Как методологическое основание социальной работы

 

Положения диалоговой концепции культуры, сформулированные М.М. Бахтиным и развитые затем В.С. Библером и Ю.М. Лотманом, имеют важное значение для теории и практики социальной работы и социальной педагогики. Указанные авторы подчеркивали принципиальную несводимость сути диалога к обмену информацией, к обмену репликами. Конечной его целью является не обмен и даже не механическое суммирование смыслов, а совместный поиск, порождение (новых, несводимых к исходным), становление, согласование, сопряжение и приращение смыслов. Подлинно диалогическое взаимодействие неизбежно приводит к взаимному смысловому обогащению его участников.

М.М. Бахтин и В.С. Библер считали, что именно через диалог с другими культурами создается личный и социальный культурно-исторический тезаурус (фонд знаний и культурных навыков, кодов, символов, несущих определенный смысл), который, в свою очередь, является основным социально-эстетическим, психологическим и культурным критерием поведения[38].

Авторы концепции убедительно показали, что даже рефлексия [39] невозможна без глубинного диалога с собственным «расщепленным Я» (по выражению В.С. Библера). Эта культурологическая по своей сути позиция была поддержана и психологическими исследованиями: в частности, она иллюстрируется механизмами и этапами развития внутренней речи (диалогичной по своей природе), описанными в работах Л.С. Выготского[40].

Рассуждая о «всеобщности диалога в культуре и в социуме» М.М. Бахтин и саму культуру понимает как:

1. Форму общения (диалога) людей разных культур, для него «культура есть там, где есть две (как минимум) культуры, и что самосознание культуры есть форма её бытия на грани с иной культурой».

2. Самодетерминацию личности в культуре (то есть ее самопричисление к определенным культурно-историческим и социальным пластам)[41]. Ученый-педагог Е.В. Бондаревская так комментирует эту позицию автора концепции: «… культура – это форма свободного решения и перерешения своей судьбы в сознании ее исторической и всеобщей ответственности»[42].

3. Форма «обретения мира впервые» [43].

Эти три позиции взаимосвязаны и переходят одна в другую. В частности, когда речь идет о культуре как общении (диалоге) людей различных культур, то прежде всего подразумеваются культуры прошлого, настоящего и будущего, неизбежно встречающиеся (общающиеся) в настоящем времени.

М.М. Бахтин отмечает: «Культура как общение живет не только в настоящем, но и обладает определенной формой – эта форма произведения [44], которое понимается как «форма общения индивидов» в горизонте общения личности»[45]. Личности, общаясь через произведение, которое является основанием всех трех определений культуры, «изобретают мир впервые» (точнее, воссоздают мир в личностной системе координат).

Таким образом, культура существует как общение, как диалог людей различных культур, как форма свободного выбора личностью смыслов своей жизни и принятия ответственности за свой выбор, свою судьбу, как творчество, продуктами которого выступают тексты и произведения.

Отсюда вытекает вывод, что только во взаимодействии со средой, в общении с другими людьми индивид приобретает качественные характеристики, он становится личностью.

Ключевую роль в концепции М.М. Бахтина играет понятие «Другой» (автор имеет в виду не только «другого в физическом смысле», но и «расщепленное Я» – например, представленное в сознании, как голос совести, – с которым личность ведет диалог). При этом диалогическое понимание культуры предполагает наличие общения с самим собой как с другим. Здесь автор опирается на позиции, сформулированные еще И. Кантом: мыслить – значит говорить с самим собой, значит внутренне слышать себя самого. Личность становится личностью и познает себя как таковую только в соотнесенности с «Другим»[46].

Такое понимание культуры и личности дало основания для выработки представлений о сущности диалога. М.М. Бахтин считает, что:

1. Диалог – это всеобщая основа человеческого взаимопонимания; «Диалогические отношения (...) – это почти универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения и проявления человеческой жизни, вообще все, что имеет смысл и значение (...). Где начинается сознание, там (...) начинается и диалог»[47].

2. Диалог – это всеобщая основа всех речевых жанров (данный вывод представляет первостепенный интерес для нашей работы). При этом: «жанр есть не что иное, как кристаллизованная в знаке историческая память перешедших на уровень автоматизма значений и смыслов. (...) Жанр – это представитель культурно-исторической памяти в процессе всей идеологической деятельности... (летописи, юридические документы, хроники, научные тексты, бытовые тексты: приказ, брань, жалоба, похвала и т.д.)»[48];

3. Диалог не может быть сведен к общению. Диалог и общение не тождества. Но общение включает в себя диалог, как форму общения. Бахтин писал: «Чужие сознания нельзя созерцать, анализировать, определять как объекты, вещи, – с ними можно только диалогически общаться...»[49].

Ученик и последователь М.М. Бахтина – В.С. Библер – предостерегает от примитивного понимания диалога как разных видов диалога, встречающихся в речи человека (научный, бытовой, моральный и т.д.), которые не имеют отношения к идее диалога в рамках диалоговой концепции культуры. «В «диалоге культур», – писал он, – речь идёт о диалогичности самой истины (…красоты, добра...), о том, что понимание другого человека предполагает взаимопонимание «Я – ты» как онтологически[50] различных личностей, обладающих – актуально или потенциально – различными культурами, логиками мышления, различными смыслами истины, красоты, добра (...). Диалог, понимаемый в идее культуры, – это не диалог различных мнений или представлений, это – всегда диалог различных культур...[51].

Общение личностей в диалоге происходит благодаря некоторому «атому общения» – тексту. М.М. Бахтин в «Эстетике словесного творчества» указывал, что человека можно изучать только через тексты, созданные или создаваемые им. Текст может быть представлен в разных формах: а) как живая человеческая речь; б) как речь, запечатлённая на бумаге или любом другом носителе (плоскости); в) как любая знаковая система (иконографическая, непосредственно вещная, деятельностная и т.д.

При этом в любой из этих форм текст может быть понят как специфическое общение культур: каждый текст опирается на предшествующие и последующие ему тексты, созданные авторами, имеющими своё миропонимание, свою картину или образ мира, и в этой своей характеристике текст несет смысл прошлых и последующих культур, он всегда на грани, он всегда диалогичен, так как всегда направлен к другому.

В.С. Библер считает, что эта особенность текста прямо указывает на его контекстное окружение, которое делает текст произведением. «В произведении воплощено целостное бытие автора, которое может бытьсмыслом только при наличии адресата. Произведение отличается от продукта потребления, от вещи, от орудия труда тем, что в них воплощается бытие человека, отстраненное от него. И второй особенностью произведения является то, что оно возникает всякий раз и имеет смысл только тогда, когда предполагает наличие общения отстраненных друг от друга автора и читателя. И в этом общении через произведения изобретается, создается впервые мир. Текст всегда направлен на другого, в этом его коммуникативный характер».

Надо отметить, что концепция Бахтина-Библера возникла далеко не на «пустом месте»: она фактически плод многовековой работы философской и культурологической мысли. Проиллюстрируем это всего лишь одним примером. Испанский философ Х. Ортега-и-Гассет дал характеристику «четырем шагам», которые делает человек, вступая в «поток жизни». Во-первых, человек осознает себя, свою жизнь в ее радикальной обо­собленности. Ортега замечает, что, в сущности, каждый человек одинок. Поэтому честно, трезво, спокойно увидеть «себя изнутри», осознать свое одиночество – его первейшая обязанность. Во-вторых, человек открывает «Другого», вступает в контакт с ближним. Жизнь «Другого» – всегда чужая, «странная и даже чудовищная». Преодолеть чуждость «Другого», вступив с ним в контакт, – наша вторая обязанность. В-третьих, человек должен принять жизнь «Другого», как собственную проблему, разрешимую только исходя из собственных внутренних возможностей и обстоятельств. «Другой» – не вещь, не объективный феномен, но и не «Я». Жизнь – это непрерывный диалог с «Другими», придать смысли форму этому диалогу – третья обязанность. В-четвертых, человек должен достигнуть живого соучастия с «Другим». Ортега пишет, что это – «путь Любви, Дружбы, совместного творчества», но также и ненависти, ревности, которые иногда возникают между близкими людьми. Полное единение с «Другим» - невозможно, но и отказ от соучастия равносилен духовной смерти[52].

Для нашей работы важное значение имеет вывод, что текст как произведение имеет смысл только тогда, когда он понятен другим, а это возможно только при выполнении следующих условий: а) текст должен иметь внутреннюю логику смыслов, заложенных в нем; б) текст должен быть построен в системе общего для общающихся языка и жанровой традиции данной культуры; в) текст как произведение должен быть понятен своими контекстами. Только при условии совпадения контекстов автора и читателя (слушателя, зрителя) текст понимается без затруднений при наличии приблизительно одинакового кругозора личностей, взаимодействующих с текстом.

Вот почему текст-произведение в рамках диалоговой концепции культуры понимается как диалогическая встреча двух субъектов, погруженных в «бесконечный культурный контекст»: текст всегда направлен к другому или к себе как к другому. «Любой продукт человеческого творчества своего рода «послание»; он по-своему «говорит», вопрошает и отвечает, несет в себе «весть», которую нужно уметь «услышать» и которая, соприкасаясь с другим текстом, вновь и вновь актуализируется в целостной жизни культуры». Особенностью такого диалогического взаимодействия является присутствие в коммуникации четырех основных актов: восприятие текста; узнавание и понимание значений в данном языке; узнавание и понимание в контексте данной культуры; активное диалогическое понимание. Следовательно, понимание обеспечивается внутренним соответствием контекстов: того, что описывается в тексте, социально-культурной сущности автора, социально-культурной сущности интерпретатора.

Своеобразным лозунгом социального работника и педагога должно стать утверждение, что человек начинает гуманитарно мыслить, и собственно становиться личностью, когда он вступает в продуктивный и равноправный диалог с другой культурой. При этом имеется в виду не только временной аспект культуры, но и социальный (политико-идеологический, экономический), этнический, эстетический аспекты. Можно говорить также о продуктивном диалоге субкультурных [53] образований, способствующий развитию культуры в целом. Этот вывод имеет отношение не только к содержательной части коммуникации, но и к самой форме организации общительной среды, создаваемой социальным работником в ходе своей профессиональной деятельности и относится даже к тем ее элементам, которые основываются на внешне выраженном монологическом типе общения.

Проведенный анализ методологических оснований социальной работы позволяет прийти к выводам, которые мы и сформулируем ниже:

1. Социальная работа является видом профессиональной деятельности, цель которой состоит в проведении социальных преобразований в обществе в целом и в его отдельных формах.

2. Социальная деятельность представляет собой целостную систему. Компонентами системы выступают: объекты, субъекты, содержание, средства, методы, цели социальной работы, управленческие механизмы. Социальная работа имеет ряд функций: информационную, диагностическую, прогностическую, организационную, психолого-педагогическую, предупредительно-профилактическую (или социально-терапевтическую), правозащитную, коммуникативную, социально-медицинскую и рекламно-пропагандистскую.

3. Социальная работа не ограничивается чисто инструментальными моментами, но неизбежно руководствуется некоторыми базовыми смыслами – явными или имплицитными – мировоззренческими, этическими, религиозными, философскими и др., которые определяют ее содержание, функции, направленность, виды, формы и т.д.

4. Совокупность указанных смыслов, определяющихся в конечном счете общим состоянием общественного сознания, составляет методологические основания социальной работы. Методология социальной работы может быть рассмотрена на метауровне, макроуровне, мезоуровне и микроуровне.

5. Специфическое сочетание принимаемых обществом и его социальными институтами базовых методологических установок, характерных для конкретного исторического периода, этнокультурного или государственного образования, порождают разнообразные парадигмы социальной работы.

6. В истории развития человечества имели место несколько базовых парадигм социальной работы. При этом наблюдается процесс гетерохронного (неодновременного) перехода разных общественных структур от одной парадигмы к другой. Каждая парадигма придавала специфическую нюансировку (окраску) традиционным методам работы и выдвигала в качестве ведущих специфические подходы в индивидуальных и групповых взаимодействиях лиц, оказывающих социальную помощь, и в такой помощи нуждающихся.

7. Особое значение для формирования парадигмы имеют философские и этические идеи, психологические и педагогические концепции, кладущиеся в основание теории и практики социальной работы, идеологии профессиональной деятельности, определяя ее цели, ценностные смыслы, принципы профессиональной ответственности социального работника и др. Для формирования современной парадигмы социальной работы принципиальное значение имеют концепции гуманистической философии и психологии: диатропическая, синергетическая и экзистенциальная философия, концептуальные положения отечественной философской и этической мысли – русский антропокосмизм Д. Андреева, Н. Бердяева, Н. Рериха, Е. Рерих, Е. Блаватской, Г. Вернадского, А. Чижевского др., психоаналитические теории З. Фрейда, К. Хорни, Э. Фромма, Я-концепция К. Роджерса, личностно-смысловая концепция В. Франкла, педагогические идеи А.С. Макаренко, парадигма личностно-ориентированого образования Е.В. Бондаревской и мн. др.

8. Методологический характер по отношению к социальной работе имеют методы, используемые в психоанализе, психотерапии, психодиагностике, психокоррекции, культурологи, поскольку социальный работник нередко выступает как практический психолог, организующий и гармонизирующий социальные отношения и взаимодействия как на индивидуальном уровне, так и в группе.

9. Социальная работа как вид профессиональной деятельности настоятельно требует целенаправленной подготовки специалистов, в ходе которых должен учитываться комплекс методологических оснований, кладущихся в основу современной парадигмы социальной работы.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: