9.5. Некоторые вопросы пенитенциарной психиатрии*(68)

 

В данном параграфе мне хотелось бы раскрыть различные вопросы, проблемы, возникавшие в течение 15 лет моей работы в учреждениях пенитенциарной системы. Сразу же на торжественном собрании в мединституте при вручении дипломов я понял - жизненный путь не будет усеян розами. В числе пяти выпускников мне диплом не выдали, о чем громогласно в начале торжества объявил декан лечебного факультета, чем ввел меня в замешательство, ведь в аттестате были только отметки " хорошо" и " отлично". Причина отказа была " весомой" - в комнате общежития на стене календарь был прикреплен кнопками, что повергло в ужас молодого преподавателя-коммуниста на поприще работы в парторганизации. Это, в его понимании, нарушало ход построения коммунизма в мединституте, являлось несовместимым с понятием и званием врача (запретил подписывать обходной лист, что и повлекло конфуз с выдачей диплома). Диплом мне все-таки выдали через 2 часа в пустой аудитории со словами укора. Мне еще больше захотелось стать психиатром, чтобы понять не только клинику психических заболеваний, но и вроде бы психически здоровых людей.

В 1984 г. я переступил порог психиатрического отделения специального типа межобластной больницы управления исправительно-трудовыми учреждениями, коллектив которого встретил меня дружелюбно, был высокопрофессиональным и оставил только самые приятные воспоминания. В тот период, как и сейчас, имело место желание осужденных, подследственных симулировать психические заболевания, но никто не запомнился, так как короткое время наблюдения за ними позволяло выявлять несостоятельность их попыток. Только через 10 лет в одном из СИЗО мне рассказали следующий случай. Подследственный изо дня в день занимался копрофагией (поеданием собственных экскрементов). Был признан судебно-психиатрической экспертной комиссией невменяемым, потом со слов знающих его людей после выхода из психиатрической больницы вел нормальный образ жизни - женился, воспитывал детей, в поведении странностей не наблюдались.

За пять лет моей работы в СИЗО было три подследственных у которых произошел дебют психических заболеваний в условиях заключения и требовалось проведение стационарной СПЭ. В остальных же случаях, при наличии психического расстройства, это были постоянные пациенты областной психиатрической больницы. Во время врачебного приема почти все интересуются, не являются ли их особенности характера, поведения смягчающим обстоятельством при вынесении приговора, осторожно интересуются о возможности симуляции, аггравации своих состояний (которые в большинстве своем можно отнести к пограничным состояниям). Наибольшее желание и стремление к симуляции психических заболеваний, как ни странно, проявляют не жители Крайнего Севера, а уроженцы Закавказья, Средней Азии. Их подход к данному вопросу был представлен на крайне низком уровне подготовки, и поведение определяло, скорее всего, спонтанное решение, что проявлялось симулятивным поведением на примитивном уровне. Поведение данной категории подследственных настойчивыми разъяснительными беседами не корректировалось и требовалось 5-7-дневное наблюдение за их поведением в изоляции от окружающих.

Вспоминается случай в интернатуре - поступила из колонии осужденная, 24 года, до проведения СПЭ в течение трех недель молчала, ни на один вопрос не отвечала. Нас интересовало, что скажет председатель СПЭК - заведующая кафедрой судебной и общей психиатрии мединститута. При проведении экспертизы больная также не проронила ни слова, но диагноз предварительный " шизофрения" был выставлен, и он подтвердился через месяц, когда у больной наблюдалось крайнее возбуждение с элементами дурашливости, вычурности. Поставлен диагноз - " Шизофрения. Гебефреническая форма". В то же время нас удивил случай суицида больной шизофренией, 42 лет. Механическая асфиксия наступила в результате погружения лицом в подушку, более глубокого подавления инстинкта самосохранения видеть не приходилось.

О членовредительстве осужденных, направляемых из колоний, можно многое написать. Удивляет их упорство издевательства над своим физическим телом ради " отдыха" в хирургическом отделении, пары-другой обезболивающих уколов наркотиков. В 80-е годы (прошлого века) в исправительно-трудовых колониях (ИТК) все работали в три смены с весьма интенсивной нагрузкой, поэтому использовалась любая возможность сделать себе перерыв. Стажировка в течение трех месяцев в ИТК строгого режима в 1985 г. позволила поглубже узнать о пенитенциарной системе СССР. Первое, что мне сказали сотрудники колонии: " Забудь, что ты великий психиатр и все тайны человеческой души тебе известны, тут сидят такие " психиатры", что их опыт, стаж измеряется не одним десятком лет, а ты учился всего 6 лет в институте". Истинность высказываний стала подтверждаться с первых дней.

Моя наставница, врач-психиатр, 34 лет, пользовалась необъяснимым доверием и уважением почти всего 2000-го контингента рецидивистов, и не только из-за того, что женскому началу несвойственны грубость, жестокость, насилие, но и из-за душевных качеств, не очерствевших на такой работе. Она мне сказала: " Никогда не отдаляй и не приближай к себе осужденного. При отдалении его, у вас не будет взаимопонимания и, как результат, возникнут дополнительные ненужные проблемы. Почему близко нельзя приближать? Так, грубо говоря, куда не целуй зека - у него везде заднее место". В течение всей работы я старался придерживаться золотой середины в общении, и он, этот метод, вошел в мой стиль работы. Еще говорили мне сотрудники: " Дал слово - держи", и эта фраза приобретает особое значение в исправительной системе. Осужденные наиболее остро и болезненно реагируют на слова сотрудников, не выполняющих обещания, в результате до сих пор приходится помнить про все сказанное - обещания, предупреждения.

Отношения в коллективе медиков колонии были хорошие. Доверили работать невропатологом, дали стационар для больных туберкулезом, подменял врача-терапевта (при моем появлении в медпункте очередь с семи человек выросла за считанные минуты до 40 человек), врач-стоматолог научил удалять зубы, даже доверили ушивание ран на лице. Как психиатру мне дали диспансерную группу пассивных гомосексуалистов, но мои попытки в их переориентации оказались безуспешными. Думал, что раскрою психогигиену сексуальных отношений между мужчиной и женщиной и они поймут ошибочность своих взглядов.

Из 2000 человек только девять получали нейролептики и транквилизаторы, лечение было назначено психиатром колонии (хотя 80% осужденных страдают психическими расстройствами). Удивило поведение двух особо опасных преступников в зубном кабинете. Сотрудники сказали, что они не побоялись с ножом броситься на толпу людей, а тут они долго препирались, кто первый сядет в кресло. Во время инъекции наблюдавший сполз по стене и очутился в глубоком обмороке. После удаления зуба в обмороке оказался уже другой особо опасный. Поражает жестокое отношение к окружающим и такое трепетное отношение к малейшему акту насилия, даже визуальному, по отношению к себе. Несколько омрачили стажировку действия оперативной части колонии, методы работы которой тянутся со времен Лаврентия Берии.

Через 2 месяца работы при выходе из учреждения я случайно обнаружил в кармане икону в оправе из желтого металла, ее появление уборщик медчасти объяснить не мог. Метод прост - на КПП двое-трое осужденных предъявляют 10-20 рублей и в один голос заявляют о покупке мною у них иконы в золотой оправе за смехотворную сумму. Следующим этапом была попытка передачи письма через одного осужденного на свободу. В ходе выполнения этого трюка насчитал шесть ошибок, допущенных оперативниками, каждая из ошибок могла быть доказательством их " любви" ко мне. Случай помог избавиться от их ненавязчивого внимания. При входе в ИТК на КПП они спросили: " Деньги при себе имеются? ". Ответил: " Конечно, имеются" и предъявил кошелек с 8 рублями. Лица их просветлели, и тут же был составлен протокол о грубом нарушении режима врачом-интерном (больше 5 рублей было нельзя проносить, я об этом не знал). Позже узнал, что своим поведением вызвал переполох в их стане. Психология по отношению к сотрудникам такова - в исправительное учреждение приходят только ради решения своих материальных проблем, и желательно в самое короткое время. По истечении второго месяца моей работы к ним не поступила компрометирующая информация из " источников" о моей связи с осужденными, и я в их глазах превратился в самого хитрого и коварного. Мои слова: " Я пришел к вам в учреждение учиться, набираться опыта и в конце концов просто работать" ими не воспринимались. Нельзя быть чистеньким, надо иметь хоть немного грязи, чтобы служба медом не казалась. По этому случаю о взаимоотношениях среди сотрудников вспоминается яркий пример конца 1980-х годов.

Перестройка в стране самым коренным образом коснулась перестройки мышления и отношения человека к человеку. Начальник лечебно-трудового профилактория*(69) (ЛТП) громогласно объявил свою доктрину: алкоголик - это человек, человечище, глыбище, а офицеры и иже с ними - сволочи, отбросы общества. Все это создавало невероятные трудности службы, так как его политика и тактика была хорошо известна больным алкоголизмом.

В 1985 г. благодаря развернутой по всей стране борьбе с пьянствам я получил работу в лечебно-трудовом профилактории М-ской области, расположенном в 40 км от города. В медчасти меня встретили хорошо, коллектив был доброжелательный во всех отношениях. К тому времени работа врача- нарколога заключалась в назначении сенсибилизирующих противоалкогольных препаратов по схеме-инструкции, предложенной одним из передовых ЛТП страны города С., что исключало всякую мысль по поводу обдумывания тактики ведения и лечения больных, также применялась условно-рефлекторная терапия. Об эффективности лечения алкоголизма такими методами, в таких условиях (закрытое учреждение, направленное на принудительное выздоровление) говорить не приходится.

По истечении двух лет работы все приобретенное в институте, интернатуре постепенно уходило, и стал ощущать себя эдаким китайским болванчиком, что и высказал при очередной аттестации руководству управления исполнения наказания области. Непреодолимое желание покинуть систему МВД возникло не сразу, продолжало иметь место втаптывание сотрудников работниками оперчасти почти теми же методами, с которыми сталкивался ранее. Это привело меня к мысли - дело Берии в МВД, в частности среди работников оперчасти, живет и побеждает. В то время по собственному желанию не увольняли, и я даже был направлен на учебу на кафедру психотерапии в Москву. По наивности предполагал - через два месяца учебы сделают гипнотизером широкого профиля, но все оказалось несколько по-другому. Возникший во время учебы эмоционально-эстетический голод пришлось компенсировать посещением театров (25 спектаклей, 10 концертов, пять спортивных соревнований).

Овладение методом гипнотерапии началось непосредственно после учебы. Это было время увлечения всей страны гипнозом, экстрасенсорикой. Вся страна лечилась, сидя перед экранами телевизоров, интенсивно прикладывала " заряженные" газеты к больным местам (иногда и поедая газету). Тем не менее стал проводить сеансы гипнотерапии в ЛТП. После сеансов больные отмечали уменьшение состояния тревоги, страха, улучшался сон. Среди них несколько ниже был процент нарушения лечебного режима. Ремиссия до 2-3 лет после выхода из ЛТП наблюдалась всего у 3-4%, так как принудительное лечение и сейчас представляет неразрешимую проблему. Положительные результаты давала гипнотерапия только для людей, находящихся не в местах заключения или принудительного лечения, - пограничные психические нарушения, различного рода цефалгии, псориаз, дерматиты, послеоперационная реабилитация, язвенная болезнь желудка и т. д. Этим самым я как бы получил компенсацию за семь лет учебы в институте. Тут же врач - бывший сотрудник НИИ стал передавать опыт по мануальной терапии, что позволяло видеть результаты своего труда.

Этот период жизни заставил меня задуматься о человеке пошире и поглубже, как о части Вселенной, а не только как о ходящем и мыслящем физическом теле с набором физиологических функций. Была непонятна одна ранее прочитанная фраза: " Самой большой энергией обладает мысль". Запомнил это высказывание с большой долей иронии. Но однажды произошел случай во время сеанса гипнотерапии - у больного псориазом после 4 месяцев лечения в стационаре ремиссии не наблюдалось. Под гипнозом я говорил ему установку на выздоровление. Даже помахивал при этом руками для лучшего эффекта (впоследствии руками старался не махать). На следующий день он пришел, сияя от восторга - жена ходила с веником за ним следом, подметая отшелушившуюся кожу, но пациент сказал - на волосистой части головы ни одна крупинка кожи не отошла, вроде голова и не участвовала в лечебном сеансе. Тут я вспомнил - под волосами не видел пораженной кожи и не думал о ней во время сеанса. Второй сеанс, как и первый, длился всего 10 минут, мысль держал и на волосистой части головы, и к вечеру, как говорится, процесс пошел.

В тот период пошла работа над собой, боролся с такими характерными человеческими качествами, как раздражительность, гнев, осуждение, вспыльчивость. Еще этот случай был примечателен одним важным выводом, сделанным для себя. Больной, страдающий псориазом, оказался старшим егерем, и он через знакомых (впоследствии ставших бизнесменами) передал за лечение шкуру медведя стоимостью в 2000 рублей, об этом подарке узнал через год. Но начинающие бизнесмены уже делали бизнес, и поэтому забрали шкуру себе. В то время моя зарплата составляла 340 рублей, и я было опечалился, но потом посчитал - за 20 минут работы хотел получить денежное начисление, равное 900 часам службы, что представляло несправедливость по отношению к вложенному мной труду, и по нашей жизни лучше отдать, чем взять - такой вывод дался не сразу. Кстати, за все время лечения методом гипнотерапии не взял ни копейки, сделал еще один вывод: не рассчитывай на обязательную оплату своего труда, а работай на конечный результат, тогда эффективность лечения будет несоизмеримо выше. Хотелось поподробнее остановиться на службе в следственном изоляторе, куда пять лет назад пришел работать в должности врача-психиатра. В первое время работы испытывал нечто вроде затянувшегося психоэмоционального шока - двухэтажное серое здание с узкими коридорами, медленно погружающееся в болото (погружение уже достигло 80 см), со специфическим тяжелым стойким запахом, вызвало впоследствии субдепрессивное состояние продолжительностью пять месяцев, пока не завершилась адаптация к мрачному зданию и не менее мрачному спецконтингенту. Помогли адаптироваться сотрудники, ранее работавшие в ЛТП, и молодой коллектив изолятора, не погрузившийся в атмосферу тюрьмы и несущий задор, молодость, оптимизм. Зарешеченная врачебная комната в 8 квадратных метров на троих врачей повергала в уныние, но впоследствии выяснил, что это даже неплохо по меркам изолятора. Но основное негативное влияние шло, конечно, от спецконтингента, который сравнивать с больными алкоголизмом не стоит.

Помогло адаптации в СИЗО следующее по пунктам: 1) добропорядочные отношения среди сотрудников разных служб, в том числе оперативной части; 2) от молодых сотрудников охраны, которых в учреждении большинство, не исходила жестокость, насилие по отношению к преступникам, что говорило об их неиспорченности пенитенциарной системой; 3) искреннее желание сотрудников помочь тебе; 4) может быть, этакий " низкий" рейтинг подследственных, несущих в себе преступное начало в замороженном виде, периферийного городка Крайнего Севера; 5) " остывание" чувств, эмоций в Заполярье ведет незаконопослушных граждан в основном к воровству. Особо опасных рецидивистов гораздо меньше, чем находящихся в областном СИЗО. Нельзя обойти вниманием влияние северной широты на человеческий организм - один год на севере проходит как один день (сутки), полярный день сменяется полярной ночью, 30% нехватки кислорода в атмосфере и т. д., способствуют появлению у человека астенодепрессивных состояний, ипохондрических, невротических расстройств, наблюдающихся здесь довольно часто. По собственным ощущениям хочу сказать, что хуже чувствовал себя, только находясь в зонах, пораженных после взрыва на Чернобыльской АЭС.

С введением должности психиатра резко возросло число желающих обратиться по проблемам своего психического здоровья. В 80% случаев обращений преобладают жалобы на отсутствие сна, повышенную раздражительность, возбудимость, дезадаптацию в новых для них условиях. Ввиду отсутствия в должной мере медикаментов приходится проводить подробные разъяснительные беседы с обязательным присутствием в них интонаций неподдельного внимания и соучастия к их проблемам, вопросам.

Самый трудный контингент - несовершеннолетние, образно говоря, представляющие из себя крайне подвижный ртутный шарик, находящийся в адиадохокинетическом движении*(70), готовый в любую секунду рассыпаться на мелкие частицы, чтобы потом собрать себя совсем в другом, по сравнению с имевшимся ранее, месте. Удержать внимание при беседе более одной минуты представляет для них трудновыполнимую задачу. Они не всегда понимают смысл задаваемых вопросов, чувства дружбы, взаимопомощи им непонятны и, кажется, утеряны безвозвратно. Живут по принципу - каждый сам за себя, или по так называемому принципу курятника: " Клюй ближнего, вали на нижнего и ползи вверх". После очередного общения с ними на фоне их эмоциональной неуравновешенности думаешь: " Ладно мы, тут режимное учреждение, а как же бедные учителя в школе, родители? " Однажды не выдержал и с гневом и возмущением спрашиваю одного такого деятеля: " Объясни мне, почему тебя 5(! ) раз оставляли в одном и том же классе нормальной школы? ", на что получил ответ: " Сам не знаю". При этом разговоре выражение лица подростка было глуповато-равнодушное.

Учитывая сложность восприятия подследственными какой-либо информации, акцент ставлю только на одной фразе: " За все надо платить, плата будет несоизмеримо больше. К примеру - украл ремень, а возвращать придется в обязательном порядке и ремень, и брюки". Это выражается не только в материальном, денежном исчислении, но и в духовном - приходится за поступки расплачиваться и своей душой. А насколько мы растеряем частицы своей души, насколько она останется наполненной, зависит только от нас, от наших мыслей, образа жизни, отношения к окружающему миру. Если попадаются подследственные, способные мыслить, стараюсь донести им следующий пункт: три испытания стоят перед человеком в течение жизни - деньги, власть, слава. Вам не удалось пройти самое первое, оно же и самое трудное испытание - материальным благополучием, деньгами и желанием получить это сверх положенного. Деньги оказались выше нравственности, морали, человечности. Второе испытание - власть - очень актуально в пенитенциарных учреждениях. В камере всегда находится крайний или крайние. В разговорах, жестах ясно просматривается тенденция подавления, унижения одной личности другой. Широко известен пример, когда со всех исправительных учреждений собрали " опущенных", " обиженных" и создали из них отдельную колонию, где в самое короткое время произошло распределение " ролей". Насилие и жестокость оказались там на порядок выше, чем в рядовых колониях, обычной ориентации. Через один год данное заведение расформировали, признав эксперимент крайне неудачным.

Очень сложно работникам пенитенциарной системы справиться с властью, данной им государством по отношению к преступным элементам. Необходимо тонко чувствовать грань, до которой данная власть является мощным рычагом воздействия на осужденных, переступая которую человек начинает упиваться данной ему властью, что приводит его к озлоблению, ожесточению. Почти у всех сотрудников, прослуживших длительное время, имеют место невротизация, эмоциональная лабильность, в какой-то степени астенодепрессивные состояния. Как ни странно, но почти все сотрудники, которые перешли из СИЗО в другие силовые структуры, сразу же отмечали улучшение не только психического состояния, но и соматического - проходят боли в области сердца, желудка, извините за пикантность - нормализуется стул, но на первое место все-таки выходит обретение состояния душевного равновесия. В СИЗО вроде никто с отбойным молотком не работает и траншеи вручную не копает, но сотрудники отмечают: " Приходишь домой опустошенный, весь выжатый, нет радости жизни, груз изолятора давит весь вечер, часто не отпускает и ночью, после сна встаешь разбитый".

Не только по роду профессиональной деятельности психиатра, но и чисто по-человечески стараюсь сохранить свое " лицо", правда, по высказываниям супруги, не всегда удается. Через две-три недели отпуска она отмечает: " Вот теперь, ты окончательно освободился от своей тюрьмы". Известны два способа снятия такого груза. Первый - употребление спиртных напитков (увы, преобладающий в этой системе), второй - активное занятие физической подготовкой, куда можно отнести и работу над духовным самосовершенствованием личности различными способами и методами.

Повезло мне в жизни в том, что оказался недоразвит ген, отвечающий за выработку фермента алкогольдегидрогеназы, и с детства сформировалось негативное отношение к спиртному, а заодно - и к никотину. Стал замечать за собой еще в студенческие годы - наступало состояние опьянения при нахождении с пьющими людьми в одном помещении и наутро даже просыпался с тяжелой головой, учитывая употребление накануне только безалкогольных напитков. Был случай во время учебы - собираю анамнез у больного язвенной болезнью желудка и вдруг почувствовал резкую боль в эпигастральной области в виде четкого ощущения " дырочки" в желудке. Пришлось скороговоркой описывать пациенту характер боли и быстро выбегать из палаты, так как боль была нестерпимой. Перед уходом больной был удивлен точностью описания его болевых ощущений. В коридоре после интенсивного дыхания боль через 5 минут прошла. Может показаться странным, но прием больных веду, фиксируя первым делом взгляд на их глазах. Прошу при этом пока не называть жалобы хотя бы в течение 5-10 секунд, после чего формируется оценка состояния тяжести заболевания, конечно, затем выслушиваю жалобы больного. Заметил, что при общении с больными шизофренией, органическими заболеваниями центральной нервной системы возникают крайне неприятные ощущения в виде тревоги, страха, внутреннего дискомфорта. Эти явления проходят сразу после ухода больных из кабинета, но неприятные ощущения какое-то время остаются в глубине сознания (вероятно, из-за таких психических микротравм, выливающихся в более обширное воздействие на личность врача, государства доплачивает разорительную для него 25%-ную надбавку к зарплате).

Мне кажется, все врачи так же диагностируют вначале подсознательно (если своим дальнейшим ходом мышления не уничтожают этот первый импульс, который должен быть наиболее близок к истинному положению вещей). Если к этому импульсу прислушиваются, то диагностика и, соответственно, лечение находятся на должном уровне. Такой контакт с пациентом называю " подключением", использую его не часто, при сложных случаях заболеваний, иногда это происходит спонтанно. Однажды при обходе камер подследственные сообщили о плохом самочувствии отсутствующего товарища, который ни разу не обращался в медчасть. После обхода 40 человек их жалоба не выходила из меня, вызывая неприятные ощущения во всем теле, сопровождающиеся тошнотой. На следующий день при обследовании данного подследственного в горбольнице у него был выявлен рак кишечника, и он был сразу прооперирован.

Одно из самых тяжелых ощущений испытал непроизвольно при общении с матерью содержавшегося у нас наркомана, 18 лет. Во время паузы в разговоре возникла так называемая витальная тоска, которая редко посещает нас в жизни. Длилось такое состояние несколько секунд, и вдруг в течение секунды пронеслись с огромной скоростью мысли стоящей передо мной матери - ее беременность, роды, отсечение пуповины, кормление грудью, бессонные ночи, пеленки, первые шаги ребенка, школа... и т. д. и вот оно, это создание, выросло под два метра и результат... Такое состояние матери, как мне кажется, такой глубины чувств и разочарования в жизни и близко не испытывают подследственные, совершившие самые тяжкие преступления, а если у них и возникает что-то похожее, то из-за чувства жалости к себе, а не к содеянному преступлению. Мать чувствует потерю смысла жизни, разрушение своей личности, ведь ребенок является ее неотрывной частью, половинкой себя, а наполовину жизнь - это не жизнь.

При общении с преступниками, совершившими убийства, отметил - к 9 из 10 в сновидениях приходят их жертвы, что проявляется бессонницей, состоянием тревоги, страха, депрессии, вегетативными расстройствами. Часто, особенно к подросткам, приходят умершие родители - жалеют, просят больше не попадать в места заключения, подсказывают, что делать в тех или иных случаях (обычно советы несут оптимальное решение).

Единственный был случай - к подростку " пришла" в сновидении бабушка родная и стала каждую ночь звать к себе - требовала от внука ухода из жизни (с его слов бабушка активно занималась в земной жизни черной магией - гадания, заклятия, заговоры, привороты). Психическое состояние юноши ухудшалось с каждым днем, несмотря на активное проведение лечения, предпринимал неоднократно суицидальные попытки через повешение, нанесение резанных ран на теле, в течение 10 суток фактически отсутствовал сон, эффекта от лечения не наблюдалось, несмотря на доведение дозы аминазина в/м до 8 мл, фенозепама до 1, 5 мг. По истечении 10 суток больной заснул, и впоследствии подобного не наблюдалось, каких-либо нарушений психики выявлено не было. Воздействие невинно убиенных на своих мучителей не шло ни в какое сравнение с этой бабушкой. Почти вся категория убийц освобождалась от такого влияния самостоятельно, без применения лекарственных средств, ввиду отсутствия в должном количестве медикаментов данной группы, снабжение ими и сейчас оставляет желать лучшего.

Вообще чисто мое субъективное мнение по наблюдению за соматическими больными мест заключения - в 70-80% хронические заболевания без лечения переходят в нестойкую, но все-таки ремиссию. По моим наблюдениям в интернатуре за послеоперационными больными можно уверенно сказать об уменьшении восстановительного периода в 1, 5-2 раза. Запомнился осужденный, крайне тяжелый после операции, который с невероятным усилием поговорил: " Я должен выползти из этого, мне еще надо многое сделать в жизни". Он, несмотря на довольно пессимистические прогнозы медиков, выжил. Такое сильное желание, такой внутренний настрой в комфортных условиях хирургических клиник здравоохранения видеть доводилось крайне редко, в местах заключения это носит рядовой характер.

Благодаря работе в межобластной больнице, обслуживающей 23 колонии, почувствовал разницу общения с осужденными мужчинами и женщинами, а в больницу по тем временам попадали две категории - имеющие " вес" в преступном мире и отчаянные психопаты-членовредители. Справедливости ради отмечу, находились среди них и действительно больные. С 10 больными мужского пола было проще общаться, чем с одной больной женщиной, тем более больной не " головой". Сейчас в печати появились статьи, где пишут: " Мужчина и женщина - это две разные вселенные". Этим понятием я проникся 14 лет назад.

Поражали настойчивость и упорство в издевательстве над своим физическим телом небольшой стойкой группы членовредителей: женщина, 35 лет, трижды проглатывала инородные тела - " якоря", после третьей резекции желудка хирургам пришлось сшивать пищевод с кишечником. Рецидивист, 32 лет, трижды (! ) ломал себе одновременно верхние и нижние конечности. Возник вопрос: " Кто помогал ломать оставшуюся последней целой правую руку? " Оказалось, настойчивость и усердие в данном начинании не знает границ - сам вставил оставшуюся целехонькой руку между металлическими прутьями спинки кровати и резким движением руки обеспечил перелом локтевой и лучевой костей. Проводимые беседы, психокоррекция данной категории фактически положительного эффекта не имели, а иногда приводили к обратной реакции. Осужденный, 43 лет, нанес себе глубокие, резаные раны предплечья. На вопрос, зачем это сделал, последовала, с его точки зрения, адекватная реакция - зубами вцепился в бинтовую повязку, наложенную на рану, и стал вырывать бинты с внутренним содержанием предплечья.

Наблюдал случай, который не знаю к чему и отнести - то ли к затянувшемуся шоковому состоянию, то ли к особенностям и возможностям человеческого организма. Осужденный, 23 лет, был доставлен через 3 часа после обширной полостной раны. Он придерживал руками кишечник, оказавшийся почти весь снаружи, с некоторым волнением в голосе говоря о данном факте биографии как о рядовом проходящем случае, на котором не стоит сильно заострять внимание.

Отдельно остановлюсь на проблеме наркомании. Если в 1995-1997 гг. среди молодежи была распространена токсикомания, то в последние 2 года картина стала меняться в пользу сильнодействующих наркотиков после активного внедрения в 1998 г. в Северном регионе героина, поток которого не иссякает и даже возрастает. Динамику роста наркомании наглядно демонстрирует статистика следственного изолятора. В учреждении на учете как употребляющие наркотики состояли: в 1995 г. - 3 человека, в 1996-м - 7 человек, в 1997-м - 23, в 1998-м - 51, в 1999-м - 123. При таком положении дел вопрос наркомании через несколько лет станет серьезной проблемой в учреждениях пенитенциарной системы и будет доставлять головную боль не только медицинским работникам, но и сотрудникам других служб. Тем не менее полный разрыв с наркотиками происходит только в следственном изоляторе. Никто из опрошенных не сообщил, что прекратил употреблять наркотики после лечения в диспансере или областной психиатрической больнице. Преодолению наркотической ломки способствуют стены режимного учреждения - оно оказывает мощное психологическое воздействие. В СИЗО у сокамерников свои проблемы, их не интересует, у кого что болит. Отсутствуют ближайшие родственники, близкие люди, которые принимают самое активное участие в судьбе и которым можно поплакаться, в конце концов унести от них что-то ценное и продать за наркотики.

Способствуют уходу от наркотиков и отсутствие " друзей" по игле, жесткие рамки режима и даже скромное питание изолятора, которое для многих было бы недоступно (сейчас пишут, что диета с минимальным содержанием жиров животного происхождения, мяса в пищевом рационе является диетической и способствует более быстрому выведению из наркотической абстиненции и снижению влечения к наркотическим препаратам). При общении с наркоманами пытаюсь донести до каждого - окружающие вас люди находятся в заключении, вы же оказались на свободе, вам дается редкий шанс, время, чтобы освободиться от наркотиков, сделать передышку в непрерывной гонке за получением мнимого освобождения своей личности от самого себя, осмотреться и, может быть, коренным образом изменить свои взгляды, свой образ мышления, свою жизнь. Это пытаюсь донести при встречах и с родственниками наркоманов, надеясь немного их поддержать, помочь посмотреть на обрушившееся несчастье с другой стороны.

В работе с наркоманами пробовал внедрять метод В. Д. Кандыбы - так называемый медитативный управляемый аутотренинг, который относится к одному из трансовых методов. После сеанса пациенты отмечали улучшение психического состояния - тревоги, страхи, волнения ощутимо уменьшались, абстинентные проявления купировались через короткий промежуток времени, происходила нормализация сна. Этот метод хорош тем, что носит обучающий характер - пациенты впоследствии самостоятельно могут вызывать это состояние по мере необходимости. Представляется все в таком радужном свете - собрал всех наркоманов, научил их по-быстрому, и проблема наркомании не только в учреждении, а (замахнуться повыше) и во всей стране решена без каких-либо существенных материальных затрат, так как финансирование чего-либо на данном этапе развития страны оставляет желать лучшего. Но как писал поэт: " Надежды юношей питают". Все гораздо более прозаично и печально...

Следственный изолятор не является идеальным местом для плановой долгосрочной работы и реабилитации страдающих наркоманией. В СИЗО идут они под конвоем не лечиться, их мысли направлены на возникшую проблему, в связи совершением противоправного деяния. Воздействовать на человеческую сущность, еще оставшуюся у наркомана, ох, как тяжело! Для наглядности привожу собственную статистику работы в СИЗО - из 100 поступивших наркоманов только 7 человек выразили желание поработать над собой по данному методу и после очень краткого времени, а 4 человека на подготовительном этапе, разбежались в разные стороны, объясняя свое нежелание тем, что они самостоятельно, когда захотят, тогда и прекратят употребление - анозогнозия налицо. Только один (! ) человек изъявил желание и дальше работать над собой после ознакомления с данным методом. Правда, этот один человек оказался девушкой, 23 лет, мастером спорта международного класса, у которой с детства воспитанный спортивный характер, возможно, сыграл немаловажную роль в принятии решения.

Страдающие наркоманией, испытавшие данное трансовое состояние, описывали необычность ощущений: " Похоже на наркотик - куда-то уплываешь наверх, так хорошо", отмечали улучшение настроения, снижение возбуждения, раздражения. Тем не менее желающих работать над собой дальше фактически не осталось. Положительный момент этого начинания был в том, что информация о необычности состояния, достигнутого без употребления наркотиков, передавалась при общении среди подростков, что для большинства являлось полной неожиданностью. При общении пытаюсь донести мысль: " Человек - это не деревянная чурка с хлопающими глазами и протекающей по ней венозной кровью, куда вливаются наркотики, а человек - это все-таки нечто большее".

Имело место случайное " подключение" к наркоману, рассказывающему об одном из самых приятных моментов в употреблении наркотиков. Дальше я сам продолжил его рассказ с подробным описанием ощущений, что привело его в изумление, так как там присутствовали моменты, улавливаемые только при непосредственном приеме героина. При этом я сказал ему о том, что наркотики, естественно, никогда не употреблял, хотя испытанное состояние в точности соответствовало именно его состоянию, именно в тот момент. Этому наркоману в присутствии сокамерников я сообщил о том, что человек может менять сознание другим путем: " Сейчас же могу сказать о вашем " полете" - вы думаете, что поднялись высоко и ваше сознание получило " освобождение", но могу определенно вас огорчить - у меня возник во рту привкус отходов жизнедеятельности человеческого организма, и я в нем ползаю, подгребая под себя все больше и больше". Впоследствии старался избавить себя от таких непроизвольных " подключений".

С потерей здоровья физического тела можно жить, но с потерей тела духа, тела души о какой-либо жизни говорить бессмысленно, с их потерей речь идет только о растительном, вегетативном существовании. Что меня удивляет, при встрече с находившимися на излечении в ЛТП больными алкоголизмом с 20-30-летним стажем пития, они имеют гораздо больший, образно говоря, " запас энергии". У наркоманов же со стажем от 6 месяцев и выше эта самая " энергия" почти полностью отсутствует, и они мне представляются как бы оболочкой с неким вакуумом, холодом, идущим изнутри. Этот контингент в общении самый тяжелый в пенитенциарной системе, у многих сотрудников после общения с ними наблюдается упадок сил, снижение настроения, появляется эмоциональная лабильность. Происходит, на мой взгляд, психологиче

⇐ Предыдущая24252627282930313233Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: