 |
Кошка‑Кет 3 страница
|
|
|
|
– Дочь… – Глаза Бриенны наполнились слезами. – Да, он заслужил ее. Заслужил дочь, которая пела бы ему, украшала его чертог, родила ему внуков. Заслужил и сына, сильного, доблестного, который принес бы честь его дому. Но Галладон утонул в восемь лет, когда мне самой было четыре, сестры же, Алисанна и Арианна, умерли еще в колыбели. Я единственная, кого боги ему оставили. Не сын и не дочь – что‑ то среднее. – Прошлое хлынуло из Бриенны, как черная кровь из раны, – неверные женихи, Рыжий Роннет со своей розой, лорд Ренли, танцующий с ней; ее поставленная на кон невинность; ее горькие слезы в ночь, когда король женился на Маргери Тирелл; турнир у Горького Моста; радужный плащ, которым она так гордилась; тень в королевском шатре; Ренли, умирающий у нее на руках; Риверран и леди Кейтилин; путешествие вниз по Трезубцу; поединок с Джейме в лесу; Кровавые Скоморохи, Джейме, кричащий «сапфиры», Джейме в харренхоллской бане, погруженный в горячую воду; вкус крови Варго Хоута, когда она укусила его за ухо; Джейме, прыгающий в медвежью яму; долгий путь в Королевскую Гавань, Санса Старк, клятва, данная Джейме, и клятва, данная леди Кейтилин, Верный Клятве, Синий Дол, Девичий Пруд, Дик‑ Пройдоха, Раздвоенный Коготь, Тараторки, убитые ею люди… – Я должна найти ее, – завершила она свой рассказ. – Много других, кроме меня, ищут ее, чтобы продать королеве. Я должна найти ее раньше их. Я обещала Джейме. Он нарек этот меч Верным Клятве. Я должна спасти ее или умереть.
Серсея
– Тысяча кораблей?! – Каштановые кудри маленькой королевы растрепались, щеки горели, словно она только что покинула чьи‑ то объятия. – Мы должны ответить на это сокрушительным ударом, ваше величество! – Ее голос, звонко отразившись от стропил, наполнил все пространство тронного зала.
|
|
|
Серсея, сидевшая на своем красном с золотом высоком месте ниже Железного Трона, почувствовала стесненность в горле. «Мы должны», сказала девчонка. Смеет мне указывать. Ух, как хочется закатить этой Тирелл пощечину. Ей бы в ноги мне пасть и молить о помощи, а она учит свою королеву, что та должна делать.
– Тысяча кораблей? – отдуваясь, повторил сир Харис Свифт. – Быть не может. Ни у одного лорда нет тысячи кораблей.
– Кто‑ то так перепугался, что умножил их на два, – согласился Ортон Мерривезер. – Или же знаменосцы лорда Тирелла намеренно раздувают численность вражеских сил, чтобы мы не сочли их трусами.
При свете факелов на задней стене длинная зубчатая тень Железного Трона падала до самых дверей. Дальний конец зала тонул в темноте, и Серсее казалось, что вокруг нее тоже смыкается тьма. Враги повсюду, а от друзей никакого проку. Стоит только посмотреть на ее советников. Бодрый вид только у лорда Квиберна и Аурина Уотерса – остальных, растерянных и помятых, подняли с постелей посыльные Маргери. За окнами темная, тихая ночь. Замок и город спят, Борос Блаунт и Меррин Трант дремлют стоя, даже Осмунд Кеттлблэк зевает. А вот нашему Рыцарю Цветов не до сна – торчит рядом со своей сестрицей, как бледная тень, с длинным мечом на бедре.
– Даже разделив тысячу на два, мы получим пятьсот, милорд, – заметил Уотерс Ортону Мерривезеру. – Только у Бора достаточно сил, чтобы сразиться с таким большим флотом.
– А что же ваши новые корабли? – спросил сир Харис. – Ладьи Железных Людей против них уж верно не устоят? «Молот короля Роберта» – самый мощный боевой корабль во всем Вестеросе.
– Был самым мощным, – поправил Уотерс. – «Прекрасная Серсея», будучи достроенной, не уступит ему, а «Лорд Тайвин» будет вдвое больше их обоих. Но из нового пополнения оснащена только половина, и ни одна команда не набрана полностью. И даже при полной готовности мы бы сильно проигрывали врагу. Ладья по сравнению с нашими галеями невелика, это правда, но у Железных Людей есть не только ладьи. «Великий кракен» лорда Бейлона и корабли Железного Флота строились для боя, а не для набегов. В скорости и силе они не уступят нашим мелким галеям, а люди и капитаны на них, как правило, лучше наших. Железные Люди проводят в море всю свою жизнь.
|
|
|
Роберту следовало покончить с островами раз и навсегда после восстания Бейлона Грейджоя, думала Серсея. Да, он разбил их флот, сжег города и разрушил замки, но после позволил им снова подняться с колен. Надо было сложить еще один остров из их черепов. Ее отец поступил бы именно так, но Роберту никогда не хватало духу сделать то, что необходимо для сохранения мира в стране.
– Железные Люди не отваживались нападать на Простор со времен правления Дагона Грейджоя, – сказала она. – Отчего же теперь они вдруг так осмелели?
– У них теперь новый король. – Квиберн встал, пряча руки в рукавах мантии. – Брат лорда Бейлона по прозванию Вороний Глаз.
– Вороны клюют только падаль и умирающих животных, – подал голос великий мейстер. – На здоровых они никогда не садятся. Лорд Эурон захватил много золота, но как только мы выступим против него, он убежит на Пайк, как в свое время лорд Дагон.
– Ошибаетесь, – сказала Маргери Тирелл. – Морские разбойники не могут обладать такой силой. Подумать только, тысяча кораблей! Лорд Хьюэтт и лорд Честер убиты, сын и наследник лорда Серри – тоже. Сам Серри бежал в Хайгарден с немногими оставшимися у него кораблями, лорд Грим – пленник в собственном замке. Уиллас извещает, что железный король посадил вместо них своих лордов.
Уиллас, вот кто во всем виноват. Этот олух Мейс Тирелл доверил оборону Простора беспомощному калеке.
– От Железных островов до Щитовых долгий путь, – указала Серсея. – Как могла тысяча кораблей преодолеть его незамеченной?
– Уиллас полагает, что они пошли не вдоль берега, а напрямик, – объяснила Маргери. – Углубились в Закатное море, а потом нагрянули с запада.
Скорее уж твой калека не поставил стражу на башнях и теперь боится, как бы мы не узнали об этом. Маленькая королева попросту выгораживает старшего брата. У Серсеи пересохло во рту – она сейчас охотно бы выпила чашу борского золотого. Если островитяне и Бор возьмут, жажда вскоре одолеет все государство.
|
|
|
– Возможно, и Станнис приложил к этому руку. Бейлон Грейджой предлагал союз моему лорду‑ отцу – его брат мог предложить то же самое Станнису.
– Какую пользу извлек бы лорд Станнис… – нахмурился Пицель.
– Он получил бы еще один оплот – и добычу. Он нуждается в золоте, чтобы расплачиваться со своими наемниками. Набегом на западный берег он надеется отвлечь нас от Драконьего Камня и Штормового Предела.
– Обходной маневр, – кивнул Мерривезер. – Станнис хитрее, чем мы полагаем. Ваше величество очень мудро разгадали его уловку.
– Лорд Станнис тщится привлечь к себе северян, – возразил Пицель. – В случае союза с Железными островами надежда на это…
– Северяне его не примут, – сказала Серсея. Как может столь ученый муж быть таким глупым? – Лорд Мандерли, как нам известно от Фреев, отрубил голову и обе руки Луковому Рыцарю, а еще полдюжины северных лордов сплотились вокруг Русе Болтона. Враг моего врага – мой друг, говорит пословица. К кому же еще Станнису обратиться, как не к Железным Людям и одичалым, природным врагам Севера? Но если он думает, что я попадусь в эту его ловушку, то он еще больший глупец, нежели вы. Щитовые острова принадлежат Простору, – заявила она маленькой королеве. – Грим, Серри и прочие присягнули Хайгардену. Пусть Хайгарден на это и отвечает.
– Хайгарден ответит, – заверила Маргери. – Уиллас уже предупредил Лейтона Хайтауэра в Староместе, чтобы тот держался настороже. А Гарлан собирает людей, намереваясь отвоевать острова. Но главная часть наших сил остается при моем лорде‑ отце. Надо послать ему весть в Штормовой Предел – тотчас же.
– И снять с замка осаду? – Тотчас же! За кого она меня принимает – за свою горничную? – Не сомневаюсь, что лорду Станнису это будет приятно. Вы не слышали, о чем здесь говорилось, миледи? Если мы отвернемся от Штормового Предела и Драконьего Камня и обратим взор на эти жалкие островки…
|
|
|
– Жалкие островки? – ахнула Маргери. Рыцарь Цветов положил руку ей на плечо.
– С этих островков, если позволит ваше величество, Железные Люди могут грозить Староместу и Бору. Могут подняться вверх по Мандеру в самое сердце Простора, как они делали в старину. С достаточным числом бойцов они даже для Хайгардена будут угрозой.
– Неужели? – с полнейшей невинностью произнесла королева. – В таком случае пусть ваши храбрые братья сгонят их с этих камней, и как можно скорее.
– Как ваше величество предлагает им это сделать без нужного количества кораблей? – спросил сир Лорас. – Уиллас и Гарлан способны собрать десять тысяч человек за две недели и вдвое больше за месяц, но по воде они ходить не умеют.
– Хайгарден стоит на Мандере, – напомнила ему Серсея. – Вы и ваши вассалы распоряжаетесь тысячью лиг побережья. Разве на ваших берегах не живут рыбаки? Разве нет у вас увеселительных барок, паромов, речных галей, челноков?
– Есть, и много, – признал сир Лорас.
– Полагаю, их будет более чем достаточно для переправы войска через небольшую полоску воды.
– Но что ваше величество прикажет нам делать, когда железные ладьи обрушатся на наш разномастный флот при переходе через эту «полоску воды»?
Утонуть, мысленно сказала Серсея, а вслух ответила:
– В Хайгардене есть и золото. Разрешаю вам прибегнуть к помощи наемников из‑ за Узкого моря.
– То есть к лисским и мирийским пиратам? – с презрением молвил Лорас. – К отребью Вольных Городов?
Наглости у него не меньше, чем у сестрицы.
– Всем нам, как ни печально, время от времени приходится иметь дело с отребьем, – ядовито‑ сладким голосом сказала Серсея. – Или вы можете предложить нечто лучшее?
– Только у Бора достанет галей, чтобы отвоевать назад устье Мандера и обеспечить моим братьям прикрытие во время переправы на Щиты. Я прошу ваше величество послать письмо на Драконий Камень и приказать лорду Редвину без промедления поднять паруса.
Этот по крайней мере достаточно умен, чтобы просить, а не требовать. У Пакстера Редвина двести боевых кораблей и впятеро больше торговых и китобойных. Но Редвин сейчас стоит под стенами Драконьего Камня, и большая часть его флота занята перевозом через Черноводный залив солдат для штурма островной крепости. Оставшиеся суда перекрывают на юге залив Губительные Валы, чтобы помешать Штормовому Пределу получить подкрепление с моря.
Аурин Уотерс взбеленился, услышав предложение Лораса.
– Если лорд Редвин уведет свои корабли, как мы будем доставлять припасы своим людям на Драконьем Камне? Как будем продолжать осаду Штормового Предела?
|
|
|
– Осаду можно возобновить после того, как…
– Штормовой Предел в сто раз важнее Щитовых островов, – перебила Серсея, – а Драконий Камень, пока он остается в руках Станниса Баратеона, – это нож, направленный в горло моего сына. Мы отзовем флот лорда Редвина, когда падет замок, не раньше. – Королева поднялась на ноги. – Совет окончен. Ваше слово, великий мейстер.
Старик вздрогнул, словно ее голос пробудил его от сладких снов, но прежде чем он успел что‑ то вымолвить, Лорас так стремительно вышел вперед, что Серсея испуганно отшатнулась. Она хотела уже позвать на помощь сира Осмунда, но Рыцарь Цветов упал перед ней на одно колено.
– Позвольте мне взять Драконий Камень, ваше величество.
Его сестра поднесла руку ко рту.
– Лорас, не надо.
– Чтобы уморить осажденных голодом, как намерен сделать лорд Пакстер, – не слушая ее, продолжал Лорас, – уйдет полгода, если не больше. Прикажите, ваше величество, и замок будет вашим через пару недель, хотя бы мне пришлось срыть его до основания собственными руками.
Никто еще не делал Серсее такого подарка с тех пор, как Санса Старк прибежала поделиться с ней планами лорда Эддарда. А Маргери‑ то как побледнела – смотреть приятно.
– От вашей отваги просто дух захватывает, сир Лорас. Лорд Уотерс, готовы ли хоть какие‑ нибудь новые корабли к спуску на воду?
– «Прекрасная Серсея», ваше величество. Быстроходная и сильная, как королева, в честь которой ее назвали.
– Великолепно. Пусть же она без промедления доставит Рыцаря Цветов на Драконий Камень. Командуйте, сир Лорас, и поклянитесь не возвращаться, пока крепость не перейдет к Томмену.
– Клянусь, – сказал он и встал.
Серсея поцеловала его в обе щеки и Маргери тоже расцеловала, шепнув ей: «Ваш брат – образец рыцарства». Маргери не ответила – то ли по недостатку находчивости, то ли от страха. Когда Серсея вышла через королевскую дверь за Железным Троном, до рассвета все еще оставалось долго. Сир Осмунд освещал ей дорогу факелом, Квиберн шел рядом с ней, Пицель поспешал следом.
– Молодые люди, с позволения вашего величества, чересчур дерзостны, – пропыхтел он. – Они грезят о славе, забывая об опасности. Штурмовать стены Драконьего Камня…
– Отважный замысел.
– Да, безусловно, но…
– Не сомневаюсь, наш Рыцарь Цветов будет первым, кому это удастся. – Возможно, он и погибнет первым. Рябой бастард, на которого Станнис оставил свой замок, – не юный победитель турниров, а закаленный в боях душегуб. По милости богов, он дарует сиру Лорасу доблестную кончину, к которой тот так стремится. Если юноша не потонет еще в пути. Прошлой ночью снова был шторм, очень сильный. Дождь хлестал черными полотнищами много часов подряд. Грустно, не правда ли? Такая заурядная смерть. Сир Лорас жаждет славы, как настоящий мужчина желает женщину, – боги по меньшей мере могли бы послать ему гибель, достойную песен.
Впрочем, что бы ни приключилось с мальчиком на Драконьем Камне, королева все равно останется в выигрыше. Если он возьмет замок, Станнис получит страшный удар, а флот Редвина выйдет на битву с Железными Людьми. Если потерпит поражение, она уж позаботится, чтобы львиная доля вины легла на него. Ничто так не пятнает героя, как неудача. Если же он вернется домой на щите, покрытый кровью и славой, его убитая горем сестра останется без защиты, и Осни мигом предложит ее утешить.
Она не могла больше сдерживать смех, и он слетел с ее губ.
– Ваше величество! – заморгал Пицель. – Отчего вы смеетесь?
– Чтобы не заплакать, – отговорилась она. – Мое сердце разрывается от любви к отважному сиру Лорасу.
Великого мейстера она покинула на внешней лестнице. Пользы от него больше никакой, если она и была когда‑ то. В последнее время он только и делает, что предостерегает или перечит. Даже ее соглашению с верховным септоном он воспротивился – так и выкатил на нее свои слезящиеся глаза, когда она велела ему подготовить нужные документы, и стал бубнить что‑ то из древней истории, пока она его не оборвала. «Времена короля Мейегора прошли, и декреты его устарели, – твердо сказала она. – Теперь у нас время короля Томмена и мое». Напрасно она тогда вытащила его из темницы – пусть бы и сгнил там.
– В случае гибели сира Лораса вашему величеству придется подыскивать другого рыцаря Королевской Гвардии, – заметил лорд Квиберн на мосту через сухой ров.
– Да. Блестящего рыцаря, – согласилась она. – Молодого и наделенного всеми совершенствами, который заставил бы Томмена забыть сира Лораса. Толика благородства тоже не помешает, но глупые мысли мне ни к чему. Есть у вас такой на примете?
– Увы. Я имел в виду несколько другого защитника. Недостаток благородства он десятикратно возместит своей преданностью. Он будет оберегать вашего сына, убивать ваших врагов, хранить ваши секреты, и никто из живых не сможет ему противостоять.
– Сказать можно все что угодно. Когда придет время, я посмотрю на это ваше диво и решу, отвечает ли он вашим хвалебным речам.
– О нем еще будут слагать песни, могу поклясться, – с веселым огоньком в глазах посулил Квиберн. – Могу я спросить ваше величество о доспехах?
– Я передала ваш заказ оружейнику, и он решил, что я не в своем уме. Уверяет, что в такой тяжелой броне никто не способен сражаться. – Серсея смерила отставного мейстера взглядом. – Если вздумаешь выставить меня дурой, умрешь мучительной смертью. Ты понял меня?
– Как нельзя лучше, ваше величество.
– Вот и хорошо. Больше об этом говорить не будем.
– Мудрое решение, ваше величество. У здешних стен есть уши.
– И весьма чуткие. – Даже в своих покоях Серсея порой слышала за стенами какие‑ то шорохи, особенно ночью, но говорила себе, что это всего лишь мыши.
У изголовья ее кровати горела свеча, но очаг погас, и в комнате было холодно. Скинув платье на пол, Серсея скользнула под одеяло.
– Ваше величество, – сонно пробормотала Таэна. – Который час?
– Час совы, – ответила королева. Серсея не любила спать в одиночестве. Она и Джейме спали вместе с самых первых своих дней, когда еще никто не умел различать их. Позже, когда их разлучили, у нее сменилось много служанок и компаньонок – большей частью это были ее ровесницы, дочери отцовских домашних рыцарей и знаменосцев. Ни одна из них ей не нравилась, и редкая задерживалась надолго. Плаксы и ябеды, они постоянно старались втиснуться между ней и Джейме. Случались, однако, ночи в темных недрах Утеса, когда она радовалась чьему‑ то живому теплу рядом с собой. Одинокая постель холодна.
Особенно здесь, в этой вечно студеной комнате, на том самом ложе, где умер ее злополучный муж. Роберт Баратеон Первый, да не пошлют нам боги второго. Тупой, пьяный скот. Пусть льет свои слезы в аду. Таэна греет постель не хуже, чем он, и при этом не пытается взять королеву силой. Последнее время она спит с Серсеей чаще, чем с лордом Мерривезером. Ортон как будто не против… а если и против, то благоразумно помалкивает.
– Я забеспокоилась, когда проснулась и увидела, что вас нет. – Таэна села и прислонилась к подушкам. – Случилось что‑ то?
– Все хорошо, – сказала Серсея. – Завтра сир Лорас отплывет на Драконий Камень, чтобы взять замок, освободить флот Редвина и доказать нам всем, какой он храбрый мужчина. – Она рассказала мирийке обо всем, что произошло в сумраке тронного зала. – Без своего братца маленькая королева останется, можно сказать, голой. У нее, конечно, есть стража, но я видела их капитана – болтливый старичок с белочкой на камзоле. Белки боятся львов. Вряд ли такой осмелится перечить Железному Трону.
– Ее защищает не только он, – предостерегла леди Мерривезер. – У Маргери и ее кузин много друзей при дворе, много поклонников.
– Поклонники меня не смущают, а вот армия у Штормового Предела…
– Что вы намерены делать, ваше величество?
– Почему вы спрашиваете? – Серсее не понравился этот вопрос, чересчур прямой. – Я надеюсь, вы не делитесь моими праздными мыслями с нашей маленькой королевой?
– Помилуйте, ваше величество, ведь я не Сенелла.
Серсея не любила вспоминать о Сенелле, отплатившей ей предательством за доброту. Так же с ней поступила и Санса Старк. И Мелара Гетерспун с толстой Жанеей Фармен, ее так называемые подруги детства. Серсея ни за что не пошла бы в тот шатер, если бы не они. Ни за что не позволила бы Магги‑ Жабе прочесть свою судьбу в капле крови.
– Мне было бы очень грустно, Таэна, если бы вы обманули мое доверие. Мне поневоле пришлось бы отдать вас лорду Квиберну и проливать потом горькие слезы.
– Я никогда и ничем не огорчу ваше величество. Если такое случится, скажите лишь слово, и я сама отдам себя в руки Квиберна. Я хочу одного: служить вам, быть рядом, исполнять все, чего вы ни пожелаете.
– Какой же награды вы ожидаете от меня за свою службу?
– Никакой. Мне приятно делать приятное вам. – Таэна свернулась калачиком. Пламя свечи золотило ее смуглую кожу. Грудь у нее была полнее, чем у королевы. Упругость этих грудей с огромными черными сосками доказывала, что Таэна моложе Серсеи. Любопытно, каково это, когда целуешь другую женщину? Не просто в щеку, как принято между знатными дамами, а по‑ настоящему, в губы. У Таэны они такие полные, чувственные. Каково было бы взять ее сосок в рот, уложить ее на спину, раздвинуть ей ноги и использовать ее по‑ мужски, как пользовался Роберт ею самой, когда он был пьян и не желал довольствоваться ее рукой или ртом?
Это было хуже всего – лежать под ним, пока он получал свое удовольствие, дыша на нее вином и хрюкая, точно кабан. После он обыкновенно сваливался с нее и начинал храпеть, не успевало еще его семя обсохнуть на ее ляжках, а у нее саднила промежность и болели груди, намятые им. Он сумел возбудить ее один только раз, в их первую ночь.
Роберт был тогда довольно красив, силен и могуч, но все тело его покрывали жесткие черные волосы. Не ты должен был вернуться с Трезубца, говорила себе Серсея. В первые годы их брака, когда он докучал ей особенно часто, она закрывала глаза и представляла Рейегара на его месте. Джейме вместо него она не могла представить: муж был совсем другой, нисколько на него не похожий, даже пахло от него иначе.
Для Роберта этих ночей как будто и не было. Утром он ничего не помнил – или притворялся перед ней, что не помнит. Однажды, на первом году, она пожаловалась ему наутро, что он сделал ей больно, и у него хватило совести устыдиться. «Это не я, миледи, – сказал он, надувшись, словно ребенок, пойманный на краже пирожков с яблоками. – Это вино. Слишком много я выпил». И потянулся за рогом, чтобы запить свое признание элем. Тогда она схватила собственный рог и двинула его в лицо так, что откололся кусочек зуба. Много позже она услышала на пиру, как он рассказывает прислужнице, будто зуб ему повредили в турнирной схватке. Что ж, их брак и был сплошной схваткой, в этом он не солгал.
Ложью было все остальное. Он прекрасно помнил, что делает с ней по ночам, – она это видела по его глазам. Притворяться для него было проще, чем повиниться. В душе Роберт Баратеон был трусом. С годами его атаки, правда, становились все реже. Сначала он брал ее не меньше двух раз в месяц, потом – едва ли раз в год. Но окончательно это никогда не прекращалось. Рано или поздно он напивался и приходил, чтобы осуществить свои супружеские права. То, чего он стыдился днем, ночью доставляло ему удовольствие.
– Как странно вы смотрите, моя королева, – заволновалась Таэна. – Здоровы ли вы?
– Так… вспомнилось кое‑ что, – с пересохшим горлом сказала Серсея. – Ты хорошая подруга, Таэна. У меня такой не было вот уже…
Ее прервал сильный стук в дверь.
Опять? Королева вздрогнула от неожиданности. Еще одна тысяча кораблей? Накинув халат, она подошла к двери.
– Извините за беспокойство, ваше величество, – сказал часовой, – но леди Стокворт просит вашей аудиенции.
– В такой час? – возмутилась Серсея. – В своем ли Фалиса уме? Скажи ей, что я уже сплю. Скажи, что Щиты захватил враг и я из‑ за этого полночи глаз не смыкала. Я приму ее завтра.
– Виноват, ваше величество, – замялся гвардеец, – только она… как бы это сказать… не в лучшем виде.
Серсея нахмурилась – она предполагала, что Фалиса явилась сообщить ей о смерти Бронна.
– Хорошо, я сейчас оденусь. Проведи ее в мою горницу. – Леди Мерривезер хотела пойти с ней, но Серсея остановила ее. – Лежи. Пусть хотя бы одна из нас выспится. Я ненадолго.
Леди Фалиса предстала перед ней вся в синяках, с опухшим лицом, разбитой губой и красными от плача глазами, в грязной и рваной одежде.
– Боги праведные, – изумилась Серсея, закрывая дверь горницы, – что такое с вами стряслось?
– Он убил его, – дрожащими губами выговорила Фалиса. – Да помилует нас Матерь, он… – И она разрыдалась, содрогаясь всем телом.
Серсея подала ей чашу вина.
– Выпейте, это вас успокоит. Вот так. Еще немного. А теперь перестаньте плакать и расскажите, зачем приехали.
Пришлось опустошить весь штоф, прежде чем леди Фалиса завершила свою печальную повесть. Серсея не знала, смеяться ей или дать волю ярости.
– Поединок, – повторила она. Есть ли в Семи Королевствах хоть один человек, на которого можно положиться? Неужто у нее одной есть разум? – Вы говорите, что сир Бальман вызвал Бронна на поединок?!
– Он сказал, что это будет н‑ нетрудно. Копье – оружие рыцаря, а Бронн рыцарь лишь по названию. Бальман сказал, что выбьет его из седла и прикончит, п‑ пока тот будет лежать без чувств.
Бронн не рыцарь, это верно. Он солдат и закоренелый убийца. Твой болван‑ муж сам подписал себе смертный приговор.
– Превосходный план. Можно спросить, каким образом он провалился?
– Бронн пронзил копьем б‑ бедного Бальманова коня. Прямо в грудь. Конь придавил Бальмана и переломал ему ноги. Бальман так ужасно кричал…
Наемникам неведома жалость.
– Я просила вас устроить несчастный случай во время охоты. Шальная стрела, падение с лошади, разъяренный вепрь… мало ли как охотник может погибнуть в лесу. Копья не предусматривались.
– Я бросилась к мужу, – продолжала Фалиса, как будто не слыша ее, – а он… он ударил меня по лицу. И заставил милорда с‑ сознаться. Бальман кричал и звал мейстера Френкена, а этот наемник…
– Сознаться? – Серсее не понравилось это слово. – Надеюсь, наш храбрый сир Бальман не сказал ничего лишнего?
– Бронн ударил его кинжалом прямо в глаз, а мне велел убираться из Стокворта до захода солнца, не то, мол, и со мной то же самое будет. Сказал, что отдаст меня г‑ гарнизону, если они меня захотят. Я приказала схватить Бронна, но один из его рыцарей имел наглость сказать, что мне следует исполнить приказ лорда Стокворта. Он назвал его лордом Стоквортом! – Фалиса схватила Серсею за руку. – Дайте мне сотню рыцарей, ваше величество. И арбалетчиков, чтобы отобрать у него мой замок. Стокворт мой! Мне даже вещи не дали собрать. Бронн сказал, что мои платья из шелка и б‑ бархата теперь будет носить его жена.
Тряпки – последнее, о чем тебе следует беспокоиться. Королева освободила руку из цепких пальцев Фалисы.
– Я просила вас задуть свечку, чтобы укрепить безопасность нашего короля, а вы опрокинули на свечу горшок с диким огнем. Ваш безмозглый Бальман и меня приплел к этому делу? Говорите же.
– Он… он очень страдал из‑ за сломанных ног, – облизнула губы Фалиса. – Бронн сказал, что окажет ему милосердие… и что теперь будет с моей бедной м‑ матушкой?
Судя по всему, жить ей осталось недолго.
– А вы как думаете? – Возможно, леди Танда уже мертва. Бронн не тот человек, чтобы нянчиться с прикованной к постели старухой.
– Вы должны мне помочь. Я не знаю, куда мне деваться, что делать.
Выходи за Лунатика, хотелось сказать Серсее. Он почти такой же дурак, как твой покойник. Не заводить же войну у самых ворот Королевской Гавани – не то сейчас время.
– Молчаливые Сестры охотно берут к себе вдов. Жизнь у них мирная, посвященная молитвам, размышлениям и добрым делам. Они приносят утешение живым и покой умершим. – И разговаривать им запрещается. Недоставало еще, чтобы эта женщина разнесла свои россказни по всем Семи Королевствам.
Но Фалиса осталась глуха к голосу разума.
– Мы делали все, чтобы услужить вашему величеству. «Горды своей верностью». Вы сказали…
– Да, я помню. – Серсея заставила себя улыбнуться. – Вы останетесь с нами, миледи, пока мы не найдем способа вернуть вам замок. Позвольте предложить вам еще чашу вина. Оно поможет вам уснуть – вы валитесь с ног от горя и изнеможения. Выпейте, дорогая моя бедняжка Фалиса.
Обеспечив вдове занятие, Серсея кликнула служанок. Доркас она послала за лордом Квиберном, Джаселину – на кухню.
– Принеси нам хлеба и сыра, мясной пирог, яблоки. И вина. У нас сильная жажда.
Квиберн прибыл раньше съестного. Леди Фалиса, успев выпить три чаши вдобавок к прежним, клевала носом, но порой еще всхлипывала. Серсея отвела Квиберна в сторону и рассказала ему о сумасбродном поступке Бальмана.
– Нельзя допустить, чтобы Фалиса болтала об этом в городе. От горя она совсем ополоумела. Нужны ли вам еще женщины для вашей… работы?
– Нужны, ваше величество. Кукольниц я использовал до конца.
– Тогда берите ее и делайте с ней, что хотите. Но если она отправится в ваши темницы… вы меня понимаете?
– Прекрасно понимаю, ваше величество.
– Тем лучше. – Королева снова вооружилась улыбкой. – Пришел мейстер Квиберн, дорогая Фалиса. Он поможет вам успокоиться.
– Это хорошо, – пробормотала вдова.
Проводив их за дверь, Серсея налила себе снова.
– Меня окружают одни враги да тупицы, – промолвила она вслух. Даже родным нельзя довериться, даже Джейме, который был когда‑ то ее второй половиной. Он предназначен быть ее щитом и мечом, ее правой рукой. Почему же он вместо этого выводит ее из себя?
Бронн всего лишь мелочь, хотя и досадная. Она никогда не верила по‑ настоящему, что он укрывает Беса. Братец слишком умен, чтобы позволить Лоллис назвать ее выродка своим именем, зная, что это навлечет на нее гнев королевы. Леди Мерривезер рассудила верно, указав Серсее на это. Наемник скорее всего выдумал свою шуточку сам. Серсея представляла себе, как он с наглой ухмылкой и чашей в руке смотрит на своего пасынка, сосущего здоровенную тыкву Лоллис. Смейся, пока можешь, сир Бронн, – скоро будешь вопить от боли. Наслаждайся своей полоумной леди и краденым замком. Когда придет время, я прихлопну тебя, как муху. Не послать ли на это дело Лораса Тирелла, если он, паче чаяния, вернется живым с Драконьего Камня? Будет просто чудесно, если они прикончат один другого, как сир Аррик и сир Эррик. Что до Стокворт… нет, не желает она больше думать о Стокворт.
Когда королева вернулась в спальню, Таэна уже спала. Голова у Серсеи кружилась. Это все от вина и недосыпания, сказала она себе. Не каждую ночь к ней приходят со столь дурными вестями. Она хотя бы проснулась, а Роберт спьяну ни за что бы не встал, что уж там говорить о каких‑ то решениях. Все пришлось бы решать Джону Аррену. Серсее было приятно думать, что с государственными делами она справляется лучше Роберта.
|
|
|
