что капиталист в этой схеме участвует наподобие спекулянта – покупает результат труда рабо­чего и перепродает его по более высокой цене покупателю. Эта двухсделоч­ная схема – …форма эксплуатации»¹.

Мы согласны с положениями Н. Сомина, содержащимися в данном от­рывке его интересной статьи. Но – лишь с одним уточнением. Промышлен­ный капиталист также может вносить свой вклад (наряду с рабочим) в созда­ние результата труда (произведенные товары и услуги). Яркий пример такого промышленника – Генри Форд. В этом смысле промышленный капиталист перестает быть лишь посредником между наемным работником и потреби­телем. Вместе с тем отметим, что на протяжении всего XX века (и в первое десятилетие XXI века) наблюдается четко выраженная тенденция превраще­ния промышленных капиталистов из участников процесса создания товаров и услуг (со­работников) в обычных посредников.

В условиях «рыночной экономики» прибыль рождается не в сфере про­изводства, а в сфере обмена, причем обмена неэквивалентного ². Прежде всего неэквивалентность возникает на уровне тех сделок, которые заключа­ет промышленный капиталист с наемными работниками, так как цена про­изведенного ими товара (за вычетом материальных издержек) оказывается выше заработной платы, и это превышение, как мы отметили, называется «прибавочной стоимостью».

Кроме того, промышленный капиталист совершает различные сделки с торговыми капиталистами и денежными капиталистами (они же – ро­стовщики, или банкиры). Эти сделки также далеки от эквивалентности. Три

¹ В С Эк экк: к бь Р

: http:chrisocnarodruexpluatacia_v_rinichnoi_economikehtm ² Пб: ь 8, 2: “Пщ ” “” “ ”, эк б кк к “ ”

группы капиталистов в разных пропорциях (в зависимости от их способно­стей) «распиливают» на отдельные «куски» прибавочную стоимость, кото­рую изначально получил промышленный капиталист.

Три «распиленных» «куска» прибавочной стоимости называются соот­ветственно: а) промышленная (производственная) прибыль, б) торговая при­быль, в) банковская прибыль (ссудный процент). Особое внимание в нашей работе мы уделим третьему виду прибыли – ссудному проценту¹.

Можно заметить, что при распределении произведенного богатства в «рыночной экономике» наименьшими возможностями для получения эквива­лентной доли этого богатства обладают наемные работники – в силу того, что между ними и потребителями возникают посредники в виде промышленных (производственных) капиталистов, получающих свою «маржу», называемую прибавочной стоимостью. Иначе говоря, наемные работники хронически не­дополучают свою долю богатства (по большому счету им должно принадле­жать все богатство, поскольку лишь они участвовали в его создании).

Забегая вперед, отметим, что наибольшими возможностями для получе­ния произведенного богатства из всех участников экономических отношений (обмена) обладают денежные капиталисты.

Таким образом, в условиях «рыночной экономики», т.е. в условиях все­общей «жажды денег», происходит неизбежная имущественная поляризация общества: на одном полюсе находятся наемные работники, на другом – де­нежные капиталисты. Промышленные и торговые капиталисты находятся между этими полюсами, причем их положение неустойчиво, часть из них со временем может превращаться в наемных работников, другая (существенно меньшая) – в денежных капиталистов².

⇐ Предыдущая148149150151152153154155156157Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: