 |
Гойское.. СМЕНА ТАКТИКИ.
|
|
|
|
Гойское.
8 мая 1996 года.
…Когда-то очень давно здесь были самые красивые, богатые и плодородные земли в Чечне. Природа и люди совместно создали тут райский уголок. Это не надтеречные полупустыни с нескончаемыми, десятиметровыми песчаными барханами и не гудермеские болота. Даже сейчас, в дикой разрухе и запустении, здесь все зеленеет и плодоносит. Безразмерные зеленые пастбища с каналами и арыками через каждые три-четыре километра, огромные фруктовые сады и виноградники, вся природа тут говорит - «Живи и радуйся! ».
Но мало радует вся эта красота местных жителей. Какой смысл пахать и трудиться, когда соберешь, вроде, урожай, а тут придут бандиты и все отнимут. Для молодых еще проще, есть незамысловатая идеология – угнанный конь всяко дешевле заработанного. Зачем пахать и сеять, когда можно взять автомат, подпоясаться дедовским кинжалом, сходить к соседям и отнять! А теперь вот пришел на эту землю нескончаемый дурдом под названием ВОЙНА…
С севера эту плодородную долину прикрывает от непогоды далекий Терский хребет, а с юга и юго-запада встал непроходимой стеной Большой Кавказ. В этом Кавказском хребте есть два прохода. Слева – «волчьи ворота», из которых вытекает река Аргун. То Аргунское ущелье стережет 245-й мотострелковый полк, стоящий в районе Шатоя и Борзоя. Дальше, на юг за ними, российских войск нет. Только редкие, одинокие группы разведки и спецназа иногда шарятся там, высматривая и вынюхивая, что да как…
Там - нетронутые и труднодоступные базы боевиков, и только толпы рабов долбят день и ночь горы и скалы, прорубая дорогу на Итум-Кале и выше, через развалины Тус-Хароя до границы с Грузией. Та дорога является стратегически важной и нужна боевикам для получения из-за границы с Панкийского ущелья от братьев чеченцев-акинцев, грузов, необходимых и важных для ведения боевых действий с федералами. Рабы, вгрызающиеся в скалы, состоят в основном из военнопленных и работяг строителей, которые в погоне за длинным рублем съехались со всей России восстанавливать разрушенный Грозный, но вместо кучи денег заработали только цепь на шею да рабскую долю…
|
|
|
Справа в Кавказских горах есть другой проход, за ним - дорога на Ингушетию. Но тот проход, как пробкой, заткнут селом Бамут или, по-местному, «легендарной неприступной крепостью Бамут». То село весной 1995-го года федеральные войска попытались сходу и в лоб закидать шапками, да как всегда чего-то не срослось, и с тех пор там ведутся вялотекущие боевые действия. Такие бои позволяют боевикам утверждать, что Бамут федералы никогда не возьмут! Но то было до нас. А теперь проверять легенду о неприступности местных сел в эту плодородную райскую долину пришла 166-я мотострелковая «бешеная» бригада. От ущелья до ущелья с южного края этой долины приткнулись к горам села Алхазурово, Комсомольское, Грушевое, Танги, а где-то дальше – Рошни-Чу, Ачхой-Мартан и конечная цель нынешнего нашего путешествия – спрятавшийся в горных лесах Бамут.
Немного напрягает, что, когда влезем в горы, придется расстаться с танками и БМП – в этих горах технике ходу особо нет. Вместо дорог только тропы, ущелья да направления, верхом на броне делать тут нечего. Зато пешим, небольшим группам в этой местности раздолье – можно будет, как появятся боевики, появляться из ниоткуда и уходить в никуда. В предыдущих боях в Ножай-Юртовском и Веденском районах наша бригада уже поднатаскалась в тактике, когда надо разбиваться на роты и взводы и щупать местность веером, как пальцами раскрытой ладони, а нащупав противника собираться обратно в кулак. Теперь надо осваивать новую для нас тактику – работать мелкими группами автономно…
|
|
|
Но это потом, а сейчас 166-й мотострелковой бригаде предстояло чистить от нечисти равнину, ту самую «житницу и здравницу» Кавказа, которую воспел Гайдай в своей «Кавказской пленнице».
Посреди поля, в двадцати километрах от предгорий, торчит, как бугор на ровном месте село Гойское. Для того, чтобы схлестнуться с местными «чехами» в первом раунде Гойское подходит как нельзя лучше. Вокруг ровное, как бильярдный стол, поле, все кругом просматривается на несколько километров и места для маневров не меряно. Было решено боевиков из населенного пункта не выдавливать, а долбать их прямо в селе. Местные мирные жители из Гойского свалили заранее, а это – добрая примета. Значит «чехи» решили от боя не уклоняться и тоже горят желанием схлестнуться в битве. Пехота ловко обложила взводами, как волков красными флажками, все Гойское по периметру, перекрыла обе дороги, ведущие из села – на Урус-Мартан и Алхазурово, и приготовилась к штурму. По докладам местных стукачей рабы копошились на укреплениях Гойского не один месяц, и разведка получила приказ слазать и посмотреть поближе, чего же они там нарыли…
Взглянуть на укрепления и оценить обстановку вышли две разведгруппы. По фруктовым садам, примыкающим к селу с севера и по западной окраине (там, где по дну заросшего кустарниками и деревьями оврага течет речка Гойта) повел свою группу Аббат, а с восточной стороны поглядеть, что к чему вышла группа Кобры.
***
- Хрен поймешь, вроде наши… Видишь, БМП стоит?
- Не…, это бородатые. А БМП – сгоревшая, гляди внимательней…
Макс и Кобра через бинокли разглядывают восточную окраину Гойского. Рядом с пулеметом скучает Прист. Пулемет ему достался в наследство от Ромки Колдуна после его гибели в Белгатое. Колдун был парень сильный и боеприпасы к пулемету таскал сам. Прист тоже не слабый, но не настолько здоровый, как был Колдун и поэтому вторым номером на подносе лент с ним работает Пашка. Димыч рассматривает Гойское через прицел своей снайперской винтовки. Он недавно вернулся из госпиталя, куда попал после того, как словил пять пуль в задницу под Курчалоем. Повезло – ранение не смертельное и не опасное, но заживало очень долго. Свою пятую точку, разнесенную вдребезги, он залечивал два месяца и до сих пор предпочитает спать на животе.
|
|
|
Разведгруппа подкралась к селу и залегла в пятистах метрах от крайних домов. Вот уже двадцать минут Кобра и Макс прошаривают взглядом каждый бугорок, но никаких суперукреплений не видно.
- Не врубаюсь, чего тут пленные нарывали столько времени? Одну линию окопов?
Прист задумчиво роняет:
- Один пленный сбежавший рассказывал, что под стволами автоматов умудрялся вырывать до ста метров траншеи в полный рост за сутки…
- А что «чехи»-то такие спокойные? Ходят в полный рост. Орут чего-то, смеются. Им завтра подыхать, а похоже, что всем по хрену…
- А они фаталисты, наверное, конченые или обкуренные вдребезги. Пленных-то не видно там?
- Не видно. «Чичи», похоже, трупами себя не чувствуют, обреченные себя так не ведут. Больше похоже, что они всерьез нас завтра победить собираются.
На рации оживился Связь:
- Аббат в огневой контакт вступил. Ввязываться не стал, отошел. Потерь нет…
- Давай я тоже долбану по «чехам» очередь патронов на сто - Присту явно не терпится пострелять, - Может, достану кого!
- Завтра настреляешься… Ладно, «чичей» с этой стороны человек тридцать-тридцать пять, дотов и дзотов не видно, разве что какой-нибудь подземный город имеется, но это завтра поглядим…
Тут Макс замер:
-Ну ни хрена себе! Похоже, нашёл пленных, метров пятьдесят левее БМП, видишь?
Картина, увиденная им в бинокль напомнила дикое средневековье - на бугре стояли два креста, а на них в позе Иисуса Христа весели висели двое распятых солдат.
-Бля, расскажешь- не поверят! На фотик это щелкнуть надо, а еще лучше на камеру заснять. Вот чего журналюгам запечетливать надо для истории. Ну суки!.....
-В штабе у одного бойца есть камера, завтра возьмем эту деревеньку-вот и заснимем сразу.
Димыч, рассматривающий распятых бойцов в прицел СВД глубокомысленно изрекает:
-Похоже это они нам знак поставили, типа запугать хотят и на хуй послать….
|
|
|
Прист, перехвативший у Макса бинокль, никак не оторвется от раскрывшейся картины:
-Ну “Чичи”ебаные, пиздец вам суки!!! Всем пиздец!!!
-Совсем, бля страх потеряли-в край охуели твари!
Прист уже сейчас готов рвать в атаку на Гойское, Кобра его остужает:
-Ладно все, успокойся. Завтра предоставлю тебе возможность от души повоевать. Село окружено, ни куда они от тебя не денутся. Ну все парни, темнеть скоро будет, поползли домой….
Прист нехотя отводит взгляд от крестов и, глядя на Гойское, цедит сквозь зубы:
-Пиздец вам завтра. Всем пиздец.
В его глазах читается приговор и селу Гойское и всей Чечне!
С утра, как только показалось солнце, бригада двинулась на штурм Гойского. Выполняя роль штурмового отряда взвод “Кобра”, захватив без потерь мост через реку Гойта, залег в садовых участках по левую сторону дороги. Сопротивление “чехов” оказалось неожиданно вялым - на встречу нашим било не больше десятков автоматов, да и те вскоре замолкли. Дождавшись, когда через мост пройдет первая БМП, облепленная пехотой, группа бросилась через дорогу. Прист, больше других жаждущий ближнего боя, рванул первый, но тут же залег и дал очередь вдоль дороги. Боевик, выскочивший из дома у трассы и пытавшийся пересечь улицу в противоположном нашему направлении, упал на колени скошенный очередью Приста и дальше попытался уползти на карачках.
Прист, с рычанием бросившийся к нему, остановился в десяти метрах от боевика, явно ошарашенный - на него глядело лицо славянской наружности, причем, довольно бухое..
-Ты кто такой!?
-Я местный…
Голову это типа заливала кровь - своей очередью Прист умудрился отстрелить ему ухо…
-Да какой ты на хрен местный? Ты в зеркало себя видел?!
-Я пленный…
-Ты определись кто ты - местный или пленный…
Тут до Приста доперло:
-Наемник что ли?
-Не стреляй, я не виноват, меня заставили!
Диалог явно затягивался, и Кобра крикнул Присту:
-Брось его на хрен, оставь пехоте, давай вперед!!!!
Перебежав дорогу, группа вломилась во двор дома, из которого только что летели автоматные очереди. Зачистив дом (он оказался пустой) осмотрели все подсобки и углы, но никого не обнаружили, зато нашли лаз-нору, уходящую под землю. Без фонарика лезть смотреть чего там было бессмысленно, и для очистки совести, кинув внутрь пару гранат, все рванули дальше, однако Димыч задержался и уставился в снайперский прицел в сторону поля по направлению подземного хода.
-Уходят…
-Не уйдут!
-Уже ушли…. Смотри на кустарники в поле…
Теперь и Кобра в бинокль рассматривал безрадостную картину. На первый взгляд ничего необычного на поле не наблюдалось, но, если приглядеться, то становилось понятно, что “чехи” действительно улизнули не приняв боя. То тут, то там в километре от села из-под земли выскакивали фигурки и уходили по кустарникам в сторону Урус-Мартана. Село Гойское оказалось просто замаскированными подземными проходами во всех направлениях, и пока бригада наступала на село по земле “чехи” спокойно уходили из него под землей. Теперь стало понятно, чего тут рыли пленные. Ходов здесь было не меньше, чем дырок в головке сыра, и каждый длиной около километра. “Чехи” и не собирались с нами воевать, поэтому они так спокойно себя тут чувствовали. Когда группа дошла до моста через Аргунский канал, стало окончательно ясно, что боевиков в селе нет, и оставив южную часть Гойского, которая находилась за каналом, на растерзание пехоте взвод “Кобра” пошел вдоль арыка назад, к тому месту, где вчера видели кресты с распятыми пацанами. Но и здесь то же ждало разочарование, сгоревшая БМП стояла на месте, а крестов не было. ”Чехи” за ночь успели прибрать за собой все следы своего беспредела…
|
|
|
СМЕНА ТАКТИКИ.
…После Гойского наша бригада двинулась на Грушевое и Комсомольское, но боевики не стали особо цепляться и биться за эти села, а по старой доброй традиции ушли в горы, благо далеко им идти было не надо. Мы, по той же традиции, должны были от них отстать и остаться в населенных пунктах, но делать этого не стали, а, оставив технику на дорогах, тоже вошли в лес не давать “чехам” покоя. Углубившись в лес на пятнадцать-двадцать километров, роты бригады встали на горных тропах и реках. Разведрота разбила свой лагерь между речкой Гойта и тропинкой, уходящей вниз на Комсомольское. День мы вышагивали по спирали вокруг лагеря, высматривая и вынюхивая “чехов”, а ночью разбились на тройки и сели в засаду вдоль тропинки. Мне выпало сидеть в дозоре с Димычем и Дрюсиком. Рассевшись в десяти метрах друг от друга мы стали ждать подвигов и приключений….
…Приведений в Чечне я наблюдаю не в первый раз, от хронического недосыпания со мной это иногда случатся, как не поспишь пару-тройку дней и сразу начинается нашествие всякой потусторонней хрени наяву. В первый раз сильно испугался, потом со временем стал привыкать. А впервые я столкнулся с этой бедой на учебно-боевой вылазке в бывшей шалинской танковой учебке, когда отрабатывали отражение внезапного нападения на разведдозор. Мой напарник из Ярославля Ромка Колдун с упоением на бегу расстреливал из пулемета условного противника, а я бежал за ним и собирал пустые отстреленные ленты, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Глянув в лес я реально чуть не обделался - на меня глядела собака которая ростом была выше деревьев, и собака эта была ну очень реальная! До меня сразу дошло что это видение, но собака от этого не исчезла и пока мы шли по лесу я чувствовал ее взгляд. Оглядываясь я видел, что она так же сидит на месте и смотрит мне вслед.
Видение, которое я наблюдаю сейчас не такое пугающее, как шалинская собака, но то же очень явное и реальное. По тропинке, один за другим идут три чеченца, причем в таком виде, какими их рисуют в учебниках истории, реальные абреки из девятнадцатого века - в древних одеждах, с кремниевыми ружьями и кинжалами, с газырями на груди, бородатые и полупрозрачные.
Ущипнув себя убеждаюсь, что не сплю. Оглядываюсь на напарников – Димыч отсутствующим взглядом смотрит тропинку, а Дрюсик тихо и мирно посапывает в дреме. Шепотом спрашиваю, что б успокоить свою совесть:
-Димыч, спишь?
- Неа…
-Видишь кого-нибудь?
-Где?
-На тропинке….
Димыч смотрит на меня( видно в моем голосе что-то не то), на тропинку, опять на меня:
-Ни кого не вижу. А что?
-Не, ни чего….
Тем временем абреки проходят уже мимо меня. У них суровые лица и замученный вид. На меня они не смотрят, идут по своим делам. В ночи от месяца света довольно мало, но этих чеченов я вижу очень отчетливо. Они не отбрасывают тени, и глядя в ночной прицел я наблюдаю пустую тропинку, но убрав прицел от глаза я вижу что они проходят мимо Димыча и вскоре исчезают за поворотом, а Димыч все так же тупо смотрит в одну точку….
Что это было? Плод уставшего и больного воображения? Либо знак какой-то от высших сил? А может проще все - и эти чечены реальные исторические личности. Вот вышли они двести лет назад в набег, спалили и разграбили какую-нибудь безымянную казачью станицу, да пошли назад - но проклял кто-то их на пепелище, прошептал вслед злобное проклятие запоганив тем свою душу, и нет им теперь дороги домой. И идут абреки уже второе столетие, ждут, что вот за ближайшей горой увидят они наконец сакли своего родного аула, но проходят года – и нет конца их пути….
И тела их давно умерли и разложились, и на развалинах их очагов давно вырос лес, а они все идут и идут. Устали их души и хотят упокоения - а нет им покоя. Закрыты врата рая для них ибо прокляты они, и даже в ад их не пускают - ибо не чувствуют их души греха ни какого за собой. Ведь не услышали они тогда, очень давно пророка Ису - что ненависть это смертный грех и не может быть кровная месть богоугодным делом. И не поняли они слова пророка Мухамеда про гибель во имя веры, решив, что если погибнут в разбойничьем набеге уничтожая и калеча невинных, то будет им прощение от Аллаха всех их грехов. Ведь было все по шариату, ведь сам имам благословил их на этот джихад во имя газавата - священной войны, объяснил седобородый святой старик, что мало того молятся кафиры Иисусу Христу, так еще ересь эту на мусульманские земли тащат - а за это убивать, жечь и грабить надо, показывал наивным чеченцам нужные строки священной книги-корана… И поверили они ему, а теперь вот не могут ни как вернуться из набега. И будут они влачиться по горным лесным тропинкам еще тысячи лет, до скончания света, познавая на себе что старославянские слова путь и пытка - однокоренные…
- «Крым» на реке обстреляли!..
Ну вот бля, поспали называется! Просидев ночь над тропой в бесплодном ожидании передвижек боевиков с рассветом мы вернулись в свой временный лагерь, решив что “чехи” либо ушли на гору Тамыш, либо свалили, еще куда подальше. Но “чехи”, были рядом… Пять бойцов из “Крыма” (это название третьего батальона пехоты), просидев ночь в дозоре, с утра спустились к реке за водой - и попали в засаду! Отделались легко – двое раненых и простреленный бидон. Они схлестнулись и разбежались, а нам теперь, вместо того что бы по завтракать и лечь спать, предстоит пуститься за ними в погоню, пока след не остыл…На поиск нас ведет только что представленный нам новый начальник разведки бригады с хищным позывным Гюрза, спецназовец-ГРУшик, прикомандированный откуда-то из- под Воронежа. Позывной у него опасный, а выглядит довольно средне -невыразительный голос, взгляд хитрого, но довольно мирного мужичка, мягкие крестьянские повадки. Короче, будем поглядеть в деле, из какого теста сделан этот товарищ. По слухам боевой опыт у него велик, так что поглядим, посмотрим, увидим. А напарник его, прапорщик и тоже спецназовец с мирным позывным Серикбай - вот где хищник, которого ни чем не замаскируешь! Плотный молчаливый азиат с восточным уйгурским лицом, боец и волчара, похоже, жуткий. Не знаю, какую должность он занимает по штатно-должностной книге, работа у него одна, телохранитель Гюрзы! Будь у меня такой охранник, я бы чувствовал себя спокойно в любых ситуации и при любых раскладах. Глядя на него я пришел к мысли, что видно мама от рождения поила его волчьим молоком, иначе откуда тогда такой взгляд, походка, повадки…..
Мы спустились к реке, к тому месту, где прошла стычка “чехов” с пехотой. Лично я ни хрена здесь не понял и не увидел, но Серикбай по каким-то не понятным приметам определил, что “чехи” ушли на запад, и Гюрза, глянув на карту, принял решение прогуляться в том же направлении.
…Солнце уже садиться, и коснулось краем, вершин деревьев, а мы все идем и идем вперед. Ловлю себя на мысли, что в моей душе произошла странная метаморфоза. Еще пару месяцев назад, маршируя по Чеченской земле, я чувствовал себя солдатом империи, римским легионером, винтиком огромной военной машины. Теперь все не так, вся наша «бешеная бригада» не более чем партизанский отряд, правда, очень крутой, но в сущности такой же, как те боевики, которых мы ищем в лесу, и мы мало чем от них отличаемся. Лес, который был пристанищем и укрытием для “чехов” как-то не заметно и для меня стал родным. Раньше он меня напрягал, а сейчас я вдруг понял, что мне в нем уютно, хотя раньше в ста метрах от дороги слегка терялся… Даже мысль, что вот мы оторвались уже на много километров от родной разведроты и батальонов нашей безумной пехоты, и броня наша хрен знает где, и что если встретим, то никто не прикроет и не придет на помощь - теперь все это не очень напрягает, горы укроют, и лес спасет! И пусть нас здесь всего двенадцать человек и “чехов” хрен знает сколько, не пройдем, отобьемся и растворимся.
…“Чехов” мы так и не нашли, следы их потеряли и, выйдя под вечер к реке Мартан, решили тропу заминировать и возвратиться обратно на речку Гойта, тем более что на следующий день 166-я мотострелковая бригада по плану должна была оставить этот лесной массив и передвигаться за Ачхой-Мартан, ближе к Бамуту.
ЛЕС.
22 мая 1996 г.
…Похоже мы, наконец, получим то, о чем мечтали и чему стремились. Бригада стоит перед лесом, в нем полно “чехов” и велика Чечня, а отступать им некуда, за лесом Бамут! В лесу эхо стрельбы и взрывов, и меня потряхивает легкий мандраж. Активность в этом лесном массиве явно выше, чем в горах над Комсомольским и Грушево, похоже “чичи” решили здесь укрепиться и дать нам бой, как было уже в начале апреля в Белгатое. Там мы шагали за ними две недели, тут чуть подольше… По кромке леса заняли оборону какие-то бойцы в камуфляжах и тельняшках. Сначала я их принял за десантников, а оказалось что это казаки. До сих пор я представлял их по другому - папахи, шашки нагайки и прочие навороты, а оказалось они выглядят обыкновенно, люди как люди… Казаки залегли по краю леса, и я не знаю что они там видят, но долбят активно и много, в сам лес при этом не суются. 166-я бригада тем временем построилась для получения боевой задачи. Рядом с нашей разведротой выстраиваются какие-то незнакомые бойцы
Экипировка у них высший класс, все в новых горных комбинезонах, у каждого вместо вещмешка ранец десантника, все в разгрузках типа “лифчик” обуты в малопоношенные берцы, на головах зеленые косынки… Интересуюсь у Кобры:
- Что за типы такие новороченные?
- Это спецназ ГРУ.
- А чего раз спецназовцы, в “горки” одеты, а не в прыжковки?
- Это 876-я рота специального назначения главного разведуправления. Они во Владикавказе дислоцируются, у них специализация (война в горах).
Мда… звучит громко, а то, что они супермены по их лицам видно, даже самые маленькие бойцы умудряются смотреть на нас сверху вниз, с легким игнором во взгляде. Еще бы, мы-то одеты не со склада, а кто во что горазд и кто чего достал, и только офицеры наши на Российскую армию похожи, а остальные - партизаны партизанами.
Комбриг с начальником штаба, тем временем ходят вдоль строя, начштаба молчит, а комбриг толкает речь, объясняет наши ближайшие задачи. Дойдя до разведроты, останавливается и смотрит на меня. Узнал…
- Вернулся?...
- Так точно.
- Кстати, - при этом палец комбрига уперся мне в грудь, - с чеченами ни каких разговоров не заводить, типа “ты кто такой” и “что ты тут делаешь”? Стрелять сразу, без всяких базаров!
Это он припоминает мне разговор в Белгатое с Исой, тогда мне почему-то надо было объяснить этому басаевскому боевику, за что и почему я должен его застрелить. Мне это казалось важным, а сейчас я понимаю всю глупость и не нужность той беседы, у каждого своя правда есть, и объяснять тут ни чего не надо, потому как бесполезно.
…Через час нам предстоит войти в лес, найти там боевиков и вступить с ними в бой.
Виды боя бывают разные. Самый простой бой-это в поле днем на малопересеченной местности. В поле легко маневрировать и принимать решения в кутузовском стиле – охваты и прикрытия, заслоны и обходы, на всю катушку можно пользоваться техникой, авиацией и артиллерией. И маневры тут самые простые, рассыпались цепью, и вперед в атаку. Попали под сильный огонь: залегли, навели артиллерию и дальше вперед, справа и слева по одному. Пять шагов пробежал и упал, перекатился, прикрывая напарника. И ищу глазами себе новое укрытие в пяти-десяти шагах впереди. Опять вскочил, пять шагов пробежал, упал, перекатился и так далее… Приблизился к врагу на расстояние броска гранаты, и дальше самый острый момент - гранату швырнул и вместе со взрывом вперед без остановки, дальше штыком и прикладом, в общем все просто.
Самые не приятные виды боя, это зимой и в пустыне. Там сама природа с тобой воюет. Можно издохнуть или остаться инвалидом обмороженным и не увидеть противника. Не знаю, как там в пустыне, но зимой в засадах и секретах приходилось валяться. Хорошего мало, проведя ночь в снегу, на ветру к утру не только на курок нажать - автомат в руках удержать мало-реально. На Кавказе зимы то еще более-менее сносные, а если вдруг горячей точкой станет Чукотка или Якутия вот туда я точно не за что не впишусь воевать ни за идеи, ни за патриотизм, ни даже за большие миллионы…
Такой вид боя как бой высокогорье тоже считается не легким, но обученным и экипированным войскам можно много дел натворить. Основное правило в высокогорье, кто выше забрался, тот почти победил. Окопов и траншей в горах особо не пороешь, но, используя грамотно местность, можно создавать очень мощные укрепрайоны и естественные, крайне неприступные крепости. Правда в высокогорье Кавказа правило
“кто выше, тот сильней” срабатывет не всегда, и основная причина этому – природные условия. Туманы тут не редкость и облака часто ползают ниже вершин, так что высоко забравшейся рискует оказаться в крайне не выгодном положении. Тот, кто выше сидит - как на ладони, и не видит того, кто внизу, в тумане. В начале войны, в январе 95-го, группа спецназа высадившаяся в горах, из-за такой шутки природы попала в плен. Офицеры той группы когда-то воевали в Афганистане, и используя опыт афганской войны, забрались на вершину. В результате, пользуясь туманом “чехи” беспрепятственно маневрируя обложили гору минометами и, показательно стрельнув пару раз, предложили спецназовцам выбор - смерть или плен. Спецназовцы тогда предпочли позорно сдаться…
Всеми признано, что самый жесткий, кровавый и беспощадный бой-это бой в городе! Круче него это бой в городе зимой в ночных условиях!!! В город, с его многоэтажками и узкими улицами, подземными канализациями, мостами и отсутствием места для маневра можно вводить дивизии и они будут там исчезать бесследно. В городе часто бывает, что нет фронта, нет тыла и на “ура” большой массой войск, как в поле, там вопросов часто не решить. Любой дом можно превратить в крепость, и любая улица может стать западней… Город Грозный поначалу пытались задавить немереным количеством техники и войск и в результате улицы Грозного стали могилой для тысяч солдат и офицеров. Взять город под контроль смогли лишь только к марту, когда переняли тактику боевиков. Успех начал приходить, когда поняли, что, например, только контролируя ротой перекресток можно продвигать батальон дальше по улице, уменьшив во много раз риск попасть в огненный мешок, и что, например, взвод пехоты, усиленный саперами, набитый гранатами и тротилом, и наступающий сквозь дом принесет победу скорее, чем танковый полк, прущий по улице. Снайпер на чердаке, миномет на крыше, пара гранатометов в подвале и пара пулеметов под прикрытием десятка автоматчиков на этажах - вот та самая боевая единица, которая может успешно воевать в городе. А если этот отряд усилить знающим свое дело авианаводчиком, арткорректировщиком, парой саперов и санинструктором, то такой группе вообще цены нету. Пол сотни таких обученных отрядов, и в быстрой победе в Грозном можно было бы не сомневаться, но видать кому-то из больших генералов и политиков нужны были горы трупов и море крови, иначе как объяснить все то, что произошло в Грозном в начале войны?
Ну а нам нынче предстоит самый интересный на мой взгляд вид боя - бой в горном лесу. Пехотинец или танкист предпочел бы, конечно, битву в чистом поле, но для разведчика лес куда как приятней… Даже зимой в лесу поглаже, чем в поле или в горах, и теплое незаметное убежище из веток и снега соорудить и замаскировать можно, и с костром проблем не возникнет -дрова кругом. А сейчас конец мая, вообще рай, нет необходимости таскать с собой и на себе спальники и бушлаты, воюй налегке в свое удовольствие! Плюс кавказский лес это не белорусское полесье - болот, комаров да мошек на уровень поменьше…
…План комбрига прост, ясен и в своей простоте гениален. В Бамут мы попремся всей бригадой напрямки через лес, оставив почти всю технику на месте, и работать будем поротно. Одна рота пехоты, подкрепленная парой БМП, пойдет по лесной дороге. Задача этой роты - навести больше шума, отвлекая на себя внимание всех попадающихся на пути нашего следования ”чехов” ну и заодно вычислить вдоль тропы укрепленные высотки и сбивать с них боевиков. Они будут работать справа от нас. Нам же поставлена задача следующая - совместно со спецназовцами из Владикавказа (их позывные Гусары) и второй ротой пехоты войти в лес в километре от дороги, и выставить пехоту повзводно, на три, указанные на карте, высотки треугольником, после чего гусары уйдут в сторону и будут работать самостоятельно, а мы должны будем между тремя точками пехотных блокпостов наматывать километраж зигзагами, да по улитке в поисках приключений и “чехов”, баз боевиков и подвигов… Остальные силы бригады прикрывают нашу возню, выполняя роль войсковой маневренной группы и резерва, на случай если мы вдруг умудримся нащупать немеренные силы противника и встрять в кровавый п.. дарез, то есть при жестком встревалове нам не нужно будет а панике метаться и искать выход из сложившейся ситуации, а надо просто, по возможности, закрепиться, крикнуть в эфир “караул, все пропало!!! ”, дать свои координаты и ждать помощи… В таком стиле мы будем работать пару дней, после чего в том же порядке передвинемся вплотную к Бамуту и заходим в него с востока и юга. По идее нас там ждать не должны, и поэтому, теоретически, все должно получиться красиво и просто.
В начале лесной дороги, в метрах ста от кромки леса стоит подбитый ментовской уазик, от него, как от маяка, мы будем расходиться каждый в своем направлении. Рота пехоты, работающая на дороге, уже пошагала в глубь леса. Не прошло и пятнадцати минут как они вступили в огневой контакт. Первая же лесная высотка у дороги оказалась занятой “чехами”, и судя по звукам долетающим до нас, долбят нашу пехоту из крупноколиберного пулемета ДШК. Сходу этой высоткой им, похоже, овладеть не удалось, но резерв у нас мощный, так что справятся. Время и нам под шумок уходить в лес…
***
…Избегая полян, открытых мест и тщательно маскируясь, не встревая ни в какие перестрелки и пропуская мимо себя всех попадающихся на пути нашего следования “чехов” (а лес действительно набит боевиками, группы от десяти до тридцати «нохчей» встречаются нам уже третий раз), соблюдая дистанцию между бойцами по пять-десять метров, наша банда из ста двадцати человек уже второй час, медленно, но верно двигается к точке номер один. Если все срастется как надо, без сюрпризов и проблем и мы сможем по- тихому расставить на указанных на карте точках три блокпоста пехоты, то можно будет разом, в одночасье заблокировать огромный кусок леса со всеми тропинками и ручьями, и, либо загонять, как волков на номера “чичей” на пехоту, либо ( если прервес сил будет не в нашу пользу) отступать почти в любом направлении, заманивая боевиков в подготовленные на точках засады. Для того что б план сработал надо всего ничего - потихонечку, на мягких лапках и без палева пройти через лес и занять каждому взводу указанное ему место.
Но без сюрпризов и проблем не бывает, и на третий час пешего ползания по лесу, остановившись в густом кустарнике где то в километре от точки номер один мы вдруг обнаружили, что у нас бесшумно и бесследно пропало из цепи тридцать два человека… Последний из подтянувшихся пехотинцев утверждает, что видел идущих за ним бойцов не более чем десять -пятнадцать минут назад. По предварительной договоренности все оставшиеся или потерявшиеся должны были оставаться на месте и ждать, когда за ними вернуться. Десять-пятнадцать минут с нашей скоростью это не больше километра, и Гюрза, не долго думая, решает отправить троих разведчиков с рацией обратно по нашим следам, с задачей найти потерявшихся и привести их. Выбор пал на меня, Макса и Связь. Лично мне эта задача дико не нравится, идти с сотней людей по лесу набитому “чехами” всяко веселее чем втроем, да вдобавок возвращаться нам нужно будет по памяти, без карты и компаса (карт в российской армии дикая нехватка, в Грозном в начале войны вообще бывало наступали по туристическим путеводителям), а в чужом не знакомом лесу это может закончится тем, что искать придется уже нас самих. И опять же пока все остальные будут валяться отдыхать, мы будем наматывать километраж…
Но, во-первых, приказ есть приказ, во-вторых, взыгравшие понты и амбиции не дают мне заскулить прилюдно(как ни как задача серьезная, кому попало не доверят), ну, и в-третьих, всего-то километр туда и километр обратно топать, за пол часа должны обернуться…
…По лесу разносится эхо боя, идущего на дороге – тропе по левую руку от нас. Там сцепилась с “чичами” и рубится насмерть первая рота пехоты, выполняя поставленную перед ней задачу - навести как можно больше шума на дороге. Мы с Максом и Связью уже больше часа гуляем зигзагами по лесу, пытаясь найти наш потерявшийся пехотный взвод, и грохот этого боя служит нам ориентиром, не давая заблудиться. Трескотня автоматов слышна еле-еле (все-таки мы далековато от дороги), но крупные калибры и взрывы гранат определяются довольно четко. По долетающим до нас звукам можно даже понять, что там происходит. Сначала (пока мы еще ни кого не потеряли и углублялись в лес по своему плану) стрельба шла параллельно нашему движению и была вразнобой, видно пехота стреляла в никуда, просто в лес для собственного успокоения. Это они после утреней перестрелки с “чехами” не могут успокоиться, и судя по тому, что стрельба передвигалась, пехота продолжала движение по тропе. За тем раздались короткие очереди пулемета ДШК (это “чеховский”, у пехоты такого калибра с собой нету), стрельба стала активной, нервной и застыла на одном месте. А вскоре раздалась долбежка автоматической пушки БМП-2 (это уже наша, та, которая усиливала пехоту). Но потом видно что-то пошло не так и звуки боя покатились в обратном направлении (видно пехота решила отойти на исходные позиции), после чего нервенность пропала и перешла вялотекущею перестрелку (похоже значит ни кто, ни чего не добился и каждый остался при своем).
Минут двадцать назад мы засекли тени передвигающейся группы и уже решили что наконец- то нашлась пропажа, но Макс вовремя обратил внимание на их малочисленность (явно не тридцать бойцов). Это еще хорошо что они ходят по лесу как у себя дома, не особо скрываясь и разговаривая в полный голос, мы успеваем залечь и прикинуться пеньками…
… Очень близкая очередь из ДШК стеганула по нервам, как плеткой. В своих скитаниях мы все-таки подошли на опасно близкое расстояние к дороге (завалить на могут как “чехи” так и свои, разбираться, кто там шарится по лесу вряд ли кто станет), и сейчас мы наблюдаем такую картину: в метрах трехстах от нас, на маленькой высотке рядом с дорогой, “чехи” установили пулемет и, сидя боком и немного спиной к нам, с упоением долбят по «зеленке». Связь полушепотом доложил по рации:
- “Гюрза”, “Гюрза” я “Кобра-два”, наблюдаю четыре цели с большим “красавчиком”, карандашей не пилили, жду дальнейших указаний…
Выслушав речь Гюрзы, ответил:
-Есть не встревать, выходить к маяку, на связи…
После чего Связь обрадовал нас с Максиком:
-Нашлась пехота, они обратно к подбитому ментовскому уазику вышли. Нам задача - выходить на кромку леса и оттуда идти к дороге, забрать пехотинцев и бегом возвращаться обратно к Гюрзе, они там уже задолбались отдыхать… И все надо проделать в темпе, времени мало, слишком большая задержка, до темноты можем не успеть.
Меня напрягает другая сторона вопроса:
- Нормальный расклад, выходить к дороге, но близко к дороге не подходить, могут ненароком застрелить свои… Или нам, идя по лесу, издалека орать “не стреляй, свои!!! ” Тогда чечены пристрелят! Ладно, поползли потихоньку, для начала по дальше от пулемета, здесь мы точно к дороге не выйдем…
Углубившись обратно в лес мы полезли по склону, заросшего густым кустарником лесного оврага в направлении кромке леса, держа ориентиром по левую руку не прекращающуюся перестрелку на дороге. По нашим расчетам лес должен был бы давно уже закончится, но он все также окружал нас зеленой стеной и не думал выпускать нас на открытое место…
Наконец лес поредел, и я решил сориентироваться на местности старинным и верны
|
|
|
