 |
Искусство Украины, Белоруссии, Латвии, Эстонии, Литвы, Грузии, Армении, Азербайджана конца 19 - начала 20 века 14 глава
|
|
|
|
Л. В. Соифертис. В метро. Из серии «Метро». Тушь. 1957 г. Москва, Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина
илл. 176 а
Ю. И. Пименов. Конечная станция. Акварель. 1955 г
илл. 177 а
В том же лирическом аспекте исполнены серия «Метро» (тушь, акварель, 1957) Л. В. Сойфертиса (р. 1911) и его рисунки, посвященные детям, с той, однако, разницей, что в них больше чисто журнальной остроты, мимолетной беглости рассказа, что их отличает легкий иронический акцент. Мягкий юмор освещал и рисунки Сойфертиса военного времени — чуть забавные, трогательные, необычайные по ситуации сценки, в которых раскрывалась неиссякаемая человечность защитников сражающегося Севастополя (серия «Севастополь», акварель, офорт, 1941 — 1942). Манера Сойфертиса, начавшая складываться в журнальных работах 30-х гг., в этом цикле и позднее приобрела изысканность, точность хрупких ломких линий, пластическую красоту.
Обогащение бытового жанра, характерное для искусства 50-х — начала 60-х гг., заметно и в графике. От бытовой зарисовки, непритязательной и нередко иллюстративной, — к образам большой жизненной наполненности — таков путь многих художников-графиков. По нему развивается и творчество В. Е. Цигаля (р. 1916), соединившего в своей большой серии «Дагестан» (гуашь, темпера, 1959 — 1961; ГТГ, ГРМ и другие собрания) внешнюю колоритность простых бытовых сцен («Уроки», «Дом пастуха») и внутреннюю значительность таких композиций, как «Две матери», «Балхарские гончары». В этих последних листах сосредоточенное раздумье, внутренняя жизнь людей важнее внешних обстоятельств эпизода.
Л. А. Ильина. Свекловичница. Цветная гравюра на линолеуме. 1956 г
илл. 176 б
Сходные поиски еще ярче выражены в творчестве Л. А. Ильиной (р. 1915). Ильина училась в Московском полиграфическом институте у В. А. Фаворского, М. С. Родионова, П. Я. Павлинова. Уехав в 1939 г. во Фрунзе, она прочно связала с тех пор свою судьбу художника с Киргизией. Долгое время ее деятельность была сосредоточена в области книжной графики, с середины же 50-х гг. ее все сильнее привлекает станковый эстамп. Образы Ильиной эпичны, как величавая природа Киргизии. Ее героиням присущи душевная сила, свободное достоинство. В спокойных лицах, в пластике фигур, в особой грации осанки художница умеет передать Эти черты. Изображает ли она вечерний отдых женщин после трудового дня (серия «Слово о киргизской женщине», 1958, цветная линогравюра), «Делегаток из Тянь-Шаня» (линогравюра, 1960) или девушку, в минутном покое заглядевшуюся на полевой простор («Свекловичница», линогравюра, 1956), — внутренний ритм ее листов значителен и нетороплив, образный строй монументален. Энергична, мужественна манера художницы — крупный штрих, декоративная цельность обобщенного цветного пятна структурность композиций.
|
|
|
В. Юркунас. Юрате и Каститис. Гравюра на линолеуме. 1960 г
илл 181 б
Иная настроенность в работах В. Юркунаса (р. 1910) и А. Макунайте (р. 1926), представляющих два поколения литовских графиков. Среди ранних работ Юркунаса, получившего образование в Каунасской художественной школе, выделяются иллюстрации к поэме «Мужик Жемайтии и Литвы» (линогравюра, 1947) писателя 19 в. Д. Пошки, с горькой безнадежностью рисующего беспросветную жизнь, тяжкий труд литовского крестьянина в прошлом. Суровые образы, возникшие под резцом Юркунаса, точно соотнесены с поэмой. Сочная пластика его гравюр, его чуждый приглаженности стиль близки мужественному, по-народному яркому языку книги. Контраст этому циклу представляют эстампы «Юрате и Каститис» и «Буду дояркой!» (оба — линогравюра, 1960), где торжествует молодость с ее неудержимым стремлением к счастью и нерастраченным богатством душевных сил. Тради-ционны народность этих образов, сугубая их конкретность, связь с устоявшимся жизненным укладом, построенным на незыблемом уважении к труду. Ново чувство свободы и закономерности счастья, ощутимое в героях Юркунаса. В творчестве Макунайте к этим гравюрам близко изображение девушки, увенчанной колосьями, из серии «Песня о ржи» (линогравюра, 1959 — 1960). Вполне земное и конкретное, оно звучит многозначительно, чуть символично, венчая трудное и местами драматическое повествование. Эта серия принадлежит к числу лучших произведений Макунайте, много работающей как в станковой, так и в книжной графике.
|
|
|
С конца 50-х гг. новое в воплощении современности все более сосредоточивается в эстампе. Свидетельством тому служат как вещи названных выше художников, так и многие другие произведения. Сильно выступает в эстампе молодежь — москвичи И. В. Голицын (р. 1928), Г. Ф. Захаров (р. 1926), А. В. Бородин (р. 1935), украинец Г. В. Якутович (р. 1930), ленинградец А. А. Ушин (р. 1927), литовская художница А. Скирутите (р. 1932) и другие. Хотя многое в их творчестве еще в становлении, контуры индивидуальности каждого ясны.
Люди в действии, их активность, их труд, жанрово-характерные черты жизни интересуют Г. Якутовича. Его почерк прекрасно передает пластику движений человека, их ритм — упругий, непрерывный, круговой — в листе «Аркан» (линогравюра, 1960), изображающем народный танец, или размеренный, полный усилия — в гравюре «Плотогоны» (линогравюра, 1960). А. В. Бородин удачно начал свой путь циклом линогравюр, посвященных оленеводам Севера (1961). В его вещах преобладает настроение внутренней сосредоточенности, душевный покой, в манере же — декоративность, плоскостность, подчеркнутая ритмичность цветовых пятен. В эстампах «Песня моей Родины» (линогравюра, 1961), «Далеко в конце поля» (линогравюра, 1962) и других А. Скирутите стремится соединить теплоту жизни, ее простых примет и многозначительную символику, песенное начало и жанр.
Вдумчиво, взволнованно рисует Москву И. В. Голицын. Его пейзажи интересны подробностями, в них очень сильно и чувство целого, то ощущение огромного, живущего сложной жизнью города, которое делает Голицына настоящим урбанистом — одним из немногих сейчас в нашей графике. Пробуя силы в портрете, Голицын удачно изобразил своего учителя В. А. Фаворского за работой (линогравюра. 1961). Потоки света, движение, жизнь за окнами тесной комнаты и сосредоточенная атмосфера творчества даны здесь в контрастном, но гармоничном соединении. Не нарушаемая ничем глубокая погруженность художника в свой труд и тысячи нитей, сязывающих этот труд с жизнью, — таковы смысл, концепция этого портрета.
|
|
|
Г. Ф. Захарова — ученика Фаворского — тоже привлекает городской пейзаж, но, в отличие от работ Голицына, в его листах как бы обнажается ритмическая структура каждого мотива, резко подчеркивается движение, таящееся в рисунке улиц, в силуэте мостов, в контурах реки. В его пейзажах, даже рисующих какую-нибудь узкую улочку, всегда есть сложное многоплановое пространство, воздух, простор; его листы отличает волевая и активная интонация. В дальнейшем в произведениях Захарова появляются поиски общей гармонии пейзажного образа, возникает ощущение полноты жизни, изображенной в мгновения спокойствия и тишины.
Г. Ф. Захаров. Пейзаж с охотником. Гравюра на линолеуме. 1964 г
илл. 181 a
П. А. Упитис. Дубы. Из серии «Гауя». Гравюра на дереве. 1957 г
илл. 180 б
Движение, динамика составляют основное зерно и в пейзажах А. А. Ушина, объединенных в «Сюиту о проводах» (линогравюра, 1960). Он также умеет быть активным, увлечь зрителя в свой мир, показать красоту высокого неба и стремительной чащи дождя, четкие тени сосен и снопы света из окон вечернего поезда.
Пейзаж вообще получил очень широкое развитие в конце 40-х — в 60-х гг. Художники разных поколений трудились в этом жанре. Почти в каждой республике здесь были свои достижения. Картины природы в ксилографиях латышского мастера П. А. Упитиса (р. 1899) обычно оживлены человеческим трудом. Люди осушают болота, сплавляют лес по реке; высокие возы с сеном доверху занимают пространство в его листах. Живой клубящийся штрих все превращает в единую симфонию действия, композиция емко вбирает подробную панораму земли и рек. Рядом с этими гравюрами пейзажи эстонца Г. Г. Рейндорфа (р. 1889), выполненные карандашом, кажутся бледной и филигранной миниатюрой. Но, вглядевшись в них, легко заметить богатство скромной гаммы серых тонов, с помощью которой умело воспроизведены напоенные солнцем «Жаркие дни августа» (1955) или «Вечер над озером» (1955 — 1956). Тщательно и тонко исполненные пейзажи Рейндорфа увлекают скорее своей точностью, чем эмоциональными качествами. Та же тонкость, тщательность рисунка — и в иллюстрациях художника к «Сказкам» А. С. Пушкина (графит, 1946 — 1948).
|
|
|
Эстонские художники-графики вносят заметный вклад и в портретный жанр. Портретисты Э. Я. Эйнманн (р. 1913) и А. Г. Бах-Лийманд (р. 1901) в конце 40-х — 50-х гг. создают свои лучшие произведения. Объективная и сдержанная манера характеристики человека Эйнманном напоминает искусство его старших коллег Г. С. Верейского, М. С. Родионова. Творческий путь художника складывается ровно; от портрета к портрету растет четкость психологического абриса модели, совершенствуется рисунок — легчайший, тонкий — в технике пастели, сепии и сангины, в меру энергичный — в технике угля. Портреты медсестры Жанны (сепия, 1955), художника В. Лойко (уголь, 1955), рыбака из Рутья (уголь, 1957, ГТГ), артистки А. Тальви (сангина, 1955) относятся к числу зрелых и лучших произведений Эйн-манна. Путь, проделанный А. Бах, не только длиннее, но и более сложен и неровен. Упорно овладела она рисунком и различными видами гравюры. В ее портретах 30-х гг. люди нередко казались погруженными в мир своих грез, скованными смутной очарованностью. В женских и детских портретах 50-х гг. складывается иное, лирическое переживание модели, чуткость к поэтическим сторонам человеческой души, которые составляют особенность зрелого творчества художницы. Для этих работ она выбирает офортные техники. Смелые, тонко прочерченные, живые линии лиц, светлая прозрачность глаз? мягкий дышащий цвет фона — все это достигнуто здесь свободным владением разновидностями офорта.
А. Г. Бах-Лийманд. Спящий ребенок. Сухая игла. 1955 г
илл. 180 а
Со второй половины 50-х гг. в графике появляется большая группа работ, исполненных по зарубежным впечатлениям. Иные из этих работ вылились в форму вполне законченных станковых произведений. Таковы, например, серия «Северный Вьетнам» (гуашь, пастель, 1957; ГТГ) Н. А. Пономарева (р. 1918). В ней замечены многие характерные черты жизни, быта народа этой страны. Восхищение прекрасной природой, трудом людей, чуть задумчивое и созерцательное настроение преобладают здесь над остротой жанрового рассказа.
Бывая за рубежом, советские художники не могут не видеть и острых социальных контрастов. Так эстонский художник Э. К. Окас (р. 1915) — живописец, иллюстратор и гравер-станковист в своих офортных сериях «Нидерланды» (1960) и «Зарисовки из Италии» (1961), в рисунках и цветных литографиях «Париж» (1962) на фоне обычных пейзажных листов дал ряд сильных женских портретов, в которых есть смелость, тревога, настороженность, но ни тени покоя, ни светлых нот. В серии американских зарисовок (1958) В. Н. Горяева (р. 1910) точность наблюдений перерастает в публицистическую остроту. Для Горяева — художника-журналиста, умеющего в легком, чуть ироническом рисунке дать емкий образ целого общественного явления, — это закономерно. В течение всей его работы, начавшейся в 30-х гг. в журнале «Крокодил», складывалась чрезвычайная журналистская отзывчивость художника, общественная активность его творчества. Именно потому в его серии из разрозненных черточек быта, облика людей, из мимолетно набросанных пейзажей рождается зоркий, в общем доброжелательный, но очень острый репортаж. Подобно рисункам Л. Г. Бродаты, журнальные вещи Горяева чаще всего посвящены жизни за рубежом и сильны не сатирическими акцентами, но экспрессией образов, подчеркнутой их характерностью. Горяеву присуща легкая, как бы Экспромтная манера исполнения листов с артистической точностью очень подвижного и элегантного рисунка и красотой цветового пятна. Из книжных работ, которые также исполняет Горяев, лучшими его циклами стали иллюстрации к «Приключениям Тома Сойера» (тушь, перо, 1948; ГМИИ) и к «Приключениям Гекльберри Финна» Марка Твена (тушь, перо, 1949, 1960; ГТГ, ГМИИ).
|
|
|
Большими успехами отмечен путь послевоенной книжной графики. Особенно яркими были достижения художников в иллюстрировании русской классической литературы. Здесь наиболее заметна была и связь с реалистическими завоеваниями книжной графики 30-х гг.
С. В. Герасимов продолжил свою работу над иллюстрированием «Дела Артамоновых» М. Горького. В его черных акварелях к этой книге, исполненных в 1938 — 1939 гг. (Москва, Музей А. М. Горького), характеристика быта, всего уклада жизни русского купечества отличалась удивительной подлинностью. В этих рисунках был найден уже в основных чертах и облик главных героев повествования. В серии цветных акварелей 1946 — 1953 гг. (ГТГ, Москва, Гос. литературный музей) отчетливее стали социальные позиции иллюстратора, бескомпромисснее его оценки. Здесь купеческий быт не только предстает во всей своей прежней подлинности, но и становится тупой рутиной жизни Артамоновых, превращается в душную атмосферу их дома, где царят душевная черствость, уродливые взаимоотношения людей.
С. В. Герасимов. Иллюстрация к роману М. Горького «Дело Артамоновых». Черная акварель. 1938 — 1939 гг. Москва, Музей А. М. Горького
илл. 174 б
Богатая живописная палитра художника оживила картины жизни провинциального города Дремова, сделала особенно ощутимым купеческое безвкусие, внесла чуть слышную тему природы и ее красоты. Образом классической завершенности является сцена «Петр и Наталья». Показанная без тени жалости, беспощадно, аналитически, она разоблачает неблагополучие в самой сердцевине арта-моновской семьи. Разворот «Октябрь в Дремове», исполненный в 1953 г., закономерно дополнил серию. Темпераментный красочный образ революционных знамен, пылающих на фоне первого снега, остается последним впечатлением зрителя.
«Дело Артамоновых» иллюстрировал в 50-х гг. и Д. А. Шмаринов. Он стремился изобразить не только мир предпринимателей, но и растущий рабочий класс, его крепнущую революционную сознательность. Однако художнику по-прежнему ближе были творения русской классической литературы. Глубоко взволнованные, овеянные мягким лиризмом образы возникают в его рисунках к избранным произведениям Н. А. Некрасова (черная акварель, 1946; ГТГ) и к «Дубровскому» А. С. Пушкина (черная акварель, 1949; ГТГ). В 1953 г. художник приступает к созданию большой серии иллюстраций к «Войне и миру» Л. Н. Толстого (черная акварель, уголь; ГТГ). В этой работе Шмаринову пригодился весь накопленный прежде опыт. Решающим, однако, стало верное прочтение книги, понимание войны 1812 г. как великой национальной освободительной эпопеи, в которой раскрылись сила духа, патриотизм русского народа. Это составило основу серии, связало единой мыслью все разнообразие батальных, массовых, лирических, портретных сцен и листов. Шмаринов передает нравственные искания героев романа и тем следует особенностям стиля Толстого с его могучим психологическим анализом. Из всех персонажей романа художнику удалось с особенной убедительностью изобразить Наташу Ростову, Пьера Безухова, Петю Ростова. Зритель видит Наташу счастливой девочкой, вбежавшей в комнату со стайкой детей; Наташу, исполненную светлых надежд и мечтаний («В Отрадном»), видит ее в неустанном напряжении горя, внешне неподвижную, скованную лихорадочным бегом горьких мыслей, — после смерти Болконского; видит и хлопотливой матерью и женой, и везде иллюстратор уловил повышенную жизненную активность, яркость, одаренность ее натуры, составившие ее главное обаяние. Детские мечты и первые взрослые размышления, чистота помыслов, неведение горя и близкого конца, наивность, душевное здоровье и оптимизм — составляют сложный подтекст изображения Пети Ростова перед боем. Художник делает ощутимым ход его мыслей, наполняет большим внутренним содержанием внешне статичный эпизод.
Д. А. Шмаринов. Иллюстрация к роману Л. Н. Толстого «Война и мир». Уголь, черная акварель. 1953 — 1955 гг. Москва, Третьяковская галлерея
илл. 159 б
Очень интенсивно развивается в послевоенные годы творчество Кукрыниксов-иллюстраторов. Вновь обратившись к Чехову, они выбрали на этот раз «Даму с собачкой», став чуткими интерпретаторами этой тончайшей, лаконичной и грустной повести. Они создали большой цикл (черная акварель, ГТГ), прокомментировав каждую ее страницу, и главное место в нем заняли Гуров, меняющийся под влиянием большой любви, и Анна Сергеевна — ее хрупкость, незащищенность, душевная чистота. Как бы вторым планом, эпизодически проходят люди, окружающие главных героев повести, их характеристика сдержанна — всего один-два саркастических штриха, но за ними встает та «куцая бескрылая» жизнь, бессмысленность которой впервые открывается Гурову. В цикл вошла масса живых наблюдений художников. Никогда ранее пейзаж не играл в их работах столь заметную роль. Солнечная Ялта, небольшие виды снежной Москвы и провинциального города — все это живет тонкими оттенками рассказа, полно его настроениями. Мягкий, лишенный резких контрастов, построенный на нюансах светотени рисунок гармонирует со сдержанной лиричностью повести.
Кукрыниксы. Иллюстрация к рассказу А.П.Чехова «Дама с собачкой». Черная акварель. 1945 — 1946 гг. Москва, Третьяковская галлерея
илл. 172 б
Иллюстрации к «Фоме Гордееву» М. Горького были следующей значительной работой художников (черная акварель, 1948 — 1949; ГТГ). Кукрыниксы прослеживают весь жизненный путь, становление характера Гордеева, его отношения с людьми, его тоску и нарастающий протест. Сцена бунта Фомы Гордеева на пароходе является одним из лучших листов в серии. Контраст, на котором построен весь цикл, тут достигает своей кульминации. Художники показывают не обреченность бунта Фомы, но красоту его протеста, красоту гнева, преображающего его лицо, удесятеряющего его силу. Сейчас именно он — хозяин положения, светлый простор реки и неба подчеркивает тяжелую монолитную пластику его фигуры; недоумевающие, тупые лица купцов выражают бессилие и злобу. Манера рисунка художников стала Энергичнее, контрастнее, сильней, чем в предыдущей их серии.
Кукрыниксы. Иллюстрация к роману М. Горького «Мать». Черная акварель. 1950 г. Москва, Третьяковская галлерея
илл. 173 б
За этим циклом последовали иллюстрации к роману М. Горького «Мать» (1950; ТТТ), к «Дон-Кихоту» Сервантеса (1949 — 1952), к «Портрету» (1951; ГРМ) и «Шинели» (1952; ГТГ) Н. В. Гоголя, к «Хождению по мукам» А. Н. Толстого (1957). Особенно сильными вышли рисунки к «Шинели», вобравшие всю горечь и смиренный трагизм этого произведения, присущий ему мрачный колорит, контраст казенного Петербурга и трепетной, жалкой человеческой жизни, раздавленной его холодным бездушием.
Кукрыниксы. Иллюстрация к повести Н. В. Гоголя «Шинель». Черная акварель. 1952 г. Москва, Третьяковская галлерея
илл. 173 а
С окончанием войны не прекратилась деятельность Кукрыниксов-сатириков. Их карикатуры, разоблачающие тех, кто мечтает о новой войне, регулярно появлялись в журналах и на страницах газет. Подробные, с полной сатирической нагрузкой каждой детали композиции, а чаще лаконичные, они отличаются зрелым мастерством. Безукоризненное сходство и безудержно ядовитая сатирическая характеристика придают неизменную выразительность портретным образам, обычно являющимся их основой. Возросший психологизм этих образов составил характерную черту послевоенного творчества Кукрыниксов-сатириков. Художники разоблачают боннских реваншистов, международный милитаризм, как всегда, активно реагируют на политическую обстановку.
В 50-х гг. начинает выступать новое поколение иллюстраторов. Одним из самых одаренных среди них был Д. А. Дубинский (1920 — 1960). Он обратил на себя внимание иллюстрациями к книгам А. П. Гайдара — «Чук и Гек» (тушь, 1950), «РВС» (тушь, 1951) и др. Позднее в рисунках к «Дождям» С. Антонова (черная акварель, тушь, 1952) и к рассказу И. Ильфа и Е. Петрова «Тоня» (черная акварель, тушь, 1958) Дубинский искал свои пути к воплощению современности, свой подход к иллюстрированию «взрослой» советской литературы. В этих циклах художнику особенно удались женские образы — всегда естественной, понятной и в ее радостях и в тоске по родине Тони, недовольной собой и окружающими героини Антонова. Творчество Дубинского развивалось стремительно. В 1959 — 1960 гг. была создана последняя и самая зрелая работа художника — иллюстрации к «Поединку» А. И. Куприна (темпера, цветной мел).
Д. А. Дубинский. Иллюстрация к повести А. И. Куприна «Поединок». Темпера, цветной мел. 1959 — 1960 гг. Ленинград, Русский музей
илл. 175 б
«Поединок» был прочитан Дубинским, как повесть о человеке, задыхающемся в жестокой рутине армейщины, о его стремлении к счастью, о любви, мелькнувшей солнечным лучом в непроглядной обыденщине. В кошмарный хоровод сливаются в серии сцены армейской жизни с ее бессмысленной жестокостью, повседневным уничтожением человеческого в человеке. Большую роль играет в этой работе Дубинского цвет. Мрачные тяжелые тона преобладают в серии, лишь с появлением Шурочки краски светлеют, насыщаясь солнцем и теплом. Сплав легких, светлых тонов живописует красоту мира — в финале, изображающем дуэль и гибель Ромашова.
Одной из крупных фигур послевоенной графики, является Аминадав Моисеевич Каневский (р. 1898). Хотя он создал много интересного уже в 30-х гг., расцвет его творчества приходится на послевоенные десятилетия. В 1939 г. он сделал несколько станковых акварелей на темы сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина (Москва, Гос. Литературный музей). В них обнаружились уже многие стороны оригинального дарования Каневского — сатирическая острота, умение выразить характер, внутреннюю суть героев — даже таких причудливых, как «Карась-идеалист» или «Премудрый пескарь». Большое место в творчестве Каневского заняли иллюстрации к повестям Н. В. Гоголя. В этих иллюстрациях — и веселая улыбка, и смешные детали рассказа, и отзвук впечатлений о знойном украинском лете, но более всего здесь сатиры, обличения, сделанного на свой лад, затейливо, с выдумкой, но оттого не теряющего остроты. Простодушное и тупое чревоугодие старосветских помещиков, ничтожество Шпоньки, властная грубость его монументальной тетушки, дремучий мир ссор Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем — все это дано в гиперболических тонах и в то же время в плане полной житейской достоверности.
Увлеченность художника, его вера в реальность увиденного сквозь сатирическое преувеличение, как и яркая выдумка, отличают его веселые иллюстрации к детским книгам. Особенной известностью пользуются рисунки к «Золотому ключику, или Приключениям Буратино», исполненные (во втором варианте) в 1950 г.(акварель; ГТГ).
А. М. Каневский. Временное правительство. Акварель. 1940 г. Москва, Третьяковская галлерея
илл. 164 а
Прекрасным образцом ранней политической графики А. М. Каневского является акварель «Временное правительство» (1940; ГТГ). Законченность манеры, чуть нарочитая красота цвета в этом листе находятся в остром сатирической! контрасте с жалким обликом его персонажей — людишек, случайно выскочивших на видное место исторической арены. Многочисленные бытовые карикатуры художника также отличаются причудливой выдумкой, юмором, выразительностью деталей. Работая в различных жанрах графики, художник обращается к разным манерам и техникам рисунка. Свободный, размашистый, чуть неуклюжий штриховой рисунок отличает его журнальные карикатуры, серебристая мягкость черной акварели преобладает в иллюстрациях к Гоголю, звонкий локальный цвет, простые линии — в иллюстрациях для детских книг.
Подобно Каневскому, многие художники обращались в эти десятилетия к творчеству Н. В. Гоголя, А. М. Лаптев (1905 — 1965), иллюстрируя «Мертвые души», дал в страничных акварелях (ГТГ) своеобразные монументальные портреты Соба-кевича, Манилова, Плюшкина — всех помещиков в момент приезда к ним Чичикова и, дополнив эту галлерею многочисленными небольшими рисунками пером, воспроизвел массу убедительнейших подробностей быта уездного городка, облик захолустной крепостнической России. М. Г. Дерегусу (р. 1904) близки светлые лирические стороны таланта Гоголя, его мягкие юмористические интонации. В такой тональности и исполнены его гравюры 1947г. (мягкий лак, акватинта) и рисунки 1950г. к «Вечерам на хуторе близ Диканьки». Лучший среди них — лист, изображающий Ганну, — иллюстрация к повести «Майская ночь» (уголь, тушь, белила; Киев, Музей украинского искусства). Ее образ, выполненный бережно и смело, — один из поэтичней-ших в книжной графике. Дерегус также опытный мастер станковой графики. Среди его станковых работ значителен цикл «Украинские народные думы и исторические песни» (офорт, мягкий лак, акватинта, 1947) и отдельные пейзажные листы.
Обличительные стороны гоголевского таланта находят отклик в иллюстрациях Николая Васильевича Кузьмина (р. 1890) к «Запискам сумасшедшего» (1960). В его серии сцены возникают как мираж из легких вибрирующих линий тонкого перового рисунка, то отчетливые, цепко увиденные, набросанные чуть инфантильно, то смутные, как лихорадочные мысли Поприщина. Одной из лучших работ Кузьмина были также иллюстрации к «Левше» Н. С. Лескова (изд. 1955 г.). Здесь в сочных юмористических тонах изображен придворный мир, а небольшой портрет Левши — простой и ясный — возникает как контраст всей пестрой неурядице дворцовых сцен и эпизодов с Платовым. Кузьмину обычно принадлежит и оформление иллюстрированных им книг. Часто он уже на суперобложке представляет зрителю вереницу героев писателя, порой же стилизует облик книги в духе изданий той поры, что в ней описана. Вопросы оформления, забота о «книжности» иллюстраций играют в его творчестве заметную роль.
В. А. Фаворский. Иллюстрация к «Слову о полку Игореве». Гравюра на дереве. 1948 — 1950 гг
илл. 155
Эти проблемы всегда стоят в центре внимания и у мастеров книжной ксилографии. Содержательно решаются они в произведениях В. А. Фаворского. Период 50 — 60-х гг. — время полного расцвета и зрелости его таланта. Исполненные им в 1950 г. гравюры к «Слову о полку Игореве» отличают эпическая значительность, возвышенный строй. Как в «Слове» сквозь старинную русскую речь ощущается жар нетленных человеческих чувств, так и в гравюрах Фаворского языком, навеянным искусством Древней Руси, рассказано о вечном — о любви к Родине, женской тоске, ярости битвы, горечи поражения. Никогда ранее в циклах Фаворского не было таких сложных многофигурных сцен. Его гравюры, располагающиеся на двух страницах, вбирают бескрайние дали русской земли, картины битвы, захватывающие яростным напряжением. Небольшие сюжетные и орнаментальные гравюры сопровождают эти композиции, ведут ту же тему, варьируя ее, как в музыке, иными акцентами. Этот принцип строения серии как бы двумя потоками, из которых оба очень важны, характерен для поздних работ Фаворского.
В. А. Фаворский. Иллюстрация к трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов». Гравюра на дереве. 1954 — 1955 гг
илл. 156 а
За этим циклом последовали иллюстрации к «Борису Годунову» А. С. Пушкина (1954 — 1955). Здесь новой стала особая глубина трагедийной психологической характеристики. Немногословно, просто и жизненно убедительно очерчены герои пушкинской трагедии. Но особенно ярко показан Годунов. Листы, посвященные ему, — смерть царя Бориса, сцена с юродивым — составляют кульминацию цикла. Именно в них трагическое напряжение серии достигает своей высоты; вся масса деталей, ритмический строй, филигранный узор листов подчиняются единому замыслу, волнующе звучит тема душевных страданий Годунова. Траурные мотивы орнамента насыщают этот цикл, усиливают его драматизм.
Многозначительно и красиво оформление «Маленьких трагедий» А. С. Пушкина, созданное Фаворским в 1960 — 1961 гг. Ветки лавра и кипариса, символы славы и смерти, украшающие титул издания, предвещают философский, чуть торжественный строй всего цикла гравюр. Манера художника приобретает особую пластическую красоту. Появляется подчеркнутая выразительность силуэтов, яркий контрастный цвет. При этом сохраняется ювелирная тщательность тончайших штрихов, гибко передающих все нюансы формы и освещения. Так созданы лучшие композиции серии — иллюстрации к «Скупому рыцарю», к «Каменному гостю» и другие. В гравюре «Дуэль» огромная тень разящей руки Дон-Гуана довлеет над всем, как тема судьбы, все время звучащая в этой трагедии. Кажется, что именно Эта тень, а не шпага Дон-Гуана сразила его противника; перед этой тенью становятся бессильными красочные приметы жизни, красота вещей. Маленькие гравюрки линеек, украшающих каждую полосу, — орнамент, лица миниатюрных кариатид, как всегда у Фаворского, активно дополняют большие иллюстрации. Все в книге, вплоть до мельчайшего украшения, подчинено единому стройному замыслу художника.
|
|
|
