2. Критика «теории» стихийности, или о роли авангарда в движении.

Теория преклонения перед стихийностью выступает против революционного характера рабочего движения, она против того, чтобы движение направлялось по линии борьбы против основ капитализма, – она за то, чтобы движение шло исключительно по линии «выполнимых», «приемлемых» для капитализма требований… Теория стихийности есть идеология тред‑ юнионизма. Это – логическая основа всякого оппортунизма.

Практически эта теория, выступившая на сцену ещё до первой революции в России, вела к тому, что её последователи, так называемые «экономисты», отрицали необходимость самостоятельной рабочей партии в России, выступали против революционной борьбы рабочего класса за свержение царизма, проповедовали тред‑ юнионистскую политику в движении и вообще отдавали рабочее движение под гегемонию либеральной буржуазии.

Блестящая критика теории «хвостизма», данная Лениным в брошюре «Что делать? », не только разбила так называемый «экономизм», но и создала теоретические основы действительно революционного движения русского рабочего класса, отмечает Сталин. Но теория преклонения перед стихийностью не есть только русское явление. Ею заражены лидеры II Интернационала. Маркс говорил, что материалистическая теория не может ограничиваться объяснением мира, что она должна изменить его. Но Каутский и К° предпочитают остаться только при первой части этой формулы Маркса.

Вот один из многих примеров применения этой «теории». Перед империалистической войной лидеры II Интернационала грозились объявить «войну войне», если империалисты начнут войну. Перед началом войны они провели в жизнь противоположный лозунг о «войне за отечество», за свое империалистическое отечество. Результатом смены этих лозунгов явились миллионы жертв из рабочих. Но, с точки зрения лидеров II Интернационала, здесь нет ошибки, нет виноватых, нет измены. Всё произошло так, как оно должно было произойти. При том «уровне производительных сил», который имелся в то время, ничего другого нельзя было предпринять. «Виноваты» «производительные силы». Так по Каутскому. Что же это, как не видоизмененная на европейский лад всё та же теория «хвостизма», с которой Ленин воевал ещё до первой русской революции?

 

3. Теория пролетарской революции. По мнению Сталина, ленинская теория пролетарской революции исходит из трех основных положений.

Положение первое. Всесилие финансовой олигархии как результат господства финансового капитала – вскрывает грубо паразитический характер монополистического капитализма, делает во сто раз более чувствительным гнёт капиталистических трестов и синдикатов, усиливает рост возмущения рабочего класса против капитализма, подводит массы к пролетарской революции как единственному спасению.

Положение второе. Усиленный вывоз капитала в колониальные и зависимые страны… превращение капитализма во всемирную систему финансового порабощения и колониального угнетения горстью «передовых» стран гигантского большинства населения земли, – всё это… раскололо население земного шара на два лагеря: на горсть «передовых» капиталистических стран, эксплуатирующих и угнетающих обширные колониальные и зависимые страны, и на громадное большинство колониальных и зависимых стран, вынужденных вести борьбу за освобождение от империалистического гнета.

Положение третье. Неравномерное развитие капиталистических стран ведет к бешеной борьбе за передел мира между странами, уже захватившими территории, и странами, желающими получить свою долю. Все это ослабляет империализм и облегчает объединение фронта революционно‑ пролетарского и фронта колониально‑ освободительного.

Общий вывод Ленина: «Империализм есть канун социалистической революции».

Сообразно с этим меняется и самый подход к вопросу о пролетарской революции, утверждает Сталин. Раньше к анализу предпосылок пролетарской революции подходили обычно с точки зрения экономического состояния той или иной отдельной страны. Теперь надо подходить к делу с точки зрения всех или большинства стран, с точки зрения мирового хозяйства, ибо империализм есть всемирная система финансового порабощения и колониального угнетения горстью «передовых» стран гигантского большинства населения земли. Точно так же теперь нужно говорить о наличии объективных условий революции во всей системе мирового империализма, причем наличие в составе этой системы некоторых стран, недостаточно развитых в промышленном отношении, не может служить непреодолимым препятствием к революции, если система в целом (или, вернее, так как система в целом) уже созрела для революции.

Но где начнется революция? Там, где больше развита промышленность, где пролетариат составляет большинство, где больше культурности, больше демократии, отвечали обычно раньше.

Нет, возражает ленинская теория революции, не обязательно там, где промышленность больше развита и прочее. Фронт капитала прорвется там, где цепь империализма слабее…

В 1917 году цепь империалистического мирового фронта оказалась слабее в России, чем в других странах. Там она и прорвалась, дав выход пролетарской революции.

Далее. Лидеры II Интернационала утверждали (и продолжают утверждать), что между буржуазно‑ демократической революцией, с одной стороны, и пролетарской – с другой, существует пропасть или, во всяком случае, китайская стена, отделяющая одну от другой на целые столетия.

Едва ли нужно доказывать, заявляет Сталин, что в обстановке империализма буржуазно‑ демократическая революция в более или менее развитой стране должна сближаться с революцией пролетарской, что первая должна перерастать во вторую.

История революции в России с очевидностью доказала правильность и неоспоримость этого положения. «Вышло именно так, как мы говорили. Ход революции подтвердил правильность нашего рассуждения. Сначала вместе со «всем» крестьянством – против монархии, против помещиков, против средневековья (и постольку революция остается буржуазной, буржуазно‑ демократической).

Затем вместе с беднейшим крестьянством, вместе с полупролетариатом, вместе со всеми эксплуатируемыми – против капитализма, в том числе против деревенских богатеев, кулаков, спекулянтов, и постольку революция становится социалистической. Пытаться отделить эти революции друг от друга чем‑ либо иным, кроме степени подготовки пролетариата и степени объединения его с деревенской беднотой, есть величайшее извращение марксизма, опошление его, замена либерализмом», – писал В. И. Ленин в своей работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский».

Здесь возникает вопрос: почему же Ленин в таком случае воевал с идеей «перманентной (непрерывной) революции? » Потому, отвечает Сталин, что Ленин предлагал увенчать дело революции переходом власти к пролетариату, между тем как сторонники «перманентной» революции думали начать дело прямо с власти пролетариата, не понимая, что тем самым они закрывают глаза на такую «мелочь», как пережитки крепостничества, и не принимают в расчет такую серьезную силу, как русское крестьянство, не понимая, что такая политика может лишь затормозить дело привлечения крестьянства на сторону пролетариата.

Ленин воевал со сторонниками «перманентной» революции не из‑ за вопроса о непрерывности, ибо Ленин сам стоял на точке зрения непрерывной революции, а из‑ за недооценки ее приверженцами роли крестьянства, являющегося величайшим резервом пролетариата, из‑ за непонимания ими идеи гегемонии пролетариата.

Дальше. Раньше считали победу революции в одной стране невозможной. Теперь нужно исходить из возможности такой победы, ибо неравномерный характер развития различных капиталистических стран в обстановке империализма, обострения противоречий внутри империализма, рост революционного движения во всех странах мира – все это ведет не только к возможности, но и к необходимости победы пролетариата в отдельных странах. История победы революции в России является прямым тому доказательством, считает Сталин.

Но свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране – еще не значит обеспечить полную, окончательную победу социализма, то есть собственными силами закрепить окончательно социализм и вполне гарантировать страну от интервенции, а значит, и от реставрации. Для этого необходима победа революции по крайней мере в нескольких странах. Поэтому развитие и поддержка революции в других странах является существенной задачей победившей революции. Поэтому революция победившей страны должна рассматривать себя не как самодовлеющую величину, а как подспорье, как средство ускорения победы пролетариата в других странах, подчеркивает Сталин, указывая, что Ленин выразил эту мысль в следующих ярких и точных словах, сказав, что задача победившей революции состоит в проведении «максимума осуществимого в одной стране для развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах».

Ключевым теоретическим положением ленинизма является положение о диктатуре пролетариата, заявляет Сталин.

Рассматривая проблему диктатуры пролетариата, он выделяет три ее части:

A. Диктатура пролетариата как орудие пролетарской революции.

Б. Диктатура пролетариата как господство пролетариата над буржуазией.

B. Советская власть как государственная форма диктатуры пролетариата.

 

А. Диктатура пролетариата как орудие пролетарской революции , ее орган, ее важнейший опорный пункт, вызванный к жизни для того, чтобы, во‑ первых, подавить сопротивление свергнутых эксплуататоров и закрепить свои достижения, во‑ вторых, довести до конца пролетарскую революцию, довести революцию до полной победы социализма. Свергнуть власть буржуазии революция может и без диктатуры пролетариата, но взятие власти – это только начало дела. Свергнутая буржуазия надолго еще остается в силу многих причин, сильнее свергнувшего ее пролетариата. Поэтому «на другой день» после победы перед пролетариатом встают следующие задачи:

1) сломить сопротивление свергнутых и экспроприированных революцией помещиков и капиталистов, ликвидировать все и всякие их попытки к восстановлению власти капитала;

2) организовать строительство в духе сплочения всех трудящихся вокруг пролетариата и повести эту работу в направлении, подготовляющем ликвидацию, уничтожение классов;

3) вооружить революцию, организовать армию революции для борьбы с внешними врагами, для борьбы с империализмом.

Диктатура пролетариата нужна для того, чтобы выполнить эти задачи.

«Переход от капитализма к коммунизму, – говорил Ленин, – есть целая историческая эпоха. Пока она не закончилась, у эксплуататоров неизбежно остается надежда на реставрацию, а эта надежда превращается в попытки реставрации. И после первого серьезного поражения свергнутые эксплуататоры… с ненавистью, возросшей во сто крат, бросаются в бой за возвращение отнятого «рая», за их семьи, которые жили так сладко и которые теперь «простонародная сволочь» осуждает на разорение и нищету (или на «простой» труд). А за эксплуататорами‑ капиталистами тянется широкая масса мелкой буржуазии, про которую десятки лет исторического опыта всех стран свидетельствуют, что она шатается и колеблется, сегодня идет за пролетариатом, завтра пугается трудностей переворота, впадает в панику от первого поражения или полупоражения рабочих, нервничает, мечется, хныкает, перебегает из лагеря в лагерь».

В чем конкретно сила свергнутой буржуазии?

Во‑ первых, в силе международного капитала, в силе и прочности международных связей буржуазии.

Во‑ вторых, в том, что «эксплуататоры на долгое время после переворота сохраняют неизбежно ряд громадных фактических преимуществ: у них остаются деньги… кое‑ какое движимое имущество, часто значительное, остаются связи, навыки организации и управления, знание всех «тайн» (обычаев, приемов, средств, возможностей) управления, остается более высокое образование, близость к технически высшему (по‑ буржуазному живущему и мыслящему) персоналу, остается неизмеримо больший навык в военном деле (это очень важно) и так далее, и так далее».

В‑ третьих, «в силе привычки, в силе мелкого производства… Мелкое производство рождает капитализм и буржуазию постоянно, ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе»… ибо «уничтожить классы – значит не только прогнать помещиков и капиталистов… это значит также уничтожить мелких товаропроизводителей, а их нельзя прогнать, их нельзя подавить, с ними надо ужиться, их можно и (должно) переделать, перевоспитать только очень длительной, медленной, осторожной организаторской работой». Воспроизведя эти ленинские положения, с которыми он безусловно согласен, Сталин подчеркивает, что выполнить эти задачи в короткий срок нет никакой возможности. Поэтому диктатуру пролетариата, переход от капитализма к коммунизму, нужно рассматривать не как мимолетный период в виде ряда «революционнейших» актов и декретов, а как целую историческую эпоху, полную гражданских войн и внешних столкновений, упорной организационной работы и хозяйственного строительства, наступлений и отступлений, побед и поражений. Эта историческая эпоха необходима не только для того, чтобы создать хозяйственные и культурные предпосылки полной победы социализма, но и для того, чтобы дать пролетариату возможность, во‑ первых, воспитать и закалить себя как силу, способную управлять страной, во‑ вторых, перевоспитать и переделать мелкобуржуазные слои в направлении, обеспечивающем организацию социалистического производства.

 

Б. Диктатура пролетариата как господство пролетариата над буржуазией. Государство есть машина в руках господствующего класса для подавления сопротивления своих классовых противников. В этом отношении диктатура пролетариата ничем, по существу, не отличается от диктатуры всякого другого класса, ибо пролетарское государство является машиной для подавления буржуазии. Но тут есть одна существенная разница. Состоит она в том, что все существовавшие до сих пор классовые государства являлись диктатурой эксплуатирующего меньшинства над эксплуатируемым большинством, между тем как диктатура пролетариата является диктатурой эксплуатируемого большинства над эксплуатирующим меньшинством. (См.: Ленин В. И. Государство и революция. )

Из этого следуют два основных вывода.

Первый вывод. Диктатура пролетариата не может быть «полной демократией», демократией для всех – и для богатых, и для бедных, – диктатура пролетариата должна быть государством по‑ новому демократическим (для пролетариев и неимущих вообще) и по‑ новому диктаторским (против буржуазии).

Разговоры Каутского и К° о «чистой» демократии и так далее являются буржуазным прикрытием того несомненного факта, что равенство эксплуатируемых и эксплуататоров невозможно… Не бывает и не может быть при капитализме действительных «свобод» для эксплуатируемых – хотя бы потому, что помещения, типографии, склады бумаги и так далее, необходимые для использования «свобод», являются привилегией эксплуататоров. Не бывает и не может быть при капитализме действительного участия эксплуатируемых масс в управлении страной – хотя бы потому, что при самых демократических порядках в условиях капитализма правительства ставятся не народом, а Ротшильдами и Стиннесами, Рокфеллерами и Морганами.

Второй вывод. Диктатура пролетариата утверждается лишь в результате слома буржуазной государственной машины, буржуазной армии, буржуазного чиновничьего аппарата, буржуазной полиции.

Маркс допускал в 70‑ х годах XIX века возможность мирного развития буржуазной демократии в демократию пролетарскую в исключительных обстоятельствах по крайней мере для Англии и США, в которых в силу особых условий их развития в то время еще не было развитой военщины и бюрократии.

«Теперь, – говорит Ленин, – в 1917 году, в эпоху первой великой империалистической войны, это ограничение Маркса отпадает. И Англия, и Америка… скатились вполне в общеевропейское грязное, кровавое болото бюрократически‑ военных учреждений, все себе подчиняющих, все собой подавляющих. Теперь и в Англии, и в Америке «предварительным условием всякой действительно народной революции» является ломка, разрушение «готовой»… «государственной машины».

 

В. Советская власть как государственная форма диктатуры пролетариата. В чем состоит сила Советов в сравнении со старыми формами организации?

В том, что Советы являются наиболее всеобъемлющими массовыми организациями пролетариата, в том, что Советы являются единственными массовыми организациями, объединяющими всех угнетенных и эксплуатируемых, рабочих и крестьян, солдат и матросов, где политическое руководство борьбой масс со стороны авангарда масс, со стороны пролетариата, может быть осуществимо ввиду этого наиболее легко и наиболее полно, в том, что Советы являются наиболее мощными органами революционной борьбы масс, в том, что Советы являются непосредственными организациями самих масс, то есть наиболее демократическими и, значит, наиболее авторитетными организациями масс, максимально облегчающими им участие в устройстве нового государства и в управлении последним. Советская власть есть объединение и оформление местных Советов в одну общую государственную организацию – в Республику Советов.

Одной из важнейших характерных черт советской власти, отмечает Сталин, является объединение законодательной и исполнительной власти в единой организации государства. Советская власть, заменяя территориальные выборные округа производственными единицами, заводами и фабриками, непосредственно связывает рабочие и вообще трудящиеся массы с аппаратами государственного управления, учит их управлению страной. Советская форма государства, привлекающая массовые организации трудящихся к постоянному и безусловному участию в государственном управлении, способна подготовить то отмирание государственности, которое является одним из основных элементов будущего безгосударственного, коммунистического общества.

Республика Советов является, таким образом, той искомой и найденной наконец политической формой, в рамках которой должно быть совершено экономическое освобождение пролетариата – полная победа социализма. Парижская коммуна была зародышем этой формы. Советская власть является ее развитием и завершением, считает Сталин.

Далее он отмечает, что крестьянский вопрос является частью общего вопроса о диктатуре пролетариата и как таковой представляет один из самых животрепещущих вопросов ленинизма. Пролетариат относится к крестьянству как к своему союзнику, поддерживает трудящиеся массы крестьянства в их борьбе против кабалы и эксплуатации, в их борьбе за избавление от гнета и нищеты. Сталин анализирует проблему крестьянства в контексте истории трех революций в России.

Крестьянство во время буржуазно‑ демократической революции. Этот период охватывает промежуток времени от первой русской революции (1905) до второй (февраль 1917 г. ) включительно. Характерной чертой этого периода является высвобождение крестьянства из‑ под влияния либеральной буржуазии, отход крестьянства от кадетов, поворот крестьянства в сторону пролетариата. Крестьяне в период четырех дум убедились в том, что им не получить из рук кадетов ни земли, ни воли, что единственная сила, на помощь которой они могут рассчитывать, – это пролетариат, большевики. Империалистическая война также показала им всю тщетность, всю обманчивость надежд получить мир от царя и его буржуазных союзников. Так сложился союз рабочих и крестьян в буржуазно‑ демократической революции, так сложилась гегемония (руководство) пролетариата в общей борьбе за свержение царизма.

Буржуазные революции Запада пошли по другому пути. Там гегемония в революции принадлежала не пролетариату, который из‑ за своей слабости не мог представлять самостоятельную политическую силу, а либеральной буржуазии. Там освобождение от крепостнических порядков крестьянство получило из рук буржуазии. Там крестьянство представляло резерв буржуазии. Там революция, ввиду этого, привела к громадному усилению политического веса буржуазии. В России же революция привела к ослаблению буржуазии как политической силы. Буржуазная революция в России выдвинула на первый план не либеральную буржуазию, а революционный пролетариат, сплотив вокруг него многомиллионное крестьянство.

Этим, между прочим, и объясняется тот факт, что буржуазная революция в России переросла в пролетарскую революцию в сравнительно короткий срок. Гегемония пролетариата была зародышем и переходной ступенью к диктатуре пролетариата. Почему? Потому, считает Сталин, что буржуазная революция развернулась в России при более развитых условиях классовой борьбы, чем на Западе; русский пролетариат успел уже превратиться к этому времени в самостоятельную политическую силу, между тем как либеральная буржуазия, напуганная революционностью пролетариата, растеряла подобие всякой революционности (особенно после уроков 1905 года) и повернула в сторону союза с царем и помещиками.

Сталин отмечает, что следует обратить внимание на такие обстоятельства, определившие своеобразие русской революции, как:

а) небывалая концентрация промышленности накануне революции. Например, в предприятиях с количеством рабочих свыше 500 человек работало в России 54 % всех рабочих; уже это одно обстоятельство при наличии такой революционной партии, как партия большевиков, превращало рабочий класс России в величайшую силу политической жизни страны;

б) безобразные формы эксплуатации на предприятиях плюс нестерпимый полицейский режим царских опричников – обстоятельство, превращавшее каждую серьезную стачку рабочих в громадный политический акт и закалявшее рабочий класс как силу, до конца революционную;

в) политическая дряблость русской буржуазии, превратившаяся после революции 1905 года в прислужничество царизму и прямую контрреволюционность;

г) наличие самых безобразных пережитков крепостнических порядков в деревне;

д) царизм, давивший все живое и усугублявший своим произволом гнет капиталистов и помещиков;

е) империалистическая война, слившая все эти противоречия политической жизни России в глубокий революционный кризис и придавшая революции небывалую силу натиска.

Ясно, что крестьянство в этих условиях могло надеяться только на пролетариат. Оно убедилось, что либеральная буржуазия – это враг; эсеры, конечно, «лучше», и программа у них «подходящая», но они слабы в городе… Вот почему крестьянство, отчалив от кадетов и причалив к эсерам, пришло вместе с тем к необходимости подчиниться руководству такого мужественного вождя революции, как русский пролетариат.

В период же от Февральской революции 1917 года до Октябрьской 1917 года крестьянство фактически уже отходит от эсеров, поворачивается в сторону тесного сплочения вокруг пролетариата, заявляет Сталин. Этому способствовало, отмечает он, следующее обстоятельство; после Февральской революции основным вопросом развития революционного процесса стал вопрос о ликвидации войны. Но чтобы вырваться из войны, необходимо было свергнуть Временное правительство, власть буржуазии, а также власть эсеров и меньшевиков. Период керенщины был величайшим предметным уроком для трудовых масс крестьянства. Затягивание войны подхлестывало революцию и подгоняло миллионы масс крестьян и солдат на путь прямого сплочения вокруг пролетарской революции. Без наглядных уроков коалиционного периода диктатура пролетариата была бы невозможна.

Далее Сталин рассматривает положение и позицию крестьянства после укрепления советской власти. После Гражданской войны и упрочения советской власти на первый план выступили задачи хозяйственного строительства. Развить национализированную индустрию; связать для этого индустрию с крестьянским хозяйством через торговлю, регулируемую государством; заменить продразверстку продналогом, с тем чтобы потом, постепенно уменьшая размеры продналога, свести дело к обмену изделий индустрии на продукты крестьянского хозяйства; оживить торговлю и развить кооперацию, вовлекая в эту последнюю миллионы крестьянства; вот задачи, которые прежде всего нужно было решать после победы Октябрьской революции, подчеркивает Сталин.

Сталин опровергает тех скептиков, которые считали, что социалистическое кооперирование крестьянства невозможно, ибо крестьянин по сути своей мелкий производитель. Полемизируя со скептиками, Сталин отмечает, что, во‑ первых, нельзя смешивать крестьянство Советского Союза с крестьянством Запада. Крестьяне Запада получили землю из рук буржуазии. Наше крестьянство, прошедшее школу трех революций, боровшееся против царя и буржуазии вместе с пролетариатом, получившее землю и мир из рук пролетарской революции, конечно же, отличается от крестьянства Запада. Его характеризует политическая дружба и политическое сотрудничество с пролетариатом. Сельское хозяйство в России будет развиваться по пути вовлечения большинства крестьян в социалистическое строительство через кооперацию, по пути постепенного внедрения в сельское хозяйство начал коллективизма сначала в области сбыта, а потом – в области производства продуктов сельского хозяйства. Разумеется, кооперация – еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для его построения. Вот, подчеркивает Сталин, суть ленинизма, суть ленинской позиции по отношению к крестьянству.

И, конечно же, составной частью ленинизма является национальный вопрос, подчеркивает Сталин.

Он заявляет, что национальный вопрос в период II Интернационала и в период ленинизма далеко не одно и то же. Напротив, он решался прямо противоположным образом. Раньше национальный вопрос замыкался обычно кругом вопросов, касающихся главным образом «культурных» национальностей. Ирландцы, венгры, поляки, финны, сербы и некоторые другие национальности Европы – таков тот круг неполноправных народов, судьбами которых интересовались деятели II Интернационала. Десятки и сотни миллионов азиатских и африканских народов, терпящих национальный гнет в самой грубой и жестокой форме, обычно оставались вне поля зрения.

Ленинизм вскрыл это вопиющее несоответствие, разрушил стену между белыми и черными, между «культурными» и «некультурными» рабами империализма и связал, таким образом, национальный вопрос с вопросом о колониях. Тем самым национальный вопрос был превращен в мировой вопрос об освобождении угнетенных народов зависимых стран и колоний от ига империализма.

Раньше, продолжает Сталин, принцип самоопределения наций истолковывался обычно неправильно, суживаясь нередко до права наций на автономию, на культурную автономию, то есть на право угнетенных наций иметь свои культурные учреждения, оставлял всю политическую власть в руках господствующей нации.

Ленинизм расширил понятие самоопределения, истолковав его как право угнетенных народов зависимых стран и колоний на полное отделение, как право наций на самостоятельное государственное существование.

В отличие от лидеров II Интернационала, ограничивающихся широковещательными декларациями о «равенстве наций», ленинизм связал вопрос об угнетенных нациях с вопросом о поддержке, о помощи, действительной помощи угнетенным нациям в их борьбе с империализмом за действительное равенство наций, за их самостоятельное государственное существование.

Если реформисты молчаливо считали, что победа пролетариата в Европе возможна без прямого союза с освободительным движением в колониях, что разрешение национального вопроса может произойти «самотеком», без революционной борьбы с империализмом, то ленинизм доказал, а империалистическая война и революция в России подтвердили, что национальный вопрос может быть разрешен лишь в связи и на почве пролетарской революции, что путь победы революции на Западе проходит через революционный союз с освободительным движением колоний и зависимых стран против империализма. Это, конечно, не значит, что пролетариат должен поддерживать всякое национальное движение, везде и всегда, во всех отдельных конкретных случаях. Речь идет о поддержке таких национальных движений, которые направлены на ослабление, на свержение империализма. Причем революционный характер национального движения в обстановке империалистического гнета вовсе не предполагает обязательного наличия в нем революционной или республиканской программы, наличия демократической основы движения. Борьба афганского эмира за независимость Афганистана объективно является революционной борьбой, несмотря на монархический образ взглядов эмира и его сподвижников, ибо она ослабляет, подтачивает империализм… Борьба египетских купцов и буржуазных интеллигентов за независимость Египта является по тем же причинам борьбой объективно революционной, несмотря на буржуазное происхождение и буржуазное звание лидеров египетского национального движения, несмотря на то, что они против социализма, между тем как борьба английского «рабочего» правительства за сохранение зависимого положения Египта является по тем же причинам борьбой реакционной, несмотря на пролетарское происхождение и пролетарское звание членов этого правительства, несмотря на то, что они «за» социализм.

Сталин подчеркивает, что, с точки зрения ленинизма, победа рабочего класса в развитых странах и освобождение угнетенных народов от ига империализма невозможны без образования и укрепления общего революционного фронта. Образование общего революционного фронта невозможно без прямой и решительной поддержки со стороны пролетариата угнетающих наций освободительного движения угнетенных народов против «отечественного» империализма, ибо «не может быть свободен народ, угнетающий другие народы». Эта поддержка означает отстаивание и проведение в жизнь лозунга о праве наций на отделение и самостоятельное государственное существование. Без проведения этого лозунга невозможно наладить объединение и сотрудничество наций в едином мировом хозяйстве, составляющем материальную базу победы всемирного социализма. И объединение это может быть лишь добровольным, возникшим на основе взаимного доверия и братских взаимоотношений народов. Отсюда, считает Сталин, вытекает необходимость упорной, непрерывной, решительной борьбы с великодержавным шовинизмом «социалистов» господствующих наций, не желающих бороться со своими империалистическими правительствами, не желающих поддержать борьбу угнетенных народов «их» колоний за освобождение от гнета, за государственное отделение.

Но без такой борьбы, утверждает Сталин, немыслимо воспитание рабочего класса господствующих наций в духе действительного интернационализма, в духе сближения с трудящимися массами зависимых стран и колоний, в духе действительной подготовки пролетарской революции. Революция в России не победила бы, а Колчак с Деникиным не были бы разбиты, если бы русский пролетариат не имел сочувствия и поддержки со стороны угнетенных народов бывшей Российской империи. Однако для того, чтобы завоевать сочувствие и поддержку этих народов, он должен был прежде всего разбить цепи русского империализма и освободить эти народы от национального гнета. Без этого невозможно было бы упрочить советскую власть и создать ту замечательную организацию сотрудничества народов, которая называется Союзом Советских Социалистических Республик.

Обращаясь к проблеме стратегии и тактики ленинизма, Сталин указывает, что из этой темы он берет шесть вопросов, а именно такие, как:

A. Стратегия и тактика как наука и руководство классовой борьбой пролетариата.

Б. Этапы революции и стратегия.

B. Приливы и отливы движения и тактика.

Г. Стратегическое руководство.

Д. Тактическое руководство.

Е. Реформизм и революционизм.

Итак, обо всем по порядку.

 

А. Стратегия и тактика как наука о руководстве классовой борьбой пролетариата. Смертный грех II Интернационала, считает Сталин, состоит не в том, что он проводил в свое время тактику использования парламентских форм борьбы, а в том, что он переоценивал значение этих форм, а когда настал период открытых революционных схваток и вопрос о внепарламентских формах борьбы стал на первый план, партии II Интернационала отвернулись от новых задач.

Ленин, отмечает Сталин, опираясь на положения Маркса и Энгельса, создал систему правил и руководящих начал по руководству классовой борьбой пролетариата. Такие брошюры Ленина, как «Что делать? », «Две тактики», «Империализм», «Государство и революция», «Пролетарская революция и ренегат Каутский», «Детская болезнь…», несомненно, представляют ценный вклад в общую сокровищницу марксизма, в его революционный арсенал. Стратегия и тактика ленинизма есть наука и руководство революционной борьбой пролетариата.

 

Б. Этапы революции и стратегия. Первый этап: 1903 год – февраль 1917 года. Цель – свалить царизм, ликвидировать полностью пережитки средневековья. Основная сила революции – пролетариат. Ближайший резерв – крестьянство. Направление основного удара: изоляция либерально‑ монархической буржуазии, старающейся овладеть крестьянством, и ликвидировать революционным путем все попытки буржуазии достичь соглашения с царизмом и в конечном счете свергнуть царизм.

Эта задача была выполнена: пролетариат в союзе с массой крестьянства провел до конца демократический переворот, раздавил силой сопротивление самодержавия и парализовал неустойчивость буржуазии.

Второй этап: март 1917 года – октябрь 1917 года. Цель – свалить империализм в России и выйти из империалистической войны. Основная сила революции – пролетариат. Ближайший резерв – беднейшее крестьянство. Пролетариат соседних стран – как вероятный резерв. Затянувшаяся война и кризис империализма как благоприятный момент.

Направление основного удара: изоляция мелкобуржуазной демократии (меньшевики, эсеры), старающейся овладеть трудовыми массами крестьянства, и ликвидировать революционным путем соглашение с империализмом.

Третий этап начался после Октябрьского переворота. Цель – упрочить диктатуру пролетариата в одной стране, используя ее как опорный пункт для преодоления империализма во всех странах. Революция выходит за рамки одной страны, началась эпоха мировой революции. Основные силы революции: диктатура пролетариата в одной стране, революционное движение пролетариата во всех странах. Главные резервы: полупролетарские и мелкокрестьянские массы в развитых странах, освободительное движение в колониях и зависимых странах.

Направление основного удара: изоляция мелкобуржуазной демократии, изоляция партий II Интернационала, представляющих основную опору политики соглашения с империализмом.

 

В. Приливы и отливы движения и тактика. Тактика есть определение линии поведения пролетариата за сравнительно короткий период подъема или упадка революции, борьба за проведение этой линии путем смены старых форм борьбы новыми, старых лозунгов новыми и так далее. Если стратегия ставит целью выиграть войну, довести до конца борьбу с царизмом или буржуазией, то тактика ставит целью выиграть не войну в целом, а те или иные сражения, те или иные бои, соответствующие конкретной обстановке в период данного подъема или упадка революции. Тактика есть часть стратегии, ей подчиненная, ее обслуживающая.

Тактика меняется в зависимости от приливов и отливов. В то время как в период первого этапа революции (1903 г. – февраль 1917 г. ) стратегический план оставался без изменения, тактика менялась. В период 1903–1905 гг. тактика партии была наступательная, ибо был прилив революции. Местные политические забастовки, политические демонстрации, общая политическая забастовка, бойкот Думы, восстание, революционно‑ боевые лозунги – таковы

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: