 |
Искусство Германской Демократической Республики 3 глава
|
|
|
|
Экспрессия символа придает особую выразительность плакату, является одной из характернейших его черт. Многие плакатисты используют многозначность символа, скрытый подтекст каждой буквы, цифры, жеста. Символы в политических плакатах, проникнутые пафосом патриотических идей, получают монументальное звучание. Таков широко известный плакат 3- Янушевского (р. 1929) «ППР» (1962).
На красную кирпичную стену падает тень подпольщика, пишущего на стене мелом ПНР (Польская рабочая партия). Сочетание белого и красного цветов, цифры 1942 — 1962 — двадцатилетний героический путь, пройденный партией, — все красноречиво, все полно внутренней логики, все бьет в цель. Тень подпольщика со сжатой в кулак рукой (интернациональный жест «Рот Фронт») — ассоциируется с героической гибелью коммунистов, идущих на расстрел, когда потемневшие от пожарищ стены обагрялись кровью лучших сынов партии. Образное содержание плаката усилено красным цветом. Он является своего рода импульсом, заставляющим «работать» воображение зрителя по заданной Янушевским программе, вызывая поток ассоциаций с красной кирпичной стеной, с красным заревом кровавых лет войны.
Одной из специфических черт польского плаката является умелое использование надписей. Лаконичные надписи, иногда состоящие из нескольких букв, и изображение взаимно дополняют друг друга. Любопытны в этом плане неустанные поиски талантливейшего мастера Ежи Сроковского (р. 1910). Шрифт в его плакатах очень своеобразен. Надписи появляются в самых неожиданных местах. Они украшают веер (театральный плакат «Тоска», 1953), маски (киноплакат «Ночь в Венеции», 1954). Послушные прихотливой воле художника, строчки выстраиваются рядом, образуя шляпу и галстук-бабочку (киноплакат «День без лжи», 1954), ложатся затейливым кружевным узором на перчатку (киноплакат «Три мушкетера», 1955).
|
|
|
Польскому плакату присуще еще одно качество — он декоративен. Это свое качество он унаследовал от народного искусства. Расписная керамика и пестрые полосатые «пасячники» (домотканые дорожки) щедро наделяют плакат ярким нарядом красок; кружева и «выцинанки» (вырезки из бумаги) дарят плакату свое затейливое узорочье.
Ю. Мрощак. Мир. Плакат к III Польскому конгрессу мира. 1955 г
илл. 231 а
Декоративность свойственна плакатам прославленного мастера Юзефа Мро-щака, представителя старшего поколения плакатистов. Он начал еще в 1937 г. Но подлинный расцвет его творчества — 50 — 60-е гг. Мрощак любит цветы (плакат «Мир», 1955). Они придают плакатам Мрощака живописность и поэтичность, вносят оттенок лиризма. Цветы как поэтическая метафора — этот прием часто используется плакатистом. Вот один из плакатов: «Да здравствует и процветает Народная Польша!» (1960). В центре — огромный красный мак и белая ромашка. Они ассоциируются у зрителя с лугом в красочном уборе, с просторами родной земли, пахнущей летним зноем. Темно-синий фон, на котором сияют мак и ромашка, пересекают лиловые тени металлических конструкций: Польша строится.
Ю. Мрощак. Да здравствует и процветает народная Польша! Плакат. 1960 г
илл. 231 б
Связь с народным творчеством ощущается в колористической гамме плакатов Вальдемара Свежего (р. 1931). Нельзя без улыбки смотреть на маленький плакат, подымающий большую тему безопасности полета: «Я забыл выпустить шасси» (1960), или на плакат «Никогда в одиночестве» (1961), где тот же беззаботно-веселый герой, но только без шлема, сидя на скамейке, наслаждается музыкой, рекламируя транзисторный приемник. Живописный принцип, лежащий в основе этих плакатов, нашел свое наиболее яркое выражение в прославленном плакате «Мазовше» (1961), где звучные малиновые, желтые, голубые, красные и зеленые цвета переливаются на глухом бархатно-черном фоне.
|
|
|
В плакатах Свежего отражена сложная гамма чувств современного человека — от веселого, подчас иронического смеха до драматизма. Драматическим звучанием проникнуты плакаты, где художник изображает детей, ставших жертвами преступного равнодушия взрослых. Это плакат «Ребенок, с которым мы встречаемся» (1959) — с изображением испуганного мальчугана, чье желтое лицо словно выхвачено из ночи светом фонаря, и антиалкогольный плакат «Ни капли! Вина, пива, водки» (1964). На черном фоне четко вырисовывается белый силуэт школьника, будто застывшего в раздумье возле черной классной доски и напряженно ищущего правильное решение задачи. А цифры после вчерашнего пьяного дебоша отца гак и скачут в его голове: плюс, минус, три, девять, пять. В сатирических плакатах часто фигурирует острая выразительная гипербола, хлесткие и меткие сравнения, карикатура (плакат Р. Цеслевича «Лодыри и лентяи задерживают движение страны», 1961).
За двадцать лет своего существования плакат стал самым популярным видом изобразительного искусства в Польше. И хотя у него есть трудности роста — в некоторых плакатах чувствуются отголоски формалистических исканий, прослеживаются сюрреалистические тенденции (например, в плакатах краковских мастеров), в целом польский плакат — по-прежнему боевое и острое оружие.
История графики послевоенного времени связана с именами мастеров старшего поколения, такими, как Т. Кулисевич, и с именами молодых, чью юность опалил огонь войны. 1945 г. открывает новую страницу в творчестве Кулисевича. В серии рисунков «Варшава. 1945» (Варшава, Национальный музей) на смену резким контрастам черно-белой гравюры приходит рисунок пером, размывка тушью, сепия. «Варшава. 1945» — потрясающий душу документ ужасов войны. Развалины домов, зияющих проемами окон, груды щебня, и среди хаотического нагромождения каменных обломков, как призрачные видения, встают уличные фонари. Но со временем трагизм раннего «Шлембарка» и цикла «Варшава. 1945» исчезает. В графических листах «Конкарно» (1949) Кулисевич предстает перед зрителем как тонкий лирик, умеющий запечатлеть прелесть морского пейзажа. В начале 50-х гг. Кулисевич вновь возвращается к своей излюбленной теме: Шлембарк и жизнь его обитателей в новой, народной Польше. Поэтичность в сочетании с легким юмором, полное отсутствие бытовизма, сентиментальности, этнографичности в изображении гураль-ских крестьян, мастерское владение линией, плавной, спокойной, почти классической (рисунок «Кася»; Варшава, Национальный музей) — отличительные черты новой серии «Шлембарк» (1950 — 1954). Примыкает к ней по силе эмоционального воздействия серия «Солдаты мира и революции» (1950 — 1951), в которой обращает на себя внимание портрет пламенного «солдата революции», прозванного еще современниками «железным Феликсом», Ф. Э. Дзержинского.
|
|
|
Т.Кулисевич. Белые животные. Из серии «Индия». Тушь с размывкой. 1956 г. Варшава, Национальный музей
илл. 237 б
После 1955 г. в творчестве Кулисевича появляются экспрессионистические черты. Это цикл рисунков к «Кавказскому меловому кругу» Брехта (1955; Варшава, Национальный музей), циклы «Индия» (1956) и «Мексика» (1957). В начале 60-х гг. Кулисевич использует сложную смешанную технику, занимаясь изысканиями в области цвета и фактуры. Постепенно принцип живописности вытесняет принцип чисто графический, цвет и пятно сменяют линию и штрих.
Одним из крупнейших наряду с Кулисевичем мастеров графики и рисунка современной Польши, мастеров, чье имя можно поставить рядом с Кулисевичем, является Станислав Давский (р. 1905). Созданные им в конце 40-х — в 50-е гг. портреты Маяковского, Пушкина, цикл женских портретов проникнуты острым чувством современности. В графических листах Давского, выполненных в различной технике (сухая игла, офорт, акватинта), своеобразно переплетаются гротеск, ирония и классическая ясность линии, выдающая стремление автора к гармоническому идеалу.
С. Давский. Материнство. Сухая игла. 1948 г
илл. 236 а
Иное звучание в серии литографий В. Боровчика «Битва под Ленине» (1953). Она воспринимается как взволнованный рассказ о мужестве польских солдат в период второй мировой войны. Композиция листов строится по принципу кадра, в чем чувствуется увлечение Боровчика экспериментальным фильмом. Эта черта станет спустя десять лет характерной чертой польской реалистической графики. Лучшим тому подтверждением могут служить графические листы, экспонировавшиеся на тематических выставках последних лет.
|
|
|
На этих выставках преобладали работы, посвященные темам военных лет, периоду оккупации, партизанской борьбе, варшавскому восстанию. Эти работы, выполненные в самых разнообразных техниках, начиная от рисунка тушью и кончая цветной литографией, рассказывают о событиях двадцатилетней давности взволнованно и правдиво. Отличительной чертой графических листов при всей неповторимости манер создавших их мастеров можно считать точно переданную атмосферу суровых лет оккупации. Атмосферу напряженной тишины пустынных варшавских улиц, «взорванную» короткой автоматной очередью эсэсовцев, расстреливающих польских патриотов. Виселицы, казни, расстрелы, смерть участников восстания — вот темы графических листов Э. Боре, М. Вонторского, 3. Лютомирского. В центре внимания С. Рассальского — человек. Мыслями о его судьбе и о судьбе эпохи, раздумьями о цивилизации и роли человека в ней проникнуты серии гравюр «Дон-Кихот» и «Две эпохи». Герой Сервантеса в понимании Рассальского — это современный человек, прошедший сквозь испытания тяжелых лет войны. Ее символом служат заграждения из колючей проволоки, массовые убийства в концентрационных лагерях и груды развалин современных городов после бомбардировок. Среди мастеров, чье творчество проникнуто нервным трепетом мыслей и чувств, следует назвать М. Гишпаньску-Нейман, автора нескольких серий гравюр.
С.Рассальский. Ниобея. Из серии «Две эпохи». Гравюра на дереве. 1960-е гг
илл. 236 б
По сравнению с иллюстрацией довоенной Польши книжная иллюстрация последнего двадцатилетия совершила огромный скачок. Социализм, сделавший литературу народным достоянием, широко распахнул двери художественных вузов для подготовки будущих оформителей книг и журналов. Признанньгм мастером книжной иллюстрации считается Ежи Сроковский, автор иллюстраций к книге Януша Корчака «Король Матиуш Первый». Рядом со Сроковским стоят имена таких мастеров книги, как М. Березовская, О. Семашкова, М. Шанцер, Ю. Червиньский, 3. Ленгрен, автор серий карикатур «Профессор Филютек» Я. Станны. Польская карикатура пользуется заслуженной любовью как у самих поляков, так и далеко за пределами Польши, куда она проникает на страницах «Шпилек», «Пшекруя» и других журналов.
Ф.Коварский. Голова еврейки. 1946 г. Варшава, Национальный музей
|
|
|
илл. 239 а
Первые годы народной власти ознаменованы подъемом в области монументальной живописи, тематической картины, портрета. Их развитие было связано с крупнейшими мастерами межвоенного двадцатилетия, такими, как Коварский, Вейс, Пронашко, Цибис, Таранчевский, Эйбиш. Коварский с воодушевлением начал работу по реставрации декоративных росписей и мозаик, украшающих ныне дома Старе-Мяста в Варшаве. Художник всем сердцем принял установление народно-демократического строя в стране. Он встал в ряды борцов за новую культуру, принимая активнейшее участие в художественной жизни Польши. Художник философского склада, привыкший мыслить обобщенно-символическими образами, он решает создать три грандиозных цикла картин. Первый из них, «Человек», был задуман как развернутая панорама тяжелой жизни старой Польши, когда крестьяне вынуждены были уходить с земли в поисках заработка (полотно «Странник», 1945). Второй цикл, «Ужасы войны», был посвящен трагической судьбе Польши в период гитлеровской оккупации. Третий цикл предназначался для украшения Дома ЦК ПОРП. Эго должны были быть монументальные портреты деятелей польского революционного движения. Смерть помешала Коварскому воплотить свои замыслы. Из третьего цикла были созданы два полотна, в том числе «Пролетариатчики» (1948; собственность ЦК ПОРП), где изображены члены первой польской рабочей партии «Пролетариат», организованной в 1882 г. Варыньским. Пролетариагчики изображены сидящими в ряд на фоне кирпичной стены тюрьмы. Перед художником стояла задача скомпоновать группу так, чтобы она воспринималась как единое целое. И Коварский достигает этого, обращаясь к обобщенным, плоскостным формам, к спокойному, несколько замедленному рит.му линий, к сочетанию красной стены и черных силуэтов фигур. Лица революционеров, спокойные жесты их сильных рук, естественные, лишенные внешней патетики позы — полны достоинства. «Пролета-риатчики» — лучшее, что пока создано современными польскими живописцами на историко-революционные темы.
Ф.Коварский. Пролетариат. 1948 г. Собственность ЦК ПОРП
илл. 239 б
Среди художников старшего поколения, чье творчество влилось в художественную жизнь новой Польши, можно назвать Войцеха Вейса (1875 — 1950), автора картины «Манифест» (1950; Варшава, Национальный музей), посвященной историческим событиям 1944 г., когда 22 июля Польским комитетом национального освобождения был принят манифест, провозгласивший как очередную задачу создание демократического польского государства. В отличие от В. Вейса, обращавшегося к традициям 19 в., творчество таких мастеров, как 3. Пронашко, Я. Цибис, В. Таранчевский, А. Нахт-Самборский, Э. Эйбиш, Е. Федкович, было более современно по форме. Один из основателей «капизма» Я. Цибис возродил в середине 50-х гг. принцип колорита. Его пейзажи, написанные очень пастозно, положили начало фактурным поискам. Родоначальник «формизма» 3. Пронашко в последние годы творчества отказался от принципов формалистически понятой конструктивности, провозглашенных им в 20-е гг., и создал ряд реалистических портретов.
Особый интерес среди мастеров польской живописи представляет Вацлав Таранчевский (р. 1903). В его творчестве ярко выражено декоративное начало. Талантливый ученик Коварского, он много сил отдал монументальной живописи, принимая вместе с Ю. Студницким участие в восстановлении памятников старины Варшавы и Гданьска. В отличие от своего учителя Таранчевский развивал дальше концепции.монументально-декоративного искусства, тяготея к геометрическим формам, локальному цвету, плоскости, к ритму четких линий. В своих станковых произведениях Таранчевский отдает предпочтение портрету и натюрморту, детально разрабатывая один и тот же декоративный мотив в поисках новых сочетаний цвета и формы.
В конце 40-х — начале 50-х гг. художники среднего и младшего поколений иногда уступали своим старшим коллегам по уровню профессионального мастерства. В первые годы народной власти многое искупалось актуальностью самой темы. Но постепенно поиски художественной выразительности, вопросы мастерства, проблемы формы, фактуры, композиции, цвета, всей сложной структуры образного строя картины в ряде случаев начинают предаваться забвению во имя темы, решенной подчас очень поверхностно. Нарастают черты натурализма и иллюстративности. Как реакция на «культ темы» начинают возрождаться группировки, такие, как «Арсенал», провозгласившие отказ от натурализма, возврат к формальным задачам живописного мастерства. Постепенно проблемы формы становятся для художников «Арсенала» самоцелью. Тенденции, получившие развитие в 20 — 30-х гг., когда экспериментальные поиски формы, конструктивности, ритма линий и пятен были основной целью ряда талантливых художников, становятся ведущими на протяжении нескольких лет. Абстракционизм самых различных видов — от ташизма до геометрической и сюрреалистической абстракции — захватывает живопись, приобретая характер моды. Но позиции реалистического искусства были сильны в творчестве ряда мастеров, сохранивших верность своим эстетическим взглядам. Учитывая серьезные пробелы в вопросах мастерства, они стремятся найти новые средства выражения.
Год 1960-й знаменует собой начало постепенного спада волны абстракционизма. Этому во многом способствовала политика ПОРП в области культуры; официально было заявлено о поддержке партией реалистических направлений. Абстракционисты по-прежнему царили на выставках, но только, в отличие от 1955 — 1956 гг., выставки эти почти пустовали. Польская пресса подняла любопытную дискуссию, очень точно назвав абстракционизм «новым академизмом». Стали появляться статьи, в которых авторы, трезво оценивая положение, писали о необходимости вернуться к реализму.
Осенью 1962 г. в залах «Захенты» открылась выставка произведений двадцати пяти художников, примыкающих к реалистическому направлению и провозгласивших на страницах каталога свое художественное кредо: «Показывая свои работы на этой выставке, мы уверены, что только в связи с жизнью формируется мировоззрение художника, только из неразрывной связи с жизнью вытекают поиски новых пластических форм».
Год спустя открылась «Выставка произведений 30 художников-реалистов», где было показано триста сорок пять работ живописи, скульптуры и графики. Выставка свидетельствовала о разнообразии форм современного реализма и о существовании различных индивидуальных почерков мастеров, объединенных общим стремлением отразить правду жизни современного человека и его времени. В основу картин некоторых художников легли тяжелые воспоминания трудных лет войны. Таковы написанные в начале 60-х гг. полотна А. Винницкого «Никогда больше», В. Гар-болиньского «Человек» и «Композиция» Ю. Млынарского, где запечатлен ужас концентрационных лагерей. Большой силой эмоционального воздействия проникнута картина «Никогда больше». Прямо на зрителя сквозь колючую проволоку смотрят изможденные лица узников концлагеря, как бы призывая не допустить повторения на земле новых фашистских зверств, новой войны. Война, ее разрушительная сила, испепеляющая города, опустошающая землю, глубоко волнуют воображение Р. Ску-пина. Творчество его по-настоящему современно — не столько четкой графической манерой письма, сколько глубиной философской мысли, выраженной метафорами и символами. Сильное впечатление производит его картина «Следы эпохи двадцатого века» из цикла «Война». Огромные воронки, вырытые взрывами бомб, голая выжженная земля, колю'чие конструкции разрушенного города и где-то вдали на самом горизонте маленький силуэт — призрак странствующего Дон-Кихота — все это вызывает у зрителя чувство тревоги за будущее.
Работы известных приверженцев реалистического искусства в Польше Хелены и Юлиуша Краевских показывают, что в центре внимания художников стоит сегодняшний день Польши. Пристально всматривается X. Краевская в людей, ее взгляд подмечает все разнообразие человеческих чувств и мыслей. Вот почему в ее картинах из цикла «Кафе» (1963) так тесно сплетены лиризм, гротеск и ирония. Насущные проблемы польской деревни издавна привлекают Ю. Краевского. Тема его последней картины «Спор о большом севе». Гротеск и ирония придают неповторимый характер картинам А. Винницкого. Краски ложатся на полотно грубыми мазками, образуя шершавую, бугристую матовую фактуру. Художник развертывает на своих полотнах эпизоды ежедневного маскарада сытого и глупого мещанства, будь то «Фотография из бабушкиного альбома» (1963) или сценки «В парке» (1960), «Кельнер» (1962).
Суровой значительностью проникнуты пейзажи Б. Либерского, одного из ведущих художников так называемой лодзинской школы. Общая идейно-эстетическая программа, объединяющая лодзинских мастеров, — изобразительность, верность натуре: писать, рисовать, лепить скульптуры, вдохновляясь жизнью. Непременные участники общепольских выставок художников-реалистов, лодзинцы устраивают тематические выставки в своем городе. Одна из них, организованная под лозунгом «Человек», в которой приняли участие Б. Либерский, Е. Кравчик, В. Гарболиньский, Б. Шайдзинска-Кравчик, получила широкий резонанс. Такого рода выставки все чаще стали появляться в последние два года, наглядно свидетельствуя о крепнущих силах реалистического искусства.
Интересна с этой точки зрения выставка «Человек и труд в народной Польше», открытая в конце 1964 г. в варшавско.м Доме крестьянина. Там экспонировались произведения художников-реалистов, показывавших активную роль человека в современной жизни («Диспетчер» Б. Либерского, 1964; «Паровоз» Я. Качмарского, 1963; «Строительство азотного комбината» X. Краевской, 1964). Образ рабочего запечатлен в картинах Ю. Млынарского, в портрете Е. Кравчика «Дядюшка Петр» (1964). Пристальный интерес к предметному миру выражает одно из последних полотен Е. Кравчика «В мастерской» (1964).
Е.Кравчик. В мастерской. 1964 г
илл. 238
Современный польский пейзаж достойно конкурирует с тематической картиной. Любопытен под этим углом зрения пример В. Закшевского, проделавшего эволюцию от слабых тематических картин к великолепным пейзажам. Богатство их колористической гаммы, проникновенный лиризм принесли художнику европейскую славу. Таков цикл «По Ленинским местам» (начат в 1954 г.). Он возник как результат длительных поездок художника по Советскому Союзу и странам Европы. Художник развертывает широкую панораму пейзажей, связанных с жизнью великого вождя, стремясь запечатлеть атмосферу старых улиц городов, где бывал Ленин.
В польской скульптуре послевоенного периода можно отчетливо проследить развитие тех тенденций, возникновение которых относится к началу 20 в.: монументальность в памятниках, психологизм и декоративизм в портрете. Все эти черты нашли выражение в творчестве Ксаверия Дуниковского, чье имя по праву можно назвать среди имен крупнейших скульпторов современности. После 1945 г. начинается новый, яркий и плодотворный период в творчестве мастера. Он создает монументальные скульптуры: эскиз памятника Мицкевичу (бронза, 1948), «Маску Шопена» (бронза, 1949) и «Маску Ю. Словацкого» (гипс, 1949; все — Варшава, музей Дуниковского).
К.Дуниковский. Маска Шопена. Бронза. 1949 г. Варшава, музей Дуниковского
илл. 232 а
К. Дуниковский. Памятник силезским повстанцам на горе св. Анны близ Катовице. Гранит. 1946 — 1952 гг
илл. 233
Самым значительным произведением послевоенного периода является памятник силезским повстанцам, воздвигнутый на горе св. Анны в Силезии. Дуниковский работал над ним в течение 1946 — 1952 гг. Он стремился увековечить историю героической борьбы силезских горняков за освобождение страны от немецкого господства. Памятник представляет собой строгий архитектурно-скульптурный комплекс из розового гранита, снаружи украшенный большими контурными рисунками, вырубленными в камне и залитыми свинцом. В рисунках запечатлены сцены боев силезских повстанцев с немцами. Неизгладимое впечатление производит монументальный, во весь пилон рисунок, изображающий советских и польских солдат со знаменем в руках. По углам пилонов помещены головы шахтеров, металлургов. Их лица суровы и значительны. С внутренней стороны пилонов стоят кариатиды: «Женщина с ребенком», «Крестьянин», «Горняк», «Шахтер». Кариатиды органически связаны с пилонами, как бы вырастают из них. Это впечатление усиливается тем, что фигуры вырублены из тех же блоков гранита, из каких сооружен весь памятник. Образы людей лишены индивидуальных портретных черт. Дуниковский создавал памятник тысячам неизвестных героев, памятник-символ. В центре памятника горит вечный огонь во славу павших.
В монументальном плане решен другой архитектурно-скульптурный комплекс — памятник Советской Армии, установленный на площади Ольштына (1949 — 1953). На постаменте возвышаются два пилона. На одном врезанным рельефом изображены тяжелые гусеницы танков, дула орудий — мощная военная техника Советской Армии; из другого пилона вырастает монументальная фигура советского воина-освободителя.
Четверть века спустя К. Дуниковский вновь возвращается к «Вавельским головам». Новый цикл отличался от довоенного патриотической направленностью: Дуниковский поставил перед собой задачу создать галлерею портретов выдающихся мастеров польской культуры, общественных и государственных деятелей. Писатели и революционеры, генералы и поэты, актеры и музыканты, художники и архитекторы — образы людей далекого прошлого и современной эпохи вставали перед глазами скульптора. Из-под резца Дуниковского вышли вырезанные в дереве и раскрашенные либо отлитые в бронзе портреты деятелей польского революционного движения — Ярослава Домбровского (1961) и Феликса Дзержинского (1961), польских просветителей 18 в. — Игнацы Красицкого (1961) и Енджея Снядецкого (1957 — 1958), писателей Марии Конопницкой (1956 — 1958), Болеслава Пруса (1961),ученыхИоахима Лелевеля (1958) и Марии Склодовской-Кюри (1955), актрисы Хелены Моджеевской (1955) и других (все — Варшава, музей Дуниковского). «Вавельские головы» 50 — 60-х гг. при всем разнообразии характеров и принципов исполнения, среди которых декоративность и стилизация играют существенную роль, объединяет одна черта — они проникнуты дыханием монументальности. Дуниковский был прирожденным монументалистом, и знаменательно, что последнее его произведение — это памятник Бойцу Первой польской армии (1963). Величественный девятиметровый монумент солдата, смонтированный из больших блоков серого гранита, прочно встал на одной из варшавских улиц. Четкий ритм трехступенчатого цоколя, высеченного из гранитных глыб, соответствует строгой архитектоничности монолитных объемов, весомости тяжеловесных форм. Все это придает суровую мужественность образу солдата. Его лицо, затененное каской, застыло в напряженном раздумье. Будто солдат вспоминает о трудных годах войны. Усиление монументальности в последний период творчества Дуниковского — черта, характеризующая польскую пластику в целом. За годы народной власти десятки монументальных скульптур встали на улицах и площадях польских городов.
За последнее двадцатилетие несколько новых памятников появилось в Варшаве. В них прославляется героическая столица, мужественно сражавшаяся в годы войны, сожженная огнем пожаров и усыпанная трупами людей, но возрожденная из пепла. Среди самых прославленных варшавских памятников нужно назвать «Варшавскую Нику», сооруженную по проекту Марьяна Конечного и открытую 20 июля 1964 г.. На высоком гранитном постаменте короткая надпись: «Героям Варшавы. 1939 — 1945». А наверху огромная взметнувшаяся, как пламя, Ника. Ее мужественное лицо проникнуто болью, мукой, трагизмом. Брови гневно сведены, а из полуоткрытого рта будто вырывается призывный клич к оружию, к борьбе, клич победы, купленной ценой крови и слез- Памятник хорошо вписывается в ансамбль Театральной площади, контрастируя с классицистической архитектурой театра Корозини геометричностью форм гранитного постамента и экспрессивностью фигуры Ники, силуэт которой вырисовывается на фоне неба.
М. Конечный. Памятник героям Варшавы. Бронза, гранит. Открыт в 1964 г
илл. 235
За короткий период (1963 — 1964) в разных городах Польши было воздвигнуто несколько монументов. В Лодзи состоялось открытие памятника Станиславу Моню-шко, созданного по проекту Эльвиры и Ежи Мазурчиков. Памятник Монюшко (автор С. Горно-Поплавский) был открыт также во Влоцлавеке. В память восьмидесяти тысячам узников, замученных в Треблинке, на территории бывшего лагеря смерти установлены два монумента, спроектированные А. Гауптом, Ф. Душенко и Ф. Стрын-кевичем. В Хожуве сооружен гранитный памятник Николаю Копернику, созданный по проекту Е. Бандуры, а во Влоцлавеке воздвигнут памятник писателю Стефану Жеромскому, его автор — известный скульптор Марьян Внук.
С. Горно-Поплавский. Мать Белоянниса. Бронза. 1953 г. Варшава, Национальный музей
илл. 234 а
А. Карны. Ван-Гог. Чугун. 1954 г
илл. 234 б
Широкое развитие в творчестве мастеров, сформировавшихся еще в довоенный период, получил портрет. В числе этих мастеров Яцек Пушет (р. 1904), создавший в бронзе ряд портретов польской интеллигенции. Францишек Стрынкевич (р. 1893), Станислав Горно-Поплавский (р. 1902), автор бронзовой статуи «Мать Белоянниса» (1953) и гранитной скульптуры «Моряк» (1949; обе — Варшава, Национальный музей), и А. Карны (р. 1901). В то время как некоторые мастера, как, например, талантливый Горно-Поплавский, отошли от реалистического отображения мира, растворяя в неясных очертаниях полуобработанных гранитных глыб весомость и крепость формы, Альфонс Карны остался верен принципам реализма. Карны стремился запечатлеть в портретах черты характера людей науки, культуры и искусства, используя самые различные материалы: бронзу, чугун, керамику, гранит. В керамическом портрете писателя Яна Парандовского (1954) Карны выразил силу интеллекта, а в бронзовом Владиславе Броневском (1954) он воплотил свои представления о гармоническом сочетании импульсивной мысли, бурного темперамента и физической мощи. В портрете Ван-Гога (чугун, 1954) он показал творческую одержимость художника, автора прославленных арльских пейзажей, о колорите которых живо напоминает шероховатая коричневая фактура чугуна. Карны создал портреты легендарного генерала Кароля Вальтера-Сверчевского (1961), юного Ф. Дзержинского (1955), Марии Склодовской-Кюри (1955), Эрнеста Хемингуэя и др. Два портрета американского писателя из розового и серого гранита (1963) — вершина пластики Карны.
|
|
|
