 |
Белгатой.
|
|
|
|
04. 04. 96 г.
Ночь. Все, кто не спит, уставились в небо, наблюдают затмение луны. Явление редкое, а так как находимся в Чечне, затмение выглядит мистическим, каким-то потусторонним знаком. На войне люди становятся немного суеверными…Брошенная кем-то фраза «Луна крови требует…» засела в голове. Хотя выглядит красиво…
Наш взвод два дня назад зарылся в землю на окраине Центороя. Сначала копаться в земле было лень, но после того, как «духи» швырнули по нам с десяток мин, все схватили лопаты и довольно резво закопались поглубже.
Перед нами то ли большой овраг, то ли ущелье. Это граница, за которой начинается Веденский район – вотчина Басаева. С той стороны оврага село Белгатой, а где-то за ним и конечная цель нашего двухнедельного путешествия – село Дарго. На планете конец двадцатого века, а мы шагаем теми же тропками и дорогами, какими ходили российские солдаты в середине девятнадцатого, когда «замиряли горцев». Глядишь, и мы лет через сто войдём в историю.
До сих пор «чехи» отходили, не ввязываясь в серьёзную свару, были только небольшие стычки. Но теперь они, видимо, решили, что Введенский район – это серьёзно. Все мирные жители ушли из Центороя и Белгатоя ещё три дня назад. Сейчас и без разведки видно – село Белгатой далеко не пустое, и, чтоб мы не питали иллюзий, «духи» иногда лупят по нам из миномётов (правда, ни в кого не попадают). Пару раз начинал стрелять из-за оврага снайпер, но его быстро успокоили наши миномётчики.
Теперь наш короткий отдых подошел к концу, и уже сегодня с рассветом попрём на Белгатой. Задача взвода, в двух словах, проста как дважды два. В пять утра, рывком через овраг под прикрытием миномётов «василёк», подползти максимально близко к селу, распугать и уничтожить всех встретившихся боевиков, захватить крайние дома и корректировать миномётный огонь по селу. В общем, проделать в «чеховской» обороне дыру, через которую наша безбашенная пехота ворвётся в село и устроит там Сталинград образца 43-го года. «Броня» прикрывает по дороге справа, и, если что, поддержит. День обещает быть весёлым.
|
|
|
Немного напрягает, что в этом взводе, не считая экипажа «брони», всего восемь человек, но, при этом мы представляем из себя боевую единицу, способную воевать, хотя и смахиваем больше на банду, чем на армейское подразделение. Нас восемь, рядом вокруг остальная разведрота – ещё человек пятьдесят, за нами батальон безумной пехоты, где-то слева будет работать разведка 136-й мотострелковой бригады, так что если воевать смело, борзо и нагло – победы нам не миновать.
Мы уже поняли, что «чехи» в Белгатое упёрлись и собрались померяться силами. К драке мы готовы. Командует нами Кобра - лейтенант, прикомандированный из Смоленского спецназа. Из всех нас он один более-менее похож на военнослужащего Российской армии. Наш пулемётчик Колдун больше смахивает на белорусского партизана времён Великой Отечественной войны – в шапке-ушанке, обмотанный пулемётными лентами. Парень здоровый, деревенский, и молчун великий, так что пулемёт Калашникова ему в самый раз. Серёга Снайпер - контрактник, откуда-то из-под Воронежа, со своей снайперкой выглядит как американский боец во Вьетнаме. Чёрная повязка на белобрысой голове подчёркивает это сходство. Побратимы-напарники Макс и Прист вместе служили срочную службу в десантных войсках, оба из Москвы, в Чечню вписались по разным причинам: Макс подписал контракт, что бы поохотиться на «чичей» (кому война, а кому - сафари), а Прист приехал просто поиграть в войнушку, здесь обстановка навевает размышления о нереальности происходящего…
|
|
|
…Время! Под аккомпанемент миномётных выстрелов полные оптимизма, желания подвигов, и с жаждой крови начинаем спуск в овраг. С нашей стороны склон более-менее пологий и почти без растительности. Бегу первый. Нагруженый гранатами, «мухами», патронами, довольно резво зигзагами скатываюсь вниз. На дне тихо и пусто. Подтягиваются остальные. Склон со стороны «чехов» густо зарос деревьями и кустарником и круто уходит вверх. На полдороге начинает доходить, что мы взяли слишком быстрый темп – подъём градусов 40-50, а мы как верблюды нагружены разными стреляющее-взрывающимся полезностями. За сто метров от края оврага залегли, отдышались и после того, как затихли миномёты, рывком влетели наверх.
Картина открылась ещё та: перед разрушенными домами замаскированные окопы в полный рост, по-чеченски узкие и глубокие. Везде свежие гильзы от автоматов и пулемёта ДШК. И ни души, видимо наши миномётчики загнали «чехов» в укрытие. В общем-то, свою задачу мы выполнили, но всем понятно, что это только начало. Заняли оборону и довольно смело смотрим в ближайшее будущее. Будущее зависит от того, кто первым до нас доберётся – наша пехота или вернувшиеся в свои окопы «чехи».
Первые тревожные вести не заставили себя долго ждать. К нам подтянулся Байкал – командир разведроты с отделением управления - и обрадовал, что пехота задержится на неопределённое время. «Духи» тоже что-то задерживаются… Видно, как они катаются по селу на «Нивах», но к нам пока не спешат. Получаем новую задачу – войти в село, занять там какую-то высоту и сидеть там до подхода пехоты. Патронов хватит, а гранат надо бы побольше – в селе домов много, и в подвалы, чердаки и погреба рекомендуется не соваться, а при намёках на опасность просто взрывать.
Теперь в том, что нас маловато – наш плюс, есть шанс добраться до высоты не замеченными. Идём по селу парами, со мной в паре Ромка - пулемётчик Колдун. Предыдущей ночью он уснул в охранении, и теперь свой залёт должен искупить подвигами. Пробираемся через дворы, матеря заборы из сетки-рабицы. Перелезть через них довольно сложно, да и опасно, пока висишь на заборе – ты отличная мишень. Но пока фартит…
По дороге любуюсь чеченской природой. Синее небо, яркая зелень вокруг и солнечный свет настраивают на лирический лад. Чувствую себя варягом-русичем из былин, с мечом в руках совершающим набег на неразумных вайнахов волкопоклонников. Я пришел сюда предать всё мечу и огню по праву сильнейшего, и никто меня не остановит…
|
|
|
…Неожиданно остро навалилась тревога, а на войне к таким вещам относятся очень серьёзно, внутреннее чутьё при натянутых нервах подводит крайне редко. Опасностью тянет от дома впереди. Минут пять валяемся с Колдуном у забора – наблюдаем. В селе время от времени возникают перестрелки, видимо, остальные находят себе противников. У нас с Колдуном вариантов немного – надо лезть в этот дом и посмотреть, нет ли там приключений на наши головы. Решаем: в дом лезу я, а Колдун осмотрит сарай и гараж, ну и заодно прикрывает. Гранат всего три, так что придётся по-аккуратней и без шума. На дверях замка нет – это плохо, почти все дома заперты на висячие замки, а у этого дверь нараспашку. Забегаю, стреляю под кровать и по шкафам, но, похоже, дом пустой, а вот на чердаке кто-то есть.
Вход на чердак на потолке – дыра полметра на полметра, стрелять бесполезно, сектор обстрела никакой. Закидываю наверх гранату, и тут чердак оживает - топот ног, и моя граната падает обратно ко мне. Пулей вылетаю в соседнюю комнату и после взрыва соображаю, что из дома выйти теперь будет довольно сложно – перещёлкают нас с чердака, да и сколько их там – хрен его знает. Этого друга сверху надо как-то выкуривать, а если к нему кто-нибудь подтянется на помощь, то я в этом доме как в мышеловке. Решаюсь на рисковый манёвр – выдёргиваю кольцо, отпускаю предохранительный рычаг, даю очередь по амбразуре чердака, забегаю в комнату и через две секунды кидаю гранату. Граната взрывается, не успев упасть, а меня глушит куском обмазки с потолка. С минуту прихожу в себя. В гараже Колдун нашел машину, ещё тёплую, появляется шальная мысль проехать до нужной высоты с ветерком, но слишком много минусов – долго возиться, свои могут подстрелить сгоряча, да и вообще машина может быть заминирована.
|
|
|
Недалеко от дома возникает перестрелка. Пара Прист и Макс залегла на тропинке, уходящей круто вверх, и я со своей позиции из-за угла дома вижу «чеха» с пулемётом, который с ними воюет. Моя помощь не требуется – «чех» дёрнулся, свернулся калачиком и затих. В конце улицы вступил в перестрелку Кобра. Макс, Прист и Колдун побежали к нему на подмогу, а я поотстал. Мне пришла в голову довольно глупая идея – подняться наверх и посмотреть, кого там завалил Прист, тем более, что это вроде бы и есть та самая высота, к которой мы шли. Во всяком случае, выше её в округе ничего не наблюдается. Основная глупость идеи в том, чтобы подняться туда в одиночку, без напарника и без прикрытия. Видимо, с усталости стал таким смело-тупым, и то сказать – с пяти утра носимся по селу как умалишенные. Когда дошел до места, где валялся подстреленный «чеховский» пулемётчик, обнаружил только стреляные гильзы и кровь на траве.
Инстинкт самосохранения вопил трёхэтажным матом, что я оборзел через край, что мёртвый «чех» не мог уползти вместе с пулемётом, что я доиграюсь, если уже не доигрался, и что надо сваливать поближе к своим, причём очень-очень быстро. Но кто-то уже нашептывал на ухо, что далеко «чех» подеваться не мог, что глупо уходить с высоты, раз уж забрался, и вообще я дико везучий и практически бессмертный, а до вершины высоты недалеко, осталось только по тропинке обойти какое-то строение, не то сарай, не то курятник…
С «чехом» я столкнулся нос к носу сразу за сараем. Выйдя из-за угла, увидел очень отчётливо глаза боевика. Ситуацию оценил моментально, причём двумя словами – полный п…ц! Направить на него автомат не успеваю никак. Передо мной явно не партизан из самообороны. Одет в песчанку, зелёный берет, берцы и разгрузку, под мышкой - кобура. Довольно здоровый, серые глаза, и как будто для контраста с зелёным беретом – ярко-рыжая борода. Сделал первое, что пришло в голову – подмигнул, улыбнулся и с безразличным видом пошел на него. «Чех» явно растерялся, опустил ствол в землю, и тут я отчётливо вижу эмблему волка на берете и зелёную ленточку на стволе. Стрелять друг в друга начали одновременно…
Он сидел на земле спиной ко мне и держался за руку, а я, направив на него автомат с пустым магазином, приходил в себя. Это ж надо так – с десяти метров выпустили друг в друга по магазину и из шестидесяти патронов всего одно попадание – ему в руку. Я заменил магазин, и тут он обернулся и заговорил. Я не ждал разговора, тем более, что он начал очень грубо наезжать:
- Ты чего делаешь, сука? Ты в кого стреляешь?
- А ты кто?
- Я Иса.
- Ты чечен? Боевик?
|
|
|
Похоже, он принимает меня за кого угодно, только не за федерала. Хотя не удивительно – вид у меня ещё тот – двухнедельная щетина, на голове чёрная бандана с черепушками, из одежды только штаны, ботинки и разгрузка, на поясе болтаются чётки и кроличья лапка, и ни одного знака, указывающего на мою принадлежность российским войскам.
Оглядываюсь вокруг – по спине побежали струйки пота: мы на высоте не одни, метров с тридцати из-под кустарника на меня направил автомат худощавый чернобородый «чех». С соседней высоты, метров с двухсот, ещё один «друг» шмаляет мне в голову, но пули идут выше, видимо, стрелок боится попасть в своего, а наши шарятся где-то внизу, вне зоны видимости. Не надо быть великим стратегом, что бы понять: всё это очень серьёзно. Чернобородый не стреляет: или тоже не принимает меня за федерала, или настолько самоуверен, что видит во мне пленного. Выбора нет – в плену мне ловить нечего – кожу сдерут с живого, сваливать тоже некуда. Похоже, приехали… В голове карусель – лица наших пацанов, убитых за последние две недели и где-то когда-то услышанные слова: «Когда придёт время умирать – улыбайся. Жизнь ты не спасёшь, но имя своё можешь прославить». Смотрю в глаза рыжебородому, сидящему передо мной:
- Пора умирать…
Он уже всё понял:
- Не стреляй.
- Я должен тебя убить.
- Не убивай, у меня был брат, он погиб, я просто мстил за него, не стреляй…
Всё это он говорит тихо, не отворачивая взгляда. И вдруг резко наклоняется ко мне, схватив мой автомат за ствол, пытается подняться. Стреляю, пуля попадает «чеху» в лоб, из затылка у него вылетают кровавые ошмётки, но, даже завалившись, он продолжает смотреть мне в глаза. Не сразу вспоминаю о чернобородом. Это ошибка…
…Удар в колено, дикая боль, нога отнимается до бедра, и я валюсь на землю. Первая мысль: «Сейчас добьёт…». «Чех» держит меня на прицеле и чего-то ждёт. Мой автомат валяется в шаге, в руках граната, как достал – не помню. Смерть от взрыва гранаты, как утверждают врачи – мгновенная и безболезненная.
Внезапно от мыслей о героической и красивой смерти отвлекает шевеление на тропинке. Колдун неспешной походкой с пулемётом наперевес идёт прямиком на «чеха» и, судя по улыбке, засады не видит. Кричу: Колдун, здесь «чехи»! » Поздно – с простреленной головой, всё так же улыбаясь, Колдун валится на землю. Хватаю автомат и стреляю по кустам, но там уже никого нет. По тропинке наш взвод карабкается в полном составе.
Первым взбирается снайпер, моментально засёк чернобородого, бьёт навскидку, и тот укатывается вниз. Похоже, что моя скоропостижная смерть откладывается. На высоте все наши, заняли круговую оборону. До Колдуна не доползти - он лежит на открытом, простреливаемом с двух сторон пространстве, бьют с высоты рядом и от сарая снизу. Находим пару дымовых гранат, под их прикрытием вытаскиваем Колдуна. Для него война закончилась, но хоть умер хорошо - спокойно и быстро, без мучений. Мне " чех" прострелил закреплённый на ноге нож разведчика, выходной раны не наблюдаю - пуля осталась где-то в ноге. Макс вкалывает мне промедол, боль отпускает.
Перестрелки идут уже по всему селу, видимо, пехота всё-таки вошла - уже неплохо. Наконец дождались самого острого момента - нас обстреляла наша же " шилка". Ощущения непередаваемые - кто попадал под такой обстрел, тот знает - дураком можно остаться на всю жизнь. Орём по рации, что здесь свои - реакции никакой. Макс решает залезть на дерево с сигнальным дымом. Пока лезет, по нему стреляют со всех сторон, но дело своё он сделал - " шилка" успокоилась. Когда спустился, обнаруживаем, что пуля разорвала ему штанину и разбила узел на косынке. Крайне редкое везение - счастливчик, блин. На высоте народу всё больше. Два огнемётчика из четырёх " шмелей" разрушили сарай внизу. На высоте рядом тоже мелькают свои - взвод " Лотос". Перестрелки затихают, похоже, что село наше.
... Меня и Колдуна на БМП везут обратно в Центорой. От других раненых узнаю причину задержки пехоты и колонны. Оказалось, что как только колонна двинулась, первый танк был подбит из гранатомёта. Попадание профессиональное - в пулемётное гнездо. Сорванный с места пулемёт пробил насквозь грудь командиру танка. " Чехи" нарыли ям по склону и замаскировали там гранатомётчиков. По одному они выпрыгивали из ям, делали выстрел и сбегали вниз, в овраг. После того, как сбили гусеницу с БМП разведки и подбили второй танк, колонна встала. Пехоте пришлось чистить склоны.
Всех раненых и убитых грузят в прилетевшую вертушку. Командир танка с пробитой грудью лежит на полу вертолёта и при взлёте из него начинает растекаться лужа крови. От вибрации по поверхности лужи идёт рябь. Только сейчас ощущаю дикую усталость и желание отрубиться. В голове крутится мысль, что смерть - это не страшная безносая старуха с косой, а, скорее, привлекательная симпатичная женщина...
Я улыбаюсь, смотрю на лужу крови, которая уже разлилась до моих ботинок, и вижу, как в ней отражается огромная кроваво-красная луна...
|
|
|
