 |
И. РЕБРОВ, инженер‑подполковник
|
|
|
|
И. РЕБРОВ, инженер‑ подполковник
С КАЗАХСТАНСКОЙ ЗЕМЛИ – В КОСМОС
Мне довелось встретиться с командиром «Союза‑ 3» года четыре тому назад. Его имя значилось в ряду блестящих имен летчиков‑ штурмовиков Великой Отечественной войны и летчиков‑ испытателей наших дней.
Вот, пожалуй, и все, что я тогда знал о нем. Когда познакомился ближе, тоже не очень‑ то пополнил свой журналистский блокнот. Обидно было: внешние детали говорили о нем больше, чем он сам. Золотая Звезда Героя, орденские ленточки в несколько рядов, знак заслуженного летчика‑ испытателя страны, ромбик военной академии, полковничьи погоны на плечах.
Мы беседовали с ним много раз. Обо всем. Но совсем мало о нем самом. Держался он скромно. Даже застенчиво. Был очень сдержан.
Однажды мне вроде удалось его расшевелить. Он вспоминал детство, комсомольскую юность, первые шаги в авиации, годы войны. Но все это были краткие сообщения, сухое, скучное перечисление событий. Приходилось часто прерывать его, выуживая детали, задавать вопросы, которые ему казались очень странными:
– Погоди… А какая в тот день была погода?
– Где?
– Ну там, на аэродроме, куда ты шел на посадку без двигателя.
– Погода?.. А зачем тебе погода? Ну облачность была. Низкая. Без окон…
Упаси бог было взяться в эту минуту за авторучку: налаживаемая с огромным трудом живая связь могла бы исчезнуть.
О своих товарищах испытателях он рассказывал с увлечением. Так говорят мальчишки о своих кумирах – летчиках.
Вспоминал огненные годы войны, своих командиров – прославленных, известных всему миру летчиков‑ героев: Михаила Михайловича Громова, Георгия Филипповича Байдукова, Николая Петровича Каманина. Однополчан. Много и интересно рассказывал о сыне своего комкора – Аркадии Каманине, который в четырнадцать лет стал летчиком и вместе с отцом ушел на фронт, участвовал в воздушных боях, бил гитлеровцев в воздухе.
|
|
|
Я понял тогда: из Георгия не вытянешь подробностей о нем самом. И пошел к его друзьям, к его командирам и воспитателям.
…Беседую с генералом Каманиным, с фронтовыми друзьями Георгия Берегового, листаю пожелтевшие страницы старых газет, всматриваюсь в моложавое непреклонное лицо человека в шлемофоне, которое изображено на одной из военных листовок, и до меня доносится палящее дыхание тех грозных дней, орудийные раскаты и вой сирен воздушной тревоги.
Я встретился с его родными и близкими, пересмотрел все семейные альбомы фотографий, с его разрешения перечитал все его дневники.
Из коротких бесед, обрывков фраз мне удалось собрать историю и предысторию его нового подвига, больших и драматических испытаний тела и духа.
МАЛЬЧИШКИ – ВСЕГДА МАЛЬЧИШКИ
Всякое бывает в жизни. И необычностей тоже много.
Отец шутил:
– Ты, Жора, родился под стук колес.
Но это была вовсе не шутка. Тимофей Николаевич работал разъездным телеграфистом. Береговые жили в железнодорожном вагоне, так и кочевали в нем по белу свету. Сегодня здесь, завтра там…
Когда дети стали подрастать, – а их было у Марии Семеновны и Тимофея Николаевича трое: Виктор, Михаил и Георгий, – семья обосновалась на постоянное жительство в городе Енакиеве.
Своего угла не было, пришлось снимать две маленькие комнатки.
Рос как и все мальчишки. С детства любил шумные подвижные игры, когда после школьного звонка и почти дотемна носилась босоногая команда по дворам и проулкам… Верхом на палках – это значит «буденновцы», простой гурьбой – «казаки‑ разбойники». Играли в войну, футбол, частенько пускали бумажного змея с длинным хвостом из мочала, бегали на речку купаться, а вечером, собравшись за старым сараем, рассказывали придуманные тут же страшные истории.
|
|
|
Были ссоры, были и драки. Были «путешествия» по карнизу крыши, когда испуганная мать, прижимая руки к груди, кричала традиционное материнское:
– Сорвешься – домой не приходи!
Дом, где жили Береговые, стоял неподалеку от летного поля Енакиевского аэроклуба. Здесь инструктором по планеризму работал старший брат Жоры – Виктор.
Однако Жорку, как он ни заглядывался со стороны на летное поле аэроклуба, туда не пускали. Обидно, конечно. Но не сидеть же сложа руки и ждать у моря погоды. И Жорка задумал сам построить планер. Начал с моделей. Самых простых. После многих неудач одна из построенных им моделей полетела. Этот полет вызвал бурю восторга, а главное – такое желание строить новые, более сложные модели, что теперь Жорку с трудом вытаскивали из сарая к обеденному столу.
Шорох рубанков, легко скользящих по пахучим доскам, повизгивание циркулярной пилы, дробный стук маленьких молоточков – все это создавало атмосферу настоящего дела. Вместе с друзьями Жорка сосредоточенно возился с инструментом, паял, клеил, строгал маленькие детали будущих «воздушных кораблей».
На его огрубевших ладонях блестели звездочки металла, въевшиеся в поры кожи, пальцы всегда в царапинах, в порезах… Зато он сам изобретал, сам строил свои модели. И они взлетали в голубую высь неба. Но сердце Жорки по‑ прежнему тянулось на настоящий аэродром, вернее, на простое летное поле аэроклуба, откуда взмывали в небо настоящие планеры. Где его родной брат учил мальчишек чуть постарше Жорки.
Как‑ то над летным полем появился самолет и принялся кружить. Круг, второй, третий. После нескольких виражей летчик некоторое время вел машину по прямой, против ветра, противодействуя ему.
Сначала казалось – самолет висит неподвижно. Потом стало заметно, как он увеличивает скорость. Еще мгновение – и, сверкнув на солнце, самолет быстро устремился вверх, перевалился на спину, почти тут же перешел в пикирование, а затем постепенно стал выходить на прямую…
До Жоркиного слуха докатился рев мотора, который, дойдя до наивысшего напряжения, вдруг сменился легким свистом. Самолет снова пошел вверх, снова сверкнул крылом.
|
|
|
– Мертвая петля! – восторженно произнес Жорка и стал считать: – Одна, вторая…
– Не петля, а полупетля, – поправил Виктор.
А Жорка, не слушая его, продолжал считать:
– Третья… – Он уже приготовился сказать «четвертая», но в самой верхней точке петли самолет вдруг перевернулся и как ни в чем не бывало полетел по прямой.
– Ух ты! – вырвалось у Жорки.
– Не «ух ты», а полупетля! – пояснил Виктор. – А это бочка. Чисто, ничего не скажешь!
Брат обхватил Жору за плечи, повернул к себе и, пристально глядя ему в глаза, спросил:
– Хотел бы так?
Жорка опешил от такого вопроса. Конечно, хотел! Да еще как!
|
|
|
