 |
Сотворение разума
|
|
|
|
Исследовательский космолет «Сегмент‑ 5» первого межзвездного класса, шедший на субсветовой крейсерской скорости от Близнецов к Гончим Псам, повстречался с редким в этих краях метеорным роем. Главный астронавигатор Ор Лоу с небрежным изяществом, которое нельзя имитировать, ибо оно дается лишь долгими годами космических вахт, начал маневр уклонения. Его могли и должны были выполнить автоматы, однако навигатору претила бездеятельность. Полагаясь на свою феноменально быструю реакцию, он предпочел вести корабль вручную.
Во время маневра его мозг принял мыслеграмму дочери:
– Прощай, родной мой, самый умный и самый лучший! Ухожу. Не могу иначе. Пойми, и не суди свою непутевую мечтательницу…
– Не надо! Остановись! Не делай этого! – неистово взмолился Ор Лоу.
– Поздно… – затухая, отозвалось в мозгу. – Поздно… Поздно…
В эти мгновения случилось непоправимое: космолет, не вписавшись в кривизну пространства‑ времени, сошел с равновесной траектории, и динамический удар отбросил его в окрестности планеты Земля. Теперь «Сегмент‑ 5», в кабинах которого летаргировали три члена экипажа и глава экспедиции – крупнейший жизнетворец Супергалактики Кар Гин, падал с разрушенными двигателями в гравитационном поле Земли и через пятнадцать планетарных минут должен был сгореть, пронзая толщу земной атмосферы.
Очнувшись после перегрузки, Ор Лоу принял единственно правильное решение: свернул время в циклическую спираль с периодом десять минут и шагом одна минута в направлении Земли. Это дало десятикратное замедление времени, но исчерпало большую часть энергетических ресурсов. И если каким‑ то чудом удалось бы оживить двигатели, о возвращении к родному Поллуксу все равно не могло быть и речи.
|
|
|
Ор Лоу не стал пробуждать космолетчиков – не из‑ за малодушия, боязни запоздалых упреков или стремления хотя бы таким образом уйти от ответственности. Ни один из них не был в состоянии помочь делом или советом. Они не могли даже проститься с близкими: замедление времени отрезало корабль от реального мира. Пробуждать друзей лишь для того, чтобы те вместе с ним испытали ужас надвигающейся гибели, было бы неоправданной жестокостью.
Но руководителя экспедиции пробудить пришлось, этого требовал Космический кодекс.
– Итак, мы располагаем двумя с половиной часами, – рассеянно произнес Кар Гин, поглаживая непропорционально массивный лоб. – Слишком мало, чтобы проститься с жизнью. Но вполне достаточно, чтобы ее создать…
– Увы, этого мы уже не успеем. По моей вине гибнет, не успев возникнуть, целая цивилизация, возможно самая талантливая и могучая! – не сдержал отчаяния Ор Лоу.
– Куда нас занесло? – спросил Кар Гин.
Ор Лоу спроецировал звездную карту.
– Земля? Планета, которую исследовал «Сегмент‑ 2»? Ну и глушь… Впрочем…
– Вы на что‑ то рассчитываете? – в голосе навигатора мелькнула нотка надежды.
– Наша цивилизация уникальна, – сказал Кар Гин. – Она, единственная во всей Супергалактике, возникла естественным путем. Самопроизвольное зарождение разума почти невозможно. И все же один раз за миллиарды лет сочетание случайностей породило разумную жизнь. Нам повезло, мы существуем. Хотя повезло ли? Природа создала нас вслепую. Мы получили от нее только разум…
– Вы хотите сказать, – перебил Ор Лоу, – что возникшее в результате случайности не может быть оптимальным?
– Вот именно, – подтвердил Кар Гин. – Сознавая свое несовершенство, мы бросили вызов природе. В Супергалактике десятки оптимальных цивилизаций. Они созданы нами.
|
|
|
– Вас, жизнетворцев, не зря называли богами.
– Боги, наши мифические конкуренты, творили из ничего, попирая законы природы. Мы же эти законы используем.
– И все же вы бог, – убежденно сказал Ор Лоу.
– Я ученый, – возразил Кар Гин. – Вы хорошо представляете себе сущность жизнетворчества?
– В общих чертах. Я ведь только астронавигатор.
– И все же?
– Это что‑ то напоминающее кристаллизацию…
– Ну что же, кристаллизация разума – хорошо сказано. А если точнее?
– Нужно найти подходящую среду, – продолжал Ор Лоу, – в этом, собственно, и заключалась наша задача, и дать толчок эволюции, внести в среду, как затравку в насыщенный раствор, своего рода центры кристаллизации разума – прагены. Они здесь, в капсуле. А вот среда…
– Довольно, – прервал ученый. – Теперь слушайте внимательно. Все, что сделано до сих пор, ошибка. Подверженные случайностям, мы решили оградить от них создаваемые нами цивилизации. И ударились в другую крайность. Для каждой из цивилизаций была разработана детерминированная программа развития на миллионы лет вперед, заключенная в прагенах. Мы словно сочиняли сценарий, по которому должно развертываться действие. Все предопределяли заранее – рождения и смерти, печали и радости, события и судьбы… – он умолк.
– Говорите же, осталось мало времени! – поторопил навигатор.
– Так вот, я думаю: а кто уполномочил нас на это, по какому праву мы присвоили роль богов? В последние свои минуты я спрашиваю себя: настоящие ли они, эти «оптимальные» цивилизации, существуют ли на самом деле или до мельчайших подробностей придуманы? Ведь у них отнято главное: право на борьбу, право на то, чтобы самим творить свое будущее.
– Вы говорите страшные вещи! – ужаснулся Ор Лоу. – Это все равно, что уничтожить самим же построенное здание…
Кар Гин торжествующе рассмеялся.
– Обстоятельства пришли мне на помощь. Теперь я вынужден осуществить эксперимент, о котором мог только мечтать. И он станет главным итогом моей жизни. На этот раз мы внесем прагены в неприспособленную для них среду. Программа перестанет быть детерминированной. А значит, людям Земли предстоит борьба, страстная, бескомпромиссная. Чтобы выжить в ней, им придется приспосабливаться и преобразовывать, разрушать и созидать, а главное – побеждать. Побеждать природу, побеждать себя, вернее отживающее, косное, тупое и злобное в себе.
|
|
|
– Остается четверть часа замедленного времени, – предупредил Ор Лоу.
– Зачем нам столько! Обнимемся, друг мой, и возвратимся в планетарное время.
– Это конец!
– Нет, начало. Взрыв рассеет прагены в атмосфере. Вся планета будет осеменена разумом. И знаете что? – Кар Гин похлопал ладонью по капсуле. – Я не теряю надежды встретиться с вами этак через пару миллионов лет.
Они обнялись.
* * *
Командир пассажирского лайнера Ил‑ 62 Орлов, перед тем как отправиться на аэродром, заглянул в комнату дочери. Они жили вдвоем на шестом этаже крупнопанельного дома в одном из новых районов Москвы. Дочери недавно исполнилось шестнадцать. Она заканчивала школу, увлекалась старинной лютневой музыкой и была в первый раз влюблена.
– Веди себя хорошо, мечтательница! – сказал Орлов.
– Счастливого полета, родной мой, – пожелала дочь. Она выглядела озабоченной, и Орлов подумал, что хорошо было бы никуда не лететь, а провести весь день с ней.
Полет был необычным. Делегация ученых, возглавляемая академиком Каргиным, отправлялась в Париж на форум международной организации «За спасение мира от ядерной катастрофы».
Подойдя к самолету, Каргин остановился и пристально взглянул на Орлова:
– У меня такое ощущение, что я знаю вас.
– У меня тоже, – ответил летчик, – хотя мы вряд ли встречались раньше.
Они обменялись рукопожатием.
– Вверяем вам судьбы мира, – шутливо сказал академик.
|
|
|
