 |
Глава VII 2011–2012. Время Ренессанса 3 страница
|
|
|
|
– Думаю, интервью и решения тренера не находятся в какой‑ либо зависимости друг от друга. На Дика очень тяжело давить. Более того, это контрпродуктивно – давить на Адвоката и, например, на меня. Только жестче позиция становится. Просто обстоятельства сложились так, что Рома подошел к матчу с Арменией в хорошей форме. Дик видит на тренировках, кто как играет. Поначалу хотелось, чтобы на поле вышел и Кержаков, но внезапно полученная (а я бы сказал, незалеченная) травма не дала возможности ему сыграть. Впереди появился ярко выраженный лидер – и вот мы сыграли таким образом.
А что же сам Адвокат? Мы с ним подробнейше обсудили эту тему в беседе после матча с Арменией.
– Скажите честно – интервью как‑ то повлияло на ваше решение выставить его против Армении в стартовом составе? – спросил я.
– Нет. Потому что он сказал то же самое мне в лицо. Это было после матча с Катаром, то есть до того, как интервью вышло в свет. Мне была известна его позиция – и понятна злость от того, что он не играет. Но поймите, я, выбирая состав, исхожу только из того, какой путь мне видится лучшим для победы над оппонентом! У меня нет друзей и фаворитов! И я не видел резонов менять состав и убирать из него Кержакова, который забил в Ирландии и Македонии. Умножим это на объем работы и движения, который он проделывает в каждом матче, и мотивы моих прежних решений окажутся вам ясны.
На этот раз я чувствовал определенную нервозность в команде, связанную с необходимостью выигрывать во что бы то ни стало. Да, можно было, конечно, надеяться, что Ирландия потеряет очки в Македонии, но это глупо. В нашей нынешней ситуации мы сами дома против Армении не имели права терять очки ни при каких условиях. И потому я изначально собрался выставить в стартовом составе больше игроков‑ завершителей, чем обычно.
|
|
|
Моим планом, в который вмешалась травма Кержакова, было с первых минут сыграть с Аршавиным, Павлюченко и Кержаковым. Так что к интервью Романа это не имело никакого отношения. А только к игре.
– Тем не менее психологическая линия прослеживается такая: ты дал интервью, пошел ва‑ банк, я дал тебе шанс – иди, доказывай!
– У меня, повторяю, нет никаких проблем с тем, что футболист высказывает свою точку зрения. Другое дело, что я не согласен, когда футболист говорит: мол, среди игроков у меня есть «друзья». Их нет! Нельзя говорить неправду, надо приводить реальные факты. Но важно, что мы обсуждали это напрямую – друг с другом.
– Откровенно говоря, я побаивался, что интервью Павлюченко вызовет с вашей стороны бурю. И оргвыводы.
– Ключевая вещь – то, что я узнал о позиции игрока не из газет, а лично. В противном случае действительно мог бы отреагировать иначе. Как именно? Какой смысл сейчас это обсуждать? Но в принципе то, что опытный игрок недоволен своим пребыванием на скамейке, нормально. Если бы я был моложе, то, возможно, отреагировал бы на такое интервью более резко. Но с опытом приходит взвешенность восприятия.
– А в вашей тренерской молодости подобные истории приключались?
– Однажды. С Рудом Гуллитом. Я принял сборную Голландии после Ринуса Михелса в 1992 году после Euro в Швеции. Первый товарищеский матч мы проводили дома против Италии. Гуллит был капитаном, а команда была практически та же, что и на европейском первенстве. Поэтому я решил не менять модель – зачем это делать, когда с командой работаешь всего три дня? Рассудил, что уже после этого матча будем обсуждать, стоит ли сохранять эту схему. Мы вели – 2: 0, но проиграли – 2: 3.
И Гуллит, с которым мы сейчас хорошие друзья, обрушился в прессе с критикой на эту самую схему! Что, в отличие от истории с Павлюченко, было неприемлемо. Потому что до игры мы говорили с ним как раз об этом, и он сказал: о’кей, сейчас сыграем так, а через два месяца обсудим, как быть дальше. И вдруг он начинает задним числом заявлять, что мы проиграли из‑ за неправильной модели!
|
|
|
Прочитав это, я позвонил Гуллиту и сказал, что он больше не капитан сборной. Руд ответил: «Хорошо, тогда я не приеду в команду». – «Не приезжай». Все было очень просто. Позже он передумал, но какое‑ то время уже я, в свою очередь, его не вызывал. И лишь когда увидел, что он действительно хочет играть за сборную, а не просто приезжать в нее, – пригласил.
– На мой взгляд, ваше решение отправить Павлюченко с Янбаевым на предматчевую пресс‑ конференцию было блестящим шагом с точки зрения пиара. Как вы до этого додумались?
– (Улыбается. ) Всегда лучше сначала услышать, что говорит игрок, чтобы потом высказываться самому. А решение пришло за день до пресс‑ конференции. Не секрет, что далеко не все футболисты любят общаться с прессой. Вот, обсуждая, кто мог бы пойти на встречу с журналистами, мы и решили, что это неплохая идея. Не только с Романом, но и с Янбаевым – ведь я раньше говорил о нем определенные вещи. А потому должен быть честным и дать ему возможность высказаться. Надо сказать, что он в данной ситуации повел себя в высшей степени профессионально.
– И все‑ таки идея – лично ваша или чья‑ то еще?
– Лично моя.
– Не жалеете, что не давали шанса Павлюченко раньше?
– Нет. Три гола в этом матче не могут автоматически означать, что он так же сыграл бы и раньше. К тому же повторяю: у меня по‑ прежнему есть только добрые слова в отношении Кержакова. И сам он, и команда с ним на острие атаки играли хорошо. А когда игра у команды идет, я много раз подумаю, прежде чем делать замену, поскольку никто не знает, как она повлияет на ход встречи…
В общем, Дик расставил все точки над i в этой истории. С ним можно в каких‑ то вопросах соглашаться или нет, но подробность и честность рассказа, не скрою, произвели впечатление.
Контрастом с неравнодушным Павлюченко стала история с молодым полузащитником ЦСКА Павлом Мамаевым, которого Адвокат даже не пригласил на питерскую игру с Арменией. Поговаривали, что тренера крайне возмутила его пассивная игра с Катаром: мол, молодой игрок должен был зубами выгрызать тот шанс, что был ему предоставлен, а он… Мамаев же, по одной из существующих версий, своей игрой просто с излишним прямодушием показывал, как вся сборная отнеслась к необходимости лететь в Катар.
|
|
|
Вот он – эффект от никому не нужных товарищеских матчей со слабыми соперниками, оправдывать которые необходимостью зарабатывать деньги не кажется мне уместным. Не так уж нищ наш футбольный союз.
Между тем качество игры в Петербурге Адвокат оценил критически. В нашей беседе он ни много ни мало сказал: «Это был наш худший матч в отборочном цикле». То есть хуже и натужной победы над Македонией, и домашнего поражения от Словакии, и ничьей в Ереване!
Своей оценкой Дик лишний раз доказал верность впечатления, что его взгляд на происходящие в сборной процессы стал объективен и разумен. Весенней нервозности и резкости как не бывало. Хотя кое‑ кто из игроков в приватном разговоре сказал, что накануне игры Адвокат нервничал будь здоров. Но, видимо, это был тот здоровый уровень волнения, который не приводит к опрометчивым решениям и реакциям.
Российские букмекеры, в отличие от тренера, за результат домашней игры с Арменией, похоже, не переживали абсолютно – иначе не принимали бы ставок на победу хозяев по очень низкому коэффициенту 1, 17. Исходя из более чем благополучной истории июньских матчей нашей команды, они были правы: в данном случае все просто обязано было сложиться нормально. И сложилось.
Это был тот редкий случай, когда у нашей сборной в чужие ворота влетало все, что должно было. Реализация оказалась лучше, чем сама игра, за которую сборная заслужила не больше «четверки с минусом».
Оперативное решение главного тренера изменить график жизни сборной и предоставить ей после Армении полтора выходных показалось более чем гуманным. Если, конечно, отталкиваться от фразы самого Адвоката о том, что по содержанию это был худший из шести проведенных сборной отборочных матчей. Обычно лишние выходные – награда за отличный футбол, а тут они стали просто наградой и, возможно, отражением подспудного желания тренера улучшить микроклимат в команде.
|
|
|
В упомянутом выше разговоре с Широковым я спросил его о переменах, которые, по нашим наблюдениям, в июне произошли с Адвокатом.
– Дик такой же, как в «Зените»? А то с нынешнего лета многим показалось, что он стал более веселым и раскрепощенным.
– По‑ моему, он всегда был таким. Просто в первые месяцы в сборной на Дика обрушилось очень большое давление. Многим не нравилось, как мы играем, хотя результат был положительный.
– Что стало переломным фактором?
– Когда результат есть, атмосфера поневоле меняется. Вот все и успокоились.
– На объем негатива, надо думать, и неудачная игра в товарищеских матчах повлияла.
– Естественно. Но в официальных‑ то играли совсем по‑ другому! Негатива было много, и это не добавляло тренеру спокойствия. А на самом деле Дик – добрый человек.
«На самом деле Дик – добрый человек». Мне было очень важно узнать, что думает по этому поводу сам Адвокат. Ведь мы видели его очень разным. Но мне всегда казалось, что, когда он становится сердитым и раздраженным, то, что называется, «входит в образ». А естество его – другое.
И вот в декабре 2011‑ го, коль скоро откровенность нашей беседы «за жизнь» позволяла, я спросил:
– Когда вы только приехали в Россию, вас боялись и считали жестким. А теперь и Аршавин, и Широков, и люди постарше вроде Радимова говорят: «Дик – добрый человек». Это так?
Адвокат выдержал небольшую паузу. Улыбнулся. И сказал:
– Так и есть. Однозначно.
Правда, тут же уточнил:
– Но тут есть еще один нюанс. В сборной надо вести себя с футболистами иначе, чем в клубе. Сейчас я ближе к игрокам, чем в «Зените». Когда они видят тебя каждый день, дистанция, на мой взгляд, должна быть дальше.
И все‑ таки он всегда, в любой момент, думает о том, что полезнее для работы. Быть добрым или злым – в том числе…
Но суть его натуры – добра.
А это хорошо, не правда ли?..
А что касается Широкова, то вот еще одна о многом говорящая деталь. В августе, перед товарищеской игрой с Сербией, он едва‑ едва восстановится после травмы и лишь однажды выйдет на замену за «Зенит». Адвокат, естественно, в сборную его не позовет. И тут…
– Дик рассказывал, что после травмы вы сами позвонили Александру Бородюку и попросили, чтобы вас в сборную вызвали, – решу уточнить я подробности той истории у самого Широкова осенью.
– Не совсем Бородюку. Я набрал Николая Игумнова (менеджера сборной. – Примеч. И. Р. ) и сказал: «Если есть возможность меня вызвать, я готов приехать». А там как раз у Игоря Денисова небольшое повреждение было, и меня вместо него позвали.
|
|
|
– Нестандартный поступок с вашей стороны.
– Ну да. Четыре месяца пропустил, только раз на замену вышел. Просто очень хотел в сборной играть. И видел, что единственный способ в тот момент туда попасть, – именно такой.
Эта история – показатель и отношения к сборной самого футболиста, и резко оздоровившейся к августу общей ситуации в национальной команде. Поскольку туда, где атмосфера тягостная, ни один игрок по доброй воле ехать не захочет. А уж в таких обстоятельствах, в каких проявил свою инициативу Широков, – тем более.
Роман – человек прямой, рот на замке никогда не держащий и под обстоятельства не подстраивающийся. Будь в сборной обстановка гнилой, такой шаг с его стороны был бы абсолютно невозможен.
* * *
В августе мы играли контрольный матч наконец‑ то с крепкой командой – Сербией. На фоне Ирана с Катаром соперник из той же второй европейской корзины, где и мы теперь, действительно выглядел почти чемпионом мира. Тем более с обороной, на три четверти составленной из основных футболистов английских топ‑ клубов: Видич («МЮ»), Иванович («Челси»), Коларов («Манчестер Сити»).
Выбор в пользу Сербии, извините за цинизм, в современных реалиях был разумен еще и с политической точки зрения: к братьям‑ славянам фанаты относятся дружелюбно, и расистского уханья, как в адрес Думбья с Вагнером с зенитовской трибуны на матче ЦСКА – «Зенит», да и многих других, в Черкизове не предвиделось точно. Да и другого негатива, казалось, тоже.
Но, как говорится, когда кажется – креститься надо. Потому что негатив случился. Да еще какой.
Незадолго до того Жирков вернулся из «Челси» в Россию. Вот только не в ЦСКА, где его видеть не особо и жаждали, а в «Анжи». В глазах же армейских, да и вообще московских фанатов эта команда и своим вызывающим богатством, а главное – территоральной, кавказской принадлежностью не вышла…
В сборной‑ то к его возвращению как раз отнеслись позитивно. И когда Семшова попросили ответить на вопрос об отношении к трансферу партнера по сборной серьезно, он сказал:
– Каждый выбирает свою дорогу. Можно только порадоваться за футболиста, который переходит в другую команду, обеспечивая таким образом свое будущее и будущее своей семьи. Для этого и играем.
Кстати, позже и Адвокат, также поддержав Жиркова, не удержался от шутки на тему «Анжи». Вот что он ответил на вопрос о возможности своего прихода в этот клуб на должность главного тренера:
– Ну, если много денег дадут… (Пауза. ) Шутка, конечно. Естественно, я главный тренер сборной России и им останусь.
А кто‑ то говорит, что Дик излишне серьезен!..
Но вот фанаты на матче с Сербией устроили настоящую вакханалию. Это была адская смесь из грязных оскорблений, гула, свиста в каждое мгновение, когда один из самых заслуженных и работящих футболистов сборной касался мяча.
Жирков стал жертвой нашего больного общества с поляризацией и взаимной ненавистью националистов и кавказцев. Его унижение фанатами – очередное звено в цепи «Убийство Егора Свиридова – беспорядки на Манежной площади – бойкот матчей кавказских клубов». Переход русского парня в кавказскую команду стал для единого фанатско‑ националистического фронта – того самого, что вне зависимости от клубного окраса голосит во время матчей: «Русские, вперед! » – ударом в самое сердце.
Сказались, конечно, и громадные деньги «Анжи». К ненависти национальной примешалась ненависть классовая. Богатых, тем более новоиспеченных, толпа не переносит – это общеизвестно. Знаменитый английский журналист Кир Рэднедж рассказывал мне, что в Британии после прихода Романа Абрамовича среди болельщиков других клубов была очень популярна аббревиатура АВС – Anyone But Chelsea. «Кто угодно, кроме „Челси“. В России же, соответственно, „кто угодно, кроме «Анжи“.
А у нас – не просто ультрабогатый клуб, но еще и кавказский. Стань миллиардно‑ долларовой, допустим, ульяновская «Волга», московские фанаты, думаю, по этому поводу не возмущались бы. Даже если бы совершались такие же траты и покупались такие же игроки. Маргинальное отношение к клубу перенеслось на игрока, который, между прочим, за сборную всегда выкладывался без остатка.
Никогда столько игроков сборной после матча не общалось с журналистами! А все дело в том, что партнеры (Широков, например, назвал участников акции «нелюдями») чувствовали себя обязанными публично поддержать Юрия. К счастью, им не было безразлично, ведь безразличие тех, кто рядом, его морально убило бы. Этот матч, эта реакция на случившееся показали: с коллективом в сборной все в порядке.
Хоть этому можно было порадоваться…
Это было необычное интервью. По его ходу случались моменты, когда серии вопросов задавал не корреспондент, а главный тренер сборной России.
В среду поздно вечером мы пили кофе в холле отеля «Балчуг», и я спросил Дика Адвоката: «Вы понимаете, почему фанаты освистывали Жиркова? » – «Нет. А вы? » Интонация была такой, что мне стало ясно: это не формальный вопрос. Адвокату это действительно интересно и важно.
После этого я долго рассказывал голландцу про Егора Свиридова и декабрьские события на Манежной площади, про тесную связь футбольных фанатов и националистов, про бойкот матчей кавказских клубов. Да и про национальную ситуацию в России вообще.
С каждым новым фактом у Адвоката все выше поднимались брови. «Я ничего этого не знал! » – качал он головой. Он и про негласное разделение команд на кавказские и прочие был не в курсе. Про особое отношение некоторых фанатов к «Тереку» что‑ то слышал (что неудивительно, поскольку Чечня на Западе – регион известный), а про нечто подобное к «Анжи» – вообще ничего. «Я был на московских матчах этой команды, никто не свистел», – удивлялся Адвокат. Приходилось объяснять, что фанаты не свистели просто потому, что их на трибунах не было. Они эти матчи элементарно игнорировали.
И подумалось мне, что люди из РФС, пригласившие Адвоката, вообще‑ то не имеют права держать главного тренера сборной в информационном вакууме. Человеку такого статуса должны рассказывать, и оперативно, о том, что происходит в этой стране. Как ему могли не рассказать про ту же Манежку, коль скоро футбольные фанаты имели к этому прямое отношение?
Мы обсуждали расстрел маньяком студентов молодежного лагеря в Норвегии, уличные беспорядки в Англии (где как раз из‑ за беспорядков отменили матч Англия – Голландия и могут отменить 1‑ й тур чемпионата премьер‑ лиги), Ливии и других ближневосточных странах, и Адвокат резюмировал: «Мир сошел с ума». Не согласиться с ним было невозможно.
Приходится напомнить, что общались мы после победы над Сербией. Увы, история с Жирковым опрокинула в эту бочку меда даже не ложку, а еще одну бочку дегтя.
– По‑ вашему, обструкция трибун сказалась на игре Юрия?
– Безусловно. Все это выглядело как спланированная акция, – сказал Адвокат еще до моих объяснений. – Не понимаю, почему к футболисту его уровня и таланта, всегда безупречно относившемуся к делу, так отнеслась толпа. Я был столь разозлен и ошарашен, что даже не знал, как реагировать. В раздевалке вся команда говорила не о том, что было на поле, а о творившемся вокруг Жиркова! Потому что это было крайне несправедливо! Человек вернулся в свою страну, и это очень хорошо для ее футбола. Ни я, ни даже кто‑ либо из игроков не мог понять, что все это значит…
Вот и пришлось все Адвокату объяснить. Интересно, кстати, – игроки действительно не понимали или делали вид, что не понимают? Понятно, что они живут на другой общественной ступеньке, но неужели они настолько оторваны от реальности?
– Не хочу лезть в политику, но искренне считаю, что для российского футбола возвращение Жиркова – только в плюс, – сказал Адвокат. – Он будет постоянно играть! И в этом смысле возвращение Погребняка, Аршавина, Билялетдинова в Россию тоже пошло бы им на пользу – по той же причине. Благодаря стабильной игровой практике они находились бы в лучшей форме.
Полгода спустя пожелание главного тренера сборной сбудется и, за исключением Погребняка, все они в Россию действительно вернутся. Да и Павел сменит немецкий чемпионат на английский и в первых же трех своих матчах за «Фулхэм» в премьер‑ лиге забьет пять (! ) мячей…
– Хотите ли что‑ то сказать тем фанатам, которые освистывали Жиркова? – спросил я Дика.
– Очень надеюсь, что это произошло в первый и последний раз. Теперь вы рассказали мне подоплеку этой истории. Не хочу судить о том, чего не знаю. Но все равно не могу понять, зачем переносить все эти вещи на футбольное поле и на матч сборной страны. Вот скажите: если сборная России выйдет в финальную стадию чемпионата Европы, люди в стране будут рады?
– Конечно.
– А такие акции решению этой задачи мешают! Парню 27 лет, он прекрасный футболист и еще много сезонов способен приносить пользу российской сборной. Жирков сделал достаточно для своей страны, чтобы люди уважали его выбор. В своей наилучшей форме (которую он будет иметь, только постоянно играя) и в наилучшем настроении Юрий нам очень нужен. И сейчас, и в будущем. И он счастлив здесь, а не в Лондоне! Ему там не было хорошо!
– За всю свою тренерскую карьеру с чем‑ то таким сталкивались?
– Нет. Вот, к примеру, Йохана Кройфа любили не все, хоть он и был лучшим футболистом в истории Голландии. Он все время создавал проблемы: когда команда играла в Adidas, он хотел играть в Puma, и так далее. Не всем болельщикам такой индивидуализм был по душе, но это был уникальный игрок. И даже его недоброжелателям в голову не приходило свистеть в его адрес во время матчей национальной команды.
– Как относитесь к приобретению «Анжи» таких игроков, как тот же Жирков и Это’О?
– Это очень интересно для чемпионата России! Если игроки такого калибра едут в страну, это отлично для репутации ее футбола. Сегодня Это’О, допустим, перейдет в «Анжи», а завтра, увидев это, другой топ‑ футболист не побоится перейти в «Зенит», ЦСКА или «Спартак». Есть и еще одна сторона медали: когда мы в 2007 году купили Тимощука, другие клубы тут же тоже стали тратить немалые деньги на приобретение качественных игроков. Может, и сейчас такое произойдет?
Но вот что важно. Кто последние годы все выигрывает в России? «Зенит», ЦСКА, «Рубин». Где все это время были «Спартак», «Динамо», «Локомотив»? А ведь за этими тремя командами большая история. У «Локомотива» – такой стадион! У «Спартака», когда я приехал, была репутация абсолютно лучшего за многие годы и самого популярного клуба в России! Я играл против «Спартака» в еврокубках, еще когда мне был 21 год! И «Спартак» по итогам двух матчей (1: 0 и 0: 0) выиграл, а мы выбыли (Адвокат тогда, осенью 1972 года, играл за АДО «Ден Хаг». Правда, он чуть запамятовал: ему в тот момент было 25. – Примеч. И. Р. ). То есть уже около 40 лет команда играет в еврокубках, что говорит само за себя! И, кстати, в свое время я был большим поклонником таланта Титова. Если бы он вовремя уехал в большой европейский клуб, то мог бы стать звездой мирового класса.
У всех трех этих клубов есть история, деньги, но, возможно, нет или не было идеи. А в «Зените», ЦСКА и «Рубине» идея была и есть, хотя, к примеру, у «Зенита» в мое время не было столько денег, сколько сейчас у «Анжи». Посмотрим, появится ли настоящая клубная идея у этого клуба. От этого очень и очень многое зависит…
Вот как неожиданно порой выясняется, что Адвокат и Титова ценил, и даже против «Спартака» некогда играл… То есть Россия для него не была пустым звуком еще несколько десятков лет назад.
– Какие‑ то подробности первой своей поездки в СССР помните? – решил я «докрутить» Дика на эту тему в одном из последующих интервью.
– Помню, что после поражения в Лужниках – 0: 1 – были уверены: в Голландии легко решим задачу. Но дома дело закончилось нулевой ничьей, и мы вылетели. А моим самым большим впечатлением от Советского Союза стала гостиница. Она была огромной и жуткой. Не надо забывать, что дело было в начале 70‑ х. По обеим сторонам каждого этажа сидели дежурные, контролировавшие всех входящих. Если ты не показывал карточку гостиницы, пройти было невозможно. А еще в номерах не было штор и даже занавесок!
А сейчас это невероятный город. Одна из мировых столиц. Да, слишком много машин. Но если ехать по Москве в выходные, то получаешь огромное удовольствие. Как и от Санкт‑ Петербурга.
– Вы уже больше года работаете в сборной и регулярно бываете в Москве. Привыкли к столице?
– Да – пусть я прилетаю только на уик‑ энды. В Петербурге было иначе – там я находился постоянно. Но не могу сказать, что я видел очень уж много, потому что сконцентрирован на футболе. Меня нельзя назвать сверхлюбознательным человеком с точки зрения достопримечательностей. Помню, у «Зенита» был свой корабль, на котором игроки после матчей отдыхали с семьями. Красоты Питера я видел в основном оттуда.
– А когда первый раз услышали про «Анжи», помните? – поинтересовался я ради любопытства, не особо рассчитывая на интересный ответ. Тем не менее получил его.
– Я‑ то как раз эту команду знал давно. Потому что тренировал «Рейнджерс», когда шотландцы встречались с «Анжи» в Кубке УЕФА. Тогда УЕФА запретила играть матч в Махачкале, и в итоге вместо двух встреч проводилась одна, на нейтральном поле в Польше. Мы выиграли, но не без труда.
За всю предматчевую пресс‑ конференцию он нервно отреагировал только на один вопрос. Репортер «Советского спорта» поинтересовался, какими критериями руководствуется главный тренер, не вызывая в национальную команду Дмитрия Булыкина (назвавшего сборную «закрытым клубом») и Александра Самедова. Адвокат взорвался:
– Ваша газета так часто пишет о Булыкине, что можно предположить: у этого игрока есть доля акций издания! Кто должен принимать решение – вы или я? Повторяю в который раз: у нас есть Погребняк, Павлюченко, Кержаков. И они ЛУЧШЕ (Адвокат повысил голос и сделал акцент на этом слове) Булыкина!
Таким образом, на форварде, днями ранее перешедшем из «АДО Ден Хаг» в «Аякс», был поставлен окончательный крест. Зал напрягся: неужели и о блестяще играющем в последнее время Самедове будет сказано то же самое?
Слава богу, нет.
– Самедов – другая история, – ко всеобщему облегчению, продолжил Адвокат. – Сейчас на этой позиции играют иные футболисты. Но мы за ним пристально следим. И будем следить дальше. Он выступает за большую команду – и пусть показывает там, что достоин играть в сборной .
Не столько даже слова, сколько интонация Адвоката заставила журналистов сделать вывод: шансы динамовца в ближайшее время все‑ таки попасть в первую сборную достаточно высоки. Так и получится.
– Нам необходима поддержка болельщиков, и надеюсь, мы ее получим, – выражал надежду Адвокат.
Я тоже на это надеялся. Особенно после того, что увидел возле «Балчуга» в понедельник вечером. Каждую машину, подъезжавшую ко входу в гостиницу, с эдаким коллективным охотничьим выдохом: «У‑ ух! » – облепляла толпа из нескольких десятков человек с телекамерами, микрофонами и диктофонами.
Это смотрелось диковато, но здорово. Потому что когда перед товарищеским матчем сборной к ней проявляется такой общественный интерес – это норма для футбольной страны. А уж для хозяйки одного из предстоящих чемпионатов мира – и подавно.
Нельзя было не заметить, что охота к общению тем вечером оказалась не односторонней. Давненько не приходилось видеть, чтобы в сборной было так много, выражаясь языком политической журналистики, «спикеров». Жирков, Семшов, Погребняк, Торбинский, Шишкин, Глушаков – это превзошло все ожидания людей, привыкших к нашим реалиям. Когда журналисты активно интересуются сборной, а сборная не игнорирует журналистов, можно констатировать здоровую атмосферу в их взаимоотношениях. По крайней мере «холодной войны», которая наблюдалась еще весной, к концу лета не просматривалось и в помине. Так бы и осенью, когда пройдут решающие игры отборочного цикла Euro‑ 2012!
Все увиденное и услышанное давало больше, чем раньше, оснований полагать, что поддержку болельщиков, на которую так надеется Адвокат, он и его команда действительно получат. Но для этого нужно было хорошо сыграть с Сербией, на генеральной репетиции перед решающими матчами отборочного цикла. И победа 1: 0 при вполне качественной игре во втором тайме дала ощущение, что сборная вырулила‑ таки на столбовую дорогу.
Уж к чему к чему, а к их настрою на этот товарищеский матч никаких вопросов быть не могло. Скорее наоборот: они словно какого‑ то «озверина» приняли. Россия – страна крайностей, и вместо ирано‑ катарского сна мы увидели десятки яростных подкатов и фол за фолом – причем в подавляющем большинстве в исполнении хозяев.
В этом матче стало ясно и то, что Адвокат наконец‑ то не формально, а по‑ настоящему смотрит за пределы той обоймы игроков, которая была у него в распоряжении с начала отборочного цикла.
– Посмотрите, как растет Денис (Глушаков. – Примеч. И. Р. )! – восклицал он в нашей беседе и был вправду этому очень рад. – Молодой игрок, только начинает свою карьеру в сборной, но на очень ответственной позиции действовал уверенно и спокойно, словно играет давным‑ давно. Он уже абсолютно полноценный член команды. После отборочного цикла, если мы выйдем в финальную часть чемпионата Европы, должны будем найти для команды еще несколько Глушаковых.
Затронули мы и тему возможной работы Адвоката со сборной в следующем отборочном цикле: время уже потихоньку заставляло об этом задуматься. Контракт был заключен по системе «2+2», то есть два первых года – «железобетонно», с возможной пролонгацией еще на два. И Дик сказал важную вещь:
|
|
|
