Довоенное советское общество

Одним из самых малоразработанных в исторической литературе является вопрос о социальной структуре советского общества, об изменениях которые в ней произошли к концу 1930-х годов. При этом следует подчеркнуть, что данный вопрос является достаточно сложным и базируется на анализе взаимодействия различных классов и общественных групп, определяющих тенденции социального развития. Понятие социальной структуры общества неразрывно связано с изучением состава всего населения страны. Сведения об этом можно получить из переписей населения, которые, к сожалению, позволяют лишь косвенно судить о происшедших социальных сдвигах.

Численность населения СССР

Сначала надо сказать о динамике общей численности населения СССР в 1930-е годы. На нее, несомненно, оказали влияние множество факторов, которые нелегко учесть в совокупности. К их числу относится вступление СССР в стадию демографического перехода, т. е. перехода на иной режим воспроизводства населения, вызванный к жизни процессами ускоренной модернизации и отмеченный относительно быстрым снижением коэффициента его естественного прироста. Так, если в 1928 г. этот показатель был равен 2,41%, то в 1935 г. — 1,4%. На его быстром падении сказывались также последствия демографических катастроф 1914—1922 гг. И главное, на что, видимо, нужно обратить внимание, — это результаты действий сталинского руководства, связанные с проведением насильственной коллективизации, ликвидацией кулачества как класса, голодом 1932—1933 гг.

Уже в середине 1930-х годов органы ЦУНХУ стали докладывать наверх о сокращении числа родившихся детей. Была предпринята попытка решить эту проблему чисто административной мерой — путем запрещения абортов. Она на первых порах произвела известный эффект. Если в 1935 г., согласно статистике загсов, в стране родилось 4,9 млн. младенцев, то в 1936 г. — 5,3 млн., а в 1937 г. — 6,4 млн. Однако никакие запреты не могли остановить объективные законы движения народонаселения, и в последующие годы уровень рождаемости снова начал падать. Более того, как свидетельствуют недавно рассекреченные документы, в стране стали быстро расти подпольные аборты, младенческая смертность, что вызвало тревогу у официальных лиц.

В начале 1937 г. в стране была проведена всеобщая перепись населения. Ее общий итог (162 млн. человек) в сопоставлении со статистикой текущего демографического учета, имевшего оценочный характер, показал нехватку в 6,3 млн. человек. Расхождение между ожидаемыми (а ожидалось даже значительно больше, чем по текущему учету) и реальными цифрами численности населения привело в ярость ряд руководителей и прежде всего председателя СНК Молотова. Виноватой была признана статистика, а не печальные результаты экспериментов предшествующих лет. Специальной комиссией перепись была дезавуирована, а ответственные за ее проведение лица репрессированы как враги народа. Было решено провести в начале 1939 г. новую перепись. Одной из ее задач было "исправить недостатки" предыдущей, т. е. скрыть от общества негативные последствия проводимой политики, приведшие к миллионным жертвам.

Общая численность населения СССР по официальным данным переписи 1939 г. составила 170,6 млн. человек. Эта цифра вызывает сильное сомнение. Большинство исследователей сходится на том, что ближе к истине находится цифра в 167,3 млн. человек, полученная в качестве одного из промежуточных итогов переписи, затем скорректированная в сторону повышения. (Как показывает детальный анализ — за счет самых младших возрастных групп). Это подтверждается и текущей демографической статистикой. Согласно ей, естественный прирост населения за 1937 и 1938 гг. вместе составил 6,7 млн. человек. Если вычесть из этой цифры численность людей, пострадавших в указанные годы от "ежовщины" и расстрелянных в застенках НКВД (о чем уже говорилось), то второй итог выглядит гораздо более правдоподобным.

В то же время и официальная цифра численности населения заключает в себе своеобразный компромисс. Ею как бы признавалось, что в предшествующие годы были значительные людские потери (в количестве примерно 4—5 млн. человек), на что уже давно обратили внимание статистики. В действительности же число сверхестественной убыли, пришедшейся на 1930-е годы, находится в пределах от 7 до 8 млн. человек. Сама по себе это огромная цифра, напоминающая о значительных демографических катаклизмах в истории, и не стоит громоздить десятки миллионов жертв, как это часто делается в литературе, чтобы подчеркнуть преступный характер режима, вступая при этом на путь искажения правды. Рост населения за счет присоединенных в 1939—1940 гг. территорий в какой-то мере сгладил проблему "неблагополучных цифр". К моменту нападения Германии на Советский Союз его население по официальным оценкам составляло 197 млн. человек (на самом деле, видимо, несколько меньше).

Состав населения СССР

Детальный анализ состава населения СССР на конец 1930-х годов долгое время произвести было почти невозможно, поскольку практически единственный источник для этого — материалы переписи 1939 г. были засекречены и в полном объеме недоступны широкой общественности. Сегодня их, с рядом оговорок, можно использовать для этой цели, а также судить о некоторых изменениях в социальной структуре общества и наметившихся в ней накануне войны тенденциях.

Первое, что сразу бросается в глаза, это то, что состав населения СССР на конец 1930-х годов был отмечен явным преобладанием молодых возрастов — явление, типичное для стран, переживающих последствия демографического взрыва. По принятой международной классификации такой состав присущ странам с прогрессивной возрастной структурой и определяется как молодое растущее население. Это, в свою очередь, оказывало влияние на состав рабочей силы, трудовых ресурсов, на характер социальных процессов. В обществах такого типа, и особенно в советском, переживающем стадию своего становления, это было чревато возникновением разного рода конфликтов между старшими и молодыми поколениями.

Второе, что необходимо отметить, сравнивая данные о населении СССР в 1920-х и 1930-х годах, — существенный сдвиг в соотношении городского и сельского населения. Если в 1926 г. в городах проживало 18% жителей, то в 1939 г. — 33%. (Вообще говоря, по переписи процент лиц, проживающих в городах, составлял 31,3 %, в сельской местности — 65,2%. Однако около 6 млн. человек, т. е. 3,5%, переписанных в особом порядке, — военнослужащие, заключенные, трудпоселенцы и др., — находились как бы между городом и деревней. Их перераспределение по "городам и весям", сделанное разработчиками переписи, дает указанные пропорции). Процесс урбанизации имел постоянно нарастающий характер. Доля сельского населения к концу 1930-х годов уменьшилась не только в относительном, но и в абсолютном выражении, положив начало длительному процессу постоянного сокращения сельских жителей вплоть до конца 1980-х годов.

Третье, на что необходимо указать, это весьма существенные изменения в структуре занятости. Доля лиц, занятых в различных отраслях народного хозяйства, составляла 46% от общей численности населения. На долю иждивенцев отдельных лиц, главным образом детей и подростков, приходилось 47% населения. 3,9 млн. (2,3%) относились к пенсионерам и стипендиатам, находившимся на содержании государства.

Уровень занятости по отношению к взрослому населению страны был достигнут весьма высокий. При существующем затратном экстенсивном хозяйственном механизме большинство людей были так или иначе интегрированы в созданную систему занятости. Дополнительные источники привлечения рабочей силы, существовавшие в 1920-е годы, были близки к исчерпанию. В сущности было покончено с проблемой аграрного перенаселения. Только 8,3 млн. человек (4,8% жителей), из них 6,9 млн. в деревне, были зарегистрированы в качестве членов семьи, помогающих в личном подсобном сельском хозяйстве, 95% от их общего числа составляли женщины, главным образом члены семей колхозников (50,8%), сельских и городских рабочих (32,4%).

Подавляющее большинство женщин были вовлечены в общественное производство. Сложились своего рода профессиональные группы преимущественно женского труда: различные категории медицинского персонала, учителя начальных школ, воспитатели детских садов и яслей, работники библиотек, почтово-телеграфной службы, продавцы, счетоводы, кассиры, колхозные звеньевые, работницы текстильных, табачных, кондитерских фабрик, повара, официантки, прачки, курьеры, уборщицы.

Главным же источником пополнения трудовых ресурсов становилось теперь подрастающее поколение. Дети в СССР находились в относительно привилегированном положении по сравнению с остальными группами населения. В течение всех 1930-х годов был осуществлен целый ряд мероприятий, направленных на заботу о материнстве и детстве. Было практически покончено с беспризорностью, нищенством. Сложилась разветвленная сеть детских учреждений, пионерских лагерей. Вместе с тем на всех уровнях и начиная с самого юного возраста дети стали объектом массированной идеологической обработки, рассчитанной на "воспитание молодых строителей светлого будущего". В их головы буквально вдалбливались идеалы сталинского социализма и культового сознания. В борьбе с негативными явлениями в детской среде использовались очень крутые и жестокие методы. Закон, принятый ЦИК СССР в апреле 1935 г., предусматривал суровые наказания малолетних преступников вплоть до применения расстрела. В конце 1930-х годов в стране существовало более десятка колоний для несовершеннолетних. Самыми страдающими и физически, и морально, как показывают детские письма в различные инстанции, были дети репрессированных — "отверженные" советского общества. В этих письмах сквозит обида, непонимание происходящего, но, в отличие от взрослых, дети редко отрекались от своих родителей.

Распределение занятого населения по отраслям народного хозяйства изменилось следующим образом. В промышленности было занято 18,9%, в сельском и лесном хозяйстве — 53%, в строительстве — 4%, на транспорте, в учреждениях связи — 4,4%, в торговле, снабжении, общественном питании — 6%, в здравоохранении — 2%, в науке, культуре, образовании — 4%, в партийном и государственном аппарате — 3%.

Если сравнить структуру занятости сельского и городского населения, то можно увидеть еще некоторые унаследованные от прошлого черты: основная масса деревенского населения (примерно три четверти) была занята в сельском хозяйстве. Если в городе занятые в промышленности составляли 39%, то в сельской местности — только 7,2%. Несмотря на сохраняющееся преобладание сельских жителей, удельный вес приходившихся на них работников строительства, транспорта, связи, сферы обслуживания, здравоохранения, культуры, образования был на порядок ниже, чем в городах, как в абсолютном, так и в относительном выражении. Причем, если и в городе ощущалась неразвитость социальной и культурной сфер, то в деревне их отставание сказывалось особенно остро. Большинство сельских жителей, прежде всего молодежь, чрезвычайно болезненно переживали эту ситуацию. От 1930-х годов берет начало достаточно острая для советского общества проблема ликвидации различий между городом и деревней, сформулированная партийным руководством, но так и не нашедшая своего разрешения за всю историю советского строя и лишь усугублявшая излишний отток сельских жителей в города.