 |
Приложения 3 страница
|
|
|
|
Таким образом, доказывая без «дискуссии», т. е. без «опровержений» и «доказательств», абсолютную истинность Системы, кругообразность, наличие которой Мудрец просто ^ констатирует, оправдывает его чисто описательный, или нъ-диалектический, метод.
У нас не так много времени, чтобы продолжать разговор о недиалектическом характере гегелевского метода. Вряд ли об этом можно много сказать. А все, что можно, уже было сказано Эдмундом Гуссерлем по поводу его собственного «феноменологического» метода, который он по неведению ошибочно противопоставил гегелевскому. Потому что на деле метод Гегеля есть не что иное, как тот самый метод, который в наше время называется «феноменологическим».
Напротив, есть смысл поговорить подробнее о ДИАЛЕКТИКЕ, которую имел в виду Гегель, т. е. о диалектической структуре Реального и Бытия, как он понял и описал ее в «Феноменологии духа» и в «Энциклопедии».
Посмотрим сначала, что представляет собой троичная структура самого Бытия, как она описывается в Онтологии Гегеля, т. е. в «Логике», составляющей первую часть «Энциклопедии». Затем надо будет посмотреть, что означает диалектическая тройственность Бытия в «явлении» (Erscheinung), в его «наличном бытии» (Dasein), как она описывается в «Феноменологии».
Вернемся к общему определению Диалектики из параграфа 79 третьего издания «Энциклопедии» (vol. V, р. 104, 27—30-я строки). [275]
«Логическое по своей форме имеет три стороны: а) абстрактную, или рассудочную, Ь) диалектическую [в узком смысле], или отрицательно-разумную, с) спекулятивную, или положительно-разумную».
«Логическое» или «Логически-Реальное» (das Logisch- Reelle), т. е. Бытие и Реальное, правильно описанные связной Речью (Логос), имеют, стало быть, три «стороны» (Seiten) или «конститутивных элемента» (Momente). Эти три момента конститутивны для раскрытого Бытия и, следовательно, обнаруживаются в правильно раскрывающей это тройственное или диалектическое Бытие Речи.
|
|
|
Теперь посмотрим, что же представляют собой эти моменты или аспекты реального Бытия и раскрывающей его Речи.
Первый из них определен в параграфе 80 «Энциклопедии» (vol. V, р. 105, 2-5-я строки): [276]
«Мышление (Denken) [понимаемое] как Рассудок (Verstand) не идет дальше неподвижной (festen) определенности (Bestimmtheit) и отличия (Unterschiedenheit) последней от других определенностей; такую ограниченную (beschranktes) абстракцию (Abstraktes) это мышление считает обладающей самостоятельным существованием [т. е. независимой от других определений мышления]. »
Мышление, взятое в качестве Рассудка, это обычное человеческое мышление, мышление «неискушенного» человека, обычного ученого, до-гегелевского философа. Это мышление не раскрывает Бытия в его целостности, не отражает трех моментов Бытия вообще и всякого сущего в частности, оно не идет дальше первого, описывая (впрочем, в принципе правильно) только лишь «абстрактную» сторону Бытия, т. е. именно его «рассудочную» (verstandig) сторону.
Рассудочное мышление подчиняется исключительно исходной онтологической (и значит, «логической») категории Тождества. Его логический идеал — совершенное согласие мысли с самой собой, или отсутствие каких-либо внутренних противоречий, полная однородность, то бишь тождественность ее содержания. Любое тождество истинно по определению, и содержание любой истины тождественно себе самому и в себе самом. И поскольку истина — это правильно раскрытое Бытие или Реальное, Бытие и Реальное оказываются для Рассудка всегда и везде тождественными самим себе и в самих себе. Но все, что истинно в Бытии и в Реальном, взятых вместе, должно быть истинным так же и для всего, что есть, или существует, для всякой единичной реально существующей сущности. Для Рассудка всякая реальная сущность всегда остается тождественной себе самой, определенной раз и навсегда в своих особенностях (feste Bestimmtheit /неподвижная определенность/), раз и навсегда стабильно и однозначно отличенной от других реальных сущностей, столь же фиксированно определенных, как и она сама (Unterschiedenheit gegen andere). Короче, речь идет о налично данной сущности, такой, которую нельзя ни породить, ни разрушить, ни как-нибудь изменить. Потому-то и можно сказать, что она существует для самой себя (flir sich), т. е. независимо от остального сущего Бытия, в частности от мыслящего ее Рассудка.
|
|
|
Так вот, по Гегелю, реальное Бытие действительно таково, каким его раскрывает Рассудок. Тождество и в самом деле представляет собой фундаментальную онтологическую категорию, приложимую как к самому Бытию, так и ко всему, что есть. Ибо любая вещь действительно тождественна себе с! амой и отлична от всех других, что как раз и позволяет мышлению (научному или «неискушенному») «определять» ее или раскрывать ее «особенности», т. е. соглашаться с тем, что она остается «той же самой» и что она — «что-то другое» в сравнении с тем, чем она не является. Рассудочное мышление, стало быть, истинно в принципе. Без Тождества Бытия и в Бытии никакая наука о Реальном вообще не была бы возможна (как это хорошо понимали греки) и не существовало бы Истины, или Раскрытой-в-связной-Речи-Реаль- ности. Но эта самая «связная» или тождественная Речь будет ошибочной, как только возымеет претензию на раскрытие целостности Бытия, а не одного из (трех) его моментов. Ибо на самом деле Бытие и Реальное суть еще что-что, помимо Тождества с самими собой.
Впрочем, Рассудочное мышление само обнаруживает собственную ущербность. Ибо, преследуя свой идеал Тождества, оно в конце концов приходит к лишенной смысла или содержания пустой всеобщей тавтологии, и вся Речь сводится в конечном счете к одному-единственному слову: «Бытие», или «Единое», и т. п. Но как только возникает желание развернуть это слово в настоящую речь, как только возникает желание сказать что-то, в речь проникает «различие», противоречащее Тождеству и изобличающее его непригодность или ошибочность с точки зрения самого принципа Тождества.
|
|
|
Эта ущербность Рассудочного мышления была выявлена уже Платоном (прежде всего в «Пармениде»). Гегель говорил о ней в «Феноменологии духа» (в первую очередь в главе III) и в других работах. В наше время об этом подробно писал Мейерсон. * Так что нет смысла задерживаться на этой теме. Что важно подчеркнуть, так это то, что для Гегеля это мышление ущербно, потому что само Бытие есть нечто большее, чем Тождество, и от него отличное; и только благодаря тому, что Бытие не исчерпывается Тождеством, мышление может превзойти стадию Рассудка или тавтологических «речей»[277]. Это мышление не добирается до Истины, потому что оно неспособно развернуться в речь, раскрывающую реальное Бытие, и оно не является кругообразным, не возвращается к своему исходному пункту по той причине, что ему не удается из него выйти. Но если оно не есть Истина, то реальное Бытие — это еще что-то кроме того, что раскрыто в нем рассудочным мышлением. Нужно, следовательно, превзойти Рассудок и раскрыть реальное Бытие в его целостности. Или точнее, превосхождение Рассудочного мышления оказывается возможным, поскольку речевое самообнаружение Бытия выявляет не только его Тождество с самим собой, но и другие фундаментальные онтологические аспекты.
Чтобы подобраться к Истине, т. е. раскрыть целостность реального Бытия, мысль должна превзойти стадию Рассудка (Verstand) и сделаться Разумом (Vernunft) или «разумно-рациональной» (vernunftig). Такое мышление раскрывает другие основательные стороны Бытия как такового и всего того, что реально. И в первую очередь, в качестве «отрицающего» Разума оно своей речью обнаруживает «отрицательно-разумную» сторону того, что есть, т. е. тот момент Бытия и Реального (раскрытых), который Гегель назвал «диалектическим» в узком или собственном смысле термина, именно потому что речь здесь идет об отрицательном элементе, или моменте отрицания.
Вот как этот второй момент Бытия (на самом деле рас- крытого-Ъытя) определен в параграфе 81 «Энциклопедии» (vol. V, р. 105, 7-9-я строки): [278]
|
|
|
«[Собственно] диалектический момент есть /само/ (eigene) снятие (Sichaufheben) такими конечными определениями (Bestimmungen) самих себя и их переход (Ubergehen) в свою противоположность (entgegengesetzte)».
Прежде всего, важно отметить, что не отрицательно-разумное мышление, или Разум, вносит момент отрицания в Бытие, делая его тем самым диалектичным, но сами реальные сущности, определенные и стабильные (раскрываемые Рассудком), «диалектически» (т. е. тем самым сохраняясь) отрицают себя и на самом деле становятся другими, чем они есть или были. «Отрицательно-разумное», или «диалектическое», мышление всего лишь описывает это реальное отрицание «рассудочного» налично данного и его «определений». [279]
Гегель и сам подчеркивает это во втором Примечании к указанному параграфу.
Среди прочего он говорит следующее (vol. V, р. 105, 13—37-я строки): [280]
«Диалектика обычно рассматривается как внешнее искусство [т. е. как «метод»]… Часто диалектика и на самом деле представляет собой не что иное, как субъективную игру, которая по произволу выдвигает то доказательства, то опровержения (hin-und heriibergehendem R'asonnement)… Однако в своей подлинной (eigentiimlichen) определенности диалектика, наоборот, есть собственная (eigene) истинная (wahr- hafte) природа определений рассудка, вещей (Dinge) и конечного вообще (Endlichen iiberhaupt)… Диалектика… есть имманентный переход (Hinausgehen) одного определения в другое, в котором обнаруживается (darstellt), что эти определения рассудка односторонни и ограничены (Beschr'ankt- heit), т. е. содержат отрицание самих себя. Сущность всего конечного (alles Endliche) состоит в том, что оно само себя снимает. Диалектика (das Dialektische) есть, следовательно, движущая душа всякого научного развертывания (Fort- gehens) мысли и представляет собой единственный принцип, который вносит (kommt) в содержание науки имманентную связь (Zusammenhang) и необходимость…»
Диалектично, стало быть, само Реальное, и оно диалектично потому, что помимо Тождества предполагает второй фундаментальный момент, который Гегель называет Отрицательностью.
Тождественность и Отрицательность суть две исходные и всеобщие онтологические категории[281]. Благодаря Тождеству всякое сущее /etre/ остается тем же самым сущим, вечно тождественным себе самому и отличающимся от других; или, как говорили греки, всякое сущее в своем временном существовании представительствует вечную неизменную «идею», у него есть данная раз и навсегда «природа», или «сущность», за ним закреплено определенное «место» (топос) в упорядоченном от века Мире (космос). Но благодаря Отрицательности себетождественное сущее может отрицать или снимать свою себетождественность и становиться иным, чем оно есть, даже своей противоположностью. Иначе говоря, отрицающее сущее, далекое от того, чтобы непременно «представительствовать» или «показывать» (в виде «феномена») свою себетожде- ственную налично-данную «природу», или «идею», само может отрицать их, превращать в свою противоположность, «извращать» («искаженное») становление. Или иначе: отрицающее сущее может разрывать прочную сеть неизменных «различий», благодаря которым оно отличается от других се- бетождественных сущих, «освобождаясь» из этих сетей; оно может сойти с назначенного ему места в Космосе. Короче (как говорит Гегель в первом издании «Логики»), Бытие отрицательного, или отрицающего, сущего, подведомственное категории Отрицательности, заключается в том, чтобы «не быть тем, что оно есть, и быть тем, что оно не есть» (das nicht zu sein, was es ist, und das zu sein, was es nicht ist).
|
|
|
Конкретное (раскрытое) реальное Бытие есть одновременно Тождественность и Отрицательность. Оно, следовательно, представляет собой не только статичное-налич- но-данное-Бытие (Sein), Пространство и Природу, но также Становление (Werden), Время и Историю. Оно — не только Тождество-или-равенство-себе-самому (Sichselbstgleichheit), но и Бытие-другим (Anderssein) или отрицание самого себя как налично-данного и сотворение себя иным, чем это налично данное. Другими словами, оно есть не только Налич- ное-бытие (Dasein) и Необходимость (Notwendigkeit), но также Действование (Tat, Tun, Handeln) и Свобода (Freiheit).
Быть же другим, чем ты есть (Отрицательность), оставаясь тем не менее самим собой (Тождественность), или отождествляться с другим, неизменно от него отличаясь, — это одновременно быть (и раскрывать Речью) как тем (то), что ты есть, так и тем (то), что ты не есть[282]. Стать другим, чем ты есть, — означает занять позицию по отношению к себе самому, это значит быть (таким, каким ты был) для себя (каков ты сейчас). Сущее, отрицающее налично-данное реальное, сохраняет его в качестве подвергнутого отрицанию, т. е. в качестве ирреального или «идеального»: оно сохраняет его в качестве «смысла» речи, посредством которой его раскрывает. Оно, стало быть, «осознает» то, что отрицает. И если оно отрицает само себя, оно себя осознает. Напротив, просто тождественное сущее существует только в себе и для других, т. е. в своей тождественности себе самому и посредством отношений различия, привязывающих его к прочим себетож- дественным сущим, существующим в космосе: оно не существует для себя, и другие для него тоже не существуют.
Таким образом, Бытие, которое есть одновременно Тождественность и Отрицательность, будет не только однородным и неизменным Бытием-в-себе (Ansichsein), а также фиксированным и стабильным Бытием-для-некоторого другого (Sein fur Anderes), но еще и Бытием-для-себя (Flirsichsein), разделившимся на реальное бытие и раскрывшую его речь /discours/, и непрестанно преобразующееся Бытие-другим (Anderssein), которое его освобождает от самого себя как налично данного себе и другим.
Тождественное и отрицающее бытие /l'etre/, стало быть, «свободно» в том смысле, что оно есть нечто большее, чем его собственное налично данное бытие, поскольку оно включает еще и раскрытие этого бытия с помощью Речи. Но если эта Речь раскрывает Бытие в его целостности, если она поистине истинна, она раскрывает не только Тождественность, но и Отрицательность Бытия. Потому-то Речь — это не только Речь Рассудка (подведомственного онто-ло- гической категории Тождества), но также Речь отрицательного или собственно «диалектического» Разума (подведомственного онто-логической категории Отрицания). Но, как мы вскоре увидим, и это еще не все. Речь воистину истинна, или способна раскрыть конкретную целостность Бытия (раскрываемого) лишь при том условии, что она есть также Речь положительного или «спекулятивного» Разума.
Действительно, отрицающее Бытие /L'Etre/ отрицает само себя. То есть оно отрицает себя именно в качестве того \
Же самого и становится, и является другим: оно является отрицающим, поскольку себетождественно, и оно себетожде- ственно, поскольку является отрицающим. Нельзя, следовательно, сказать, что Бытие есть Тождественность и Отрицательность, оно есть обе сразу — ни та, ни другая в отдельности. Конкретное (раскрытое) реальное Бытие /L'fitre/ не является ни Тождественностью (чистой, каковая есть Бытие /Etre/, Sein), ни Отрицательностью (чистой, каковая есть Ничто, Nichts ), но Всецелостью /Totalite/ (каковая есть Становление, Werden). Значит, Всецелость — это третья фундаментальная и всеобщая онто-логическая категория: Бытие реально и конкретно лишь в своей Всецелости, и всякая конкретная реальная сущность /entite/ — это целокуп- ность /totalite/ собственных конститутивных элементов, обеспечивающих себетождественность сущего или отрицающих ее. «Положительно-разумное» Мышление, которое Гегель именует «спекулятивным», как раз и раскрывает Бытие и Реальное в аспекте их Всецелости. * Но это мышление возможно только потому, что в самих Бытии и Реальном имеется «спекулятивный» момент, или «положительно-разумное» реальное, «спекулятивным» мышлением всего лишь раскрываемое.
Вот как определяет Гегель этот реальный «спекулятивный» момент в параграфе 82 «Энциклопедии» (vol. V, р. 105, 41-я строка—106, 2-я строка): [283]
«Спекулятивное, или положительно-разумное, постигает (fasst auf) единство (Einheit) определений в их противоположности (Entgegensetzung), [т. е. ] то утвердительное, которое содержится в их разрешении (Auflosung) и переходе (Ubergehen). »
Отрицающее сущее /l'etre/ отрицает свое тождество с самим собой и становится своей собственной противоположностью, но оно остается себетождественным. И это его единство в противоположности самому себе есть его утверждение вопреки отрицанию или «рассеянию», то бишь «преобразованию». Именно в качестве этого отрицающего самоутверждения, именно как под-тверждение своего первоначального тождества с самим собой сущее есть некая «спекулятивная», или «положительно-разумная», сущность. Таким образом, Сущее, которое под-тверждает себя в качестве себетождественного после того, как оно подверглось отрицанию в качестве такового, не есть ни Тождественность, ни Отрицательность, но Целостность. И именно как Целостность /Totalite/ Бытие воистину и насквозь диалектично. Но это диалектическая Целостность, а не тавтологичная Тождественность, ибо Бытие включает в себя также и Отрицательность. Целое — это неразрывное единство Тождества и Отрицания: это утверждение отрицанием.
Иными словами, как Всецелое Бытие /L'Etre/ не является ни исключительно Бытием-в-себе, ни исключительно Бытием-для-себя, но интеграцией обоих или Бытием-в-се- бе-и-для-себя (an-und-Fursichsein ). Это означает, что Всецелое представляет собой раскрытое-Бытие, или Бытие, сознающее себя (которое Гегель называет «абсолютным Понятием», «Идеей» или «Духом»): оно расколото Отрицанием на статичное-налично-данное-Бытие (Sein) и его «идеальную» речевую противоположность, но оно существует или восстанавливается как единое и однородное внутри и с помощью этого самого раздвоения (Entzweiung), когда Целокупное Бытие правильно раскрывает себя в «целостной», или движущейся по кругу, Речи Мудреца. Так, вопреки Отрица- ! телъности, которую она заключает в себе и предполагает, завершенная Тотальность столь же едина и единична, однородна и автономна, как и исходная первоначальная Тождественность. В качестве Результата Отрицания Всецелое бытие представляет собой столько же Утверждение, сколько и Тождество, которое подверглось отрицанию, дабы стать Всецелым.
В первом примечании к параграфу 82 Гегель объясняет, почему Отрицательность — это не Ничто, почему она не приводит просто к разрушению самоотрицающего бытия, но завершается новым положительным определением этого бытия, которое в своей Всецелости вновь становится абсолютно тождественным себе самому. (Синтез — это новый Тезис).
Гегель говорит (vol. V, р. 106, 3—8-я строки): [284]
«Диалектика приводит к положительному результату, так как она имеет определенное (bestimmten) содержание или, иначе говоря, так как ее результат есть поистине (wahrhaft) не пустое, абстрактное Ничто (Nichts ), а отрицание известных определений (gewissen Bestimmungen ), которые содержатся в результате именно потому, что он есть не непосредственное (unmittelbares) Ничто, а результат. »
Отрицание (диалектическое) — это отрицание некоторого Тождества, иначе говоря, какой-то определенной, обособленной вещи, которая соответствует вечной «идее» или устойчивой неизменной «природе». Так вот, определение (Bestimmtheit) отрицаемого (себетождественного) определяет и сообщает особенный характер как самому отрицанию, так и его результату (целостному). Отрицание «А» исполнено положительным или особенным содержанием, потому что это отрицание «А», а не «М» или, к примеру, «N», или какого-нибудь неопределенного «X». «А», таким образом, сохранено в «не-А», или, если угодно, оно в нем «снято» (aufgehoben). Вот почему «не-А» будет не чистым Ничто, но вполне «положительной» сущностью, иначе говоря, определенной и особенной, столь же самотождественной, как и подвергшееся отрицанию «А»: «не-А» представляет собой все это, потому что оно получилось в результате отрицания некоторого определенного и особенного «А»; или скажем так, «не-А» не являет собой пустого места по той причине, что у «А» есть свое устойчивое определенное место в хорошо упорядоченном Космосе.
Если Тождество воплощено в тождественном самому себе «А» («А» = «А»), то Негативность конкретизируется в отрицательной частице «не», через ее посредство или в качестве этой частицы, входящей в состав «не-А». Взятое само по себе, это «нет» есть чистое и простое Ничто: оно представляет из себя что-то исключительно благодаря отрицаемому им «А». Взятое в отдельности нет абсолютно неопределенно; оно являет собой абсолютную свободу, независимость по отношению к любому данному определению, независимость от всякой раз и навсегда очерченной «природы», от всякой локализации в упорядоченном Космосе. Как раз наличие этого нет в «не-А» и позволяет тому, что было «А», устремляться куда угодно, оставив место, которое оно занимало в Космосе, творить себе какую угодно «природу», отличную от врожденной «природы» «А», самоопределяться иначе, чем определяли «А» его жесткие различия с тем, чем оно не было. Но наличие «А» в «не-А» ограничивает абсолютную свободу нет, оно ее конкретизирует, т. е. определяет и наделяет своими особенностями. Можно, конечно, устремляться неведомо куда, но только из того места, которое занимало «А», творить себе неведомо какую «природу», но только при том условии, что она будет иной, нежели «вот эта» природа «А». Короче, если результат отрицания (диалектического) может быть каким угодно, то его исходная точка зафиксирована и стабильна, она определена и обособлена, т. е. дана налично. Таким образом, отрицание — это не какое угодно отрицание, но именно отрицание-«> 4». Вот это самое «А» в «не-А» и конкретизирует или вносит определенность в абсолютную свободу «нет», которое в качестве абсолютного есть не что иное, как чистое Ничто, или смерть.
Впрочем, коль скоро имеется «не-А», то чисто отрицательное «нет» будет такой же абстракцией, как и чисто себе- тождественное «А». То, что существует реально, — это единство обоих, т. е. «не-А» как целостность, или сущность, столь же единая и единственная, определенная и особенная, как и само «А»; — «не-А», являющее собой некое «В».
«А» сохранилось в «В» (= «не-А»). Но нет, подвергшее отрицанию «А», в нем тоже сохранилось. «А», следовательно, сохранилось только в собственном отрицании (так же как и нет сохранилось только как отрицание «А»). Или точнее, «В» есть отрицание «А»: — отрицание, которое существует положительно (Bestehen). Или еще точнее, «В» — это положительный результат отрицания «А». Таким образом, «В» — это «А», которое не только упразднено /supprime/ и в то же время сохранено, но еще и возвышено /sublime/ (aufge- hoben) этим самым сохраняющим отрицанием. Ибо если «А» непосредственно (unmittelbar), то «В» опосредовано (ver- mittelt) отрицанием; если «А» это чистое Тождество, то «В» — включающая в себя отрицательный момент Целостность', если «А» — это просто налично-данное, то «В» — результат отрицающего действования, и значит созидания; если «А» существует лишь в себе (an sich) или для других (flir Anderes), то «В» существует также для себя (flir sich), ибо в нем «А» занимает по отношению к себе самому позицию отрицания себя в качестве налично данного и утверждения себя в качестве сотворенного этим самоотрицанием.
Однако «В» существует не только для себя, оно существует в себе и для себя (an und fur sich). Ведь в нем «А» утверждается как целостность, оно сохраняет тождество с самим собой, взятым как подвергшееся отрицанию, отрицающее и 1как результат отрицания: само «А» отрицает себя этим «нет» Vi оно само становится тем «не-А», которое есть «В». Потому-то «В» — это не только Целостность, возникшая в результате отрицания и включающая, таким образом, момент Отрицания, но также и Тождество. И в качестве такового «В» есть также налично данное и в себе: у него тоже есть определенная специфическая «природа» и определенное место в Космосе.
Это означает, что «В» может спровоцировать новое «нет», что Отрицательность может обрести конкретную форму в «не-В» и через его посредство. Это «не-В» станет «С», способным породить некое «не-С». И так далее неопределенно долго. Или, точнее, до тех пор, пока отрицание какого-нибудь «N» не вернет нас в точку начала: «не-N» = «А». Тогда не останется ничего другого, как снова и снова пробегать круг, замкнувшийся этим последним творческим отрицанием.
И в самом деле, реальная Диалектика (действие) останавливается на «N», «не-N» которого есть «А». Это «N» представляет собой Целостность /Totalite/ в собственном и точном смысле слова: это целокупность /integration/ всего, что утвердилось /а ete affirme/, подверглось отрицанию и вновь утвердилось, всего того, что может быть: ибо отрицать «N» — значит полагать «А», которое уже было положено, и т. д. Итак, «N» есть Всецелое, т. е. Бытие-в-себе-и-для-себя, т. е. реально-Сущее, совершенно себя сознающее, или полностью раскрытое себе самому в связной Речи (каковая является абсолютной Наукой Мудреца). Чтобы реально, т. е. действенно, подвергнуть себя отрицанию, целокупное реальное Бытие должно было бы возжелать быть другим, чем оно есть. Но совершенно себя сознавая, оно понимает, что, отрицая себя — как оно есть, — оно может лишь стать тем, чем уже было (ибо: «не-N» = «А»). Но таким, каким оно было, оно уже подверглось отрицанию и в конце концов стало таким, каково оно есть сейчас. Стало быть, желание отрицать его, таким как оно есть, означает в конечном счете желание сделать его таким, каково оно сейчас, иначе говоря, это никакое не желание отрицания[285]. Итак, «N» реально не 594 А. КОЖЕВ
— /
/
отрицает себя, ему никогда не превратиться снова в «А», / став «не-N». /
Но желание Всецелого Бытия снова стать тем, что оно есть, не абсурдно. И оно, это желание, так же, если угодно, является отрицающим: это желание по-другому снова стать тем, что оно есть. Так вот, всякое отрицание превращает В-себе в Для-себя, неосознаваемое — в осознаваемое. Желание, о котором у нас идет речь, есть, стало быть, просто-на- просто желание Всецелой Реальности понять себя в рамках и посредством /dans et par/ связной Речи, понять себя в своем реальном становлении, воспроизводя его посредством Речи /Discours/, или мышления. От реального «N» посредством отрицания (или отказа от жизни в пользу познания) переходят к идеальному «не-N» = «А», мысленно снова проделывая весь путь, приведший к «N», причем эта конечная точка в этом случае тоже оказывается идеальной («Идеей» «Логики»). И это последнее отрицающее действие реального Бытия воплощается в желании Мудреца создать Науку.
Но только Мудрец отрицает не реально, а идеально. Он не создает новой реальности, довольствуясь тем, что раскрывает Реальное в целостности его становления. Движение Науки, следовательно, диалектично лишь в той мере, в которой оно воспроизводит или описывает Диалектику реальности. И поэтому это не только круг, но и цикл: по достижении идеального «N» его снова идеально отрицают (этим отрицанием является желание продумать заново Науку или перечитать содержащую ее книгу) и таким образом мы возвращаемся к изначальному «А», которое заставляет нас продвигаться вперед вплоть до «N». Иными словами, Речь Науки, которая описывает целое реальной Диалектики, может быть повторена бессчетное число раз, но она не может быть изменена в чем бы то ни было. А это и означает, что эта «диалектическая» Речь есть абсолютная Истина.
Конкретное реальное Бытие /L'fitre/ есть Тотальность. Оно, стало быть, включает в себя как Тождественность, так и Отрицательность, но в качестве «снятых» внутри и посредством Тотальности. Тождественность и Отрицательность не существуют по отдельности, как и сама Тотальность они суть лишь разные стороны одного и того же реального бытия /l'etre/. Но в речевом /discursive/ описании этого конкретного реального бытия его три стороны должны быть описаны по отдельности и одна за другой. Таким образом, правильное описание диалектического тройственного Реального оказы- \вается «диалектической» речью, разворачивающейся в трех временах. Тезис предшествует Антитезису, за которым следует Синтез, тотчас оборачивающийся новым Тезисом, и т. д.
Тезис описывает Реальное со стороны Тождественности. Он раскрывает какое-то бытие в качестве налично данного, т. е. как неподвижное, остающееся тем, что оно есть, и поистине никогда не могущее стать другим[286]. Напротив, Антитезис описывает реальное бытие со стороны Отрицательности. Он раскрывает какое-то бытие (диалектическое), как акт самоотрицания в качестве налично данного и становления иным. Если Тезис описывает бытие /l'etre/ (Sein) Реального, то Антитезис описывает его действование (Tun), и таким образом сознание, которое у него есть о себе самом и которое есть не что иное, как раздвоение Реального на реальное, подвергшееся отрицанию в его налично данном бытии (при этом оно становится также «абстрактным понятием», или «смыслом»), и на реальное, которое произвольным действием отрицает это налично-данное бытие. Наконец, Синтез описывает бытие как Целостность. Он раскрывает бытие (диалектическое), рассматривая его как производное его собственного действования, которым оно упразднялось в качестве налично данного и пришло к осознанию этого в рамках и посредством /dans et par/ самого упразднения. Если в Тезисе бытие просто есть, есть в себе и для других, а в Антитезисе оно существует также и для себя самого в качестве налично данного, которое оно готово реально или действенно упразднить, то в Синтезе оно существует в себе и для других как сущее для себя (т. е. как себя сознающее) и как итог собственного отрицающего действования. Если угодно, Тезис описывает налично данный материал как объект будущего воздействия, Антитезис раскрывает само это действование, а равно одушевляющую его мысль («проект»), тогда как Синтез показывает результат действия, т. е. законченное и объективно реальное произведение (Werk). Это произведение есть, оно существует в точности как исходное данное, но только теперь это уже не налично-данное бытие, а бытие, созданное отрицающим данность действием.
|
|
|
