Естественные науки. Математика. Искусство

Естественные науки

Все культуры проявляют особый интерес к классификации растений и животных[484]. Скотт Атран и Дэн Спербер связывают это увлечение с гипотетическим модулем «народной биологии», который специализируется на приобретении знаний о живых существах. Он может играть ключевую роль в выживании вида, влияя на модели его пищевого поведения, здоровье и общую адаптацию к окружающей среде. Психология развития, нейровизуализация и нейропсихология уже позволили выявить конкретные области, отвечающие за познание растений и животных. Эта специализация возникает в младенчестве и уничтожается в результате определенных повреждений мозга[485].

Математика

Механизм, посредством которого простые математические объекты закрепляются в мозге, исследовали многие лаборатории, включая и мою[486]. Все культуры разделяют минимальный набор абстрактных математических понятий, присутствующих как в арифметике, так и в геометрии. Эти представления возникают в раннем детстве, даже в отсутствие какого‑ либо формального обучения. Самый яркий пример – понятие числа. Даже необразованный амазонский ребенок, в чьем языке нет специальных слов для чисел больше пяти, понимает разницу между 20 и 40 точками, может упорядочить их и даже произвести приблизительные операции сложения и вычитания[487]. Эта врожденная склонность к элементарной арифметике реализуется теменными долями обоих полушарий. Область, чувствительная к количеству, обнаруживается у любого младенца, ребенка или взрослого[488]. Более того, сегодня мы знаем, что даже мозг макаки содержит нейроны, настроенные на определенное количество объектов. Место, в котором локализованы эти клетки, представляется четким гомологом[489] теменной области человека, активной во время мысленных вычислений[490]. Забавно, что теория чисел, которую часто считают вершиной «чистой» математики, на самом деле уходит своими корнями в умение животных отслеживать пищу и других зверей – две очень ценные функции для выживания в животном мире.

Исследования чисел и мозга показывают, что математика опирается на базовые и универсальные способности человеческого разума. В ее основе лежат структурированные ментальные представления пространства, времени и чисел, которые мы приобрели в ходе нашего эволюционного прошлого и которые мы учимся рекомбинировать новыми способами с помощью письменных и устных символов.

Искусство

Все культуры генерируют произведения искусства, дорогие декоративные изделия, практическое применение которых далеко не очевидно. В своих книгах, а также в курсе по нейроэстестике, который он читал в Коллеж де Франс (2003–2005), Жан‑ Пьер Шанже предлагает нейробиологическую оценку форм искусства, в частности живописи и музыки[491]. Будучи «синтезом множественных эволюций», наш мозг содержит обширный набор ментальных репрезентаций, объясняющих сложные эмоциональные реакции на произведение искусства. На уровне нейронов картина разбивается на множество частей, которые затем передаются в различные области мозга. Каждая из них обрабатывает один из атрибутов картины: цвет, текстуру, лица, руки, эмоциональное наполнение. Произведение искусства, синхронно стимулирующее множество церебральных процессоров новым и гармоничным образом, мы называем шедевром.

Аналогичные идеи были высказаны и американским неврологом Вильянуром Рамачандраном. Он считает, что «цель искусства… не просто изобразить или репрезентировать реальность… но усилить, превзойти, даже исказить… и приумножить ее с тем, чтобы сильнее активировать нейронные механизмы, которые были бы возбуждены первоначальным объектом»[492]. Для британского нейрофизиолога Семира Зеки «художники – это в некотором смысле неврологи, изучающие мозг с помощью собственных уникальных методов»[493]. Зеки полагает, что формы искусства могут быть связаны с различными церебральными контурами: фовизм стимулирует цветовую область нашего мозга, кинетическое искусство раздвигает границы области движения и так далее. Кроме того, за творчеством талантливых художников скрывается огромное количество интерпретаций, снова и снова возбуждающих интерес зрителя. [494]

Шанже идет еще дальше. Он считает, что простой стимуляции нескольких систем мозга недостаточно для создания подлинной формы искусства. Самые почитаемые произведения искусства – это не просто «суперстимулы», которые завораживают зрителя гипнотическим движением или кричащими цветами, хотя это описание превосходно отражает суть некоторых тенденций современного искусства! Прежде всего шедевр должен излучать гармонию. Нейронные основы ощущения согласованности между отдельными частями и большим целым – consensus partium, который Шанже помещает в основу художественного творчества, – начали изучать не так давно[495]. В музыке понятие гармонии имеет строго физическое определение. Базовая чувствительность к музыкальным интервалам октав и квинт является культурной универсалией, присутствующей даже у младенцев. По всей вероятности, эта особенность возникает на уровне первичной слуховой области, где консонансные аккорды вызывают согласованную и синхронную нейронную активность, а диссонансные – пульсирующие ритмы. Можно ли таким же образом объяснить гармонию в живописи или скульптуре – с помощью некой фазовой синхронии в многочисленных областях мозга? В настоящее время у нас нет однозначного ответа на этот вопрос, так как нейроэстетика еще молодая[496][497] и противоречивая область нейронауки.